|
А пока меньшая его часть выбирает губернатора
Да не прочтет сих строк законная моя супруга, но был момент, когда я понял, что Валентина Матвиенко - это женщина моей мечты... Ну если не женщина, то хотя бы губернатор моей мечты. Душными бессонными ночами, размышляя о судьбах родной отчизны, пытался я понять, какие реформы нужны для нормализации нашего жилкомхоза, но на ум все лезли слова «большая работа», «большая работа»...
Шок без посредников
И вот в пригожий день, часу в шестом зашел я на Сенную... Там мне дали газету под названием «Валентина Матвиенко. Разговор с городом без посредников». Не могу сказать, что очень уж рвался пообщаться с г-жой Матвиенко без посредников (равно как и с посредниками), но тем не менее газету начал читать. И тут...
Если б не высшее образование и ученая степень, я бы сказал просто, что у меня крыша поехала. А так выражусь интеллигентнее: у меня стала происходить трансформация сознания.
«Никто на блюдечке вам процветания не принесет... Мы должны поддержать людей, которые смогли выжить в жесткой конкурентной борьбе. Рыночная экономика - самый эффективный из известных человечеству инструментов повышения благосостояния... Выступаю за сокращение действующих льгот по проезду на городском общественном транспорте...» Такой радикальной программы рыночных реформ никто еще не предлагал.
И вот, наконец, главное - страшное и манящее одновременно: в мою избирательную кампанию вложили деньги солидные люди, в том числе и уважаемый (о, ужас, ужас, ужас) Анатолий Борисович Чубайс.
Вот он гвоздь программы! Если Чубайс ее поддерживает, то не грех и мне поддержать. Моя душа совсем уж было рванулась к избирательной урне, но при повторном внимательном чтении я обнаружил, что все это бесспорная фальшивка, состряпанная любителями грязных технологий, дабы опорочить светлое имя Валентины Ивановны в глазах людей, знающих истинную цену Чубайсу.
И действительно, на следующий день в полный прокурорский рост был поставлен вопрос о клевете.
Бег за морковкой
Над всей этой историей можно было бы посмеяться, если бы не один характерный факт. Чем решили скомпрометировать Матвиенко? Пристрастием к рыночной экономике.
Конечно, в данной фальшивке было много и откровенных пристебок типа принудительного переселения садоводов на веки вечные в свои садоводства, но все же тон в «разговоре без посредников» задавали проблемы серьезные, идейные.
Пиаровцы антиматвиенковской кампании уловили главное - наш самый западный, самый демократический, самый культурный город России по духу своему глубоко антирыночен. Он привык к разного рода подачкам и льготам, к тому, что власть должна не поддерживать сильного ради ускорения развития производства, а, наоборот, отнимать у него деньги ради дальнейшего сохранения разного рода халявы.
Яковлева в излишнем пристрастии к рынку было не упрекнуть. Он всегда на словах демонстрировал жесткую антирыночную направленность своей политики, и это позволяло ему на практике реализовывать именно то, в чем нуждались богатые слои населения. У бедных бывший губернатор пользовался поддержкой именно благодаря своей риторике, а не своим делам.
До сих пор мы еще любим повторять, как заклинания, слова об особой петербургской культуре, предполагая, что это культура европейская, культура той части света, где рынок и конкуренция утвердились раньше, нежели в любом другом месте. Но все это не больше, чем заклинания. Люди, которые хотят решить с петербуржцами какой-либо практический вопрос, должны обращаться не к заклинаниям, а к интересам. И они действительно это делают.
Предвыборная стратегия в этом плане оказывается очень простой. Создавая положительный образ, надо как можно больше обещать. Создавая образ отрицательный, важно подчеркивать, что его носитель хочет лишить нас халявы и заставить всех работать в той сфере, которая востребована рынком.
По сути дела, чем больше нас хвалят на словах сильные мира сего, тем больше они нас на деле презирают. Тем чаще обращаются с Петербургом, как с городом жалких обывателей, для которых даже серьезной предвыборной программы не надо изобретать. Покажи морковку - и сразу побегут.
В нынешнем году, когда сошлись два таких события, как празднование трехсотлетия города и выборы очередного губернатора, контраст между формальными славословиями и реальным презрением оказался особенно отчетливо виден.
«Кина» хочется всегда
Впрочем, у всей этой истории есть и оборотная сторона. Петербург, естественно, неоднороден. Та обывательская публика, о которой шла речь выше, не составляет всего населения города. Есть и другие категории петербуржцев. Не будучи социологом, рискну все же подвергнуть их некоторому анализу.
