|
Конечно, можно сказать: при умелом хозяйствовании самый бедный ресурсами регион может стать процветающим, но где они, умелые хозяйственники, где вы, богатые края? Надо сказать, что за три с лишним года пребывания Александра Лебедя на посту губернатора Красноярского края этот регион находился как бы в тени: на страницы газет и телеэкраны он попадал в основном в связи с пресловутым делом Быкова да еще со скандалами, сотрясавшими краевую администрацию. То один вице-губернатор оказывался человеком с ворохом паспортов и несколькими гражданствами, то другой (точнее, другая) щеголяла на "Мерседесе", подаренном известным уголовным авторитетом...
Даже прошлогодние выборы в Законодательное Собрание не вызвали особого интереса у центральных СМИ, хотя грязи там хватало. Но чего за все это время не было, так это свидетельства надвигающегося на Красноярье экономического кризиса. Да, о вопиющей некомпетентности Лебедя и его команды в свое время сказано было немало. О том, что бесконечная (причем неумелая и малоэффективная) борьба за передел собственности, развернувшаяся после прихода генерала на губернаторство, экономике отнюдь не полезна, аналитики предупреждали неоднократно, но до самого последнего времени подобные прогнозы выглядели мрачными пророчествами, до которых охочи журналисты всех времен и стран.
Грозным предвестником грядущих несчастий стало то, что уже в прошлом году начались перебои с зарплатой бюджетникам, - как будто на дворе не 2002-й, а 1995 год, когда от этой беды страдала вся страна. И вот - грянуло. Александр Лебедь в несчастливый день - 13 февраля - выступил с обращением к красноярцам, в котором говорилось, что бюджет края отныне будет зависеть не от налоговых отчислений собственных предприятий, а от помощи Москвы. И соответственно жителям края настоятельно рекомендуется потуже затянуть пояса.
Обращение само по себе довольно интересное: после дефолта прошло больше трех лет, экономика страны в целом демонстрирует устойчивый рост, и вдруг о надвигающейся экономической катастрофе заговорил глава не какой-то заброшенной территории, а богатейшего Красноярья! Еще более интересно то, что ответ на вопрос о причинах хозяйственного коллапса содержится в самом обращении Александра Ивановича.
Губернатор прямо заявил, что все невзгоды края происходят из-за резкого снижения прибыли горно-металлургической компании "Норильский никель", которая является главным наполнителем краевого бюджета. Вот, оказывается, где собака зарыта: падение цен на продукцию одного-единственного, пусть и мощного предприятия разрушает всю финансово-экономическую систему гигантского края.
Да, "Норильский никель" дает краевой казне до 68 процентов средств. Но позвольте, Красноярский край - не Ямал, где, кроме нефти и газа, есть только оленьи стада в тундре и цены на сырье определяют всю его хозяйственную жизнь. Возьмем тот же Красноярский алюминиевый, из-за которого ручьями лилась кровь в "алюминиевых войнах" начала 90-х и который поссорил Лебедя с Анатолием Быковым. Так вот, по данным бывшего вице-губернатора Людмилы Селивановой, приведенным в прессе 28 августа прошлого года, налоги КрАЗа в бюджет края составляют 1,45 процента всех налоговых поступлений, иными словами, равны тому, что дает краевой казне небольшое Енисейское речное пароходство.
Правда, другой заместитель губернатора, Михаил Готовко, в интервью газете "Труд" 22 июля 2001 года утверждал, что алюминиевый гигант дает бюджету аж 10 процентов дохода. Но и это выглядит дико, поскольку годовой доход "Норникеля" составляет около 3 млрд долларов, а КрАЗа - не менее 1 млрд, и платить краю алюминщики должны приблизительно втрое меньше, чем норильские металлурги, но никак не в 6,8 раза (если верить словам Готовко) и уж тем более не в 47 раз (если принимать на веру цифру, выданную Селивановой). Кстати, именно Селиванова, а не Готовко в команде Лебедя курировала цветную металлургию и контакты с ФПГ, так что ей верить куда больше оснований, чем г-ну Готовко, занимавшемуся совершенно другими вопросами.
