|
В Североморске продолжается суд по делу о гибели подводной лодки К-159. Командующий Северным флотом адмирал Сучков — в роли стрелочника. Главный свидетель обвинения — главком ВМФ РФ Куроедов.
Главная военная прокуратура давно и сразу определилась с кандидатурой стрелочника и засылает десанты в Североморск. После чего суд ведет себя непредсказуемо: одни и те же ходатайства защиты сначала отклоняет, потом принимает, потом снова отклоняет. Министерство обороны между тем заняло «гражданскую позицию»: Сучкова ценим, сочувствуем, надеемся на справедливый суд, желаем всяческих успехов. А «оттуда», то есть совсем сверху, не поступает ни звонков, ни четких указаний. И, теперь надо полагать, уже не поступит: скандал с «Петром Великим», который инициировал мстительный главком, говорят, впервые вызвал явное неудовольствие. А ведь до этого Путин все стерпел: и «Курск», и кадровые скандалы, и неудачные ракетные стрельбы накануне выборов…
Досье «Новой»
Сегодня утилизация происходит большей частью за счет внебюджетных, то есть «спонсорских» средств, выделяемых по программам международной технической помощи. За наши проржавевшие атомоходы, тонущие прямо в пунктах базирования, платят Норвегия, Англия, Америка… Но и эти средства часто не доходят до адресата (по крайней мере, деньги выделяются уже давно, а лодки продолжают стоять у причала)…
На Северном флоте, где лодки первого поколения превратились в тлеющие «локальные чернобыли», проблема сдвинулась с назначением Геннадия Сучкова на должность командующего. Проанализировав ситуацию, адмирал Сучков доложил об угрозе лично Путину (угроза не только экологическая, но и потенциально террористическая: дело в том, что совершенно реально существуют разведданные о возможном захвате атомной лодки). После доклада на Северный флот приехала комиссия Администрации президента. Именно по результатам работы этой комиссии были выделены деньги на утилизацию лодок. За 2002–2003 годы Северный флот переправил на заводы 29 субмарин первого поколения. Кстати, самая первая советская лодка К-3 была отбуксирована на утилизацию только в прошлом году.
Суд над Геннадием Сучковым идет уже три месяца. Прокуратура сделала все, чтобы доказать вину адмирала, но ничего — чтобы исследовать настоящие причины гибели К-159. Почему прокуратура столь поверхностна, а выводы столь категоричны и противоречат здравому смыслу? У нас больше не осталось отстойных лодок? Но ведь такая же лодка недавно утонула на Тихоокеанском флоте (ТОФ). И тоже — при буксировке.
Впрочем, для особо настырных журналистов в уголовном деле есть официальная отговорка: первопричина гибели К-159 неизвестна. Ее можно выяснить, только подняв К-159 со дна. Но ведь и без дорогостоящей операции по подъему (которой, скорее всего, не будет никогда) ясно: сорокалетняя лодка слишком долго ржавела в отстое.
Отсюда главный вопрос: кто в этом виноват? Кого покрывает следствие?
Когда начала тонуть К-159
Утилизацией кораблей впервые стали заниматься в 1992 году. Именно тогда вышло правительственное постановление № 514 о проведении опытной утилизации. (Смысл эксперимента — выяснить, сколько стоит разделка, какие заводы могут проводить работы, сколько денег можно получить от продажи оборудования, лома, цветных и драгоценных металлов, оставшихся после утилизации?) Руководству ВМФ было предложено подобрать «опытные образцы»…
В общем, нормальный государственный подход к серьезной проблеме. Ведь к этому времени на флотах скопилось большое количество списанных атомоходов первого поколения. Они еще не тонули в пунктах базирования, но опасность уже представляли. По логике вещей, именно лодки-ветераны должны были первыми уйти на разделку. Увы! У руководства ВМФ был свой взгляд на эту проблему. Высокопоставленные чиновники флота предложили пустить под нож целую дивизию Северного флота, сразу 11 (одиннадцать!) совсем не старых субмарин, в том числе лодки 705-го проекта.
А ведь до сих пор специалисты НАТО считают, что это были абсолютно уникальные атомоходы. Максимальную скорость под водой — более 40 узлов (сопоставима со скоростью торпед вероятного противника) — развивали в течение одной минуты. Исключительная маневренность (могли на полном ходу развернуться на 180 градусов и уже через 42 секунды двигаться в обратном направлении) позволяла субмаринам успешно уходить от преследования. Эти лодки были полностью автоматизированы, на них служили только офицеры и всего лишь один мичман (кок). Наконец, отплавали эти субмарины (при сроке службы в 25 лет) всего… семь—десять лет…
Впрочем, руководство ВМФ тоже высоко оценило эти лодки. В частности, тот факт, что корпус субмарин 705-го проекта был сделан из дефицитного, дорогостоящего титанового сплава. Куда ушли тысячи титановых тонн, оставшихся после разделки уникальных лодок? Кому достались десятки миллионов (!) долларов от продажи титана? Увы, неизвестно.
