|
«Бывшая судья Калининского районного суда Санкт-Петербурга Татьяна Зайферт была арестована 11 июля на заседании Квалификационной коллегии судей, сразу после того, как 9 из 12 членов коллегии проголосовали за удовлетворение ходатайства главы Следственного комитета Александра Бастрыкина о заключении ее под стражу (такая процедура обязательна для ареста "спецсубъектов", к которым относятся действующие судьи и судьи в отставке — прим. ред).
Ее обвиняют в "покушении на мошенничество" — по версии следствия, она "приняла на себя роль лидера организованной преступной группы" в деле о рейдерском захвате помещения.
Сама Зайферт утверждает о своей невиновности и связывает свое уголовное преследование с делом семьи ректора Горного университета и доверенного лица Путина Владимира Литвиненко: будучи помощником его дочери, депутата заксобрания Санкт-Петербурга Ольги Литвиненко, Зайферт представляла ее интересы в судебной тяжбе с отцом за ее дочь Эстер-Марию. По странному стечению обстоятельств, все 6 помощников Ольги Литвиненко после ее ссоры с отцом оказались либо в тюрьме, либо под следствием, либо в больнице с проломанной головой, либо в эмиграции.
В своих письмах PublicPost из СИЗО Татьяна Зайферт рассказывает о предшествовавшем аресту заседании коллегии судей, об условиях своего содержания в изоляторе и о встречах с теми, кого она до этого судила», - сообщает интернет-сайт PublicPost.
«В СИЗО меня встретили с уважением (а может и со страхом), приезжал даже чиновник из отдела собственной безопасности УФСИН. Мне даже сначала камеру продемонстрировали, чтобы я убедилась, что она приличная. По местным меркам действительно приличная: нас трое, есть холодильник, телевизор, горячая вода (правда, не всегда, так как маленький напор). Но условия безопасного содержания не соблюдаются: одна из сокамерниц ранее судима, сейчас осуждена второй раз, тогда как судимых и несудимых должны содержать отдельно, даже бывших сотрудников.
Весь инвентарь — кровати, одеяла — 1958 года рождения (я не шучу). Решетки на окнах с двух сторон и приварены, так что если пожар, не успеют. Есть ту пищу, которую тут дают, в принципе нельзя — опасно для здоровья. Но я, видимо, уже в таком психологическом состоянии, что впечатлить меня нельзя ничем, даже душем один раз в неделю! В принципе судья не представляет, что такое СИЗО, даже если участвует в выездных судебных заседаниях. Такие заседания обычно проходят либо в следственных кабинетах, а они отремонтированы: пластиковые окна, чистота, на стенах панели, хороший свет, либо в самых лучших помещениях: в тюремной больнице, например, заседания проходят в библиотеке. Адвокаты, за редким исключением, тоже не вникают [в условия содержания их подзащитных], они всегда спешат. По сути, ни судья, ни адвокат не в состоянии адекватно оценить, что происходит внутри.
Уже на следующий день после моего приезда сюда все в СИЗО знали, что сидит бывший судья. При этом была специально запущена информация, что меня посадили за взятку в 5 миллионов рублей. Хорошо, что Саша (муж Татьяны — прим. ред.) мне передал питерскую "Новую газету" со статьей про меня, и я отдала ее читать персоналу. Потом уже все влезли в интернет и стали по-другому на меня смотреть — как персонал, так и контингент.
Встречала я тут и людей ранее мною судимых. Так, на следующий день после того, как я здесь оказалась, меня повели на осмотр в медсанчасть, так как накануне вечером, когда меня сюда доставили, у меня было очень высокое давление, а врач отказался меня принимать. Там, в медсанчасти, я встретила женщину — помню только ее фамилию — которую я осудила в 2007 году. К приговору она претензий не имела — она получила условный срок (что-то с наркотиками), но в 2011 она перестала отмечаться в уголовно-исполнительной инспекции, и суд заменил условное осуждение на реальное. При этом почему-то она решила, что это сделала я, хотя я с 2008 года судьей не работаю. Как она потом пояснила, адвокат ей рассказал, что хотел попасть ко мне на прием, но не попал. Видимо, был "положняковый" (бесплатный). С трудом ей объяснили, что я ни при чем, при этом я сидела в клетке, а она стояла рядом.
Вскоре после этого я шла по территории с одним хилым охранником, а рядом человек 20 мужчин из спецотряда (осужденные, работающие в СИЗО) разгружали машину. Один из них, увидев меня, радостно закричал: "Здравствуйте, товарищ судья!" Лицо знакомое, вроде как дело прекращала в отношении него. Видимо, сел снова. Остальные тут же отреагировали: "Тамбовский волк ей товарищ!" Если что — один охранник ничего бы с ними не сделал.
Я за свои приговоры спокойна — ни одного неправосудного я не выносила. Но это с моей точки зрения. А с другой стороны?
Конечно, те, кого я судила, тем более женщины, практически уже не сидят, а если и сидят, то не здесь. Из тех, кто здесь, в основном статья 228 (наркотики) и 159 (мошенничество) — по ней идет много бухгалтеров и юристов, и даже заместитель руководителя нотариальной палаты Санкт-Петербурга».
