С новым кризисом «made in China»! : Китайский кризис обрушит рубль, полагают американские эксперты. Конфликт неизбежен?

		Печать
Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru)

С новым кризисом «made in China»! FLB: Наступает конец света made in China? Миллиардер Прохоров предлагает не торопиться
" Россиянам следует скупать платину? Сегодня, в день наступления Года Лошади, мир накроет новый кризис. На этот раз он придет не из США, а из Поднебесной. Но по силе не уступит кризису 2008 года. Такой прогноз недавно появился в The Wall Street Journal. Причиной кризиса станет банкротство китайского фонда по управлению богатством China Credit Trust Company, пишет The Wall Street Journal. Дело в том, что 31 января истекает срок погашения выплат вкладчикам по одному из продуктов фонда. Отказ расплатиться со своими клиентами, по прогнозу экспертов, сначала обрушит теневую банковскую систему Китая, а вслед за ней — китайскую и мировую экономику, поясняет журналист газеты Pravda.ru Мария Сныткова. Эксперты, опрошенные «Российской газетой», в подавляющем большинстве разделяют опасения коллег из США с одним лишь отличием: половина экспертов уверена, что масштабов 2008 года все же получится избежать. Андрей Шенк, финансовый аналитик «Инвесткафе»: — Все-таки юань не является мировой резервной валютой в отличие от доллара. Да и китайские долговые инструменты не занимают столь большой доли на рынке. К тому же Китай обладает огромными резервами, которых будет достаточно, чтобы стабилизировать систему. Шенк отмечает, что кризис в Китае будет иметь последствия и для экономик, зависящих от цен на сырье, так как Китай является вторым в мире по объемам потребления нефти. Это окажет негативный эффект на котировки черного золота, что сделает наш бюджет уязвимым. Кризис в Китае может вызвать падение стоимости нефти марки Brent ниже 80 долларов за баррель, что приведет к сильному росту дефицита бюджета и потребует сокращения расходов. В таких условиях будет слабеть рубль, а также возможен рост инфляции. Другой эксперт — Юрий Прокудин также уверен, что кризис в Китае не обойдет Россию стороной. Юрий Прокудин, эксперт MFX Broker: — Поскольку российская модель экономики «ресурсная», это сильно снизит темп роста ВВП, особенно в первой половине 2014 года. Но назвать последствия катастрофическими пока тоже нельзя — Китай далеко не единственный, кто потребляет наши ресурсы. В целом эксперты сходятся во мнении, что сокращение нашего экспорта ухудшит состояние текущей экономики. Профицит сменится дефицитом, что приведет к дальнейшему ослаблению рубля, пишет 66.ru. Так что россиянам следует держать сбережения в различных валютах и в различных банках, а если есть на что — вложиться в драгметаллы, особенно в платину, заключают эксперты. Стоит ли нагнетать ситуацию? Китайский кризис расползется по всему миру, как вирус. Разумеется, достанется и экономике ближайшего соседа китайцев — России, имеющей очень близкие связи с Китаем по части экспорта природных ископаемых, на которых, как известно, стоит современная отечественная экономика. Но стоит ли нагнетать ситуацию? – задается вопросом Pravda.ru. «Правда.Ру» позвонила экспертам, чтобы узнать, угрожает ли кризис одной из крупнейших экономик мира — Китаю? И в случае, если он произойдет, как это отразится на жизни россиян? «Этот кризис, который прогнозирует The Wall Street Journal, прогнозируется в Китае где-то начиная, как минимум, с 1989 года, после событий на площади Тяньаньмэнь (так называемые «события 4 июня». — Ред. Pravda.ru) Если верить всем этим статьям, которые были с того времени написаны, то этот кризис уже должен был там каждый год проходить. Почему-то я уже жду более 25 лет этот кризис, но пока китайской экономике до кризиса достаточно далеко, — рассказал «Правде.