|
В доме президента есть помещение для охраны - там никогда не замирает жизнь. Одна смена уходит, другая приходит. Есть и еще одна комната службы безопасности - адъютантская с десятком телефонов - через стенку от спальни первого лица страны. Многие из охранников проводят в доме Ельцина уже не первый год. И все это время "соседи" держат дистанцию, не собираются вместе по-простому, чтобы поболтать за чашкой чая. Однако и те, и другие наблюдательны и могут рассказать друг о друге немало интересного. Например, Наина Иосифовна ходит по дому, как и большинство россиянок, - в халате и тапочках. Борис Николаевич тоже в домашнем кругу предпочитает халаты. Особенно те, которые ему удается забрать с собой из заграничных отелей. Больше всего он уважает шелковый халат, привезенный из японской гостиницы, белый с восточным рисунком.
Одно время Борис Николаевич любил проснуться поутру, накинуть этот японский халатик, сесть на велосипед - подарок китайских товарищей и лихо прокатиться по Барвихе. Охрана в эти моменты чуть за сердце не хваталась: полы халата развеваются, того и гляди в цепь или в спицы замотает! Объясняй потом всей стране, что президент упал с велосипеда, а не с дивана по нетрезвому делу. Но, к счастью, ничего подобного ни разу не случилось.
Свои люди пьют по 200
- Все в моей телохранительской жизни началось со знакомства с Мамакиным Валентином Ивановичем, - говорит Михаил Моржанов, проживший рядом с президентом пять лет. - Сейчас он секретарь Путина. Как раз Валентин Иванович и был по большому счету родоначальником службы безопасности президента. Придумывал, как она будет устроена. А Коржаков был просто прикрепленным. По просьбе Мамакина сторонники Ельцина набирали среди спортсменов и отслуживших в армии мужчин, которые способны защитить человека. Вот один из активистов - мой друг и спрашивает: "Ты поохранять не хочешь?" - "Кого?" - "Депутата Верховного Совета." - "Хочу!" - "Ну съезди в "Белый дом" на собеседование".
Я - каратист, был чемпионом Москвы, участвовал в международных соревнованиях. Приезжаю в "Белый дом". Все смотрят на меня косо - лицо у меня не кагэбэшное, восточное. А Коржакову того и надо - он хотел создать интернациональную бригаду. Предварительное собеседование проводил Мамакин. И Валентин Иванович мне говорит: "Полтинник выпьешь?"
- Выпью, - уверенно отвечаю я.
- А 100? - тоже как бы между прочим спрашивает Мамакин.
- Выпью.
- А 150? - уже пристально глядя на меня интересуется.
- Выпью.
- А двести? - заинтересовался Мамакин.
Я глубоко вдохнул и на выдохе выдал:
- Выпью.
- Наш человек, - решил Мамакин и отправил меня на собеседование к Ельцину.
Это не смешно. Это так было. Ельцин беседовал более основательно: расспрашивал, какое я получил образование, про семью…
С народом общался по-простому
- В начале 90-х Борис Николаевич любил ходить в народ и общаться с простыми людьми. Бывало, едем по Москве, а он остановит машину, где ему угодно, зайдет в любой дом, звонит в первую попавшуюся квартиру: "Можно у вас телевизор посмотреть?" Опешившие люди включали телевизор, Ельцин минут двадцать посидит, посмотрит съезд народных депутатов и поедет дальше.
Или захотел он как-то сходить на рынок - посмотреть, как развивается торговля. Заранее выбрали Рижский рынок - все подготовили, проверили на безопасность. Кортеж выехал. Вдруг Ельцин спрашивает: "А какой ближайший к моему дому рынок?" - "Кунцевский." - "Вот туда и поедем", - командует президент.
В этот момент мысли не матом были, наверное, только у Ельцина. Но ничего - справились. С нами, охранниками, иногда тоже по-простому общался. Например, сидим мы у себя в комнате охраны на даче в Барвихе. Заходит Ельцин. И тут звонит телефон. Борис Николаевич берет трубку: "Алло! Ельцин слушает." На том конце тут же раздаются короткие гудки. "Странно, не хотят разговаривать", - удивленно пожимает плечами президент.
Куда едет?
Когда Ельцин стал Президентом России, у него было три кабинета: в "Белом доме", в Кремле и на Старой площади. (Я уже был его "прикрепленным".) И от этого возникали у нас, охранников и службы сопровождения, большие проблемы.
Выходит утром Борис Николаевич из дома. Спрашиваю: "Куда едем?" - "На работу", - отвечает.
Куда на работу? В какой из кабинетов? Уточнить нельзя. Едем по трассе, подъезжаем к "Белому дому". Смотрю на Ельцина - он молчит. И ничего лицом не выражает. Ладно, едем дальше. Подъезжаем к Кремлю. Опять молчит. Становится ясно - на Старую площадь.
Так мы долгое время и ездили - никто, кроме самого Ельцина, не знал, где он будет сегодня, потому как угроза для его жизни в тот момент была серьезная.
