|
Ретроспектива
Еще в конце XIX в. отдельные представители российской военной науки прекрасно понимали значение мероприятий по дезинформации. Так, например, Александр Пузыревский, комментируя Устав полевой службы русской армии 1881 г., писал: "На войне каждая из сторон старается по возможности скрыть от противника свои силы, расположение, намерения и предприятия ". Далее он указывал: "...с особой выгодой можно пользоваться так называемыми двойными шпионами, служащими обеим сторонам, причем следует их употреблять не столько для собирания данных о неприятеле, сколько для передачи тех сведений (преимущественно ложных), которые нам желательно распространить".
К сожалению, данные теоретические положения не нашли практического воплощения в период Русско-японской войны 1904-1905 гг. В частности, в феврале 1904 г. российский военные агент в Италии полковник Евгений Миллер писал начальнику Военно-статистического (разведывательного) отдела Главного штаба генералу Виталию Целебровскому: "...во время предстоящих военных действий на суше и особенно на море может представиться желательным и полезным распространение в печати ложных слухов о движении наших войск или эскадр в том или ином направлении с целью ввести в заблуждение японцев".
Целебровский доложил это письмо начальнику Главного штаба, который наложил следующую резолюцию: "Неудобно фабриковать заведомо ложные сведения, которых и так много появляется в газетах".
НАПРАВИТЬ УДАР В "ПУСТОТУ"
Однако уже накануне Первой мировой войны, чтобы не дать или максимально затруднить возможность получения спецслужбами Германии и Австро-Венгрии планов стратегического развертывания русских войск, выяснить пункты их сосредоточения в мобилизационный период, направление главного удара, российские разведчики и контрразведчики проводят ряд операций.
После поражения в Русско-японской войне российский Генштаб разработал новый стратегический план, утвержденный Николаем II 26 июня 1910 г. В соответствии с ним русские войска в случае войны против австро-германской коалиции оттягивались в глубь страны и им ставились сугубо оборонительные задачи.
Оперативная информация, добываемая российской военной разведкой, свидетельствовала, что Германия и Австро-Венгрия в основу своих планов заложили наступательную доктрину. Понимая, сколь катастрофическими могут оказаться последствия для русской армии в случае широкомасштабного совместного наступления германцев и австро-венгров, штабы западных военных округов не жалели сил для дезинформирования потенциального противника относительно пунктов сосредоточения своих войск в мобилизационный период, сроков их развертывания в боевые порядки. Это, по мнению командования, позволило бы направлять удар неприятеля в "пустоту", дав тем самым возможность русским соединениям и объединениям доукомплектоваться и завершить мобилизацию.
В этой связи военное руководство страны разработало и реализовало следующую операцию.
4 мая 1910 г. из канцелярии Военно-учетного комитета Главного штаба начальнику штаба Киевского военного округа было направлено письмо, в котором сообщалось: "Один из наших негласных агентов, состоящий вместе с тем шпионом Австро-венгерского министерства (военного. - В.Л.), командируется сим последним в скором времени в пределы Киевского и Одесского военных округов для проверки некоторых сведений...
Главный штаб сообщает о вышеупомянутом, на случай если бы Ваше Превосходительство признали нужным воспользоваться этим агентом для введения в заблуждение Австро-венгерского военного министерства сообщением ему каких-либо ложных сведений о наших мероприятиях".
Уже 24 мая штаб Киевского военного округа направил в Главный штаб рапорт: "Представляю вымышленные сведения о сосредоточении нашей армии, которые можно было бы передать для введения в заблуждение Австро-венгерского военного министерства". 5 июня 1910 г. "Доклад командующего войсками Киевского военного округа", сфабрикованный отчетным (в дальнейшем разведывательным. - В.Л.) отделением штаба округа, был утвержден командующим КВО генералом Владимиром Сухомлиновым. Документ подготовили с учетом истинных сведений, полученных российской разведкой округа у австрийцев, дабы убедить их в его подлинности.
