|
...Конечно, ничто не вечно под луной. Но чтобы настолько! Виктор Геращенко, он же Геракл, он же живой символ стабильности российской банковской системы, уходит с поста председателя Банка России. Он вернулся на эту должность сразу после кризиса 98-го, когда многим казалось: наши банки, если и возродятся, то очень нескоро. Однако неспешное, во многом откровенно медлительное правление Геракла привело к главному результату: сегодня в России есть финансовая система. Далеко не идеальная, вызывающая кучу нареканий и вопросов, — но она есть.
И тем не менее Геращенко уходит, подав заявление и совсем немного не дождавшись официального окончания срока своих полномочий. Они, эти полномочия, истекали осенью, и почти всем было ясно — контракт центральному банкиру не продлят. И дело тут вовсе не в профессионализме — как раз с этой стороны к Геращенко претензий ни у кого нет.
Тогда почему именно сейчас, почему досрочно? Что такого случилось либо в самом Геракле, либо в планах властей, раз его понадобилось убрать с должности досрочно? Что будет завтра с валютным курсом, с банковской системой, с гарантиями вкладов населения?
Между прочим, от ответов на эти вопросы зависит многое в этой стране...
Последний подвиг
Наверное, я не открою большой тайны читателям, если скажу, что чисто по-журналистски описывать Геращенко было приятно. Слишком уж неординарен, колоритен этот банкир еще советской закалки. Знаете, бывают чиновники, про которых и десятка слов сказать нельзя. Вроде и люди неплохие, и специалисты грамотные, но... Скучно! Серая мышь из стада себе подобных.
А Геракл... Всем своим видом и поведением он старался поддерживать имидж человека политически неангажированного, но консервативного. Скромные очки и галстуки, оставшиеся в гардеробе еще со времен СССР, заставляли вспоминать байки о миллионерах, покупающих одежду на распродажах. При этом — острый как бритва и часто безжалостный язык с шутками на грани фола.
Один из наиболее известных примеров: перед поездкой в Вашингтон для переговоров с кредиторами Виктора Геращенко спросили, с кем бы он в США хотел встретиться.
Ответ сразил журналистов наповал: “С Моникой Левински”. — “В смысле?” — напряглись американцы. А вот как хотите, так и понимайте этого русского, который едет просить у вас деньги и при этом над вами же и издевается.
Еще памятен милый ответ Геращенко на вопрос премьера России Сергея Степашина во время одного из заседаний кабинета министров. Медлительность, с какой ЦБ решал вопрос об отзыве лицензий у проблемных банков, позволяла последним прятать деньги на “запасных” счетах. Возникли опасения, что крайними, как всегда, окажутся вкладчики. “Возможно ли такое?” — спросил у главного банкира глава правительства. Виктор Владимирович долго задумчиво разглядывал перед телекамерами потолок. А затем ответствовал: “В нашей стране все возможно”. “Очень жизнеутверждающий ответ”, — обиженно подвел итог дискуссии Степашин под сдавленный хохот министров.
Впрочем, позволял себе Геракл и куда более рискованные шуточки, которые любому другому чиновнику стоили бы карьеры. Если покопаться в биографии этого человека, легко обнаружить, что Виктора Геращенко обвиняли в финансировании ГКЧП, в переводе за границу денег партии (которая КПСС), в планомерном и уверенном саботаже реформ Гайдара. “мальчиши-кибальчиши” и “чубайсята” — это ведь его ехидные выражения.
Можно вспомнить, как в начале 90-х Геракл чуть не превратился в Венеру Милосскую. Успокаивая напуганный слухами о замене купюр народ, Виктор Геращенко грозился дать руку на отсечение, но не допустить денежной реформы. В 1991 году реформа, а затем и обвал рубля состоялись. Руки у всех уцелели.
В общем, во все времена и эпохи Виктор Владимирович Геращенко отличался редкостной живучестью и оптимизмом. Особенно после августа 98-го, когда он вновь был призван на государеву службу — чистить авгиевы конюшни, в которые в тот момент превратились все наши банки. На любую критику Геракл мог ответить: вас что-то во мне не устраивает? Отлично. Вот лопата, гребите дерьмо без меня. Или оставьте в покое и дайте работать так, как я хочу и умею...
Менялась власть в стране, но Геращенко демонстративно оставался над любой схваткой. Помнится, год назад Владимир Путин назвал бессмысленными “неработающие ограничения в валютной сфере”. И пообещал как можно скорее внести изменения в законодательство, которые позволят экспортерам освободиться от обязательной продажи валюты государству, а гражданам — свободно открывать счета за рубежом.
Кто встрял в этот благостный диалог власти с народом? Естественно, шеф ЦБ. Который тут же “поправил” президента, заявив: давать такую свободу россиянам рано. Потому что если отток валюты из страны и сократился с 5 до 3,8 миллиарда баксов, так это не из-за выдающихся успехов кабинета министров. А благодаря тотальному таможенно-банковскому контролю, охватившему 80% отечественных экспортеров и 90% импортеров. Кроме того, если отменить обязательную продажу 75% валютной выручки, рубль сразу упадет так, что никаких золотовалютных резервов ЦБ на его поддержание не хватит.
