|
Знакомьтесь: Ирина Иванова, мать-одиночка, двое детей, представляет издание Ura.ru. Живут они в Малом Истоке, входящем в состав Екатеринбурга. После закрытия поликлиники – всё та же пресловутая «оптимизация здравоохранения» – Сережу, больного церебральным параличом, нужно возить за 6 км до соседней поликлиники на коляске по обочине дороги. В мэрии полагают – ничего страшного.
Ирина с детьми и остальные пять тысяч жителей Малого Истока надеются на только Владимира Путина. Эта история дошла до федерального штаба ОНФ и было принято решение: в июле люди расскажут о своей проблеме лично президенту. Жителям остальных 17,5 тысяч населенных пунктов, которые вообще не имеют медицинской инфраструктуры, надеяться можно только на Бога – до Путина дойдёт не каждый.
Агентство FLB уже писало о том, что в апреле этого года Счетная Палата оценила результаты проходящей реформы здравоохранения, проанализировав, насколько эффективнее и доступнее стала медицинская помощь. Вывод следующий: после прошедшего в 2014 году сокращения 90 тысяч медиков и реорганизации примерно 350 медучреждений доступность медпомощи сократилась, а объем платных медуслуг вырос почти на четверть. Число умерших в стационарах выросло на 3,7%, внутрибольничная летальность увеличилась на 2,6%.
В ходе проверки выяснилось, что 17,5 тысяч населенных пунктов вообще не имеют медицинской инфраструктуры, из них 11 тысяч расположены более чем в 20 километрах от ближайшей медорганизации, где есть врач, отметил аудитор. Причем 35 процентов населенных пунктов не охвачены общественным транспортом. «879 малых населенных пунктов не прикреплены ни к одному ФАПу или офису врачей общей практики. Ряд регионов с низкой плотностью населения (Омская область, Камчатский, Приморский края) вообще не имеют мобильных медбригад».
«Оптимизация» стартовала в январе 2014 года и пока только набирает обороты, поэтому оценки носят промежуточный характер, отмечал «Ъ». В 2015 году будут оптимизированы еще 472 из 952 учреждений, в целом попадающих под реформу; 41 из них подлежат ликвидации. Всего за четыре года оптимизации число больниц должно сократиться на 11%, поликлиник — на 7%.
О том, каково оно – остаться без медицинской помощи, подробнее рассказывает Ura.ru, – истории жителей Малого Истока.
«Жанна Анатольевна [Рябцева, глава свердловского исполкома] доложила руководству: в филиале поликлиники № 2 в Малом Истоке обслуживается пять тысяч человек. Когда это был самостоятельный поселок, здесь можно было получить даже помощь узких специалистов. После присоединения Истока к Екатеринбургу оказалось: врачи не положены жителям по нормативам. А в конце прошлого года вообще возникло решение мэрии о ликвидации пункта и закрепления жителей за филиалами в соседних поселках. В целях оптимизации. Логика, исходя из которой закрывается больница, обоснована и понятна только минздраву.
Потенциальные собеседники Владимира Путина — Светлана Семенова и Владимир Сметанин, седой, но крепкий мужчина 58 лет — обходят здание филиала поликлиники, за который борются. В три часа дня она закрыта: педиатр в отпуске, из которого перейдет в соседний поселок Компрессорный, а единственный работник, терапевт, закончил прием. Если бы не активисты, и этих врачей бы тут не числилось…
Серый фасад филиала обклеен объявлениями: «Внимание! Мамы несовершеннолетних! Приходя на прием, не подписывайте предлагаемых вам заявлений. В случае отказа предоставить вам помощь пишите жалобу и обращайтесь по телефону... Инициат. гр.».
Родителям уже приходится ездить по трем поселкам в поисках, куда приписали их ребенка, говорит активист Владимир Сметанин. Возможно, именно он расскажет о своей борьбе Владимиру Путину (Фото: Владимир Жариков, URA.Ru)
Автор листовки, Владимир Викторович, объясняет, почему каждый день клеит объявления: «Наша активистка Марина вызвала „мобильную бригаду“ для заболевшей дочки. Приехала легковая машина со странной женщиной. Врач или нет — кто разберет. Первое, что она сделала, сунула бумагу: „Распишитесь“. Слава Богу, ума хватило очки надеть и прочитать, что предлагают: „Я согласна перевести ребенка в другой филиал“. После того, как Марина отказалась подписываться, произошла перепалка, „врач“ не назначила лекарств и помощи не оказала. Марина стала лечить ребенка сама. До того перенервничала, что теперь сама лежит в 33-й [больнице] с сердцем».
Взрослые жители Истока еще наблюдаются в родном филиале, а их дети распределены по трем разным поселкам — УралНИИСХоз, Компрессорный и Кольцово. «Мы ничего не подписываем, хотим здесь лечиться. Сейчас детей нигде не наблюдаем, — говорит проходящая молодая мама Екатерина, через пару месяцев у нее будет второй ребенок. — А как? Идти с коляской в Компрессорный через железнодорожные пути?»
В свердловском штабе ОНФ разобрались с ситуацией и подтверждают: три поселка, в которые предлагают ходить на прием истокцам, труднодоступны, автобусы здесь стали ходить часто лишь после месяцев претензий к мэрии: «Жителям нужно объехать три соседних поселка, чтобы поставить капельницу, сдать анализы, попасть к узкому специалисту».
