|
Новый скандал вокруг счетов казахстанского руководства за границей - закономерное продолжение старой истории. Ирония судьбы в том, что расследование в Швейцарии инициировали сами власти Казахстана. Летом 1999 года в горячечном стремлении "похоронить" Кажегельдина они отправили в Женевскую прокуратуру запрос по поводу его тайных счетов. И оказались в положении унтер-офицерской вдовы, которая сама себя высекла.
Женевский бумеранг
Любопытно, что этим нелепым действиям предшествовали долгие консультации, в том числе со швейцарскими финансистами. Вопрос ставился так: может ли будущее следствие выйти исключительно на счета Кажегельдина, не трогая "папу"? Швейцарцы ответили в вежливой форме, но смысл был такой: не пытайтесь взорвать мусорную кучу - по уши окажутся все, включая президента.
Тем не менее мудрые помощники и заботливые члены семьи убедили Назарбаева, что он останется "весь в белом", а его противник будет навсегда повержен. Генеральная прокуратура Казахстана попросила швейцарских коллег разобраться со счетами Кажегельдина за рубежом. В Женеве поняли это по-своему. Для швейцарских следователей важно торжество закона, а не торжество Назарбаева над Кажегельдиным. Они не пожелали стать пешками в чужой игре, орудием для сведения счетов между политическими противниками. Поэтому в Женеве решили поближе посмотреть вообще все сомнительные казахские счета.
Джинн был выпущен из бутылки. Первые же следственные действия привели к замораживанию нескольких счетов казахского руководства. Газеты запестрели сообщениями о тайных капиталах Назарбаева за границей. Через эти счета прошли десятки миллионов долларов, причем деньги переводились со счетов правительства Казахстана на счета подставных физических лиц. В этой ситуации президент не нашел ничего лучшего, как все напрочь отрицать: у Назарбаева, оказывается, вообще никогда не было счетов в иностранных банках.
Самое интересное, что президент формально прав. Скорее всего открытых на его имя банковских счетов за границей действительно нет. Иметь такие счета для Назарбаева слишком рискованно. Счета, контролируемые президентом, открывались на других - близких, доверенных людей. Главным казначеем зарубежных капиталов семьи долгое время был Сыздык Абишев. К этой деликатной работе имели непосредственное отношение Нурлан Балгимбаев, Нуртай Абыкаев, Булат Утемуратов. Одним из доверенных лиц является и советник Назарбаева Джеймс Гиффен. Именно поэтому его имя оказалось сегодня в центре скандала.
Один из доверенных людей
Напомним, что мы писали об этой важной персоне в книге "Семья Назарбаевых: истоки благосостояния" (цитата дается в сокращении):
"С 1992 года Гиффен стал официальным консультантом Назарбаева. Одновременно он был консультантом министра нефти и газа РК Балгимбаева, а когда министерство упразднили - консультантом национальной компании "Казахойл". По информации газеты "Караван", его фирма "Меркейтор" получает 60 центов с каждого проданного барреля казахстанской нефти. Если учесть, что республика ежегодно экспортирует 100-120 миллионов баррелей, это более чем щедрый профит.
Роль Джеймса Гиффена станет более понятна, если учесть, что он был активным участником официальных визитов руководства Казахстана в США, брал на себя организацию ряда публичных мероприятий с участием Назарбаева.
Несмотря на свою полную закрытость для журналистов и казахстанской общественности Гиффен остается "на слуху" как человек, от которого во многом зависит мнение президента Назарбаева в нефтяных вопросах.
Особо тесные контакты Гиффен имеет с руководителем национальной компании "Казахойл" Нурланом Балгимбаевым. О степени их близости говорит тот факт, что даже в официальной переписке американский советник обращался к министру запросто, по имени.
В ноябре 1996 года, когда премьер-министром Казахстана был Акежан Кажегельдин, Балгимбаев настойчиво пытался дать эксклюзивные права фирме "Меркейтор". Его министерство подготовило и внесло в правительство проект распоряжения, с помощью которого Балгимбаев попытался утвердить приоритетную роль своего министерства и фирмы "Меркейтор" в процессе приватизации нефтяных и газовых компаний. Если бы это распоряжение было принято, без одобрения Нурлана Утебовича и г-на Гиффена нельзя было подписать ни одного контракта.
