|
Мало какие секреты из времен "третьего рейха" держат до сих пор Германию в таком напряжении, как все, что связанно с работами над атомным оружием. "Труд" рассказывал (в номере от 25.07.2001 года - "Атомный секрет рейха") об истории главного в тогдашней Германии специалиста в ядерной области Вернера Гейзенберга, его таинственной встрече с Нильсом Бором. Только что семья великого датского ученого опубликовала сенсационные документы об этой встрече. Напомним, о чем шла речь в нашей публикации.
В сентябре 1941 года из Берлина в Копенгаген, уже занятый гитлеровцами, прибыли два немецких физика - 39-летний лауреат Нобелевской премии Вернер Гейзенберг и его коллега Карл-Фридрих фон Вайцзеккер. Нобелевский лауреат направлялся на встречу со своим учителем, физиком-атомщиком мировой величины Нильсом Бором. До войны они проработали вместе почти двадцать лет. Жили в большом взаимном уважении и совместно внесли серьезнейший вклад в ядерную физику и квантовую механику, проложив путь и к нынешним новейшим технологиям.
Еще в 1921 году двадцатилетний Вернер Гейзенберг ошеломил своими идеями физиков мировой величины. Молодой немецкий ученый уже в 32 года становится лауреатом Нобелевской премии. В 1939 году его с триумфом встречают в США, открывая перед талантливым физиком двери любых институтов. Канун мировой бойни, развязанной гитлеровцами, но Гейзенберг отказывается от работы за океаном, заявляя, что "чувствует себя связанным с Германией".
Одни историки объясняют этот факт демонстрацией сопричастности ученого с нацистским режимом и готовностью служить ему, другие не видят в этом ничего иного, кроме любви к родным местам. Эта прямо противоположная раздвоенность оценок его политических и идеологических убеждений и соответственно поступков будет сопровождать одного их крупнейших ученых минувшего столетия до самой его кончины в 1976 году.
Одним из важнейших моментов в судьбе Гейзенберга, где спорящие яростно отвергают мнения друг друга, остается та поездка ученика из фашистской Германии к учителю в оккупированную Данию. Две версии противоборствуют друг с другом. По одной - немецкий физик приехал в Копенгаген, чтобы получить у бывшего учителя научную информацию, которой ему недоставало в работе над "урановой бомбой". По другой - совсем наоборот: он хотел предупредить Бора, имевшего хорошие связи с союзниками, о том, что нацисты ведут серьезнейшие работы по созданию бомбы сокрушительной мощи. Кто же прав в этом принципиальном споре о величии или нравственном падении знаменитого немецкого физика?
Макс Борн, у которого Гейзенберг когда-то учился в Гёттингене, писал Эйнштейну, что "тот в годы войны все силы отдавал работе на нацистских преступников". В то же время благорасположение нацистов к нобелевскому лауреату не совсем согласуется с некоторыми фактами. Его, "стопроцентного арийца", например, травили члены "Черного корпуса", именуя Гейзенберга "белым евреем". Преследования прекратились только после того, как его мать переговорила со своей давней подругой - матерью рейхсфюрера СС Гиммлера.
Британский физик Джеймс Чедвик в своей послевоенной книге называет Гейзенберга "опаснейшим немцем". По словам американского генерала Лесли Гроувса, военного руководителя проекта "Манхэттен", "этот немецкий физик был опаснее десяти немецких дивизий". Даже осторожный немецкий ученый Ханс Бете, который ныне, в свои 94 года, живет в американском городке у канадской границы, говорил, эмигрировав в США, что его "знаменитые коллеги в Германии, безусловно, не нацисты. Впрочем, одну фигуру оценить сложно - он слишком неопределенный человек". В виду имелся вполне определенно Гейзенберг.
По свидетельству журнала "Шпигель", один из немецких ученых признал через двадцать лет после разгрома "третьего рейха", что "перед нами с сентября 1941 года был открыт путь к работам над атомной бомбой". Обратите внимание на дату. Зачем ездил Гейзенберг к Бору?
Не смог или не захотел создать "супербомбу" Гейзенберг, остается тайной. Его младший сын, профессор биологии Мартин, пишет во "Франкфуртер альгемайне": "Я решительно отвергаю утверждение американских историков, что мой отец работал над ядерным оружием". "Не выступая против диктатуры, - отмечает "Шпигель", - Гейзенберг, однако, вращался в кругу тех лиц, где заметны были убежденные противники гитлеровского режима. За несколько дней до покушения на фюрера в институте у Гейзенберга побывало несколько заговорщиков. Большинство людей этого круга, как известно, окончили свою жизнь на виселице". Нобелевский лауреат остался в живых.
До самой смерти Гейзенберг под любым предлогом уходил от вопросов по копенгагенской встрече. Хранил полное молчание и Бор, скончавшийся в 1962 году. Его сын Ааге, тоже ядерный физик и лауреат Нобелевской премии, утверждал, что отец написал, но так и не отправил несколько писем Гейзенбергу, в которых осуждает его. Семья намеревалась опубликовать эти документы в 2012 году - к пятидесятилетию со дня смерти Нильса Бора. Но, не выдержав давления со всех сторон, сделала несколько дней назад письма достоянием общественности. По воспоминаниям Бора, Гейзенберг и Вайцзеккер были убеждены, что немцы выиграют войну, и эти физики предпринимали все усилия, чтобы создать в ходе гитлеровской агрессии атомную бомбу. Они де придерживались той точки зрения, что исход длительной войны может решить именно это оружие. Тяжкие обвинения. Но во время визита в Копенгаген оба немецких ученых наверняка были под наблюдением гестапо и вряд ли могли открыто высказывать иные взгляды. Только что в интервью "Зюддойче цайтунг" Вайцзеккер заявил, что уже в 1941 году было ясно: Германия не сможет создать атомную бомбу и целью поездки в Копенгаген было стремление удержать от создания оружия массового уничтожения и участников антигитлеровской коалиции. Может, так оно и было? В любом случае и письма Нильса Бора, с которыми историки связывали большие надежды, последнюю точку в истории с тайной встречей в Копенгагене не поставили.
|
