|
«Винторез» бы в руки
Оружие российские фирмы в Афинах и в Москве показывали действительно хорошее. И по-своему уникальное. Прославленные автоматы Калашникова, в том числе и переделанные под «натовский» 5,56-мм патрон. Бесшумную снайперскую винтовку «Винторез» и бесшумный автомат Климовского НИИ точного машиностроения «Вал», способные пробить 9-мм пулей даже стальные листы на расстоянии в сто и больше метров. Бесшумный пистолет ПСС. Подводный автомат и подводный пистолет этого же института — АПС и СПП-1М. А еще 5,45-мм автомат АЕК-971 Ковровского завода и такой же уникальный автомат Никонова АН-94 «Абакан», который знатоки ценят намного выше легендарного «калаша». Оружие Тульского КБ приборостроения. И много чего еще, весьма и весьма интересного.
Не случайно на одной из международных выставок военной техники и вооружения на стенде, что рекламировал российское стрелковое оружие, было написано: «Возьмите в руки этот автомат, подержите его, прицельтесь, а теперь попробуйте возвратить на место!». Действительно, редкий мужчина, подержав в своих ладонях тот же «Винторез», способен быстро и без заметного сожаления с ним расстаться.
Единственное, в чем нельзя было согласиться с коллегами, так это в том, что это оружие демонстрируется на международных и отечественных выставках впервые. Оно кочует по ним достаточно давно — почти пятнадцать лет. С тех пор, как российские оружейники получили возможность выезжать за рубеж. Некоторые из этих образцов у России уже закупили Иордания, Чили, Йемен и другие страны. Есть оно, хотя и в мизерных количествах, на вооружении спецподразделений российской армии, внутренних войск МВД и ФСБ России.
Но вот способны ли эти автоматы и пистолеты помочь нашим «спецам» бороться против террористов — это большой вопрос.
Найти и обезвредить
В странах, имеющих богатый опыт борьбы с террористами, давно уже используют так называемое нелетальное, или несмертельное, оружие. Оно способно обезоружить противника, превратить его на время в недвижимую «куклу», но не убить, а только обезвредить. Такое оружие давно не представляет собой большого секрета.
Это оружие служит не только для нейтрализации террористов, но и для их обнаружения. Оно может быть кинетическое — например, резиновые пули диаметром до сантиметра, которые останавливают даже быка. Электрошоковое — с ним знакомы многие девушки, вынужденные возвращаться домой поздно вечером и прячущие на всякий случай в сумочку такое устройство. Ослепляющее и оглушающее — лазерное, газоразрядное и взрывное (отечественные «Заря» и «Факел», комбинированная граната «Пламя»), способное привести в ступор любого нападающего как на открытой местности, так и в здании, в салоне самолета, в купе поезда, в других закрытых помещениях. А еще дымовое и химическое (кроме всем известной «Черемухи» и газовых баллончиков с экстрактом перца и слезоточивой смесью), примерно такое, как применялось во время штурма Театрального центра на Дубровке.
Известны специалистам и пенные составы нелетального оружия, которые могут стать серьезным препятствием для людей и техники. Разнообразные «ежи» и «колючки», что врезаются в покрышки колес. Дисперсные материалы, нейтрализующие радарные системы и токопроводящие высоковольтные сети. Электромагнитные боеприпасы, дающие возможность преодолеть минно-взрывные заграждения, наглухо «выключить» линии связи и вывести из строя информационные сети. Многое придумано, чтобы обезопасить себя, своих родных и близких, детей и других мирных граждан от террористов. Да вот только где все это?
Нас устраивает то, что устраивает Басаева
Но вот очевидный вопрос: если все это где-то есть, демонстрируется на выставках, то почему мы не видим этого в войсках и силовых структурах? Почему в Беслане у бойцов «Альфы» и «Вымпела», у военнослужащих спецподразделений внутренних войск МВД и 58-й армии Северо-Кавказского военного округа не было никаких специальных снайперских винтовок и автоматов, тех же «валов» и «винторезов», а только старые «калашниковы»? Почему жизнь школьников, их родителей и учителей школы № 1 атакующие спасали не резиновыми пулями, не оглушающими и ослепляющими гранатами, а стреляя из танковых орудий прямой наводкой по зданию школы?
Ответов на эти вопросы нет. Вернее, они есть, но вряд ли могут удовлетворить любого здравомыслящего человека. Особенно если начать объяснять, что правоохранительные органы Северной Осетии и, видимо, федерального центра не были готовы к такому повороту событий. Что нелетального и «уникального стрелкового оружия» нет ни у осетинских силовиков, ни у местных подразделений внутренних войск, ни у «Альфы».
Почему? Нет денег, чтобы закупить его? Как утверждают генералы, новые автоматы и снайперские винтовки, при всей их исключительности и высокой точности стрельбы, не настолько превосходят тот же АКМ или снайперский карабин Симонова, чтобы тратить немалые средства даже на частичное перевооружение спецподразделений.