Никакого финансового контроля за «опытной утилизацией» просто не было…
С тех пор принято думать, что утилизация АПЛ — страшно невыгодная, «дотационная» рутина. Естественно — для государства. А для ограниченного числа чиновников утилизация превратилась в крайне выгодный бизнес. Вот цифры: после разделки, к примеру, лодки второго поколения проекта 667А (класса «Янки») на выходе получается 300 тонн нержавеющей стали, 1100 тонн маломагнитной стали, 322 тонны цветного лома (в том числе медного — 50 тонн, латунного — 70, бронзового — 70 тонн, медно-никелевого — 30). О драгметаллах столь точных данных нет (чуть ли не государственная тайна!), но «цена вопроса» измеряется золотом, платиной, серебром…
Именно из-за этих тонн и килограммов заводы устраивали междоусобную войну (с «откатами» и «наездами») за подряды на разделку атомных лодок. В 98-м году исключительно «невыгодная» утилизация стала полномасштабной. Вышло постановление правительства № 518.
В соответствии с постановлением флот подготовил внушительный список лодок, которые должны пойти на разделку в период с 98-го по 2000 год. Этот документ исторического значения с грифом «только для служебного пользования» называется «График передачи выведенных из состава ВМФ атомных подводных лодок и надводных кораблей с ядерными установками исполнителям работ по утилизации…».
Суть документа: в 1998 и 1999 годах первыми на утиль уходят самые современные субмарины (пять лодок — третьего поколения, более восьмидесяти — второго поколения). В том числе: четыре титановые лодки второго-третьего поколения (на период 1998—1999 годов тонна титанового сплава стоила 2—3 тысячи долларов), два атомохода 949-го проекта (типа «Курска») водоизмещением около 30 тысяч тонн, две лучшие в своем классе ракетные субмарины проекта 667 БДР, подлодка третьего поколения 945-го проекта (титановый корпус), атомоходы второго-третьего поколения проекта 671 РТМ, подводный ракетоносец «Тайфун» 941-го проекта (кстати, самая новая стратегическая лодка).
Примечательно, что новейший ракетоносец пустили на утиль даже на год раньше назначенного срока. Очень спешили! При этом командованию Северного флота (офицеры-североморцы протестовали против «коммерческого» решения вышестоящих) было приказано «обеспечить сохранность материальной части» ракетоносца. То есть с лодки нельзя было снять исправные механизмы, которые можно потом использовать как запчасти для текущего ремонта других АПЛ 941-го проекта.
Ну а самые старые, давно выслужившие свой срок лодки первого поколения (в том числе и К-159) должны были пойти на разделку только в 2000-м. Но не пошли. (См. досье «Новой»). Вопрос об утилизации этих субмарин попросту завис. Просто потому, что разделка «первого поколения» действительно не особо выгодное дело. Утилизация старых атомоходов должна была осуществляться на «компенсационной основе». То есть на деньги от продажи оборудования, черного и цветного лома, редких и драгоценных металлов, полученных в результате разделки АПЛ второго и третьего поколения.
Служили два главкома…
Имена чиновников, превративших флот России в нелепую контору по утильсырью, известны. Их размашистые подписи отчетливо видны на ксерокопии документа. Подписанты — два главкома ВМФ РФ. Один — Феликс Громов (руководил флотом с 1992-го по 1997-й). Другой — Владимир Иванович Куроедов.
Конечно, в сердцах их можно назвать врагами народа. Но мы назовем их достойными представителями ельцинской эпохи.
Не будем сейчас судить о профессиональных качествах двух главкомов. В советское время начальник Кронштадтского учебного соединения Громов и «тральщик» Куроедов, конечно, не имели никаких шансов возглавить флот. Но в эпоху тотальной приватизации от военачальников требовалось нечто иное: 1) не просить бюджетных денег; 2) не грозить политическим коллапсом и социальным взрывом; 3) иметь современный, рыночный взгляд на госимущество (в данном случае — на флот).
Феликс Громов денег не просил. Зато при его «кризисном управлении» на флоте появилось неприличное количество коммерческих фирм с ограниченной ответственностью. Все вместе (фирмы и главком) выполняли эпохальную и действительно необходимую на тот период времени задачу: продавали флот. За пять лет корабельный состав ВМФ уменьшился более чем наполовину. На ТОФе было продано 140 кораблей, на Северном — 50. Черноморский флот был щедро поделен с Украиной, в результате политической щедрости у турок сейчас в четыре раза больше кораблей на Черном море, чем у нас. От Балтийского флота на данный момент не осталось даже моря. Прошло также глобальное сокращение кадров: на флоте стало на десять опытнейших адмиралов меньше.