Татьяна Зайферт, бывшая судья Калининского районного суда Санкт-Петербурга
В конце апреля в публикации «Семейное дело» Агентство федеральных расследований FLB рассказывало: «доверенным лицом Путина в Санкт-Петербурге Владимир Литвиненко стал еще в 2000 году. Именно он тогда выдвинул Путина в президенты от группы инициативных лиц, а в 2004-м даже возглавил его предвыборный штаб. Но в прошлом году его собственный, семейный штаб понес потерю: пропала его дочь Ольга, бывший депутат петербургского Заксобрания. За расследование уголовного дела, возбужденного по ч. 3 статьи 127 УК РФ (незаконное лишение свободы), взялось Главное следственное управление Следственного комитета по Санкт-Петербургу.
Следствие искало женщину несколько месяцев, а «Собеседник» еще в прошлом году нашел ее за несколько минут. Экс-депутат призналась, что если и боится похищения, то лишь со стороны своего отца, который уже похитил у нее старшего ребенка, дочь Эстер-Марию.
- Я даже страну боюсь назвать, где сейчас нахожусь, - призналась «Собеседнику» Ольга. - Боюсь, что Владимир Стефонович (отец — ред.) может подослать двух человек, и... Сначала ведь одному моему помощнику дали по голове, потом второму. Угрозы, избиения, обыски. Даже юристы уже боятся со мной иметь дело. А от имени адвоката Владимира Стефановича пришло сообщение, чтобы я в его пользу отказалась от дочери и передала на воспитание своего сына. Мне кричали, что я - не мать, потому что я рожала дочь не «как полагается», что рожала с помощью кесарева сечения, а не в муках. Меня выкинули из дома, и с тех пор не могу увидеть родного ребенка. А в июне было возбуждено уголовное дело №300544 по факту моего, якобы похищения. Мою, квартиру, которую я собиралась продать, арестовали. В другую квартиру, которую я сдавала, пришли следователи, и сказали арендаторам, что они там могут жить бесплатно. Все это делается для того, чтобы лишить меня средств на адвокатов.
Еще в декабре я сообщил о полученной от Литвиненко информации в Главное следственное управление Следственного комитета РФ по Санкт-Петербургу, которое занимается розыском женщины (номер обращения 390). Месяца через полтора с «Собеседником» связался Антон Брейдо, руководитель Первого следственного отдела первого управления по расследованию особо важных дел. Он сообщил, что очень хотел бы пообщаться со мной лично, но не может сам выехать в Москву, поэтому пообещал прислать столичных коллег. За три прошедших месяца вместо обещанных коллег приходили только бумажки, что мое заявление о том, что Литвиненко не похищена, находятся на рассмотрении. Это подтверждает версию женщины, что ее на самом деле никто не похищал и не особо ищет.
На прошлой же неделе выяснилось, что покидать Петербург с командировками Антон Брейдо все-таки может. Он посетил со служебным визитом Польшу, чтобы допросить в рамках текущего дела мужа Ольги.
- Это был абсурд, - рассказал «Собеседнику» сам Петр, гражданин Польши. - Все это дело — абсурд. Следователей абсолютно не интересовала информация о местонахождении моей жены, которая якобы похищена. Все вопросы, которые они задавали, касались информации обо мне, чтобы доказать, что наш с Ольгой сын — не наш ребенок, чтобы отобрать и его.
- Кто-то написал заявление, что отец нашего Мишеньки — не мой муж, а совершенно другой человек, и мы теперь боимся, что ребенка украдут и вывезут в Россию. Похитив дочь, Владимир Стефанович теперь хочет забрать у меня и сына, - подтвердила «Собеседнику» Ольга Литвиненко. - Из-за этого мы постоянно меняем адреса, но за нами продолжают следить авто или внушительного вида детины. Были даже попытки выкрасть сына, но благодаря определенным связям моего супруга с людьми, близкими к местным правоохранительным структурам, эти попытки были пресечены. И все это происходит на трерритории другой страны. Это уже — не семейный, это — политический и даже международный конфликт.
Встречать Брейдо в польском аэропорту Ольга Литвиненко пришла в сопровождении журналистов местных телеканалов. «Рада вас видеть», - сказала она. «А я — нет», - ответил тот, отворачиваясь от камер. Перед отъездом следователя Ольга поинтересовалась у него, закроют ли дело хотя бы в отношении ее похищения, поскольку очевидно, что она — на свободе.
- Он мне ответил, что закроет дело, как только будет дана команда. Очевидно, что это действительно не банальный семейный конфликт, - считает сама Ольга Литвиненко. - Иначе зачем было привлекать к нему силовые органы, чтобы инспирировать мой розыск. Для меня это — показатель того бесправия, в котором сейчас находится Россия, когда под именем Путина можно творить что угодно”, - приводит ее слова Олег Ролдугин в еженедельнике «Собеседник».
|
