|
Андрей Вавилов - из тех, которые если и простудятся, так только на наших похоронах. Андрей Вавилов никуда из власти не девается. Он остается с нами. И в этом никто особенно не сомневался даже в начале марта нынешнего года, когда московскую политическую элиту в считанные часы обежала фраза, якобы произнесенная Анатолием Чубайсом в час триумфа - когда он получил право обставлять свое возвращение в правительство особыми условиями: "Да, и вот еще что. Как хотите, но - без Вавилова..."
К тому моменту счет кадрового матча между Андреем Вавиловым и Министерством финансов России был разгромным: пять - ноль. На посту замминистра Вавилов пересидел пятерых боссов: Василия Барчука, Бориса Федорова, Сергея Дубинина, Владимира Панскова, Александра Лившица. Да и, будем откровенны, не пересидел, а передавил, переиграл, переинтриговал. Перехитрил, в общем. Понадобился Чубайс, чтобы прервать эту беспроигрышную серию. Впрочем, и тут - прервать всего лишь вежливым предложением ничьей. И ничьей вполне почетной, не наносящей ни малейшего ущерба достоинству покидающего политический ринг.
Вавилов ушел не на покой (какой там покой для 36-летнего финансиста), а, разумеется, в бизнес. В большой бизнес, к большим деньгам. Он сидит так высоко, что из его кабинета, должно быть, видно "Чейз Манхеттен Банк".
Нам легко вообразить себе сцену этого "ухода с госслужбы" - благо ритуал такого рода перемещений вполне сложился, гладко отполировался традицией. Недолгие сборы: с письменного стола - приятные на вид и на ощупь безделушки, накопившиеся за время службы; со стены - собственноручно подписанное президентом письмо в рамочке с благодарностью "за активное участие в избирательной кампании 1996 года"; из приемной -секретаршу, научившуюся многому; из верхнего ящика по левую руку - записную книжку с именами и телефонами.
И кое-какие бумаги. Ну, письма там, распоряжения, предложения, резолюции, договоры - за подписями такими и эдакими, с печатями теми и семи... Пригодится же. Мало ли. На всякий случай.
Всякий случай наступил 27 июня 1997 года, в пятницу. В день и час, когда председатель Центрального банка РФ Сергей Дубинин вручил председателю правительства России Виктору Черномырдину письмо "О незаконных переводах средств федерального бюджета Российской федерации банкам и предприятиям" (на трех страницах с приложением на 28 листах). Это было первое из двух тщательно подобранных и надежно аргументированных досье по операциям с участием МАЛО и администрации Московской области, - обошедшимся государственному бюджету соответственно в 237 и 275 миллионов долларов, - которые тут же проследовали в прокуратуру, снабженные краткой, но недвусмысленно-гневной резолюцией премьера.
А неполные три недели спустя уже оказалось, что грандиозный финансовый скандал с разоблачениями на общую сумму в полмиллиарда долларов полностью вывернулся наизнанку.
Еще в первых числах июля, когда одни и те же документы из "досье Дубинина" и комментарии к двум раскрытым в них многозвенным схемам финансовых проводок кочевали по страницам "Коммерсанта", "Московских новостей", "Известий", "МК", нетерпеливые наблюдатели с азартом обсуждали вопрос, "успеет ли Вавилов доехать до Шереметьева прежде, чем к нему домой придут с ордером на обыск". Слухи о выдаче такого ордера Генпрокуратуре даже пришлось опровергать особым заявлением 14 июля.
Но к середине месяца, к прошедшей при полном аншлаге пресс-конференции Андрея Вавилова в "Славянской", выяснилось, что приданое, собранное им - "пушинка к пушинке, ни одного перышка" - за беспокойные годы минфиновского служения, позволяет при желании сделать гораздо более актуальной и реалистичной другую тему для обсуждения: во что обойдется Сергею Дубинину скандал, который он сам затеял.
Отличается умом и сообразительностью
Заметим, что за судьбу Вавилова волновались- кто более или менее доброжелательно, кто с нескрываемым злорадством - только люди, не слишком хорошо знакомые с героем. Те, кому доводилось общаться с Андреем Петровичем ближе, по всей видимости, ни секунды не сомневались в благополучном исходе нынешней передряги для финансиста.