В этом "докладе" констатировалось: "На основании изложенного можно с уверенностью предположить, что из двух наиболее вероятных операционных направлений: северного: Львов-Киев и южного: Станиславов-Киев, австрийцы предпочтут первое. Армии будет поставлена задача вклиниться между войсками Киевского и Варшавского военных округов. В таком случае особую важность приобретает город Луцк..."
В заключение делался вывод: "Является настоятельно необходимым организовать под Луцком частную армию силой не менее 2 корпусов". Вывод мотивировался "убедительными аргументами", известными, по данным русской разведки, самим австрийцам: "Более поздняя готовность наших сил по сравнению с готовностью Австро-Венгрии к войне неизбежно заставит нас по крайней мере в начале войны отказаться от всяческих активных действий и ограничиться исключительно обороной. Для образования этой армии могут быть употреблены 9-й и 10-й армейские корпуса под командованием генерала Любовицкого". Документ дополняли приложения: "Расписание проводки войск к пунктам дислокации", "Ведомость готовности частей на месте", "Планы провозок войск по железной дороге", "Ведомость сосредоточения Луцкой частной армии", "Оперативное предписание командующему Луцкой армией".
Разумеется, никакой армии под Луцком штаб округа создавать не собирался, но в случае начала военных действий командование получало выигрыш во времени, что позволяло русской армии сманеврировать и ударить по наступающим австрийским войскам с северного и южного флангов.
"Дезу" получил агент-двойник Иосиф Кульмачицкий, австрийский подданный, находившийся на связи у российского военного агента в Вене.
ВЫВОДЫ СКАЛОНА
Военные разведчики не только активно продвигали выгодную интересам страны информацию, но и не менее эффективно пресекали попытки спецслужб Германии и Австро-Венгрии ввести в заблуждение руководство России относительно военных планов Берлина и Вены. Наглядным примером такой деятельности может служить следующая операция.
Германский генеральный штаб в сентябре 1908 г. через свою агентуру подбросил российской разведке ложный "Меморандум о распределении на случай войны немецких боевых сил". Изучение этого документа поручили начальнику германского стола (отделения. - В.Л.) Главного управления Генштаба (ГУГШ) полковнику Владимиру Скалону. Тот внимательно проанализировал "меморандум" и установил, что он является фальшивкой.
При этом в "Записке о наиболее вероятном сосредоточении германских вооруженных сил на русской границе" Скалон не ограничился констатацией данного факта, а дал глубокую развернутую оценку оперативной обстановки, придя к следующему заключению, полностью подтвердившемуся впоследствии: "Наиболее вероятным распределением сил явится такое, при котором главная масса германских войск будет назначена для борьбы с французскими армиями, а действия против России будут возложены на австрийские войска и на меньшую часть германских сил". Кроме того, он пришел к выводу, что грядущая война примет характер общеевропейской. Он также подчеркнул факт несомненного нарушения нейтралитета Бельгии в начальный ее период, разгадав, таким образом, план Шлиффена вплоть до второстепенных подробностей.
БРУСИЛОВСКИЙ ОБМАН
В ходе Первой мировой войны, в связи с тем, что в 1915 г. на Востоке установилась сплошная линия фронта, достигнуть оперативной внезапности было трудно. Скопление войск и артиллерии, необходимых для прорыва вражеской обороны, при наличии авиационной и агентурной разведки замаскировать было трудно. Искусство маскировки войск продолжало совершенствоваться, но полностью скрыть силы и средства, сосредоточенные для наступления, не удавалось. В этой связи резко возросла роль дезинформации. Ограничимся только одним примером по введению противника в заблуждение при подготовке удара на Юго-Западном фронте его главнокомандующим генералом Брусиловым в 1916 г.
Наряду с инженерной подготовкой наступления осуществлялись и другие меры для обмана неприятеля.