Амбициозный президент тогда стерпел подобное вольнодумство. Но, как оказалось, ненадолго...
Кто дочистит конюшни?
Мало сомнений, что к нынешней отставке Виктора Геращенко привела угроза потери собственной независимости. Любому капитану обидно, когда после многих лет самостоятельного плавания тебе начинают диктовать, какой рукой надо крутить штурвал или какой шваброй драить палубу.
А Центробанк — это не корабль, и даже не флотилия. Центробанк — империя, государство в государстве. Пусть и не самое богатое на планете, но имеющее на счетах миллиарды долларов, около 100 тысяч сотрудников и огромную недвижимость, которую в 1997 году оценивали в 1 млрд. долларов и которая с тех пор дешевле не стала.
Это ли не мощь?
Но главное — власть. Это в Белом доме чиновники могут сначала принимать какие-то решения, а потом неделями и месяцами добиваться их исполнения. В банковском мире все проще: закон — это воля ЦБ и его главы. Распоряжение с Неглинной приравнивается к приказу, нарушение которого карается... Нет, конечно, не поркой провинившихся. Однако немало банкиров поплатились лицензией на право работы, и еще неизвестно, что было хуже.
Так вот: когда есть власть, всегда найдутся желающие ею воспользоваться. Война главы ЦБ и чиновников за влияние в банковском мире началась не вчера. То, что было возможно при Степашине и отчасти при премьере Путине, перестало устраивать власти при Путине-президенте. “Покушения” на Виктора Геращенко стали происходить все чаще и чаще.
Сначала правительство разработало ряд поправок к Закону о Центробанке, которые резко расширяли полномочия Национального банковского совета (НБС) и, соответственно, настолько же резко сужали полномочия “первого банкира страны”.
В чем суть этих изменений? Упрощенно говоря, ЦБ РФ терял реальный контроль за коммерческими банками (он отходил НБС), превращаясь в очень большую, но все равно обычную кассу.
С подобным понижением в статусе Геращенко, действительно привыкший к своей исключительной независимости, смириться наверняка не мог. (Кстати, Игнатьев, предложенный Путиным на место Геращенко, не скрывает, что является поклонником правительственного варианта закона о ЦБ, в котором НБС получает права финансового надзора и контролирует расходы Центробанка.)
Это — уже достаточная причина для отставки Виктора Геращенко, хотя далеко не последняя. Потому что в случае принятия правительственных поправок Центробанк фактически отстранялся от проведения банковской реформы, против которой — в ее нынешнем виде — выступал Геращенко.
На “стол” выставляется весьма вкусный пирог: мало того что, согласно реформе, с рынка будут вынуждены уйти сотни мелких и средних банков, которые просто не потянут новые требования властей к кредитным организациям. Их остатки — в основном клиентскую базу — охотно заглотят банки крупные, которые принято называть олигархическими. Так еще и государство намерено выйти из уставных капиталов своих банков, где часть акций принадлежала именно ЦБ...
Весьма вероятно и то, что с уходом Геращенко вновь всплывет тема регулирования валютного курса. Виктор Владимирович был убежденным сторонником твердой национальной валюты и при угрозе рублю охотно выбрасывал на биржу “свободные” доллары из резервов ЦБ. За что и подвергался критике со стороны советника президента по экономическим вопросам Андрея Илларионова и Егора Гайдара. Последние утверждали, что — не без помощи Центробанка — реальный курс рубля сегодня сильно завышен и что этот факт неизбежно приведет к замедлению экономического роста, а в конечном счете — к его прекращению. (Это мнение экономистов приводило в восторг прежде всего экспортеров сырья — “нефтяных и газовых королей”, а также “алюминиевых баронов”.)
Тот факт, что банковская система России далеко не в идеальном состоянии и нуждается в серьезном реформировании, сомнению не подлежит. Можно долго спорить о том, смог бы Геращенко — со всеми его плюсами и минусами — провести эти реформы. Идеализировать Геракла было бы неправильно — однако еще большие сомнения в этом вызывает кандидатура его преемника. Сергей Игнатьев, который, безо всякого сомнения, вот-вот будет утвержден в должности нового шефа Банка России, фигура мало известная в банковских кругах.
Во власти он находится уже 12 лет, однако лишь два неполных года проработал заместителем председателя Центробанка. (Просто для сравнения: Геракл занимал должность первого банкира страны почти 10 лет.) Все остальное время Игнатьев трудился в тихой должности одного из заместителей министра финансов. Именно поэтому его назначение вызвало некий шок у большинства представителей российского банковского мира. Которые даже спустя несколько дней после решения президента Путина о смене главы ЦБ уклоняются от комментариев.
Тем не менее многие политические и финансовые игроки после отставки Геращенко заметно оживились. При Геракле у них не было шансов ради собственных интересов влиять на политику Центробанка. Я вовсе не хочу сказать, что такие шансы появятся у них после прихода в ЦБ Игнатьева. Однако сами игроки, похоже, считают иначе...
|