"Он придумает тысячу причин, по которым совершенно точно был обязан проводить бюджетные деньги - хоть МАПО, хоть Московской области - именно через эти гособлигации и никак иначе, - усмехается лидер одного из крупнейших российских банков. - А если кто будет и дальше удивляться, откуда взялись украинские векселя, так приплетет еще и МИД, которому будто бы было полезно "оживить" тухлые бумаги дружественной державы, потому что это давало возможность отторговать у нее что-нибудь дополнительное - хотя бы и на переговорах по Черноморскому флоту".
"С МиГами вообще дело почти безнадежное, - вторит другой банкир. - Помнится, еще в тот период, когда проходило акционирование МАПО, в качестве отдельного объекта собственности рассматривалась площадка-"отстойник" авиастроительной фирмы в районе аэропорта Быково. Причем объекта весьма ценного: туда свезена уйма готовых самолетов, в большей или меньшей степени укомплектованных. Кажется, в борьбе за приватизацию этой стоянки кто-то кого-то даже застрелил. Так что при желании всегда можно ткнуть пальцем в три первых самолета из этого ряда и сказать: да вот же они, вы заказывали - мы построили. Мол, какие еще претензии?.."
Чиновники Центробанка, оказавшиеся на этих днях в непосредственной близости к эпицентру скандала, с такими предположениями в принципе готовы даже и согласиться. "Разумеется, государство вправе удовлетвориться таким ответом своего финансового "подрядчика": дескать, вот вам ваши самолеты за ваши деньги, и отстаньте от нас, - кивает высокопоставленный чиновник с Неглинной. - Но точно так же оно вправе и заинтересоваться: а не надурил ли его по ходу дела этот самый подрядчик. И если обнаружит, что все-таки надурил, вправе решать, что с ним дальше делать".
На пресс-конференции 15 июля Андрей Вавилов уже успел блестяще подтвердить свою репутацию человека хладнокровного и весьма изобретательного, когда дело доходит до оправдания его собственных решений или просто добросовестно исполненных им распоряжений. Законодательные уложения об использовании бюджетных средств, обширная практика применения денежных суррогатов при бюджетных проводках, прецеденты "опережающего" финансирования(когда деньги выплачиваются задолго до подписания соответствующего контракта) - все пошло в дело. "Убойный" компромат из собранных Центробанком досье вдруг предстал набором рутинных приемов государственной бухгалтерии.
Единственным, пожалуй, непроясненным обстоятельством осталось возникновение бокового отростка в описанных Центробанком финансовых схемах: того отростка, что упирается в банк "Луи д'0р" на Барбадосе. Но и тут - не Вавилов же числится среди акционеров финансового заведения в оффшорной зоне, а зампред Уникомбанка Глориозов. Все равно мимо.
Один из многоопытных московских финансистов, консультировавших "Итоги" на предмет казусов с МАПО и администрацией Московской области (во всей этой истории стоит отдельно обратить внимание и на то, до какой степени решительно всякий, кто соглашается ее комментировать, настаивает на гарантиях своей анонимности), резюмировал: "С формально-юридической точки зрения придраться к Вавилову будет фактически невозможно. Налицо корыстный умысел или конкретные игроки на рынке ценных бумаг просто оказались недостаточно профессиональны? Кто и насколько обогатился и до какой степени рассчитывал на это обогащение, проводя финансовые операции? Всё - из области подозрений. А подозрения к тому же подразумевают долгое и нудное обсуждение моральных качеств разнообразных фигурантов дела. В таких случаях хорошо было бы обратиться к жюри присяжных: им ведь доказательства не нужны. Они бы посмотрели, во что человек одет, на чем ездит его жена и где они проводят свой отпуск, -и либо поверили бы объяснениям, откуда что взялось, либо нет, либо почуяли бы, что тут "неладно что-то", либо остались бы глухи..."
С присяжными в нашей стране пока дела обстоят худо. Каковы, в таком случае, мотивы отчаянной атаки? На что все-таки расчет?