Ру» заместитель директора Института Дальнего Востока РАН, доктор экономических наук Андрей Островский. - В Китае могут действительно быть всевозможные кризисные ситуации — это не исключено. Но это отнюдь не краткосрочные риски, а долгосрочные, и, во всяком случае, не в 2014 году». По заверению доктора наук, большая часть китайских средств находится отнюдь не в вышеуказанном фонде China Credit Trust Company, а у предприятий и населения. К примеру, объем вкладов граждан Китая в местных банках составляет 40 триллионов юаней, на счетах китайских предприятий — более 30 триллионов юаней, объем ВВП за прошлый год — 56 триллионов, не следует забывать и об огромном золотовалютном резерве — более четырех триллионов долларов. При этом надо учитывать объемы промышленного производства и прирост инвестиций в китайскую экономику. По мнению Андрея Островского, эти цифры указывают на то, что в ближайшей перспективе ожидать кризиса китайской экономики не следует, и случиться это может только в том случае, если кризис специально организует китайское правительство, «например, основательно подорвав доверие к банкам». «Вообще я бы хотел заметить, что все эти разговоры об экономическом кризисе в Китае, которые начинались еще до начала мирового финансового кризиса 2008-2009 годов, в основном вбрасывались западной прессой, причем не столько учеными, а прежде всего прессой», — подчернул заместитель директора Института Дальнего Востока РАН. Впрочем, многие эксперты склонны верить слухам, которые распространяют западные СМИ. Так, руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений Василий Колташов аргументированно объяснил, что над китайской экономикой действительно висит угроза, которая берет ростки со второй волны мирового кризиса 2008-2009 годов. «Примерно два года в мире наблюдается очень вялая вторая волна кризиса. Она постепенно возникает то в одной стране, то в другой, в той, в которой ранее с гордостью заявляли о том, что они победили кризис и всяческие проблемы. Эти проблемы возвращаются, и кризис оживает, — замечает Василий Колташов. — Российская экономика входит в группу как раз таких стран, где в 2012 году рост остановился, а с 2013 года пошло сокращение экономики, которое официально российское руководство старается не показывать. Однако мощнейшим ускорителем этой новой фазы мирового кризиса могу стать проблемы Китая. В Китае чрезвычайно раздут пузырь на рынке недвижимости. Но на протяжении всего 2013 года цены на недвижимость в Китае не росли. Был достигнут предел этого пузыря, и китайские власти вынуждены были объявить о сокращении избыточных производств», - приводит слова экономиста Мария Сныткова. Колташов убежден, что китайская экономика представляет собой «колоссальный индустриальный пузырь», сродни тому, что рванул несколько лет назад в США. Над пузырем китайской экономики нависла угроза в связи с медленным сокращением потребления китайских товаров во всем мире, как в ЕС, так и в РФ, в странах «медленно текущего экономического кризиса». Кроме того, существует вероятность снижения интереса к китайской продукции со стороны США, а ведь именно Штаты закупают китайских товаров больше, чем Россия и ЕС вместе взятые. «Поскольку китайская экономика остается независимой от экспорта, то угрозы две. Первая угроза — это обрушение спроса в результате вялого развития экономического кризиса в других странах, прежде всего во всех странах БРИКС, в частности в России, в ЕС. И вторая угроза — в том, что эти страны резко начнут изменять экономическую политику и, наконец отдадут предпочтение собственным производителям, то есть начнут замещать китайский импорт, — считает Василий Колташов. — Дело в том, что китайская индустрия не мобильна в том смысле, что она не может обеспечить снижение цены производства в ближайшее время. Поскольку фактически дальше удешевлять рабочую силу Китай не в состоянии, повышать интенсивность труда — тоже. То есть Китай остается зажатым. Вопреки мнению большинства экспертов, Китай не изменил свою экономическую политику на протяжении последних лет, он не развернулся к внутреннему потребителю». Говоря о государственных резервах КНР, на которые упирал Андрей Островский, представитель Института глобализации и социальных движений заметил, что китайская статистика представляет собой загадку, как и китайская экономическая политика. Единственное, что можно отметить, — это процесс некоторой либерализации китайской экономики, что, по мнению эксперта, приведет к ее ощутимому спаду. Впрочем, если в Китае и случится кризис, завтра или в течение года, россиянам не следует слишком переживать за собственный жизненный уклад и кошельки. По словам Андрея Островского, объем внешней торговли между РФ и Китаем не настолько велик, чтобы китайский кризис существенно выбил отечественную экономику из колеи. «У нас объем внешней торговли в прошлом