|
24 июня 1993 года, после утверждения заявления об отставке Николая Миронова, председатель последнего Верховного Совета Удмуртии Валентин Тубылов предложил на должность главы кабинета министров республики кандидатуру Александра Волкова. В тот момент молодого премьера никто не рассматривал как серьезного и амбициозного политика, он считался временной фигурой.
Десять лет спустя никому в Удмуртии уже не надо объяснять, кто такой Александр Волков. Сегодня он находится в зените своей власти. По уровню и методам влияния на республиканский политхозактив не уступает первым секретарям обкомов партии советской эпохи. По продолжительности пребывания на самой вершине государственной власти в Удмуртии Александр Александрович уже сравним с республиканским премьером военных лет Андреем Трониным, а еще через год он обойдет и главу правительства конца 60-х и большей части 70-х годов Аркадия Маркова. До 22-летнего рекорда Марисова ему еще, конечно, далеко, но второе место в этой галерее долго правивших первых лиц Удмуртии уже практически обеспечено.
Десятилетие - срок более чем достаточный для анализа, размышлений, сопоставлений. Конечно, итожить просчеты и заслуги действующего политика без гнева и пристрастия трудно, но попытаться это сделать стоит. Вниманию читателей "Д" предлагается первый материал из цикла статей, объединенных общей темой: десять лет правления Волкова в Удмуртии.
Имущество: Это все, что останется после него...
При анализе итогов деятельности того или иного политика трудно выбрать объективные критерии для оценки. По разную сторону административных линий фронта одни и те же поступки и решения выглядят очень неодинаково. Тем не менее для руководителя региона одним из показателей управленческого профессионализма является эффективность управления и распоряжения собственностью территории.
Согласно данным программы "Развитие Удмуртии. 2001-2004 гг.", с 1992 года в республике приватизировано 1127 объектов государственной и муниципальной собственности, что составляет 69,9% от общего количества предприятий. Между тем уже в 1999 году в программе деятельности республиканского правительства отмечалось, что "долю собственности, определяющую возможность государственного воздействия на отрасль, Удмуртия сохраняет в машиностроении и металлообработке, лесной и деревообрабатывающей промышленности. В других отраслях доля собственности настолько мала, что необходимо строить партнерские отношения с предприятиями на принципиально другой основе..." Учитывая, что с момента констатации такого положения вещей в республике прошло несколько масштабных предвыборных кампаний, из приведенного списка вполне можно вычесть еще пару-тройку отраслей.
В таких все еще ласкающих слух именах, как "Удмуртнефть", "Удмуртэнерго", бывший "УдмуртТелеком", первая составная часть названия уже давно указывает лишь на географическое понятие, а не на владельца. Процесс утраты контроля над этими предприятиями по времени совпадает с выходом Александра Волкова на первые роли республиканских политических спектаклей.
Основные стратегические потери республиканской собственности пришлись на первую пятилетку его властвования. Сейчас трудно сказать, явилось ли это следствием малого политического веса Волкова и региона на федеральном уровне, неумением выработать и реализовать правильную стратегию в отношении некогда общей собственности или дело решили "адресные" инвестиции ключевым республиканским чиновникам. Скорее всего, свою роль сыграли все эти факторы. Хотя последовательный отказ республиканских властей от всех возможностей вернуть хотя бы часть былого влияния на "Удмуртнефть" достаточно красноречив. Наша республика оказалась единственным национально-государственным образованием России, которое в процессе приватизации утратило контроль над основной нефтяной компанией региона.
Конечно, нельзя возлагать всю полноту ответственности за случившиеся потери на одного Волкова. Промышленный, административный да и правоохранительный генералитет тоже активно участвовал в перераспределении социалистического наследства. Однако в том, что в реализации республиканских имущественных стратегий середины 90-х годов премьер, а потом и "высшее должностное лицо Удмуртии" был первым среди равных, сомневаться не приходится. Анатолий Чубайс уже в 1994 году в интервью "Известиям УР" отмечал неконструктивную роль и непонимание задач приватизации правительством Удмуртии и его председателем. Впрочем, ни на одном из этапов минувшего десятилетия нельзя говорить о наличии четко сформулированной и реализуемой на практике имущественной стратегии Волкова. Не считать же таковой скрытое, а временами и публичное оппонирование федеральной власти в этой сфере. Видимо, он не представляет себе иной стратегии управления собственностью, кроме как попыток ее сохранения под формально государственным контролем. Нельзя сказать, что в таком подходе к приватизации он одинок.
