|
ПЕРВАЯ оперативно значимая информация о деятельности резидентур советской военной разведки и структуре центрального аппарата Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных сил СССР была получена спецслужбами США в сентябре 1945 г. На путь предательства встал шифровальщик резидентуры ГРУ в Оттаве старший лейтенант Игорь Гузенко. Ознакомившись с поступившей из Москвы телеграммой о своем досрочном откомандировании из Канады в СССР, он вместе с семьей решил не возвращаться на родину и обратился к канадским властям с просьбой о предоставлении политического убежища.
Первоначально допросы перебежчика проводили представители Канадской королевской конной полиции (такое экзотическое название имеет контрразведка Страны кленового листа) и британской разведки СИС. Вскрывшиеся факты широкомасштабного атомного шпионажа ГРУ на территории США и Канады, подтвержденные секретными документами из сейфа советского военного атташе в Оттаве полковника Николая Заботина, которые Гузенко предусмотрительно захватил с собой, потрясли английских и канадских экспертов. К расследованию подключились оперативники ФБР, которые под руководством Эдгара Гувера приступили к ликвидации выявленной агентурной сети ГРУ на территории Соединенных Штатов. О сложившейся ситуации также проинформировали Группу центральной разведки (ГЦР), на базе которой в 1947 г. собственно и было создано Центральное разведывательное управление США. Полученные от Игоря Гузенко документы и материалы, данные его многочасовых опросов легли первым кирпичиком в фундамент американской базы данных о ГРУ.
ПЕРВЫЙ КОНТАКТ
Холодная война набирала обороты, одновременно усиливалось противостояние СССР и Запада. Основной ареной схватки спецслужб стала послевоенная Европа, разделенная железным занавесом на два противоположных лагеря. С 1951 г. тайными операциями и агентурной разведкой против Советского Союза в качестве заместителя директора ЦРУ по планированию руководил выдающийся американский разведчик Аллен Даллес, бывший резидент Управления стратегических служб США в Берне. Именно с его именем связан переход разведки США к активной наступательной тактике против советского блока. В 1953 г. вместе с должностью директора ЦРУ он получает и всю полноту власти в качестве главы разведывательного сообщества Соединенных Штатов.
Аллен Даллес пригласил в ЦРУ специалистов, знакомых с советской действительностью, имевших определенный опыт работы непосредственно на территории СССР, хорошо владевших русским языком. Одним из них стал Джордж Кайзвальтер, выходец из России, семилетним ребенком вместе с родителями эмигрировавший в США после Октябрьской революции. В 1953 г. он стал куратором подполковника Петра Попова, первого "инициативника" из ГРУ, предложившего себя ЦРУ в качестве агента американской разведки.
Петр Семенович Попов, русский, родился в 1923 г. в деревне Селище Кадыйского района Костромской области. Выходец из крестьянской семьи. Женат, имеет двоих детей. С августа 1942 г. - в рядах Красной Армии. Прошел путь по дорогам Великой Отечественной войны, офицер снабжения. Конец войны застал его в должности порученца генерал-полковника Ивана Серова. Тот после победы становится заместителем Главноначальствующего советской военной администрации в Германии по делам гражданской администрации. Одновременно Серов сохранил за собой пост заместителя наркома НКВД СССР.
Высокое положение своего шефа Попов сумел использовать с чрезвычайной выгодой для себя. В то время, когда офицеров-фронтовиков, невзирая на боевые заслуги, десятками тысяч демобилизовали из армии, Попов мог рассчитывать на успешное продолжение военной карьеры. В 1947-м, когда он заканчивает Академию тыла и снабжения, Иван Серов становится первым заместителем министра внутренних дел СССР. А в 1951-м Петр Попов в возрасте 28 лет заканчивает Военно-дипломатическую академию, куда поступил по протекции Серова, и сразу же получает назначение в Вену. Прикрытием Попова стала должность в советской части Союзнической комиссии по Австрии.
Послевоенная Австрия, как и капитулировавшая Германия, находилась под контролем союзных оккупационных войск четырех великих держав. Вена также была разделена на четыре сектора, которые контролировались советской, британской, американской и французской администрацией. Какой-либо официальной границы между оккупационными зонами со всеми ее атрибутами не существовало. Внутри страны люди и транспорт перемещались практически свободно и без какого-либо контроля. Излишне говорить, что каждая из сторон стремилась использовать имеющиеся возможности для активного ведения разведработы.
