|
Когда-нибудь, в очередную политическую оттепель, Генпрокуратуру РФ осудят за репрессии по отношению к уголовным делам. Весьма распространенная теперь ситуация: жило уголовное дело, допустим, где-нибудь в Следственном комитете МВД, росло, развивалось. И вдруг приехали прокуроры, забрали его, бросили в свои сырые подвалы, и больше о нем никто ничего не слышал. И ведь такое — сплошь и рядом. Появились уже не только «репрессированные» дела, но и дела-эмигранты по политическим мотивам. Во всем мире расследуют: в Германии, Италии, США и даже в Лихтенштейне, но только не в России. В Россию им путь заказан, пропадут не за грош… За тысячи и миллионы долларов пропадут (таковы сейчас расценки на закрытие дел).
После того как мы рассказали о незавидной участи дел и материалов по поводу высших российских госслужащих и бизнесменов, в частности о контрабандном деле «Трех китов», связанном с отмыванием денег через «Бэнк оф Нью-Йорк», на нас сильно обиделся первый замгенпрокурора Юрий Бирюков. Он не согласился с тем, как описано его участие в судьбе этих расследований, даже пошел в суд и оценил свою обиду в 11 млн рублей.
Первый замгенпрокурора думал, что подает судебный иск против «Новой газеты». А на самом деле он подал большие надежды на то, что «репрессированные» коррупционные дела увидят свет, что о них будут говорить с привлечением многочисленных свидетелей: следователей МВД и самой Генпрокуратуры, начальников прокурорских отделов и управлений и даже ближайших соседей Юрия Бирюкова по кабинетам — замов генпрокурора. Когда еще всем нам представится такая возможность? А суд имеет право их вызвать и допросить.
Это необходимо не только для того, чтобы попытаться все-таки осудить виновных несмотря на их должности, но и окончательно выяснить, какую роль в сложном деле «Трех китов» сыграли первый замгенпрокурора Юрий Бирюков и руководство Генпрокуратуры РФ в целом.
Перечисляем свидетелей и очевидцев, а заодно частично приводим их показания на процессе против следователя Следственного комитета МВД Павла Зайцева. Прокуратура обвиняла его в излишней ретивости при расследовании дела «Трех китов», а эффект получился прямо противоположный — неудобных вопросов к самой Генпрокуратуре оказалось в несколько раз больше…
Вот что рассказал о попытке развалить дело сам Павел ЗАЙЦЕВ:
— Началось все с того, что ко мне стали поступать оперативные данные: дело должны забрать в Генпрокуратуру и там закрыть. Мне назвали даже цену вопроса — 2 млн долларов. Уверен, что это неправда, у нас же Генпрокуратура совершенно неподкупна…
22 ноября 2000 года без объявления войны в Следственный комитет приехал Николай Горшков (прокурор Управления Генпрокуратуры по надзору за процессуальной деятельностью органов внутренних дел и юстиции отдела по надзору за процессуальной деятельностью), чтобы дело забрать. Поначалу в Следственном комитете дело отдавать не хотели — оно же не было прошито и пронумеровано, как положено. Расставаться с делом в таком его состоянии нельзя, да и незаконно. Ведь это означает, что из него могут бесследно пропасть материалы. Но отдать все же пришлось, поскольку в Генпрокуратуре настаивали, говорили: срочно нужно…
Из показаний Николая ГОРШКОВА, как забирали дело «Трех китов»:
«В помещение Генпрокуратуры дело было доставлено мной <…> Дело было не прошито, не пронумеровано, без описи. Приехав к зданию Генпрокуратуры на Дмитровку, я забрал дело из автомашины и прошел в приемную Колмогорова (замгенпрокурора. — Р.Ш.), где дело было мною оставлено <…>.
Мне поступила команда от руководства, или от Горбунова (начальник Управления по надзору за расследованием особо важных дел. — Р.Ш.), или от Шинакова (начальник отдела Генпрокуратуры РФ), — срочно представить это дело<…>.
Примерно два дня дело находилось у руководства в здании на Дмитровке. Через сутки дело привезли в здание на Кузнецкий мост. Я лично за делом не ездил <…> Я лично не получал дело, оно оказалось у меня в служебном кабинете <…>.
Агаджанов (замначальника Управления Генпрокуратуры по надзору за следствием. — Р.Ш.) изучал эти материалы, а что было дальше, я не знаю. Моя задача была привезти дело <…>. Я не помню, от кого я получил указание забрать дело и от кого я его забирал, но к себе в кабинет я принес дело сам. Когда я изымал дело из Следственного комитета, я выступал в роли почтальона Печкина <…>».
Из показаний Василия ЗИМАРИНА — в то время замначальника следственной части Следственного комитета МВД РФ:
«После того как Генпрокуратура забрала в таком состоянии у нас дело, по прошествии какого-то времени, примерно через месяц, нам стало известно, что возбуждено уголовное дело в отношении Зайцева за превышение власти. В СК это ЧП, которого на моей памяти не было <…>.
Горшков сказал, что он передаст мне постановление о возбуждении уголовного дела, которое доложил своему руководству. Само дело ушло в следственную часть. Более того, сказал, что его заставили возбудить уголовное дело, хотя он не видел состава преступления и в ходе проверки нарушений не обнаружил. Назвал фамилию человека, который заставил его это сделать. Это Горбунов — начальник Управления Генпрокуратуры по надзору за расследованием дел особой важности. Горбунов в настоящее время в Генпрокуратуре не работает. Он ушел года полтора, точно <…>».