году вырос всего лишь на 1,1 процента, это было 88,4 миллиарда долларов, сейчас где-то 89 миллиардов долларов. Доля общего объема нашей внешней торговли в общем объеме внешней торговли Китая составляет где-то около двух процентов, так что состояние российской и китайской экономик, грубо говоря, с точки зрения сегодняшнего состояния обмена и торгово-экономических связей, невелико. Если брать общий объем взаимных инвестиций, и того меньше, то есть ни китайских инвестиций особо не присутствует в российской экономике, ни российских инвестиций в китайской экономике тоже особо не присутствует. Так что в этом плане России даже в случае кризиса волноваться не о чем», — заверил «Правду.Ру» доктор экономических наук. Прохоров ожидает скорой стабилизации курса рубля Миллиардер Михаил Прохоров ожидает скорой стабилизации курса российской валюты и не верит слухам о новом экономическом кризисе, пишет «Инвесткафе». «Прогнозы по курсу рубля — дело неблагодарное. Свободное плавание само покажет, где точка равновесия… Я сторонник того, чтобы было свободное взвешивание валют, рубля по отношению к мировым валютам», — сказал бизнесмен. Как передает РИА Новости, по его мнению, необходимо немножко подождать. «Думаю, все довольно скоро стабилизируется», — добавил Прохоров, отметив, что он также считает безосновательными слухи о предстоящем экономическом кризисе, сравнимом с 2008 годом. По его словам, проблема заключается в том, что Россия вошла в период рецессии, когда либо очень слабый рост, либо нулевой, либо отрицательный. При этом Прохоров полагает, что состояние рецессии гораздо серьезнее, чем падение, поэтому российской экономике нужно скорее найти внутренние источники роста. Стоит отметить, что ЦБ, который к концу 2014 году хочет отправить рубль в свободное плавание и отказаться от интервенций для сглаживания курсовой волатильности, довольно скуп на комментарии относительно нынешней ситуации с ослаблением рубля. «Рост антирисковых настроений и опасения по поводу ускорения процесса оттока капитала в связи с сокращением масштабов американского QE являются главными драйверами падения курсов валют развивающихся стран. Массовая девальвация последних и слабые цифры по январской деловой активности в Китае заставили проводить параллели с азиатским кризисом 1998 года, который стартовал с обвала таиландского бата», — говорит Дмитрий Демиденко, аналитик Инвесткафе. По его словам, нынче другая ситуация, с одной стороны более угрожающая, с другой – есть опыт и желание противостоять приближающемуся цунами. В этом отношении действия ЦБ Турции и Индии, повысивших ключевые ставки и Банка России, поддерживающего курс рубля валютными интервенциями показательны. Никто просто так сдаваться не собирается. Роль Китая в мировой экономике На завершившемся несколько дней назад Всемирном экономическом форуме, которые по традиции проходил в швейцарском городе Давос, основное внимание было уделено китайской теме, а именно – текущему состоянию и перспективам китайской экономики. Само мероприятие, которое продолжалось четыре дня, привлекло к себе политиков, экономистов и бизнесменов, прибывших сюда из десятков стран мира. Так, в работе форума принимали участие свыше 2.5 тысяч человек из 100 стран мира, в том числе 1.5 тысяч представителей крупнейших компаний и 40 мировых политических лидеров, информирует «Время Востока». В ходе проводившегося среди присутствующих на форуме опроса выяснилось, что около 13 процентов его участников оказались готовы инвестировать финансовые средства в Китай. При этом многие ответили, что успехи и проблемы китайской экономики сегодня являются крайне важными для всего мира, поскольку они имеют большое значение в плане мировой экономической и политической стабильности. Отмечалось, что на сегодняшний день ВВП КНР достиг величины 9.4 триллиона долларов, что больше совокупного объема ВВП все африканских стран. Примером экономического развития страны стал тот факт, что здесь сегодня приобретается каждый четвертый выпущенный в мире автомобиль – в 2013 году в Китае была продано 21 миллион автомобилей всех моделей. Кроме этого, с января по декабрь 2013 года Китай инвестировал в экономику других стран мира более 90 миллиардов долларов, куда не входят вложения в разнообразные финансовые активы. Страна также стала крупнейшим в мире