В силу специфики своего положения Попов был в курсе ряда операций ГРУ. Его основной линией работы стала вербовка агентуры из числа австрийских граждан для ведения разведки против титовской Югославии.
Майор Петр Дерябин, офицер КГБ, отвечавший за безопасность советского посольства в Австрии и бежавший на Запад в 1954 г., вспоминая Петра Попова, отмечал, что тот был низкого роста, худой и нервозный, без всякого чутья и воображения. Попов держался особняком, отличался повышенной скрытностью и плохо сходился с другими офицерами. Тем не менее он успешно справлялся с поручавшимися ему заданиями и был на хорошем счету у руководства.
Вена, одна из столиц мирового шпионажа того времени, произвела сильнейшее впечатление на Попова. После провинциального одно- и двухэтажного Калинина, где мать жены Попова имела небольшой деревянный дом, и мрачной сырой Москвы австрийская столица поражала сверкающими огнями магазинных витрин, знаменитых кондитерских и многочисленных ночных заведений. По улицам гуляли нарядные дамы, запах изысканных духов одурманивал изголодавшегося по женщинам офицера ГРУ, который в соответствии со строгими правилами советской зоны оккупации был вынужден приехать в Австрию без жены. Город уже вполне оправился от невзгод военного времени: в магазинах предлагались деликатесные мясные, молочные и шоколадные изделия, а в булочных - свыше десяти сортов белого хлеба. Попов смотрел на все это изобилие широко раскрытыми глазами. Австрия благоденствовала, а Советский Союз испытывал продовольственные трудности и лишь недавно отказался от карточной системы. Невольно в голову лезли всякие крамольные мысли.
В 1952 г. Попов знакомится с молодой австрийкой Эмилией Коханек. Первоначальный роман быстро перерастает в близкие отношения. Любовники несколько раз в неделю посещают рестораны, интимные встречи проходят на служебных квартирах и в номерах гостиниц. Попов не на шутку увлекается изысканной, утонченной Эмилией, так мало похожей на замученных тяжелым бытом советских женщин. Вспыхнувшая страсть не только кружит голову, но и требует все новых и новых расходов, одновременно ослабляя моральные устои сотрудника военной разведки и члена КПСС. Постепенно Попов начинает задумываться об установлении конспиративного контакта с представителями американской разведки, что позволило бы ему решить все материальные проблемы. Окончательно подтолкнула его на предательство неожиданная беременность Коханек, которой срочно требовался аборт.
Существуют две версии того, каким именно образом Петр Попов был завербован ЦРУ. Американцы утверждают, что в январе 1953 г. он подбросил записку с предложением об агентурном сотрудничестве в автомобиль вице-консула США в Вене. Бумага быстро попала по назначению. Для установления контакта с "инициативником" и его закрепления в Вену под именем Гарри Гроссмана прибыл Джордж Кайзвальтер. Американцы быстро оценили, какой уникальный шанс послала им в руки судьба, и удовлетворили все запросы новоиспеченного агента.
Версия КГБ основана на показаниях, которые Попов дал следствию после своего ареста в Москве. Согласно материалам хранящегося в архивах Лубянки шеститомного дела # 22, он был задержан в центре Вены в момент встречи с агентом ГРУ Бэшем двумя мужчинами, представившимися сотрудниками австрийской полиции. Они силой усадили Попова в автомобиль и вывезли из советского сектора, доставив его в здание американской военной полиции. Там подполковника обыскали, допросили и завербовали, угрожая в случае отказа тайно вывезти в США и судить за кражу американских военных секретов.