"Финансы - вне политики"?
"Наведение "сокрушительного порядка" в наши планы, конечно, не входило. Этих амбиций у нас нет. Точно так же никто в ходе недавних проверок деятельности МФК, Уникомбанка и проч. не ставил перед собою задачу извести под корень какого-нибудь конкретного деятеля, - утверждает один из ближайших соратников Сергея Дубинина. -Зато мы считаем себя обязанными пресечь практику использования бюджетных средств помимо законной процедуры, предполагающей участие парламента и т.д.
Мы обнаружили схему финансовых проводок, позволяющую спокойно уводить бюджетные деньги от нашего контроля. Мы подозреваем, что схема была придумана вовсе не специально для двух обнаруженных нами случаев: она явно с теми или иными вариациями использовалась и раньше - уж больно она хороша. Значит, мы обязаны эту схему сломать. А сделать это можно единственным образом: раскрыть, разгласить ее устройство, тогда применить ее в следующий раз будет уже невозможно. Ну, побоялись бы огласки, положили бы под сукно результаты деятельности наших инспекторов. Но утаив то, что обнаружили, мы сами становимся частью этой схемы. Вот и вся альтернатива скандалу..."
Хозяин соседнего кабинета в импозантном здании на Неглинной настроен еще более решительно: "Если у нас тут - касса целого государства, то мы не можем спокойно смотреть, как мимо этой кассы, без ведома кассира, туда-сюда носят деньги в колоссальных объемах. И все это - по единоличному решению некоего чиновника".
Служащие Центробанка и среднего, и высшего ранга демонстрируют в эти дни обычно отнюдь не характерную для них застенчивость и умеренность амбиций. Они утверждают, что и в самых смелых своих мечтах не собираются идти дальше "усовершенствования ведомственных инструкций, дабы попытки провести аналогичные схемы платежей были бы сразу видны в стандартной банковской отчетности". Они обращают внимание публики на то, что "лишь указали адреса, по которым двинулись бюджетные деньги, а заставить вернуть их в бюджет - во власти совсем других органов". Они в любую минуту готовы уступить прокуратуре "право указывать пальцем на злодея и требовать для него справедливого наказания".
Но тут же можно услышать и иные комментарии: "Переданные в правительство материалы о МФК и Уникомбанке сильны прежде всего своей полнотой. Это любовно, тщательно подобранные досье. Их спрятать, рассеять опять по листочку - невозможно. Схема раскрыта. Исполнители названы. Сооружено что-то вроде ящика Пандоры: его можно сколько-то времени держать запертым, но совсем избавиться от него нельзя. Так что Дубинин защищен уже тем, что его отставка бессмысленна. Вслед за ним пришлось бы вычистить с Неглинной всех, кто имел отношение к разработке этого дела. Вплоть до инспекторов, проводивших проверки в банках..."
Что там в ящике Пандоры
Первые признаки стремления как раз и свести конфликт "к нулю" уже налицо. Одного только вполне примирительного по существу и тону совместного заявления ЦБ и Уникомбанка, вышедшего в минувшую среду, хватает, чтобы убедиться: скандал тихо, с еле слышным свистом сдувается.
Президентские выборы 1996 года дорого обошлись нам не только потому, что на них и в самом деле много потратили рублей и "уев". Деньги будут по-прежнему ходить в этой стране мимо кассы, и "мимо кассы" же будут пролетать всякие попытки "покончить раз и навсегда" с хитроумными схемами подобного хождения, пока в полном расцвете сил останутся люди, которых "никому нельзя трогать", потому что они помнят слишком многое.
Пока, расставаясь с госслужбой, они будут уносить с собою на всякий случай желтые папки с ботиночными тесемками. А в этих папках будет все: "пальмы, девушки, голубые экспрессы, синее море, белый пароход, мало поношенный смокинг, лакей-японец, собственный бильярд, платиновые зубы, целые носки, обеды на чистом животном масле и, главное, мои маленькие друзья, слава и власть, которую дают деньги". Это сказал не Вавилов,а Бендер.
|