импортером, приобретя за год различных товаров на сумму почти 2 триллиона долларов, уточняет издание. При этом есть и серьезные проблемы, например, рост финансовой задолженности на всех уровнях финансовой и экономической системы. Так, долги местных органов власти достигли 2.96 триллиона долларов, еще 4.8 триллиона – это суммы, которые вращаются в «серых» финансовых схемах. В результате, возможный финансовый коллапс в Китае и падение спроса на импортные товары вполне в состоянии спровоцировать очередной этап мирового экономического кризиса. Китай усиливается. Конфликт неизбежен? ("The National Interest", США) InoСМИ опубликовали недавно статью известного американского специалиста по международным отношениям, профессора Лехайского университета, научного сотрудника фонда «Новая Америка» (New America Foundation) Раджана Менона (Rajan Menon), который давно занимается Россией. Выдержки из этой статьи мы предлагаем нашим читателям. США и КИТАЙ «Из-за меняющихся обстоятельств и сопутствующей этому неопределенности сдвиг силы становится опасен. Лидеры господствующей державы, чьи позиции ослабевают, чувствуют, что им необходимо показать, насколько она еще сильна и превосходит остальных. Такое стремление возникает из необходимости сохранения собственной легитимности среди населения страны и потребности показать посылающему вызов сопернику, что у доминирующей державы еще достаточно сил и решимости, и что недооценивать ее не следует. С другой стороны, лидеры усиливающегося соперника преисполнены не меньшего желания показать собственному народу, гегемону и его союзникам, что появляется новая арифметика силы и власти. Страх одной стороны и высокомерие другой порождают неустойчивый баланс. Катастрофическая война в результате может и не возникнуть. Меняющийся баланс сил может вместо этого создать более благоприятный контекст, пусть и чреватый дурными предчувствиями, попытками испытать силы противника, кризисами, неверными представлениями, а также стратегическими переоценками, вызванными неопределенностью и страхом. Такой исход следует иметь в виду при оценке причин и значения последних событий, связанных с самоутверждением Китая в Восточной Азии. Одним из важных моментов стало заявление Пекина от 23 ноября о расширении опознавательной зоны ПВО в Восточно-Китайском море до островов, которые контролируют Япония и Южная Корея, но на которые предъявляет свои претензии Китай. Опознавательная зона ПВО это обычная практика, и решение Пекина вряд ли можно назвать незаконной или враждебной акцией. Но в китайском варианте данные действия кажутся более жесткими, чем это необходимо. Китай требует, чтобы пролетающие самолеты представляли свои планы полетов соответствующим китайским органам и переходили под управление китайских авиадиспетчеров даже в том случае, если самолет не направляется в КНР. Более того, эта зона накладывается на японскую зону опознавания ПВО, которая распространяется на острова Сенкаку / Дяоюйдао, ставшие предметом спора между Китаем и Японией. Соединенные Штаты Америки, а вслед за ними Япония и Южная Корея направили в китайскую зону ПВО свои военные самолеты, дабы продемонстрировать, что они считают ее незаконной. Однако многочисленные коммерческие авиалинии (Singapore Airlines, Qantas, Korean Airlines, Asiana Airlines и американские воздушные перевозчики по указанию Федерального управления гражданской авиации) в своем вполне понятном стремлении обеспечить безопасность пассажиров согласились выполнять китайские требования. Впоследствии Южная Корея тоже расширила свою зону опознавания воздушных судов, распространив ее на китайскую, дабы подчеркнуть претензии Сеула на остров Иодо, или Суяньчжао по-китайски (и его контроль над ним), хотя на эту скалу претендуют китайцы. Однако эти демонстративные жесты неподчинения со стороны Вашингтона, Токио и Сеула не меняют новую реальность, которая возникает в этом регионе, а именно, действия Китая, осуществляемые им с позиций беспрецедентной уверенности в собственных силах и неограниченных возможностях. Вопрос сейчас заключается в том, ответит ли на такие действия Пекин, еще больше расширив зону опознавания летательных аппаратов, дабы подтвердить свои притязания в Южно-Китайском море. Решение о расширении зоны ПВО это лишь один пример твердой решимости КНР расширять свои морские границы. В 