В общем, совершенно закономерная политика: с момента распада Союза Россия больше не великая держава, а бедная страна. А бедной стране не до флота.
Правда, и Феликс Громов далек от репутации кристально честного «реформатора»: слишком уж много претензий возникло даже у Главной военной прокуратуры и Счетной палаты РФ после такой грандиозной распродажи. Во-первых, часто на торги выставлялись практически новые, более того, совсем не лишние для Российского флота суда. Например, были проданы корабли комплексного снабжения. В их числе — гигантская плавбаза «Березина» водоизмещением 25 тысяч тонн, оснащенная новейшими отечественными конструкторскими разработками по мобильной передаче с борта на борт любых объемов ракетного, бомбо-торпедного и артиллерийского боезапаса, топлива, воды и продовольствия. По официальной версии, «Березина» была продана в Америку на металлолом. Но почему-то — в полном технологическом сборе. А ведь даже шпионы если и передают «секреты Родины», то — в документальной форме, а не в виде готовых изделий.
Кстати о секретах! Зачем продали спецсудно «Диксон», оборудованное для испытаний морского лазерного оружия? Совсем новый, с пятью мощнейшими дизель-генераторами, под завязку укомплектованный «государственной тайной», «Диксон» ушел в Индию… на лом. Так звучит официальная версия…
Самое главное! Подсчеты специалистов свидетельствуют, что за 190 кораблей, проданных на Тихоокеанском и Северном флотах, в бюджет страны поступило всего 15,6 миллиона долларов. Маловато… Для сравнения: только за продажу большого морского транспорта «Анадырь» ВМФ РФ получил 21,3 миллиона долларов. Впрочем, Счетная палата полагает, что и здесь продешевили в три раза: остаточная стоимость «Анадыря», наплававшего всего 6 лет (рассчитан на 30 лет), была не меньше 65, 4 миллиона долларов США.
Из-за скандальной продажи «Анадыря» Громов все-таки попал в суд. Правда, в качестве свидетеля. По его показаниям, этим делом втихую, без его ведома занимались непосредственные подчиненные — начальник вспомогательного флота ВМФ РФ контр-адмирал Кличугин, начальник Военно-морской академии адмирал Еремин и др. На причастность к уголовному делу следствие проверяло также и главкома Громова. Потому что, по показаниям «неуправляемых» подчиненных, решение о продаже «Анадыря» принимали главком ВМФ РФ Феликс Громов и министр обороны Павел Грачев. Но суд, естественно, поверил главкому и министру. А контр-адмиралу Кличугину дали 4,5 года лишения свободы…
Вообще к первому российскому главкому — слишком много вопросов, которые могла бы задать и Генеральная прокуратура. Нас же непосредственно интересует «дело об утилизации». Ведь график передачи судов ВМФ на утиль подписал не главком Феликс Громов, а президент ЗАО «Вторметинвест» Феликс Громов. Вот что написано о ЗАО «Вторметинвест» на официальном интернетовском сайте: «Наша компания занимается реализацией оборудования, демонтированного с выведенных из эксплуатации атомных и дизельных подводных лодок, надводных кораблей, снятых с вооружения ВМФ России. Как и у любого другого бизнеса, наша основная цель это получения максимальных прибылей при минимальных затратах…» (Орфография и пунктуация оригинала сохранены. — Е.М.)
Другими словами, «Вторметинвест» — это «запасной аэродром», который главком Громов начал готовить под себя задолго до увольнения из армии. Более того, согласно постановлению правительства № 518 (с него началась масштабная разделка лодок) частная коммерческая структура «Вторметинвест» уполномочена осуществлять весь финансовый контроль за государственной утилизацией.
А вот кто контролирует «контролера», в правительственном постановлении № 518 почему-то не указано…
Операция «Преемник»
Чтобы дело, поставленное с большим размахом, продолжалось и дальше, главкому Громову нужен был достойный преемник. Короче, офицер, который всю жизнь будет благодарен за то, что его «вытащили» в кресло главнокомандующего флотом. Тот, кто в порыве благодарности подпишет «График передачи…» атомных подводных лодок и надводных кораблей на утилизацию.
Преемников у Громова было два: основной — адмирал Игорь Хмельнов, запасной — Владимир Куроедов. Но на флоте еще оставалось большое количество «опасных» кандидатов. Это и первый заместитель главкома Касатонов, и командующий Тихоокеанским флотом Гуринов, и командующий Северным флотом Ерофеев, и командующий Черноморским флотом Кравченко.
