|
2 октября адвокаты Френкеля Руслан Коблев, Наталья Кирсанова и Сергей Гребенщиков провели пресс-конференцию, на которой заявили, что дело Френкеля является заказным. В подтверждение они привели имеющиеся в деле «прослушки сотрудников ЦБ», которые говорят следующее: «Банк чистый, но это заказ свыше. Этому дебилу говорили, а он никому все равно не платил, а только кляузы писал…»
Действительно. Есть в деле такие прослушки. И уж коли на них сослались адвокаты, сошлюсь и я. Прослушки приобщены к делу следователем МВД Шантиным, который расследовал совсем другое дело: дело знаменитого обнальщика Джубы Элбакидзе, хозяина «АКА-банка», «Родника», «НЭПа», который обналичил через свои банки миллиарды долларов и, будучи объявлен в конце концов в розыск, свалил из России.
Дело в том, что в августе 2006-го года Элбакидзе покупает один из банков Френ¬келя, «Европроминвест», «чисто на закрывашку».
ДЖУБА: У нас новый банк будет завтра, я уже буду 4 миллиона завтра забирать, потом до 30 увеличим обороты в течение недели на этом банке.
СОБЕСЕДНИК: Угу.
ДЖУБА: Закрывашка будет. А обороты, ну, типа нашел банк, который по всей Москве будет обороты крупные собирать просто и переставляться на «Белком» или на кого-то. Вот такая ситуация, чтобы ты знал просто, пока никому не говори просто, чтобы кипеш не поднять с «Москвой». Понимаешь, да? Завтра все пройдет, сделка, это будет банк Френкеля, один из банков, который остался. С Френкелем я договорился просто.
Из разговоров Элбакидзе любой человек может составить себе самостоятельное представление о том, как был организован «белый и пушистый» банк Френкеля.
ДЖУБА: Мне сейчас звонил этот Олег, Лешин партнер, кто подписывает, исполняющий обязанности Френкеля. Он говорит: «Как мы будем деньги снимать. На каком основании с фирм? Если я найду кассира, паспорта я найду, фирму я сделаю, сколько вы мне заплатите?» Я говорю: «Все равно, один процент». «А почему? Вы же обещали сами это сделать».
СОБЕСЕДНИК: Мы и сделаем все сами.
ДЖУБА: Я говорю, Олег, это связано с минимальными расходами. ВКТ стоит 3—4 тысячи долларов в месяц максимум. Паспорта стоят на все 100 человек 1000 долларов. И все фирма стоит копейки. Ты потратишь 5 тысяч долларов, это не имеет никакого отношения к проценту, когда такие заработки».
В отрывке, приведенном выше, Джуба обсуждает проблемы «белого и пушистого банка» с менеджером Френкеля, Олегом Власовым, но и со самим Френкелем он обсуждает это тоже. По телефону они уславливаются только о встречах, однако потом Джуба пересказывает своему партнеру Сергею Захарову то, о чем они с честным банкиром условились.
СЕРГЕЙ: Леша независимый от всех, он сам по себе. У него свои объемы есть.
ДЖУБА: Я и говорю, что он сказал: «Дайте мне объем». Завтра я ему скажу: «Хочешь продавай, у меня много денег». Разберусь, Сережа, завтра, может, эту всю четверку я ему отдам за ноль три. Говорит: «Сколько ты мне поставишь, кроме официальных денег?». Я говорю: «Не знаю». «Ноль два ноль три поставь, — говорит. — Сколько мы должны платить?» «Ноль два, — я говорю, — за ноль три договоримся в зависимости от рынка».
Впрочем, вскоре у Джубы начинаются проблемы. Одна из проблем заключается в том, что далеко не все обнальщики согласны работать с банком Френкеля. Даже по меркам их вызывающего некоторые вопросы бизнеса — Френкель — это через край.
Вот Джуба звонит собеседнику, считающемуся одним из самых порядочных обнальщиков Москвы.
ДЖУБА: Смотри, а «Принт» на кого будешь закрывать?
СОБЕСЕДНИК: Сейчас, что ли?
ДЖУБА: Завтра я могу тебе закрыть. Я «Европроминвест» взял просто на закрывашку.
СОБЕСЕДНИК: Нет, ну что ты. Я не буду связываться с «Европроминвестом». Ты о чем говоришь, друг мой?
ДЖУБА: А «Принт» не хочешь ты связать ни с кем?
СОБЕСЕДНИК: Да нет. Ну что ты говоришь? «Европроминвест». Козлов раздавит его, причем раздавит в ближайшее время.
ДЖУБА: Послушай меня, мы знаем, что раздавит. О чем речь идет? Естественно, раздавит.
СОБЕСЕДНИК: Джуба, у тебя есть банк, где я могу открыть корсчет банка и работать через корсчет? Ну, ты понял, пришли — ушли, пришли — ушли…
ДЖУБА: Куда я сейчас смогу собрать — только «Европроминвест».
СОБЕСЕДНИК: «Европроминвест» слушай, ну это плохой банк. О чем ты говоришь?