Борцы не звонят по телефону
- Едем однажды из Кремля. Павел Грачев садится к Ельцину в машину. А у Грачева был охранник Дима Назимкин, здоровый такой парень. Несутся два кортежа. Наш - президентский, в котором находятся Ельцин, Грачев и Коржаков. А следом - грачевский. Скорость - 120 километров. Догоняет Дима Назимкин на своем автомобиле мою машину, открывает окно, высовывается чуть ли не по пояс и орет в окно на весь Кутузовский проспект. Ветер свистит, ничего не слышно, но по губам я читаю: "Куда е-едем?! Куда едем?!" Наша машина со смеху помирает. Я ему пальцем покрутил: "Телефон есть". Со связью у нас проблем не было. Просто Дима борец…
Шпионы не плавают
- В 1992 году встречался Борис Николаевич с премьер-министром Канады Малруни. Дело было в Сочи, стояла жаркая погода, и политики решили поплавать в море. Скинули одежку и в плавках бросились в море. Я тоже раздеваюсь и плыву за своим "объектом" - такова уж работа адъютанта: следовать за президентом, как нитка за иголкой. А охранник Малруни разделся, потоптался на берегу, но в воду не полез. Наплавались Борис Николаевич и Малруни, выходим мы на берег.
Я посмотрел на адъютанта Малруни и говорю ему: "Да ты же не охранник, ты шпион! Профессиональный телохранитель поплыл бы за своим объектом. Я же поплыл".
Ничего не сказал охранник Малруни, лишь с тоской посмотрел на синее Черное море.
Президенты не плачут
- Больше всего я не любил смотреть кино с президентом. В кинозале темно и хочется спать. Борис Николаевич предпочитает боевики и лирические мелодрамы. Смотрели однажды боевик, в котором постоянно дерутся каратисты. Он меня спрашивает: "Это возможно? Ты пятнадцать лет карате отдал - действительно каратисты могут такие штуки вытворять?" - "Ну что вы, - отвечаю, - это фантастика. Тут такие травмы и падения показывают, после которых можешь больше не встать. А они тут же вскакивают - и снова в бой. И бои очень длинные. Если по-настоящему драться, то максимум через две минуты один из противников будет повержен".
Лирические фильмы Борис Николаевич смотрел со вниманием, однако нельзя сказать, что он мог расчувствоваться. Ни разу в кинозале не набежала на его глаза скупая мужская слеза. И вообще, слезы его я видел всего один раз. Когда мы летели с ним в вертолете из Барвихи на Ивановскую площадь в памятном 93-м. Перед тем как был обстрелян "Белый дом". Он, наверное, понимал, что впереди. Понимал, что ему надо решиться на серьезный шаг. Я прекрасно представляю его чувства. Если бы мне необходимо было ударить своего друга, причем не в состоянии аффекта, не в раздражении, а обдуманно, намеренно, я бы, наверное, тоже заплакал. А потом все-таки ударил.
Пятнадцать литров за вечер
- Теперь многие любят посплетничать о том, что Ельцин сильно поддавал. Люди не правы. На большие приемы - человек на 300 - приглашаются все уважаемые, известные люди. Каждый из них хочет подойти и выпить рюмку с президентом. Я их отгоняю, а они талдычат одно: "Я должен выпить с президентом". Вот вы представьте - перед вами 300 человек и каждый с рюмкой. А он как президент отказать не может - все же великие, да душа у него широкая. Конечно, коньяк заменяли чаем, водку - водой. Но все же представьте себе - триста раз по пятьдесят, это же пятнадцать литров! За один вечер. Таких приемов 5 - 6 в году. А еще командировки, где тоже каждый хочет выпить с президентом. Тяжелая работа.
Повышение как наказание
Об отставке Михаил говорит неохотно. "Меня это еще волнует", - объясняет он.
О памятном стоянии самолета Президента России в ирландском аэропорту "Шеннон" в 1994 году теперь знают все. Тогда президент не вышел из своего самолета. Вместо него на встречу с премьер-министром Ирландии послали Олега Сосковца. Сразу по прилету Ельцин объявил, что во всем виновата охрана: она его не разбудила, и он проспал важную встречу. И пообещал наказать виновных.
Правду страна узнала намного позже из книги Александра Коржакова. Оказалось, что президенту стало плохо с сердцем, он не мог даже стоять на ногах. Потому и пришлось посылать на переговоры Сосковца. В своей книге Александр Васильевич пишет, что, мол, тогда же они с Ельциным и придумали байку про охрану, которая не смогла разбудить президента. И сделать потом вид, что "виновные понесли наказание". А на самом деле никого не наказывать. Коржаков уверяет в свой книге, что никто наказания действительно не понес.
А Михаил после этого инцидента пошел на повышение - его сделали замначальника 1-го управления. Но перевод на бумажную работу Михаил воспринял без радости и вскоре уволился. Он привык работать с президентом, всегда быть рядом с Ельциным.
- Он стал мне дорог как человек, - говорит Михаил. - Правильно сказал охранник в "Телохранителе": "Нельзя долго работать с одним клиентом. Привыкаешь к нему". Я готов был отдать за Ельцина жизнь. В 1991 году у меня все мысли были только о том, как защитить президента. Я забыл о молодой жене, о ребенке маленьком. Поэтому очень тяжело было почувствовать себя потом отстраненным.
(1 фефраля 2002 г.)
Сухой остаток
*Зарплата первого адъютанта в 1991 году составляла 500 рублей.
*За верную службу Михаилу обменяли его двухкомнатную квартиру на трехкомнатную.
* Вместе с президентом телохранители объездили почти весь мир: Германия, Америка, Китай, Корея, Индия.
* Бывшие охранники президента образовали "Ассоциацию ветеранов и сотрудников служб безопасности президента". В ассоциации сейчас 450 человек.
* Бывшие сотрудники службы безопасности президента образовали собственное охранное агентство, во главе которого стоят Михаил Моржанов и Александр Чикаев, бывший заместитель начальника отделения по охране супруги и семьи президента.
|