План прорыва хранился в строжайшей тайне и был сообщен только командующим армиями для их личного сведения. Главнейшие распоряжения и указания передавались командирам корпусов лично командармами. До последнего момента подготовки телеграммы, даже зашифрованные, не посылались. Вся связь велась через специально командируемых офицеров Генерального штаба. Наконец, распространялись ложные слухи, на которые не могла не "клюнуть" агентурная сеть противника.
Этот прием особенно успешно был применен штабом 7-й армии, пославшим 27 мая во 2-й армейский корпус телеграмму, предлагавшую ввиду намечаемой перевозки соединения на другой фронт подготовить ко 2 июня расчеты посадки на станциях Чертков, Выгнанка, Копычинцы. Сведения о переброске войск через телефонистов, обозы и санитарные учреждения быстро распространялись по всему тылу армии. Поэтому выдвижение 3-й Туркестанской дивизии в сторону фронта для всех непосвященных означало простую смену 2-го армейского корпуса.
В результате в разведывательных сводках австрийцев упоминалось, что пленные сообщали о переброске 2-го корпуса на другой фронт после смены его 3-й Туркестанской дивизией. Но все же следует отметить, что обеспечить полную внезапность атаки не удалось. Австрийцы не только знали подробную группировку русских, но даже день начала наступления. Путем подслушивания они установили факт прибытия на передний край 8-го армейского корпуса и передачи 17-го армейского корпуса из 8-й армии в 11-ю. Австро-германские агенты в штабе фронта и штабах армий сумели даже отправить в австрийскую Главную квартиру приказ Брусилова об операции. Но тем не менее скрупулезно разработанный и тщательно реализованный комплекс мероприятий все же дезинформировал противника.
СЛОВО - ОРУЖИЕ
В годы, предшествовавшие началу Первой мировой войны, государства Тройственного союза сумели достаточно хорошо подготовиться к организации пропагандистского наступления против стран Антанты. Наряду со средствами массовой информации активное участие в этом принимали их спецслужбы.
С августа 1914 г. данная работа приобрела еще более активный и согласованный характер. Учрежденные в столицах нейтральных государств и постоянно снабжаемые из Берлина и Вены свежей телеграфной информацией агентства "Вольф", "Корреспонденц-Бюро", "Оттоманское бюро" и другие развернули бурную деятельность по формированию общественного мнения неприсоединившихся или пока не вступивших в войну стран.
Указанные агентства не ограничивались сотрудничеством с местными органами печати. Они рассылали свои бюллетени ведущим политикам страны пребывания, видным государственным и общественным деятелям, крупным промышленникам, финансистам. Особенно эффективно трудились германские и австро-венгерские "агитпропы" в Копенгагене и Бухаресте.
Русская Ставка Верховного главнокомандования, являясь органом высшего полевого управления войсками и занимаясь решением целого ряда вопросов военно-стратегического характера, также поставила перед Главным управлением Генерального штаба задачу резкого усиления контрпропаганды, т.е. всемерной активизации обработки общественного мнения в стане противника, в нейтральных странах, а также формирования выгодного России взгляда на текущие события у ее союзников. Особо следует отметить в этой связи, что в годы Первой мировой войны Ставка реализовала целую серию акций, имевших целью предотвратить вооруженное выступление некоторых скандинавских стран, в частности Швеции, на стороне Германии. Так, в ответ на выпад известного шведского политика, исполненного угроз в адрес России, в мае 1915 г. Ставка подготовила и опубликовала тиражом 30 тыс. экз. брошюру "Ответ на слово предостережения Свена Гедина" на шведском языке. Несколько позже в Швеции и Финляндии была распространена брошюра на шведском языке "Существует ли русская опасность?", призванная рассеять опасения в отношении "агрессивных устремлений" России.