Все они, правда, отличались одним большим недостатком — были выходцами из советской школы флотоводцев с устаревшей идеологией «Россия — великая морская держава». Никто из этих адмиралов даже здороваться с Громовым-пенсионером не стал бы. А как тогда документы жизненно важные подписывать?
Каких усилий стоила Громову операция «Преемник», трудно даже представить. Последние годы (до выхода Феликса Николаевича на пенсию) флот сотрясали скандалы. То и дело вскрывались факты о нечистоплотности и превышении служебных полномочий нежелательных претендентов. При этом в Кремле главком Громов бывал чаще, чем на флотах. Интриговал, наверное…
Впрочем, потери несли все враждующие стороны. Так, «война компроматов» сгубила и основного преемника Громова адмирала Игоря Хмельнова, которого обвинили в квартирных махинациях, уволили из армии, отдали под суд и даже осудили. Очевидцы говорят, что Феликс Громов сильно переживал. Как за самого себя. Но не сломался: у него в кармане оставался еще один козырь — Куроедов. Все это время Владимира Ивановича, не плававшего за всю службу дальше нейтральных вод России, аккуратно двигали по карьерной лестнице. По стопам адмирала Хмельнова. Сначала — в командующие ТОФом, потом — в начальники Главного штаба ВМФ РФ. Окончательно помогла Громову отставка министра обороны Родионова, который явно отдавал предпочтение «врагу» — то есть политически активному и несговорчивому адмиралу Игорю Касатонову.
Пришедший на смену Родионову Игорь Сергеев сделал чисто арифметический выбор между 58-летним Касатоновым и 54-летним Куроедовым. Главкомом стал Владимир Иванович. Как настоящий ельцинский полководец Куроедов сразу же сделал громкое программное заявление: «У флота России нет проблем. У флота России есть только задачи». А затем… подписал «График утилизации выведенных из состава ВМФ атомных подводных лодок…».
Елена МИЛАШИНА
МАСТЕР-КЛАСС ДЛЯ ФЛОТОВОДЦА
Почему Россия не сказала своего слова в балканском кризисе
В конце декабря 1995-го в Средиземное море во главе многоцелевой группы направился тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов». Были поставлены две задачи: 1) подготовить пилотов «Су-33» в реальных боевых условиях; 2) обозначить твердый геополитический интерес России в районе Балкан, то есть показать «мастер-класс» 6-му флоту США (в то время базировался в этом же районе с той же стратегической задачей).
Но уже к началу второго месяца тяжелого боевого похода на крейсер «Адмирал Кузнецов» вероломно напала тыловая служба ВМФ РФ. Тыловики действовали, как опытные диверсанты. Они загрузили танкер «Бубнов» восемью тысячами тонн ракетного топлива, смешанного с гудроном, обозначили в документах эту смесь «мазутом» и отправили танкер в Средиземное море на дозаправку «Адмиралу Кузнецову».
То, что это — не мазут, знали все. И фирма-поставщик, и те, кто руководил «техническим обеспечением стратегической задачи многоцелевой группы». Да и экипаж танкера прекрасно знал, что везет. Не знал об этом только «Адмирал Кузнецов».
Диверсию обнаружили во время перекачки только благодаря бдительности экипажа. Поверить в такую «подставу» было трудно. В цистерны танкера «Бубнова» полезли даже адмиралы (всего на «Кузнецове» в то время было 9 адмиралов). Результаты проверки заставили адмиралов забыть о высокой миссии и запросить стоянку в Сирии. От гремучей смеси котлы «Кузнецова» могли попросту взорваться.
Конечно же о ЧП докладывали по закрытой связи главкому Громову. Главком, однако, настойчиво рекомендовал принять «мазут». Ему доложили, что сделать это отказываются все девять адмиралов. И тут главком полностью потерял интерес к исторической миссии «Адмирала Кузнецова». И прервал всякую связь с ним. Но про «мазут» не забыл! А выслал в Сирию спецрейсом специальную комиссию. Но и ей не удалось уговорить экипаж «Кузнецова» принять на борт взрывоопасную смесь.
… В общем, этот «мазут» отозвали в Россию, где его все-таки удалось сбыть. В котельные для отопления домов. А крейсер «Адмирал Кузнецов» вернулся из героического похода целый и невредимый. С подарком для главкома: в торжественной обстановке Феликсу Громову были вручены две бутылки с мазутом. В одной — липовый, в другой — настоящий.
Никакого служебного расследования ЧП не было. Впрочем, моряки и не настаивали: всякого навидались.
|