Вечный Касихин
Еще Суворов полагал, что любого интенданта, прослужившего больше года, можно без суда и следствия вешать за воровство или как минимум ссылать в Сибирь. В наше время под аналогичным нехорошим подозрением находятся как федеральные руководители отечественной приватизации, так и их региональные коллеги. Министр-администратор республиканского имущества Сергей Касихин - один из символов минувшего десятилетия. Он заведует собственностью Удмуртии с 1992 года и своей непотопляемостью свидетельствует о том, что его деятельность не противоречит взглядам Александра Волкова.
Сергей Павлович вообще отличается оригинальностью взглядов на управление региональной собственностью. Любимым развлечением журналистов до сих пор остается цитирование высказываний о его недовольстве ходом приватизации, ее законодательными основами и итогами. А заголовок его интервью "Господин Чубайс просто не любит русский народ" ("Известия УР", 20.08.94) дает ясно понять, кого он изначально считал главным виновником всех приватизационных несчастий. Кстати, почти демонстративным выглядит отсутствие у Сергея Павловича дополнительного экономического образования. По крайней мере, на официальном сайте Удмуртской Республики сообщается, что оно ограничивается строительным факультетом Пермского политехнического института. Впрочем, лишние знания могли бы стать помехой для его самобытных взглядов на приватизацию.
Своеобразной платой за экономическое просвещение Касихина стала "неэффективная система управления государственной собственностью". Именно это было отмечено в числе недостатков экономики Удмуртии, сформулированных в уже упомянутой программе деятельности республиканского правительства на 1999-2003 годы. А с учетом того, что Сергей Касихин после восьми лет заведования имуществом стал одним из авторов раздела, касающегося республиканской собственности в программе "Развитие Удмуртии", весьма забавно выглядит следующая цитата из этого эпохального документа:
"...не сформирован полный реестр государственной недвижимости...;
отсутствует система рыночной оценки объектов и прав пользования недвижимостью, что приводит (особенно в условиях инфляции) к постоянному занижению стоимости имущества, недополучению рентных платежей;
права государства на принадлежащие ему объекты недвижимости не зарегистрированы в установленном законом порядке, что затрудняет распоряжение ими...".
Кстати, про тех, кто стал реальным собственником имущества, оставшегося стараниями Александра Волкова формально государственным, там же сказано не менее красноречиво: "...На практике широкие полномочия руководителей предприятий в отсутствие действенных инструментов и установленного порядка управления, контроля и мотивации руководителей приводят к бесконтрольному направлению финансовых потоков. В результате значительная часть прибыли, которую могли бы получить государственные унитарные предприятия, оседает в посреднических коммерческих организациях. Кроме того, бесконтрольность приводит к заключению сделок, в которых имеется заинтересованность руководства предприятия..."
Как знать, если бы в свое время Сергей Павлович и Александр Александрович не были бы столь увлечены борьбой с Чубайсом, они гораздо раньше узнали бы о том, что нет хуже собственника, чем бесконтрольный "наемный" менеджер.
Поздно утраченная невинность
В прошедшее десятилетие политические соображения при управлении республиканским имуществом и его приватизации практически всегда преобладали над экономическими. Собственность при Волкове превратилась из стратегического потенциала всей республики в тактический резерв правящей группы. Впрочем, такая ситуация характерна для большинства региональных элит современной России. В упрек Волкову и его команде можно ставить скорее тот факт, что утраченная при их участии республиканская собственность в большинстве случаев не обрела достойного хозяина.
В том, что мы долго блюли имущественную невинность и "не торопились продать ее за бесценок", оказалось мало проку. Сбереженное время было потрачено отнюдь не для того, чтобы подобрать солидного жениха. Теперь многие некогда лакомые кусочки заметно обветрились и их приходится пристраивать весьма спешно и за полцены.
Впрочем, команды жалеть об этом пока не поступало. В официальной версии истории республики последних лет, обнародованной в книге "Удмуртия в годы реформ: 1990-2001 гг.", освещению вопросов приватизации уделено две страницы. В том же издании приведены слова Александра Волкова о том, что республика сознательно не воспользовалась "ослаблением федеративных связей" и не начала "отстаивать перед Москвой свои внутриреспубликанские интересы, требовать для Удмуртии особых прав и привилегий". Кроме того, по мнению президента, все эти годы мы не проедали ресурсы, а концентрировали их на стратегически важных направлениях.
Тем не менее о минувшем десятилетии можно сказать, что в имущественной сфере оно было временем последовательной утраты контроля со стороны республиканских властей за всеми сколько-нибудь значимыми объектами собственности. В конечном итоге получилось как в том анекдоте про мужика, запертого в камере с тремя стеклянными шарами. Когда его потом спросили, где они, он ответил: "Ну, один-то я разбил, а два другие сам не пойму, куда делись".
|