СЕКРЕТЫ НА ПРОДАЖУ
Так или иначе, подполковник Попов, которому в Лэнгли присвоили оперативный псевдоним "Грэлспайс", начал сотрудничать с американцами. Для обеспечения поддержки операции с Петром Поповым в советском отделе ЦРУ (сокращенно SR - Soviet Russia) было создано специальное подразделение, получившее индекс SR-9. В дальнейшем группа SR-9 руководила работой московской резидентуры ЦРУ и имевшимися в Советском Союзе агентами. Продуктивной работе с Поповым в немалой степени способствовали доверительные отношения, которые сложились у него с Джорджем Кайзвальтером. В оперативной практике спецслужб данное обстоятельство порой имеет ключевое значение для достижения успеха. Кайзвальтер был огромным мужчиной мощного телосложения ростом более 6 футов с располагающим лицом дружелюбно настроенного бармена. Коллеги в Лэнгли звали его "медвежонком". Наружность и поведение Джорджа Кайзвальтера скрывали быстрый ум, сочетавшийся с энциклопедической памятью. Среди оперативных работников советского отдела ЦРУ он был первым среди равных. Подполковник ГРУ быстро проникся искренним уважением к Кайзвальтеру. Тот вел себя с Поповым непринужденно, и агент считал своего оператора другом. Они неоднократно устраивали совместные выпивки после удачно проведенных операций. По Лэнгли даже ходила шутка, что ЦРУ имеет свою корову в советском колхозе - на полученные от Кайзвальтера деньги Попов купил телку брату-колхознику.
На первых встречах Петр Попов детально изложил все подробности биографии, рассказал о своих функциональных обязанностях, контактах и круге общения, состоящей на связи агентуре, аппарате советской военной разведки в Австрии, установочных данных на сотрудников КГБ и ГРУ в Вене, используемых ими оперативных прикрытиях, организационно-штатной структуре Главного разведывательного управления Генерального штаба, системе подготовки кадров. В дальнейшем агент информировал ЦРУ по аспектам текущей деятельности советской военной разведки в Австрии, о поступающих из Москвы директивных указаниях штаб-квартиры ГРУ, проходящих через него секретных документах. Попов также передал своему оператору ценные сведения о советской военной доктрине и вооружении, включая советский полевой устав 1951 г., схемы организации мотострелковых и бронетанковых дивизий Советской армии, общевойсковой армии, а также отчет о проведении в 1954 г. в районе Тоцка первого советского военного учения с реальным применением ядерного оружия.
Всего за время пребывания в Австрии Попов, согласно его показаниям на Лубянке, имел девять конспиративных встреч с Кайзвальтером: пять в 1954 г. и четыре в 1955-м. В действительности, как можно предположить, их было гораздо больше. Просто разоблаченный американский шпион хотел преуменьшить свою вину и нанесенный ущерб, рассчитывая на смягчение приговора.
Роль и значение Грэлспайса особенно возросли после того, как первым председателем Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР 13 марта 1954 г. был назначен покровитель Попова Иван Серов, вскоре ставший генералом армии. В перспективе это открывало дополнительные возможности для служебного роста Попова. Все послевоенные годы он поддерживал с отношения с Серовым и напоминал о себе сувенирами и подарками, которые привозил ему в Москву во время отпусков.
Практически сразу же после вербовки подполковника Петра Попова ЦРУ стало прорабатывать возможность поддержания связи с агентом на территории СССР. Данный вариант мог понадобиться в случае, если бы Попова отозвали на родину, где тот, как надеялись в Лэнгли, продолжит свою карьеру как офицер разведки уже в центральном аппарате ГРУ. Миссия была поручена Эдварду Эллису Смиту, который с 1948 по 1950 г. работал в Москве в качестве помощника американского военного атташе, знал русский язык и местные условия. Однако он не оправдал надежд, возлагавшихся на него советским отделом ЦРУ. Побывав в отпуске, Попов раскритиковал выбранные Смитом тайники для обмена сообщениями. Их использование стало бы самоубийством, жаловался агент.
Вдобавок ко всему горничная, с которой Смит неосмотрительно вступил в интимные отношения, оказалась "ласточкой" КГБ, и Лубянка начала шантажировать представителя ЦРУ сексуальным компроматом, склоняя его к измене. Эдвард Эллис Смит не поддался на "медовую ловушку". Однако после того, как в 1956 г. он рассказал о сложившейся ситуации своим шефам в Вашингтоне, его подвергли интенсивному допросу, после чего уволили как неблагонадежного. К счастью для Попова, Смит не знал, для кого именно ему поручили готовить тайники.
Позднее, уже в 1958 г., подготовку тайниковых операций в Москве поручают сотруднику ЦРУ Расселу Аугусту Лэнжелли. Тот в отличие от Смита успешно справляется с заданием. Весной 1958 г. Лэнжелли специально приезжает в Западный Берлин, где его под псевдонимом "Даниил" представляют Попову с целью визуальной идентификации. На этой встрече обговариваются способы и условия поддержания конспиративной связи с Грэлспайсом на территории СССР.