1974 году Китай разгромил вьетнамские войска и взял под свой контроль ту часть Парасельских островов (Сиша цюньдао), которые к тому времени еще не оккупировал. В последнее время Пекин начал регулярно направлять свои военные корабли на патрулирование вод вокруг островов Сенкаку / Дяоюйдао и проводить там военно-морские учения, что заставило Японию последовать китайскому примеру. Пекин также занял жесткую позицию по вопросу островов Спратли / Наньша, утверждая, что они принадлежат ему по праву и отвергая претензии Тайваня, Вьетнама и некоторых других стран Юго-Восточной Азии. В своей политике он сочетает жесткую риторику и практические действия (патрулирование в спорных водах, ведение разведки и наблюдения), в первую очередь, против Филиппин из-за острова Хуаньян / Панатаг (риф Скарборо), но не только там. То, что в спорах из-за различных скоплений островов (многие из которых являются необитаемыми скалами) Китай в некоторых случаях выступает против союзников США или стран, долгое время поддерживающих тесные связи с Вашингтоном, ничуть не сдерживает и не пугает Пекин. Дабы успокоить своих партнеров, Соединенные Штаты направляют к ним своих корифеев дипломатии, выступают с заявлениями о солидарности и проводят военно-морские учения совместно с некоторыми претендентами на спорные территории. Но все эти действия ничуть не ослабили решимость Китая отстаивать свои притязания. Его бескомпромиссная позиция вызывает в регионе сомнения в том, что американская защита столь же крепка и надежна, как и прежде. Стандартное объяснение китайских мотивов в этих ссорах из-за островов и окружающих их вод заключается в том, что здесь пролегают важные морские пути, имеющие огромное значение для торговли и обороны Северо-Восточной Азии, а также находятся богатейшие морские месторождения нефти и газа. Это объяснение едва ли можно назвать исчерпывающим, ибо из него невозможно понять, почему Китай в последние годы действует с какой-то особой самонадеянностью. Последним примером стал случай, произошедший 5 декабря, когда китайский военный корабль едва не столкнулся с американским в Южно-Китайском море, пройдя перед ним в опасной близости. Экономическая и стратегическая ценность данных островов новостью ни для кого не является. Новость состоит в том, что сегодня Китай обладает беспрецедентной экономической и военной мощью благодаря головокружительным темпам своего экономического роста, технической модернизации, проводимой в стране с 1978 года, закупкам современного российского оружия и успехам в комплексной модернизации собственной армии. Китай давно уже преисполнен решимости поквитаться за те унижения, которым он подвергался с начала XIX века. Если раньше эта страна на протяжении веков была центром культурного великолепия и богатства, то в позапрошлом столетии она превратилась в игрушку в руках западных имперских держав и Японии. Китай в течение 100 с лишним лет подвергался нещадной эксплуатации, принуждению, унижению и оккупации. Воспоминания об этом мрачном периоде зафиксировались в коллективном сознании китайцев — как правителей, так и их подданных. Отчасти бравада Пекина в Восточной Азии объясняется его стремлением похоронить болезненное прошлое и сделать так, чтобы оно никогда не повторилось. А для этого необходимо бросать вызов давнему превосходству Вашингтона в регионе. Следовательно, спор этот связан не просто с энергоресурсами, стратегическими форпостами, водными путями и прочими материальными и осязаемыми вещами. В равной, а то и в большей степени это борьба с целью сбросить с себя бремя и ранящие воспоминания о прошлом. Этим объясняется и то, почему национализм в официальной китайской идеологии вытеснил марксизм и маоизм. Последнему нечего предложить в плане управления экономикой XXI века и ее модернизации. Маоизм даже создает помехи на этом пути. Кроме того, восстановление самоуважения и устранение несправедливости находит больший отклик в умах и сердцах образованных, современных и меркантильных представителей китайского среднего класса и интеллигенции, нежели утопические идеи о счастливом будущем в результате революционных преобразований. Костюм Мао сегодня стал портняжной диковинкой, его Красная книжечка — пыльным реликтом и очередной жертвой интернета, способного предложить гораздо более богатый выбор. Если и существует