К чему, спрашивается, столь подробно останавливаться на доходах КрАЗа и налогах, которые этот завод, один из крупнейших в мире, платит краю? Да потому, что согласно расхожему мнению экономика края зиждется на двух китах: "Норильском никеле" и КрАЗе. Однако один из "китов" больше похож на мелкую рыбешку: бюджету региона, на территории которого работает, он платит до смешного мало. Пресса утверждает, что активы алюминиевого гиганта давно пребывают в оффшорах, и деньги, причем на совершенно законных основаниях, перечисляются не в Красноярск, а куда-то на остров Мэн, или Науру, или Каймановы острова. Впрочем, об этом нужно спросить управляющего всероссийской алюминиевой империей Олега Дерипаску.
Возникает вопрос: как же получилось, что администрация края, ведя ожесточенную борьбу за владение акциями КрАЗа, не озаботилась возвращением его активов в родное Красноярье, хотя сделать это было можно, например, изменив краевую законодательную базу или же заключив с "Русалом" - владельцем завода - договор наподобие того, что действует между Красноярском и "Норникелем"?
Может быть, желание получить акции предприятия у администрации есть, но то, что она хочет вернуть его активы на "малую родину", команда Лебедя ничем не доказала. А ведь, кроме КрАЗа, в Красноярье работают огромный химкомбинат "Енисей", машиностроительные заводы, входящие в "Сибмашхолдинг", мощнейшее в России золотодобывающее предприятие "Полюс", Красноярская угольная компания, владеющая тремя разрезами, входящими в число крупнейших в мире, есть целлюлозно-бумажный комбинат, сотни менее крупных заводов и фабрик. Есть плодороднейшие земли (на юге края вызревают даже арбузы), на которых расположились многочисленные сельхозпредприятия, есть бескрайние леса, которые эксплуатируются леспромхозами, отправляющими свою продукцию аж в Великобританию...
А "кит", на котором базируется шаткое благополучие края, оказывается, всего один. Остальные - так, мелочь, то ли кильки, то ли минтай. Как же получилось, что все упирается в "Норильский никель"?
Да очень просто: например, химическое предприятие "Сивинит" годами не могут поделить различные собственники, в результате чего оно практически не работает. И различные группировки, связанные с краевой администрацией, упоенно борются за контроль над заводом, в то время как он умирает. Лихорадит и крупнейший в центре Сибири цементный завод: злые языки утверждают, что на его контрольный пакет акций якобы положил глаз сын губернатора.
Из трех лесоперерабатывающих комбинатов Лесосибирска один давно "лег" (интересно, как может "лечь" ЛДК в зоне, богатейшей лесами?), а два - процветают, но что, кому и куда они платят, неизвестно. Известно лишь то, что их руководители произвольно устанавливают не только цены на собственную продукцию, но и... соотношение валют к рублю, на основании которых они эту продукцию продают за рубеж.
При таком "рыночном" подходе понятно, что никаких налогов в бюджет с них стребовать не получится. "Норникель" оказался единственной подпоркой краевого бюджета потому, что администрация Лебедя за годы своего правления никакой экономической политики не выработала и реальной экономикой не занималась, заменив ее бесконечной и бесплодной борьбой за передел собственности и контроль над финансовыми потоками. А богатства красноярских недр - нефть, газ, алмазы и прочее - так и лежат втуне, поскольку инвестор, будучи в здравом уме и трезвой памяти, никогда не вложит средства в регион, в котором власть не может и не умеет навести элементарного порядка.
Вот и получилось, что Красноярский край идет на дно в то время, когда намного более бедные и обделенные человеческими ресурсами области и края строят новые заводы и жилые комплексы, создают новые рабочие места, осваивают высокие технологии, привлекают отечественный и иностранный капитал. Экономика края распалась на изолированные хозяйственные анклавы и отдельные предприятия, которые либо влачат жалкое существование из-за бюрократического произвола и ничем не сдерживаемого криминального вмешательства в хозяйственную жизнь, либо работают вне правового поля, не платя ни налогов в бюджет, ни зарплаты работникам. Этакая феодальная экономическая раздробленность.