В 1955 г. советские оккупационные войска покинули Австрию. Вместе с ними в Советский Союз возвратился и Петр Попов. Надобность его использования в Вене отпала - после нормализации отношений Москвы и Белграда была законсервирована венская группа югославской агентуры, которой руководил Попов. На последней встрече со своим оператором в Вене он высказал намерение продолжить в будущем свое сотрудничество с ЦРУ. В архивах Лэнгли зафиксированы прощальные слова агента. "Вот это мне нравится в вашей организации: вы находите время выпить и расслабиться, и вы уважаете личность. У нас же личность - ничто, зато правительство - все", - заявил Попов, расставаясь с Джорджем Кайзвальтером.
В ГРУ Попов получил новое назначение - в город Шверин (ГДР), в один из опорных пунктов Разведывательного управления ГСВГ, куда он приезжает в сентябре 1955 г. Учитывая краткосрочное пребывание в Москве (менее двух недель), предупредить американцев о своем новом месте службы Попов не сумел. Поэтому три месяца он оставался без связи. 10 января 1956 г. Попов обратился к одному из членов военной миссии Великобритании и попросил передать письмо для американцев. Тот выполняет просьбу русского подполковника. Контакт с ЦРУ восстановлен. За время работы в Шверине отношения с агентом поддерживались при помощи связника. Несколько раз Попов сумел выехать в Западный Берлин и провести три личные встречи с Кайзвальтером. Среди наиболее значимых документов этого периода, переданных Грэлспайсом американской разведке, - закрытый доклад Никиты Хрущева на ХХ съезде КПСС с критикой культа личности Сталина, состав агентурной сети Разведывательного управления Группы Советских войск в Германии (ГСВГ), а также содержание секретного выступления министра обороны СССР маршала Георгия Жукова перед руководящим составом ГСВГ.
Вопреки всем служебным инструкциям Попов, находясь в ГДР, начинает интенсивную любовную переписку с Эмилией Коханек, будучи не в силах отказаться от своей пассии.
ПОД КОЛПАКОМ КОНТРРАЗВЕДКИ
В апреле 1957 г. подполковника Попова переводят в Карлсхорст - главную базу советских спецслужб в Германии, где он начинает работать с нелегалами советской военной разведки, использовавшими Восточный Берлин как промежуточную площадку для дальнейшего проникновения на Запад. Само собой разумеется, что все проходящие через него материалы Попов передает ЦРУ. Однако после того, как нелегалы ГРУ супруги Таировы обнаруживают за собой в США слежку и, прервав задание, экстренно возвращаются в Советский Союз, он попадает под подозрение органов контрразведки. Поиску "крота" также способствовали и тревожные сигналы о возможном наличии в штабных структурах ГСВГ агента американской разведки. Они были получены от Джорджа Блейка, офицера СИС, сотрудничавшего с КГБ.
Оперативную разработку Петра Попова вел полковник госбезопасности Валентин Звезденков. В помощь офицерам КГБ в Карлсхорсте из СССР прибыла специальная бригада наружного наблюдения, которая следила за подозреваемым при перемещениях по Восточному Берлину. Дело оперативной проверки подполковника Петра Попова получило на Лубянке кодовое наименование "Бумеранг". А сам объект разработки - оперативный псевдоним "Иуда".
По мере того как накапливались косвенные улики, становилось ясно, что дальнейшее пребывание Попова в Германии становится опасным с точки зрения интересов государственной безопасности. Второе главное управление (ВГУ) КГБ настаивает на его отзыве в СССР, но так, чтобы тот ничего не заподозрил. Повод нашелся быстро. 8 ноября 1958 г. руководство ГРУ поднимает вопрос о несанкционированной переписке Попова с Эмилией Коханек. Это становится формальной причиной его вызова в Москву для объяснений. 24 ноября агент последний раз встречается в Берлине со своим оператором Джорджем Кайзвальтером. В ГРУ Попову инкриминируют нарушение конспирации и установленных правил во взаимоотношениях с иностранцами, и под этим предлогом откомандировывают его из разведки в распоряжение отдела кадров Тыла Советской армии. По странному стечению обстоятельств 8 декабря 1958 г. генерал армии Серов освобождается от должности председателя КГБ и… назначается начальником ГРУ. А уже 25 декабря хозяином Лубянки становится Александр Шелепин. Логично предположить, что данная кадровая рокировка предпринята Никитой Хрущевым после того, как он был ознакомлен с информацией о наличии предполагаемого "крота" ЦРУ в ГРУ и его тесных контактах с Серовым, по рекомендации которого Попов, собственно, и попал в систему военной разведки.