какая-то группа, настроенная более националистически, чем китайское руководство, то это молодые и образованные городские жители Китая, которые заходят в чаты и на вебсайты, чтобы выступить с осуждениями и потребовать жестких действий в тех случаях, когда китайское самолюбие оказывается уязвленным. Существуют две тенденции, оказывающие влияние на роль Китая в мире, а, следовательно, имеющие последствия для Америки, ее союзников и друзей. Первая заключается в том, что за последние 20 лет Китай создал такую ситуацию, в которой Вашингтону приходится защищать и успокаивать государства, полагающиеся на неоспоримую американскую мощь и защиту. Поставки российских вооружений в Китай (а они охватывают буквально все категории, включая надводные корабли, подводные лодки, истребители, зенитные и противокорабельные ракеты, РЛС обзора и управления огнем, вертолеты) в период с 1992 по 2012 год составили в денежном выражении 31 миллиард долларов. Они сыграли важнейшую роль в таких изменениях, а запланированная продажа Китаю многоцелевого истребителя Су-35 расширит его возможности по воздушному патрулированию в обширном Южно-Китайском море, позволив более результативно проецировать свою силу. Союзники и друзья Вашингтона по-прежнему считают, что на Америку можно рассчитывать, и что она придет им на выручку в случае тотальной войны с Китаем. Но когда дело доходит до мелких стычек, до контролируемого применения силы и до ее демонстрации с целью устрашения, то ценность связей с Америкой как с противовесом Китаю снижается. Страны региона понимают, что Соединенные Штаты пойдут на риск конфронтации с КНР только в исключительных обстоятельствах. Поэтому кумулятивное воздействие от тщательно выверенной демонстрации силы, сопровождающейся неуважением к американской мощи, будет неизбежно иметь психологические последствия во всей Восточной Азии, идя на пользу Китаю. Те, кто утверждают, будто однополярный мир сохраняется, составляют таблицы и чертят графики, показывающие, что Соединенные Штаты обладают гораздо большей экономической мощью (американский ВВП в 2012 году почти вдвое превышал китайский, составляя 15,7 триллиона долларов против 8,3 триллиона) и военным могуществом (военный бюджет США в 2012 году был равен в сегодняшних долларах 682 миллиардам, в то время как китайский составлял 166 миллиардов). Но в этой статистике упускается важный момент. Китай в очень короткие сроки заставил верившие в американское превосходство страны Восточной Азии засомневаться в его надежности и задаться вопросом о том, каким оно будет лет через 20. В глобальном плане мы сегодня далеки от того, чтобы Pax Americana уступил Pax Sinica. Уолтер Рассел Мид (Walter Russell Mead), пишущий в своей книге «The End of the End of History» (Конец конца истории) о том, что новый тройственный союз в составе Китая, России и Ирана меняет мировой порядок, преувеличивает возможности, силы и масштабы охвата этих государств, а также долговременные перспективы их солидарности и единства. Но в Восточной Азии баланс сил смещается, а для Китая нет региона важнее, чем этот. Действительно, пока верно то, что в войне с Китаем «стенка на стенку» Соединенные Штаты могут одержать верх, однако это заявление лишено смысла, поскольку такой сценарий маловероятен. Пекин довольно успешно произвел перерасчет рисков и опасностей, и это вызвало определенные сомнения в способности Вашингтона успокаивать и защищать союзников во время мелких конфликтов с такими затратами, которые он считает приемлемыми. Зона оповещения ПВО КНР в Восточно-Китайском море и ее жесткие высказывания и действия в отношении островов и морских территорий, на которые претендует Пекин, нацелены на то, чтобы создать этот новый контекст. Китай бросает вызов. Вашингтон выступает с символическими и успокаивающими заверениями. Страны региона в каждом из таких случаев понимают, что соотношение сил меняется. Вторая тенденция, которая пока еще очень слабо различима, тесно связана с первой. Речь здесь идет о стратегиях, которые принимают для адаптации к сдвигу силы на востоке Азии страны, ощущающие, что они в наименьшей степени защищены от китайской мощи. Новую политику «взгляда на восток» проводит Индия, безопасность которой зависит от того, обретет или нет Китай свободу действий в Восточной Азии. Она начала развивать стратегическое