На обывателей очень похожа группа прагматиков. Они тоже хотят от власти разного рода личных благ, а отнюдь не реформ, способных преобразить город в целом. Но, по сути своей, прагматики коренным образом от обывателей отличаются.
Это уже люди разумные, более грамотные, во многом ориентирующиеся на европейские культурные ценности. Они не впадают в эйфорию от демонстрируемой нам морковки, и сами относятся к власти с таким же презрением, с каким власть относится к обществу. В прошлом некоторые из этих людей принадлежали к разряду радикальных демократов и даже властителей наших дум, но сегодня отказались от наивных увлечений молодости.
Сегодня они не верят в способность сильных мира сего делать что-то на благо общества или же просто не хотят задумываться о столь сложных материях. Их подход предельно прагматичен. Человек идет во власть, дабы что-то урвать для себя. Так пусть поделится с тем, кто его поддерживает. И не на словах, а на деле. И не когда-нибудь, а сразу. Здесь и сейчас.
Вот характерный пример. Один из знаменитых деятелей кино, на которого мы чуть ли не молились в душные годы застоя, публично поддерживает кандидата №1. Неужто пламенная политическая жизнь этого достойного кандидата убедила деятеля кино в том, что нет лучшего будущего для Петербурга? Или, может, он бессонными ночами с карандашом в руках читал программу кандидата? Или проводил с ним часы в напряженных дискуссиях о судьбах Отечества?
Конечно, все может быть. И не исключено, что любовь кинодеятеля к деятелю политическому вполне искренна. Но мне почему-то думается, что наш Великий руководствовался более прозаическими соображениями: любовь приходит и уходит, а «кина» хочется всегда. Проще говоря, в городе все равно ведь ничего не изменится как при кандидате №1, так и при кандидате №25. Но если подсуетиться, то могут помочь с финансированием для завершения фильма.
И ведь что важно - добавлю от себя - фильм-то действительно может получиться великий. Его и через сто лет смотреть будут. Так разве не стоит он того, чтобы «старушку-процентщицу» во власть провести?
И вот уже стройными рядами идут к агитпунктам руководители музеев и театров, художники и композиторы, ректоры вузов и директора заводов. Все идут славить кандидата №1, как славили вчера «большого работника». Ведь не для себя же это, а на благо нашего города. Города, которому нужны не какие-то непонятные реформы, а вполне понятное финансирование, пропущенное через вполне понятные руки. Причем здесь и сейчас.
А за властителями дум уже тянутся сотни тысяч рядовых избирателей с мыслями похожими, но более приземленными. Кому-то надо скамейку во дворе поставить, кому-то дверь железную в подъезде... А кому-то просто стопочку нальют в агитвагончике, и он счастлив. Получил вполне рыночный эквивалент голосу, отданному за кандидата. Кто скажет, что так голосуют противники рынка, пусть первый бросит в меня камень.
От фарса до фарса
Однако нынешние выборы выявили еще одну значительную категорию петербуржцев. Этих людей много среди тех, кто голосовал против всех, и, возможно, немало среди тех, кто вообще не пришел к урнам. На предыдущих выборах они еще были непонятной аморфной массой, но сегодня консолидировались.
Это те, которые хотят чего-то иного, те, которые считают, что в Петербурге нужно коренным образом менять политику, те, кого не устраивает тот факт, что кандидаты №1-25, равно как и «большой работник», равно как и депутаты всех мастей, практически неотличимы друг от друга.
Многие из этих людей плохо представляют себе, чего они хотят: то ли серьезных реформ, позволяющих городу развиваться, то ли харизматического лидера, который смог бы выделиться на нынешнем сером фоне и задеть своими речами избирателей за живое, показать им, что политиков интересуют не только голоса обывателей, но и голоса поистине активной части жителей Петербурга.
А эти ожидающие действительно представляют собой активную часть. Им уже неинтересны подачки: ни в форме морковки, за которой надо всю жизнь тянуться, ни в форме «эквивалентного обмена» на сегодняшнее предоставление голоса. Это люди, в основном, успешные, сложившиеся, желающие говорить с властью наравне, но не видящие ни в Смольном, ни в Мариинском, ни в Доме на набережной того, кто готов был бы занять по отношению к ним подобную позицию.
Ожидающие - огромный электоральный резерв Петербурга. Думается, что формирование этой группы - самый важный результат прошедших выборов, гораздо более важный, чем определение человека, имеющего право сидеть в Смольном. Если найдется политик, способный снискать доверие ожидающих, завтра он будет править Петербургом и проводить в нем реформы эпохального значения. Не найдется - значит, город и дальше будет прозябать от одного политического фарса до другого.
|