Обратите внимание, говорят в руководстве армии, МВД и ФСБ, чем воюют чеченские и международные террористы — автоматом Калашникова, хотя могли бы купить любое оружие. Почему? Потому что по своим боевым и эксплуатационным качествам АКМ их вполне устраивает. Нас — тоже.
Нет такого спецназа
Есть и еще одна причина «недостаточной требовательности» к оружию спецподразделений армейского начальства. Из автомата Калашникова может стрелять, пусть не очень точно, любой едва обученный человек. Призывник — тем более. АК не боится ни грязи, ни жары, ни холода, ни влаги. С ковровским же автоматом АЕК-971 или никоновским АН-94 «Абакан», как и с американской винтовкой М-16, так безалаберно и бесхозяйственно поступать нельзя. Призывник эту дорогостоящую игрушку запросто превратит в металлолом. Это оружие — для обученных профессионалов.
Но профессионалов-контрактников в нашей армии — раз-два и обчелся. Да и качество их подготовки оставляет желать лучшего. На шесть или немногим больше тысяч рублей в месяц (столько получает рядовой контрактник) найти добровольцев непросто. Даже для службы в Чечне, хотя там и обещают платить по 15 тысяч. Рисковать своей жизнью за такие деньги высококвалифицированные специалисты, как правило, не торопятся.
Неоднозначны и результаты применения российскими спецподразделениями «усыпляющих газов» во время штурма Театрального центра на Дубровке. Ни один боец от газа не пострадал — им предварительно были сделаны антидотовые уколы. А вот среди зрителей «Норд-Оста» погибших оказалось 130 человек. Никто в той суматохе не предупредил врачей, прибывших для их спасения, какой именно газ был применен, какое противоядие от него нужно ввести и, главное, что людей нужно укладывать не на спину, а на живот. Ведь большинство погибших просто захлебнулось рвотными массами, образовавшимися от использования так называемого нелетального оружия.
К тому же в России до сих пор не разработано законодательство по применению нелетального оружия. И ни один суд сегодня не в состоянии определить, кто именно должен ответить за смерть невинных людей. Руководство столицы? Командование спецоперацией? Тот, кто отдал приказ на применение «спецсредств», или тот, кто не очень удачно их применил? Кто не учел всех обстоятельств и всех последствий их применения? Закона нет, нет и ответственных.
Чтобы побеждать, надо знать
Оружие против террористов (что стрелковое, что нелетальное) должно использоваться строго избирательно. Только против бандитов, а не против граждан, случайно оказавшихся в заложниках или в зоне операции. Но для этого нужно точно знать, где находится террорист, как оборудована его огневая точка. А вот с этим в нашей армии и спецподразделениях — самые большие сложности. И дело тут не только в отсутствии достоверных агентурных данных, но и в слабости отечественной технической разведки и целеуказания. Разведки не только космической и авиационной, но и самой что ни на есть приземленной, общевойсковой. Такой высокоточной и высоконадежной аппаратуры практически нет на вооружении наших спецподразделений. Именно поэтому по чердаку и по окнам бесланской школы, где засел террорист-снайпер, и стали лупить из танковой пушки.
Между тем такая уникальная информационно-разведывательная аппаратура уже есть в армиях некоторых стран, где накоплен большой опыт борьбы с терроризмом. Например, у Израиля. Представитель этой страны бригадный генерал в отставке Моти Паз привозил такое оружие и на международную выставку вооружения и боевой техники RUSSIAN EXPO ARMS-2004, которая проходила летом нынешнего года в Нижнем Тагиле.
В частности, израильтяне демонстрировали там информационно-вычислительный ударный комплекс TAVOR-21. На этом оружии, очень похожем на автомат, закреплен мощный оптический прицел и прицельный вычислительный комплекс. Прежде чем произвести выстрел 5,56-мм патроном, солдат отправляет из подствольника в сторону противника спецгранату, в которую вмонтирована миниатюрная видеокамера. Она не только засекает цель, но и передает ее координаты на прицельный комплекс оружия, где тут же вводятся поправки на метеоусловия стрельбы, данные по дальности и углу цели, преобразуя их в установки для производства выстрела. А дальше солдату, закрепившему оружие на неподвижной опоре, остается только нажать на спусковой крючок или кнопку дистанционного управления.
Именно так, кстати, «убирают» израильтяне главарей палестинских террористических организаций, когда наносят удар из вертолетов по их автомобилям и офисам.
Я спросил на выставке в Нижнем Тагиле у израильского генерала:
— Наверное, TAVOR-21 стоит очень дорого?
— Да, — ответил он. — Две тысячи долларов. Только вычислительный комплекс на нем тянет на 500. Но мы не задумываясь идем на такие затраты — ведь жизнь нашего солдата и гражданина стоит несравнимо дороже.
Добавить что-либо к этим словам невозможно.
|