Похоже, что призрачная стабильность в крае, основанная на реальных норильских деньгах, до сих пор базировалась лишь на том, что губернатор старался не задевать интересов "Норникеля", города Норильска и Таймыра, на территории которого работает единственный бюджетный донор. Действительно, кто станет резать курицу, несущую золотые яйца? Но если ничего, кроме этой курицы, в хозяйстве нет, рука сама собой тянется к топору, и в самое последнее время отношения Лебедя с северянами начали портиться.
Еще осенью краевая администрация заявила о необходимости секвестровать бюджет; еще бы, денег требуется все больше и больше, а единственный донор по не зависящим от него причинам - падение мировых цен - не может перечислять Красноярску столько, сколько раньше. Значит, надо резать. Но порезать решили среди прочих и бюджет самого города Норильска, то есть наказать за собственный, мягко говоря, непрофессионализм тех самых людей, которые бюджет наполняют. Наказать тех, кто работает в жесточайших условиях Заполярья, исправно платя Красноярску столько, сколько положено по закону.
Вот и решили норильчане, что Красноярск по отношению к ним поступил совсем не по-джентльменски, и потребовали четко определить административную принадлежность своего города. Тут существует не имеющий аналогов в России юридический казус: находящийся на территории Таймыра Норильск напрямую подчиняется краевому центру. С действующей Конституцией России это не согласуется никак и основано на том, что в 1953 году Норильский комбинат и весь промышленный район был передан в хозяйственное ведение Красноярска.
Конечно, в современной ситуации это выглядит спорно, и пока норильчан красноярская администрация не трогала, они не обращали особого внимания на нелепость юридического положения своего города. Но г-н Лебедь, вспомнив, что согласно указу, принятому полвека назад, он может просто отобрать деньги у заполярных металлургов, их жен и детей, решил, не мудрствуя лукаво, это и сделать. Потом были заявления возмущенных норильчан и таймырцев (по уставу Таймырского автономного округа, кстати, Норильск является неотъемлемой его частью, что вполне соответствует и Конституции, и сложившейся реальности). В выяснении отношений приняли участие власти Норильска в лице мэра и горсовета, руководство округа, от имени которого высказалась Дума ТАО, и администрация края, отстаивающая позицию губернатора. Не остались равнодушными и простые северяне - норильские профсоюзы также выступили с резкой критикой действий краевой администрации.
Иными словами, в треугольнике Красноярск - Норильск - Таймыр вспыхнул конфликт, в который втягиваются уже и федеральные органы власти. При этом показательно, что Законодательное Собрание края, в отличие от губернаторской команды, признает наличие проблем вокруг Норильска и в целом негативно относится к грубой политике давления на северян, применяемой Лебедем. Очевидно, не имея сколько-нибудь серьезной аргументации в защиту своей позиции относительно Норильска, не надеясь одолеть непокорных северян, на стороне которых законы, здравый смысл и элементарные правила порядочности, Александр Лебедь и пошел ва-банк, объявив красноярцам о необходимости затянуть пояса и незамысловато кивнув на норильчан: они, мол, в этом виноваты, не хотят делиться, не желают страдать вместе с вами. В этом, собственно, и заключается суть его обращения.
Время Александра Лебедя уходит. Долготерпеливы сибиряки, но закрывать глаза на вопиющую бесхозяйственность, политическое интриганство, попытки перевалить тяготы, вызванные собственным социально-экономическим беспределом, на плечи тех, кто работает, видны сегодня невооруженным глазом. На выборах в краевой парламент блоки, поддерживавшие Лебедя, потерпели сокрушительное поражение, а "нейтралы", включая, кстати, депутатов от Таймыра и Норильска, вынуждены встать в оппозицию к губернатору.
То, что мы видим сейчас в Красноярском крае, - не что иное, как агония политической, социальной и экономической системы, созданной Александром Лебедем. И никакие попытки стравить норильчан с красноярцами остановить процесс агонии не смогут. На смену провалившейся команде неизбежно придут новые люди, которым и придется разгребать завалы, оставленные политическими банкротами.
|