ДЖУБА: Послушай меня, а «Неман» не плохой был что ли? Во что ты хочешь чистый банк топить? Я не пойму. Ты хочешь рубли собрать и перегонять просто, правильно?
СОБЕСЕДНИК: Конечно. И все. Просто перегонять.
ДЖУБА: Плохой чем? В «Белкоме» минус 25 млн долги были. Что ты называешь плохой банк?
СОБЕСЕДНИК: Нет. То, что его Козлов не просто убьет, а его растерзает.
ДЖУБА: Да при чем здесь растерзает? Третий банк у Френкеля, который убивает Козлов. И какая проблема-то… Просто они пройдут обычную ситуацию, и закончится простым делом, как обычно.
СОБЕСЕДНИК: Джуба, у меня есть сливник. Ты можешь мне найти транзитный банк какой-нибудь?
ДЖУБА: Транзитный банк очень тяжело найти, потому что транзитный банк — это тот же самый банк, который убивается — понимаешь?
СОБЕСЕДНИК: Ну я не согласен с тобой, как это так убивается?
ДЖУБА: Потому что такой транзит, не дураки там цебэшники. Они сейчас это все контролируют, ты удивительный просто человек… Ты мне скажи, а «Принт» на кого будешь переставлять?
СОБСЕДНИК: Не буду ни на кого переставлять. Все, закончил «Принт», не будет он переставляться ни на кого.
ДЖУБА: Ты не хочешь? Дай я тебе нормальный… Даже не «Европроминвест», другой найду, не хочешь?
СОБЕСЕДНИК: Нет, не буду переставлять ни на кого.
ДЖУБА: «Принт» вообще не хочешь, чтобы работал дальше?
СОБЕСЕДНИК: Нет, не будет он работать.
Вторая проблема заключается в том, что, видимо, Джубе впарили не совсем качественный товар. Френкель продал ему банк, который сам же обрисовал как чистый и замечательный, а в процесс проверки выяснилось…
ДЖУБА: У этого дебила, оказывается, куча проблем.
СЕРГЕЙ (партнер Джубы): У Френкеля?
ДЖУБА: Да.
СЕРГЕЙ: А что у него? Главбуха нет?
ДЖУБА: Ну, потому что у него... Ему четыре года говорили: «Сотрудничай, сотрудничай». А он только жалобы писал на всех и везде. Ничего никому не платил, не делал.
СЕРГЕЙ: А тебе какая разница? Ты сейчас поработаешь и забудешь его.
ДЖУБА: А мне разницы нет.
Но разница все-таки есть. Она заключается в том, что если банк, как обещал Френкель, «чистый», то закрывашк» проработает месяц-другой и заработает одни деньги, а если закрывашка уже паленая, так она и проработает от силы две недели. Вот тут-то Джуба и начинает звонить высокопоставленным друзьям, чтобы как-то отрегулировать ситуацию:
ДЖУБА: Юра, короче, один вопрос надо решить, я в понедельник начинаю с одним банком работать, мне надо поговорить в субботу-воскресенье, чтобы банк держали, короче, там, на банк наезжают, но он «чистый», ни предписания нет, ничего нет.
ЮРА: А название какое?
ДЖУБА: «Европроминвест». На нем есть заказ Козлова, что утопить, потому что у него владелец такой (этническая речь)… Но не потому, что он жадный, потому что он тупой… Его один раз предупредили, второй раз предупредили..
ЮРА: Я понял.
ДЖУБА: (На этническом языке)… Нор¬мально поделиться, и он бы работал, как другие. Три банка утопили у него уже, а так связи у него большие, и Кудрина знает близко, и Колесникова, и всех (этническая речь). Просто у него три банка было в Москве, три банка у него утопили уже (на этническом языке)…
Обратите внимание на значение слова «чистый» в специфическом мире обнальщиков. «Чистый» банк для обнальщика — это то же самое, что «чистая» хата для воров. Она «чистая» не в том смысле, что в ней не скупают краденое, а в том, что о ней еще не знают менты. «Чистый» банк — это банк, который моет деньги, но предписаний и проверок в нем еще нет.
Увы, банк Френкеля — уже «нечистый». О чем Джуба Элбакидзе и ставит в известность Алексея Френкеля:
ДЖУБА: Вот, как я тебе сказал. Письмо передали. Там банку конец конкретно за 2 недели просто.
ФРЕНКЕЛЬ: Да. Я это знаю.
ДЖУБА: Поэтому сейчас надо просто принимать решение, как больше что-то заработать.
ФРЕНКЕЛЬ: Естественно. Но это не по телефону….
ДЖУБА: А мы просто единственное, что мы будем делать. Мы будем документы там стараться держать. Сейчас они там дадут предписание, после этого на КБН и так далее. И уже будем стараться месяц-полтора это протянуть….
Иначе говоря, банк хоть уже и «нечистый», но на уровне мелких клерков через заматывание вопроса на Комитете банковского надзора через него еще можно прогнать «объем». Впрочем, в разговоре с другими собеседниками Джуба оценивает перспективы банка куда скромней, чем в «полтора месяца».