Вернувшийся в конце мая 1915 г. из разведывательной поездки в Румынию и "состоящий агентом по разведке у полковника Рябикова" журналист Владислав Залесский, поляк по национальности, подготовил подробный отчет, где с горечью констатировал: "В редких случаях, когда германская тенденциозная ложь достигает необычайной даже по германскому масштабу наглости, лишь тогда, с опозданием на 10 дней появляется опровержение". Он выдвинул идею организации специального информационного агентства для противодействия пропаганде противника. При этом, по всей вероятности (в материалах дела это нашло лишь косвенное отражение), Залесский поделился своими соображениями на сей счет с земляком - ординарцем при Верховном главнокомандующем, полковником лейб-гвардии Уланского полка графом Замойским. Рапорт ушел по назначению в Ставку, а Замойский доложил идею уже как свой проект генералу Михаилу Беляеву, исполнявшему в то время должность начальника Генерального штаба.
В ГУГШ был подготовлен "Проект немедленного учреждения особого осведомительного агентства", главной целью которого являлось "противодействовать германо-австрийским информаторам в нейтральных странах, осведомлять нейтральную прессу в благоприятном для нас духе путем снабжения редакций газет всеми необходимыми сведениями, касающимися нашей военной деятельности, а в связи с ней общественно-политической и экономической жизни страны".
Для начала было решено учредить два отделения агентства в местах наибольшей активности германо-австрийской пропаганды: в Бухаресте и Копенгагене. Вся информация, предназначавшаяся для российских и иностранных потребителей, должна была поступать безвозмездно на французском языке. Новому органу присвоено название агентство "Норд-Зюд" и ему был определен ежемесячный бюджет в размере 14 970 руб. На обустройство (наем помещений, техперсонала, оплату телеграфных, почтовых и канцелярских расходов) было отпущено еще 16 370 руб.
Но Генеральный штаб отнюдь не собирался, как это могло показаться с первого взгляда, возлагать на себя в полном объеме в это сложное военное время несвойственные ему пропагандистские функции. С самого начала новое осведомительное агентство рассматривалось руководством ГУГШ как разведывательная организация, использующая свои журналистские и пропагандистские обязанности в качестве "легального" прикрытия оперативной работы.
Таким образом, менее чем через месяц после получения рапорта с предложением создать орган по проведению акций влияния Ставка проработала и решила этот вопрос. Непосредственное руководство деятельностью агентства было поручено полковнику Петру Ассановичу, штаб-офицеру для делопроизводства и поручений Управления генерал-квартирмейстера (разведывательного) при Верховном главнокомандующем, бывшему военному агенту в Стокгольме. Среди агентуры из числа прорусски настроенных поляков были подобраны четыре опытных журналиста.
Один из них, упомянутый выше Залесский, "более 10 лет проработавший для штаба Варшавского военного округа", возглавил центральную контору агентства. Он отвечал за всю осведомительную работу, т.е. получал из Ставки предназначенную для передачи информацию, направлял ее в отделения "Норд-Зюда" за границей, следил за их распространением, реакцией местной прессы. Полученную разведывательную информацию руководители отделений должны были направлять шифром непосредственно в Генеральный штаб.
Отделение в Бухаресте возглавил Сигизмунд Наимский, журналист, бывший корреспондент польской газеты "Утренний Варшавский курьер". Во главе отделения в Стокгольме встал Владислав Рабский, публицист ряда варшавских газет, доктор философии.
РАЗВЕДЧИКИ ИЛИ АГИТАТОРЫ?
Итак, руководители отделений выехали в пункты назначения, где стали налаживать контакты с местными СМИ. Одновременно они приступили к организации агентурно-оперативной работы. К сожалению, мы можем судить о ней лишь по нескольким сохранившимся документам. Учреждение отделения агентства в Бухаресте вызвало резкое усиление активности германской и австрийской спецслужб. Впрочем, деятельность Наимского продолжалась относительно недолго. В августе 1916 г. Румыния выступила на стороне Антанты.