В качестве председателя КГБ Шелепин санкционирует мероприятия по завершению оперативной разработки подполковника Петра Попова. Прежде всего его отправляют в Калинин, где он должен ожидать нового назначения. Тем временем КГБ планирует выявить способы, которые будет использовать американская разведка для связи со своим агентом на территории СССР. Одновременно "засвеченные" Поповым нелегалы ГРУ получили команду с соблюдением всех мер предосторожности вернуться домой.
Вблизи от дома семьи Поповых в Калинине (ул. Медниковская, д. 53) оборудуется стационарный пост наблюдения, оснащенный приборами ночного видения. Изымается и просматривается входящая корреспонденция. Усилия наружного наблюдения сосредоточены на выявлении связей Попова среди советских военнослужащих, его контактов с иностранцами, а также фиксации возможной отправки им почтовой корреспонденции для связи с разведцентром. Кроме того, в доме семьи Поповых скрытно устанавливается техника слухового контроля. С ее помощью 3 января 1959 г. был зафиксирован прием Петром Поповым шифрованного сообщения франкфуртского радиоцентра ЦРУ.
Контрразведчики также установили плотное наружное наблюдение за двумя установленными офицерами московской резидентуры ЦРУ: Расселом Аугустом Лэнжелли, действовавшим под прикрытием должности атташе административно-хозяйственного отдела посольства США, и Джорджем Уинтерсом, атташе по экономическим вопросам. Предполагалось, что именно они будут поддерживать связь с агентом.
Первая "моментальная" передача между Поповым и Лэнжелли состоялась 4 января. Она не была зафиксирована органами КГБ. Агент сообщил, что он уволен из военной разведки и переведен в Калинин. В донесении также говорилось, что Попов намерен обратиться к новому начальнику ГРУ Ивану Серову с просьбой о помощи.
Помимо личных контактов с агентом, условиями связи предусматривалось использование почтового канала. Здесь и была добыта первая документальная улика - поступившее на имя Попова на первый взгляд безобидное письмо от друга из Москвы. Его опустил в почтовый ящик Джордж Уинтерс. Это стало его личной ошибкой, так как предназначенное для Попова тайнописное сообщение в письме, по сути дела, дублировало уже полученные ранее агентом инструкции от Лэнжелли. Когда перехваченное письмо обработали в лаборатории Оперативно-технического управления КГБ, проявилась тайнопись. ЦРУ инструктировало своего агента относительно целесообразности его обращения к Серову с просьбой вернуться в систему военной разведки. Если это окажется невозможным, Попову советовали попроситься служить в один из гарнизонов ГСВГ. В Комитете госбезопасности текст сфотографировали и, придав письму первоначальный вид, отправили адресату.
А вскоре, вечером 21 января, разведчиками наружного наблюдения КГБ неподалеку от выхода из станции метро "Проспект Мира" был впервые зафиксирован "моментальный" контакт с обменом предметами между Петром Поповым и Расселом Лэнжелли.
16 февраля становится известно, что Попов посетил штаб-квартиру ГРУ, где с ним по указанию Серова обсуждались варианты нового назначения по линии военной разведки. Медлить больше было нельзя. 18 февраля собиравшегося уехать в Калинин Попова задерживают на Ленинградском вокзале в Москве. При личном обыске у него была изъята записная книжка с телефоном Лэнжелли, пароль для вызова на агентурную встречу, блокнот с подготовленным тайнописным сообщением и другие улики. Одновременно проводился обыск по месту жительства Попова в Калинине. Контрразведчики обнаружили в тайниках, оборудованных в спиннинговых катушках, помазке для бритья и рукоятке ножа, инструкции по способам связи с разведцентром, план радиопередач, шифровальные и дешифровальные блокноты, специальные таблетки для проявления тайнописи. Были также найдены 20 тысяч рублей и пистолет "Вальтер" с заряженной обоймой и боевыми патронами к нему, полученные Поповым от американской разведки.