Однако Кажегельдин не поддержал этот проект. В целом деятельность Кажегельдина была направлена на то, чтобы пошатнуть "особые" позиции фирмы "Меркейтор Корпорейшн" во властных структурах Казахстана. Однако это ему не удалось, и в октябре 1997 года он был отправлен в отставку. Его место занял Нурлан Балгимбаев".
Сегодня в руководстве Казахстана, как в доме Облонских, все смешалось, люди поменялись то ли масками, то ли ролями. Эксперты ломают голову над тем, почему бывший стажер "Шеврона" Нурлан Балгимбаев вдруг решил подвергнуть жесткой критике деятельность своей любимой американской компании в Казахстане. В свете последних скандалов можно предположить, что его демонстративная жесткость и угрозы - предупреждение относительно поведения менеджеров "Шеврона" в процессе будущего расследования в Вашингтоне. Слухи о том, что представителям "Шеврона" в 1993 году пришлось хорошо умаслить Назарбаева и его ближайшее окружение, чтобы получить Тенгиз, имеют давнюю историю. Отношения такого рода иногда мягко называют "неформальными". Известно, что у контракта с "Шевроном" были свои упорные противники, которые в одночасье вдруг стали сторонниками. Известно и особо теплое отношение Назарбаева к этой компании. Президент не раз лично способствовал ей в решении отдельных проблем, связанных с тарифами, налогами, экологическими нормами.
В журнале "Ньюсуик" сказано, что "Мобил" ныне активно сотрудничает с ФБР в расследовании скандального дела. Если союзником следователей окажется еще и "Шеврон", выплывет такая информация, что Назарбаеву придется срочно воспользоваться законом о Первом Президенте. Другой вопрос: выгодно ли самому "Шеврону" сегодня открывать всю правду, не повлечет ли это серьезных обвинений в адрес менеджеров компании?
Критикуя "Шеврон", Балгимбаев ничем не рискует. Он набирает очки в глазах тех, кто считал его безропотным ставленником иностранного капитала. В то же время он дает сигнал крупному, влиятельному американскому инвестору: вами, господа, сильно недовольны. Почему недовольны, другой вопрос. Балгимбаев говорит о долге "Шеврона" почти в 1 миллиард долларов, о несправедливом распределении прибыли и игнорировании интересов республики при закупке оборудования и определении подрядчиков. Возможно, эти действия "Шеврона" действительно переполнили чашу терпения даже твердокаменного Нурлана Утебовича. Но "Шеврон" не был ангелом и раньше. Так что главные причины внезапной перемены ветра - политические.
Давление на "Шеврон", а попутно и на Гиффена, - это угроза изменить ранее лояльное отношение к американцам, если они испугаются следствия в Женеве и Вашингтоне и пожелают "сдать" своих казахстанских патронов. Тот, кто скажет слишком много, потеряет свои позиции в нефтяном бизнесе Казахстана. У правительства Казахстана достаточно оснований для того, чтобы обвинить "Шеврон" в неисполнении принятых инвестиционных обязательств и утаивании части выручки. А отсюда прямой путь к скандальной участи компании "Транс Уорлд Груп". Шум, конечно, будет на весь мир, но руководство Казахстана готово это пережить. Свято место пусто не бывает. Если оскорбленный "Шеврон" будет вытеснен из казахстанских проектов, его место займут другие компании. В том числе российские.
Второй расчет, озвученный рассерженным Балгимбаевым, более общий. Через "Шеврон", имеющий влиятельное лобби в руководстве США, попытаться надавить на американскую администрацию, которая, как кажется Назарбаеву, развернула сегодня "информационную войну против Казахстана". На самом деле в Вашингтоне воюют против коррупции и произвола со стороны самого Назарбаева, но президент давно не проводит различия между собственной персоной и государством, которое он возглавляет. Критика "Шеврона" - знак недовольства позицией Запада. Назарбаев дает понять: господа, я долгое время был с вами ласков, так отплатите же мне той же монетой и прекратите этот поток критики в западной прессе и со стороны официальных лиц США.
Трудно сказать, насколько в "Шевроне" понимают подобные намеки и определить степень реального политического влияния крупной нефтяной компании, которая волей-неволей оказалась вовлечена в процесс жесткой политической борьбы.
|