Что касается деятельности отделения агентства в Стокгольме, то, как и другие руководители отделений, его редактор Рабский начал регулярно получать информационные сообщения из Петрограда лишь во второй декаде декабря 1915 г. Работать ему приходилось в крайне тяжелых условиях, поскольку почти вся местная пресса была настроена к России крайне враждебно. В результате упорной деятельности ему удалось опубликовать некоторые, как он сам признает, "не особенно важные вещи" в нескольких серьезных стокгольмских газетах, но обозрения военного положения на фронтах не принимались местными органами печати. Каковы причины? Рабский докладывал о них: "Немцами куплены 2 крупные стокгольмские газеты: "Аллеханде" и "Афттенбладет", статьи частенько ими же и составляются. Они производят много шума, но мало влияют на политику шведского правительства".
Только 8 ноября 1915 г., после долгих и малообъяснимых проволочек, было подписано "Наставление для официального агентства "Норд-Зюд". Призванное четко и всесторонне определить оперативные и политические задачи, поставленные Ставкой, оно в полной мере отразило их внутреннюю противоречивость, что наряду с другими обстоятельствами по существу затормозило, а затем и парализовало деятельность агентства. Обратимся к документу:
"Телеграфное Агентство Севера и Юга учреждается с двоякой целью:
а) для точного и спешного осведомления заграничной прессы нейтральных государств с ходом боевых действий нашей армии в желательном для пользы русского дела осведомлении и одновременно для существенного противодействия враждебной агитации со стороны давно и специально организованных агентств в тех же нейтральных государствах германцами и австрийцами. Точно так же с целью настраивать общественное мнение в этих странах в пользу русских государственных интересов;
б) одновременно доставлять возможно обширный и всесторонний обзор военной, политической и экономической обстановки воюющих с нами держав в виде сообщений телеграфных и письменных, специально и периодически посылаемых".
Итак, главной (с точки зрения Ставки) задачей агентства являлась организация акций тайного влияния. Что же касалось "подпитки" отделений направленной информацией, то с первых же дней между центральной конторой и заграничными отделениями завязалась исполненная взаимных упреков оживленная переписка. Редакторам отделений - опытным журналистам - удалось, невзирая на сложную политическую обстановку в странах пребывания и активное противодействие местных отделений СМИ противника, быстро установить рабочий контакт с редакторами газет и добиться от них согласия на публикацию информационных сообщений из России.
Однако с самого начала деятельности отделений Ставка начала активно направлять их на добывание разведывательной информации. Так, в ответ на непрекращающиеся вопросы редактора центрального отделения Залесского о том, когда наконец Ставка начнет регулярную рассылку информационных сообщений, полковник Ассанович в шифртелеграмме от 17 сентября 1915 г. писал: "...принимаются все меры, чтобы поскорее давать сведения, но надо кроме этого обратить внимание всех сотрудников на необходимость получения сведений по данной им программе, что составляет главную задачу агентств".
Своего пика противоречие между организацией акций тайного влияния и сбором разведывательной информации достигло к февралю 1916 г. Ассанович направил Залесскому письмо, где, в частности, отмечал: "При последнем свидании я неоднократно обращал Ваше внимание на то, что газетная деятельность для нас - дело второстепенное, первое же дело - сведения... ".
Основным, как представляется, фактором, способствовавшим падению значения, а затем и окончательному упразднению агентства, было то, что к середине 1916 г. к тяготам и лишениям, принесенным войной, в России добавились тяжелейшие внутренние проблемы. В этих условиях реализации акций влияния силами "Норд-Зюда" утратило свою былую актуальность, а на первое место вышла задача добывания разведывательной информации. Однако в силу целого ряда причин и с данной задачей отделения агентства справиться были не в состоянии. 29 мая 1916 г. руководители отделений "Норд-Зюда" получили сообщение о том, что агентурная деятельность агентства свертывается.
|