"КОШКИ-МЫШКИ" С ЦРУ
Попов "сломался" на первом же допросе и признался в сотрудничестве с ЦРУ. Однако в своих показаниях он преуменьшил степень нанесенного ущерба и заявил, что работать на американцев стал под давлением. Так как Попов выразил горячее стремление любым доступным способом искупить вину и тем самым избежать расстрела, контрразведчики решили провести оперативную игру с ЦРУ. Лучшей стимуляцией для Попова было стремление сохранить жизнь. План оперативной игры, разработанный под руководством начальника Второго главного управления КГБ СССР генерала Олега Грибанова, предусматривал проведение нескольких встреч с Лэнжелли на протяжении от шести месяцев до одного года. Ставились задачи уточнить объекты разведывательного интереса США на территории Советского Союза, провести необходимые мероприятия по дезинформации противника, изучить формы и методы работы московской резидентуры ЦРУ, выиграть время для завершения вывода из-за границы всех работавших с Поповым нелегалов ГРУ. Незадолго до начала операции Грэлспайсу улучшили условия содержания и питания, чтобы его изможденный вид не насторожил американского разведчика.
Известив Рассела Лэнжелли условленным телефонным звонком о проведении 18 марта в 20.00 агентурной встречи в ресторане "Астория" (пароль "Борис дома?", отзыв "Вы ошиблись, это американский дом"), Попов под негласной охраной КГБ прибыл к месту встречи, оборудованному скрытыми фото- и кинокамерами, а также средствами слухового контроля. "Моментальный" контакт в "Астории" прошел нормально. В переданном сообщении агент уведомил ЦРУ, что его переводят в город Алапаевск (Свердловская обл.) на должность командира батальона. Это, по замыслу Лубянки, исключало раскрытие факта работы Грэлспайса на советскую контрразведку, так как местом его новой службы стал район, закрытый для посещения иностранцами. Кроме того, теперь инициатива в проведении последующих встреч полностью переходила в руки КГБ, так как, по здравой логике, приезжать в Москву с Урала Петр Попов мог не тогда, когда этого требовали интересы ЦРУ, а лишь в командировку, или же - с оказией - для посещения семьи, оставшейся в Калинине.
В свою очередь Лэнжелли передал Попову денежное вознаграждение в размере 20 тыс. руб. и очередное задание, обязывающее агента приступить к сбору сведений о советских военных приготовлениях в связи с берлинским кризисом и данных о тактико-технических характеристиках советских МБР, темпах их выпуска, позиционных районах.
Очередные встречи Грэлспайса и его оператора прошли 23 июля в "Астории" и 18 сентября в "Арагви". Вместе с новыми заданиями Попов получил сначала 15, а затем еще 20 тыс. руб., а Лэнжелли - умело подготовленную на Лубянке "дезу". Последний контакт между ними состоялся 16 октября 1959 г. В этот день было решено взять Рассела Аугуста Лэнжелли с поличным в момент проведения операции по связи с Петром Поповым и извлечь из этого дела максимальные политические и пропагандистские дивиденды. Встреча состоялась на Кутузовском проспекте в переполненном автобусе 107-го маршрута. Передав американцу контейнер с донесением, Попов установленным сигналом сообщил об этом контрразведчикам, ехавшим рядом с ним в автобусе. На выходе Лэнжелли и Попова задержали и доставили в приемную КГБ. Там американскому разведчику прокрутили фильм, снятый в момент проведения им конспиративных встреч с агентом.
19 октября Лэнжелли, объявленный персоной нон грата, покинул Советский Союз.
По оценкам Лубянки, в общей сложности Попов раскрыл свыше 80 офицеров ГРУ, в том числе опознав часть из них по фототеке ЦРУ. Западные источники называют гораздо более внушительную цифру - 650 идентифицированных сотрудников ГРУ. Кроме того, донесения Попова позволили Пентагону сэкономить, по крайней мере, 500 млн. долл. на научно-исследовательских программах.
7 января 1960 г. Военная коллегия Верховного суда СССР признала подполковника Петра Попова виновным в измене Родине и приговорила его к высшей мере наказания - смертной казни через расстрел.
|