сотрудничество со странами региона, которые приспосабливаются к усилению китайской мощи. Нью-Дели сформировал стратегическое партнерство с Индонезией и развивает с этой страной двусторонние связи, в том числе, в военной сфере. Индия также активизирует консультации по вопросам безопасности с Японией и Австралией, укрепляет военное сотрудничество с Вьетнамом, участвует в совместных военно-морских учениях с США, Японией и Австралией. Она также обновляет свои отношения с Соединенными Штатами: подозрительность и периодическая враждебность времен холодной войны уступили место постепенному стратегическому сближению. И что бы эти страны ни заявляли официально о своем новом курсе, это в значительной степени реакция на усиление Китая. ЯПОНИЯ Япония постепенно переосмысливает свою многолетнюю концепцию военного минимализма, делая это по тем же причинам. Часто приходится читать о том, что сдерживающие факторы истории и культуры (наследие атомных бомбардировок, поражение и оккупация в конце Второй мировой войны) не позволяют Японии вносить изменения в национальную стратегию безопасности. В таком заключении игнорируются отношения и правила, существующие в этой стране в вопросах национальной безопасности. А ведь они претерпевают изменения под влиянием того, что происходит за пределами ее границ. Кроме того, японский выбор не является бинарным. Япония по-прежнему придерживается статус-кво, несмотря на те негативные последствия, которые может иметь для ее безопасности усиливающаяся китайская мощь, опрометчивое увеличение Пекином военных расходов, демонстрация новообретенных мускулов и запугивание соседей. Длительное время сохраняя военные расходы на уровне 1% от ВВП, обладая современным техническим и технологическим потенциалом, а также всем необходимым для производства основных видов вооружений, Япония может избирательно наращивать свою военную мощь, не сея при этом паники — особенно если она сохранит альянс с Соединенными Штатами и создаст новые альянсы с другими государствами, обеспокоенными растущей силой Китая. Среди тех проблем, которые грозят Японии при формировании новых альянсов, ее непростые отношения с Россией и Южной Кореей. Для открытия новой главы в отношениях с Россией Токио придется согласиться на компромисс в территориальном споре из-за островной гряды Южных Курил, которые в Японии называют Северными территориями. Возможно, в качестве отправной точки ей следует использовать не увенчавшиеся успехом формулы 1956 года. Исправить отношения с Южной Кореей будет намного сложнее, учитывая такое негативное наследие, как японская колонизация и продолжающийся спор из-за островов Такэсима / Токто. Но враждующие страны не раз налаживали отношения между собой, чему имеется немало примеров в истории. После 1969 года Китай и США перешли от взаимной вражды к согласию в ответ на общую обеспокоенность по поводу усиления советской мощи. Китай и Советский Союз, разделенные идеологической полемикой и спорами из-за протяженной совместной границы, начавшимися в конце 1950-х и продолжавшимися до конца 1980-х, в 1996 году договорились о стратегическом партнерстве. Соединенные Штаты и Вьетнам начали военное сотрудничество — в основном из-за усиления китайской мощи — и сегодня заходы американских кораблей во вьетнамские порты превратились в обычное дело. Эти примеры вряд ли доказывают, что наладить новые отношения Японии, России и Южной Корее будет легко и просто, и вряд и такую перспективу можно назвать неизбежной, однако говорить о ее невозможности тоже не следует. РОССИЯ Перед Россией стоит еще более сложный выбор. С одной стороны, она постоянно наращивает поставки нефти и газа в Китай, продает туда свое оружие и военную технику (сейчас объемы поставок уменьшились, поскольку Китай сам взялся за проведение военной модернизации), у двух стран схожее мировоззрение (основанное на вере в святость суверенитета, на противодействии гуманитарным интервенциям, а также на недоверии к мощи и мотивам Америки). Все это порождает некое дружеское согласие. Но если усиление Китая не будет прервано политической нестабильностью и экономическим кризисом (чего нельзя исключать), то Россия рискует попасть в зависимое положение к Китаю и стать его вассалом. В Центральной Азии, где Россия занимала господствующее положение на протяжении 150 лет, Китай благодаря