Из показаний Константина АГАДЖАНОВА — в то время замначальника Управления Генпрокуратуры по надзору за следствием. Как возбуждали дело на Зайцева:
«<…> Проверку проводил прокурор Горшков, и когда он доложил мне результаты проверки, я сказал, чтобы он мне дал материалы дела <…>. Результаты проверки были доложены руководству, и было принято решение написать представление, и ставился вопрос о возбуждении уголовного дела <…>. В итоге было принято решение возбуждать уголовное дело в отношении следователя Следственного комитета <…>».
Обратите внимание, ключевой фигуры — начальника Управления по расследованию дел особой важности Горбунова — в Генпрокуратуре уже нет. Ушел. А ведь именно его нужно спросить о том, от кого изначально исходила идея изъять дело из Следственного комитета МВД и обвинять следователя Зайцева. Кто из руководства Генпрокуратуры подписывал бумаги?
И вот ведь случайность: первый замгенпрокурора Юрий Бирюков своей резолюцией продлевал срок предварительного следствия в отношении Павла Зайцева, которое вел следователь по особо важным делам Кметь. Юрий Бирюков указывал начальнику Управления по расследованию особо важных дел Лысейко продлевать или не продлевать сроки следствия… И именно Юрий Бирюков утвердил обвинительное заключение.
Как день ясно, что первый замгенпрокурора тут не посторонний. Он отлично контролирует процесс, в том числе и Управление по расследованию особо важных дел. Не мог же он просто стоять в стороне, когда старший следователь по особо важным делам Попов закрыл дело «Трех китов» «за отсутствием состава преступления»? Если уж Юрий Бирюков принимал такое деятельное участие в судьбе следователя МВД, то неужели важнейшее дело, в котором и контрабанда, и отмывание денег, обошло его стороной и оставило равнодушным?
В этой связи в суде очень хотелось бы видеть в качестве свидетелей:
1. Замгенпрокурора Колмогорова, у которого в приемной лежало несшитое и непронумерованное «трехкитовое» дело. Интересно, по чьей просьбе ему принесли такой «подарочек», и почему именно ему?
2. Бывшего начальника Управления по расследованию дел особой важности Горбунова. Почему о нем говорят, что «заставил» возбудить дело на следователя СК МВД Зайцева? И кто мог сподвигнуть его, прокурорского генерала, на такие действия?
3. Прокурора Николая Горшкова, поскольку он в разговоре со следователем Зайцевым упоминал фамилию первого замгенпрокурора Юрия Бирюкова.
4. Самого «виновника торжества» Павла Зайцева. Пусть расскажет, как дело было.
Роман ШЛЕЙНОВ
Справка «Новой газеты»
Так называемое дело «Трех китов» (№ 18/230253-02) о крупной мебельной контрабанде создавалось постепенно. После подмосковной операции «Вихрь-антитеррор» (август 2000 г.) таможенники и милиционеры обнаружили братьев-чеченцев, контролирующих контрабанду. Задержали мебель с заниженной ценой и весом (дело центральной оперативной таможни № 27400-22/2000). Выявили фиктивную фирму-поставщика («Лига Марс»), а также обратили внимание на магазины «Гранд» и «Три кита» бизнесмена Зуева, куда мебель доставлялась.
В ГУВД Московской области возбудили дело о контрабанде (№ 18/191746-00). А поскольку ущерб составил 8 млн долларов, делом занялся Следственный комитет МВД РФ. Впервые связь с отмыванием денег через «Бэнк оф Нью-Йорк» проявилась в контракте между «Лигой Марсом» и американской фирмой «Согра Интернешнл», по которому 5 млн долларов должны были пойти на счет неких Гарен и Констин — фигурантов дела «Бэнк оф Нью-Йорк».
В строительство «Гранда» и «Трех китов» миллионы долларов вложили немецкие фирмы («Интер-Дойс» и «Максес») отца и сына Пфайффле — компаньонов российского бизнесмена Зуева. Их же фирма («Интер Трейд») участвовала в поставках мебели, причем Зуев, согласно данным немецких правоохранительных органов, контролировал все эти конторы.
В Германии начали свое расследование и вскоре выяснили, что миллионы долларов были получены немецкими фирмами от фирм («Бекс» и «Бенекс») основного героя скандала «Бэнк оф Нью-Йорк» Питера Берлина…
22 ноября 2000 года Генпрокуратура РФ забрала дело из Следственного комитета (СК) МВД и 7 мая 2001 года прекратила его «за отсутствием состава преступления». В ноябре 2001-го прокуроры забрали дело из таможни и прекратили с той же формулировкой.
20 декабря 2000 года по заявлению бизнесмена Зуева Генпрокуратура возбудила уголовное дело на следователя СК МВД Павла Зайцева, который, собственно, и вел контрабандное дело. А 24 сентября 2001-го — на таможенников Волкова и Файзулина. Таможенников на прошлой неделе полностью оправдали в Мосгорсуде (2 года (!) бессмысленного преследования). Суд над Зайцевым продолжается до сих пор (третий год).
Дело «Трех китов» реанимировали благодаря вмешательству Комитета Госдумы по безопасности (30 ноября 2001 года о скандальной истории доложили президенту Путину). После того как дело возобновили, уже в 2002 году начались убийства и покушения. Погибли и были ранены важные свидетели, а также те, кто вел разбирательство, как минимум четыре человека. Угрозы получили: судья, который рассматривал дело таможенников, а также зампред Комитета Госдумы по безопасности, заместитель главного редактора «Новой газеты» Юрий Щекочихин.
|