В Компрессорном не рады гостям из соседнего поселка: «Сами раньше ездили в Исток. Сейчас у нас только терапевт и педиатр»
Светлана Семенова вспоминает, как они полгода обивали пороги мэрии: «Мы были трижды в гордуме, два раза — на круглых столах ОНФ. Каждый вторник ходим на встречу с горздравом. В личное время, не всегда удобно, с работы приходится отпрашиваться. А главврач детской поликлиники [№ 13] Светлана Аверьянова называет нас „жалкой кучкой людей“. Руководитель взрослой [ЦГБ № 1 Дмитрий Айрапетов] говорит, что не обязан перед нами отчитываться. То есть Путин обязан, а ты нет?»
«На народ смотрят, как баре на холопов. Горздрав совершенно себя дискредитировал, слов нет. И никто не может на него повлиять. Людей слышат только в ОНФ. Они приехали и сами все проверили на себе: подождали автобусы, поговорили с жителями, — продолжает Владимир Сметанин, активист, как он сам себя называет. — А от остальных 20 инстанций — ответы как под копирку: от главы администрации, Минздрава».
…Активисты показывают одно из заявлений, которые собирают, от того, кто не может без врача под боком. Предупреждают: «Без слез читать невозможно».
Итак: «Я — мать двоих детей, один из которых — инвалид с диагнозом органическое поражение ЦНС, пришла на прием к дежурному педиатру на Трактовой, 7. Сказали, что врач не принимает, а карточки искать в поселке Компрессорный на улице Новая. Я приехала с больным ребенком, нас сразу не приняли, сказали — запись по талонам. В следующий раз отстояла очередь с двумя детьми, пришлось спускаться по этажам несколько раз с ребенком-инвалидом... Мне тяжело морально, материально и физически водить детей в малодоступную для нас поликлинику, т.к. являюсь одинокой матерью» (полную версию жалобы мы сохранили здесь и здесь).
Автор письма в горздрав, Ирина Иванова, живет с шестилетним Юрой и пятилетним Сережей. Их дом в двух минутах от закрывающейся поликлиники. «Даже квартиру поменяла на первый этаж — чтобы было удобнее. А теперь таскается в Компрессорный с ребенком на руках», — говорят соседи, сочувствующие Ирине: рождение Сережи инвалидом фактически совпало с гибелью ее мужа.
Едем по пути Малый Исток — УралНИИсхоз, по которому, считает мэрия Екатеринбурга, Ирина и Сережа могут спокойно передвигаться. Шесть километров, нет тротуара, люди ходят по обочине дороги. У самого филиала люди чужакам не рады.
«Зачем закрывать ту поликлинику? В лучшие времена мы сами в нее ездили, — удивляется пенсионерка Лидия Галкина, которая сажает рядом с поликлиникой цветы. — Теперь и тут, и там по два врача осталось. А куда женщины должны к гинекологу ходить? В 27-ую больницу записаться невозможно, а еще истокские будут туда ходить! Даже к нашему терапевту попасть сложно — сидишь, как дурак, пока она не выйдет: „Извините, я больше сегодня не могу“».
В эти минуты вспоминаются слова будущей докладчицы на форуме ОНФ Светланы Семеновой: «Мы проводили митинг. Один из лозунгов был такой: „горздрав — филиал похоронного агентства“».
«Администрация Екатеринбурга не должна играть в перетягивание каната с жителями Малого Истока, а проявить добрую волю, — комментирует сопредседатель свердловского штаба ОНФ и депутат Госдумы Лариса Фечина. По ее словам, на местах неправильно трактуют федеральный тренд на оптимизацию — сокращение койко-мест в пользу доступности помощи и усиления высокоточного оборудования: необходимо диагностировать болезни на ранних стадиях. — Ежегодно на организацию медпомощи выделяется миллиард рублей. Так что я не поверю, что денег на содержание ОВП в Малом Истоке нет. В общеврачебную практику (ОВП) в поселке Северка (ЖД район Екатеринбурга) было закуплено оборудования на 8,5 миллиона рублей. Игры с экспериментами лишь нервируют людей, которые не знают, закроется их поликлиника или нет. Это антигуманно. Закроешь филиал — наступит катастрофа: жителям проще не обращаться за помощью, чем ездить за ней в город. Более того, в филиалах располагаются порой единственные аптеки, где можно отовариться по бесплатным рецептам».
Получив резкий протест в поселке, мэрия предложила эксперимент: бригады дежурных врачей, приемы узких специалистов в соседних филиалах и постоянно курсирующие автобусы. На деле эти меры активизируются лишь перед серьезными проверками, говорят в Малом Истоке
Однако мэрия навстречу не идет. «Филиал сегодня работает, сейчас проходит эксперимент. Сколько он будет длиться? Сколько нужно, не знаем. В данный момент все работает, все в порядке», — комментирует «URA.Ru» проблему первый замглавы управления здравоохранения администрации Екатеринбурга Татьяна Савинова.
«Это проблема всех поселков сегодня», — сетуют истокцы. Виной всему – «неправильно понятая оптимизация здравоохранения», которая происходит сплошь и рядом, полагает «URA.Ru». Но так ли уж неправильно понимается «на местах» стратегия «оптимизаторов», если речь идёт о тысячах и тысячах населённых пунктов?
Ранее на FLB:
«Больной умер, но все не так плохо»
«Оптимизация на детской "крови"»
«Оптимизация здравоохранения Москвы руками казахских мультимиллионеров»
«В Москве ликвидируют 23% больниц»
«Рожать надо рентабельно»
Новой Ляли может не быть
|