своему растущему влиянию, особенно в сфере экономики, уже начинает вытеснять Москву. Учитывая огромную протяженность российско-китайской границы, тот факт, что на российском Дальнем Востоке проживает всего семь миллионов человек (а возможно и меньше), что он примыкает к четырем китайским провинциям с населением в 130 с лишним миллионов, можно сказать, что власть и сила Китая ощущается там непосредственно и весьма конкретно. Его центры власти и силы располагаются на северо-востоке, а у России они в европейских регионах, находящихся в тысячах километрах от Дальнего Востока. Такая уязвимость и незащищенность России потребует стратегической корректировки. Наиболее вероятный сценарий, пусть он и кажется неправдоподобным в нынешних условиях, когда между Москвой и Вашингтоном летают искры, представляет собой перестройку в российско-американских отношениях и наполнение их конкретным содержанием, чего так не хватает выродившейся «перезагрузке» администрации Обамы. Несмотря на стратегическое партнерство между Китаем и Россией, Москва не испытывает иллюзий в отношении Пекина, что подтверждается проводимыми ею учениями в восточных регионах и дислокацией войск. В отношениях двух гигантов за полтора столетия были самые разные изгибы и повороты, и некоторые российские обозреватели отмечают, что сильный Китай со временем ослабит безопасность России и вовлечет ее в свою орбиту. А это вызывает другой вопрос: насколько высокодоходные коммерческие операции по наращиванию китайского военного потенциала соответствуют долгосрочным интересам России — ведь китайское оружие со временем может составить конкуренцию российскому на международных оружейных базарах, а Пекин способен когда-нибудь превратиться в противника Москвы. С учетом такой перспективы нынешние размолвки между Вашингтоном и Москвой не следует переносить в будущее. Все те перестановки и изменения в альянсах, о которых я говорил, будут не нужны, если Китай станет разумно и осторожно применять свою растущую силу и мощь, если он обуздает свою усиливающуюся самоуверенность, дабы она не порождала бесчувственность и грубость, если он будет использовать методы непринудительного характера, искусно кооптируя и разделяя своих соседей, дабы они не объединились против него. Проблема заключается в том, что сила создает соблазн, а воспоминания о былой несправедливости порождают такие поступки, которые кажутся оправданными совершающим их людям, но угрожают тем, кто становится их свидетелем либо жертвой. Некоторые авторитетные эксперты, среди которых Генри Киссинджер (написавший недавно книгу «О Китае»), полагают, что мудрость и уверенность в себе, завещанные великой и древней китайской цивилизацией, помогут китайским руководителям избежать этой вечной западни. Возможно. Но история свидетельствует, что такая уверенность может оказаться ошибочной. Китаелюбие это не меньшее препятствие ясному мышлению об этой стране, чем китаебоязнь. Заставить Китай перенапрячь собственные силы и взять на себя непосильную задачу может не только надменность и самоуверенность, которая обычно появляется вместе с национальным усилением. Это может сделать и дискурс о национализме. Китайское руководство будет наращивать националистическую риторику в периоды внутренних кризисов, нестабильности и внешней конфронтации, потому что она тешит самолюбие и импонирует миллионам китайских граждан. Однако откат к национализму породит проблемы для китайских лидеров. Националистически настроенное китайское общество будет ждать от них стойкой защиты интересов страны, и у них в моменты конфронтации останется очень мало пространства для маневра и уж тем более для компромиссов. Продолжающееся развитие социальных сетей (сегодня сотни миллионов китайцев пользуются сотовыми телефонами, блогосферой, чатами и доморощенной версией твиттера), а также ускорение урбанизации будет способствовать мобилизации масс, которые смогут оказывать коллективное давление, проявляющееся все ярче и драматичнее. Эти социальные и технологические изменения способны усилить опасность региональных кризисов, в которых Китай будет выступать против своих соседей. Такие кризисы будут возникать все чаще, а урегулировать их будет все сложнее, так там будут фигурировать такие лозунги, как «а вам слабо?», «око за око» и «никто лучше меня». "
31.01.2014	обзор FLB FLB