ДЖУБА: Значит, я с Сенатором говорил уже, с Андрюшкой. В понедельник начинаем работать. Сейчас Сбер утверждает уже ключи на тебя. Мне нужен человек, с кем Сбер будет общаться. Или у тебя нет никого?
СОБЕСЕДНИК: Есть. Спустя час я тебе дам ее…
ДЖУБА: Второй вопрос. Ты хочешь на «ТИБе» все закрывать или хочешь не закрывать просто?
СОБЕСЕДНИК: Нет, я закрывают на «ТИБе» все, но он сбрасывает дальше.
ДЖУБА: Дальше на кого будем сбрасывать.
СОБЕСЕДНИК: Есть у меня.
ДЖУБА: Я почему говорю. 29-го числа «Европром», который мы, да там?
СОБЕСЕДНИК: Да.
ДЖУБА: Там знаешь, что случилось? Написали письмо. Это же под заказ Козлова все топят. Этот, Френкеля, да?
СОБЕСЕДНИК: Да.
ДЖУБА: Там вчера заказали. 29-го написали письмо такое страшное, что у банка будет предписание уже, и в течение 10 дней, максимум, отберут лицензию. Поэтому мы можем на нем переставляться сейчас. Максимум 3 недели продержится.
СОБЕСЕДНИК: Мы переставляться будем. Но ты же понимаешь, мы объемы всегда хотим на своих банках…
ДЖУБА: Сколько у тебя на концевике?
СОБЕСЕДНИК: Как обидно. Если бы мы знали эту информацию хотя бы.
ДЖУБА: Мы же не знали, Ваня. Там 29-го числа Муравлев написал такое письмо под заказ. Говорит: «Я другое не мог написать».
СОБЕСЕДНИК: Нужно было по-другому. Джуба, если бы мы знали эту информацию. За день, за два. Давай поговорим не по телефону. Может, что-то и сработаем… У меня есть концевик, который с меня берет 0,35 просто за перестановку. Там продумана длинная схема. Он наш же. Я им пообещал весь объем, за это дали хорошую цену. А сейчас эту цену раздваивать на Френкеля. Тогда эти не отобьют. Ну бред вообще получается. Ну, если бы мы знали…
И вот — печальный финал. Джуба так и не смог договориться.
ДЖУБА: Нина, с сегодняшнего дня «Европроминвест» закрывается на себя. И «конверт» нужно подготавливать еще… Мне даешь фирму, куда деньги собирать в «Европроме» сейчас.
НИНА: Мне нужно еще несколько компаний.
ДЖУБА: Это ты сегодня откроешь у них, если есть готовые.
И так, что мы имеем? Действительно, в деле есть прослушки, в которых утверждается, что проблемы Френкеля — потому что «этот дебил» «никому не платил». Однако это не слова «сотрудников ЦБ».
Это слова Джубы Элбакидзе, одного из самых крупных обнальщиков России. У «банковской» деятельности, которой совместно занимаются Элбакидзе и Френкель, даже терминология другая. Вы не найдете в прослушках слов: «процентные ставки», «нормы резервирования», «потребительский кредит», «ипотека» и пр. А есть: «переставляться», «концевик», «сливник», «закрывашка».
Слова про «дебила», который «никому не платил», произнесены при весьма специфических обстоятельствах: бедолаге Джубе, попавшему с «Европроминвестом», надо изо всех сил впарить какому-то высокопоставленному орлу, что банку надо помочь. Это даже не разговор холопов о барине в прихожей. Это разговор преступников, и, как и всякие преступники, эти двое не любят называть вещи своими именами, и в их обнальном мире черное они называют белым, а белое — черным. Банк, через который они будут «переставляться», называется «чистым», а выданное Козловым предприсание — «заказом». Так киллеры между собой называют убийство — «исполнением», а жертву — «клиентом».
Особенно в этом разговоре трогает упоминание того, что Френкель близко знает «и Кудрина, и Колесникова». Очевидно, что та версия, которую пытается задвинуть собеседнику обнальщик Джуба, — это версия Френкеля. Через магнитофонную пленку до нас, почти неискаженный, доходит голос самого Френкеля: все его проблемы — «заказ» Козлова, а так он, Френкель, высоко летает — и с Кудриным близок, и с Колесниковым не разлей вода.
Попытка адвокатов обнародовать эти прослушки как доказательство «заказного характера дела» есть геббельсовщина в чистом виде. Если что и доказывают эти распечатки — так то, что Френкель мыл деньги. Если о чем они и свидетельствуют, так это о мотиве убийства, потому что, прочтя их, думаешь: а насколько адекватен банкир Френкель, который и с Кудриным дружен, и Козловым заказан?
Насколько адвокаты действовали сами, а насколько выполняли волю своего клиента, я не знаю. Однако хочу добавить, что в этом деле сам Алексей Френкель не оставил нам выбора. Он не просто настаивает на своей невиновности: он излагает свою версию убийства Козлова, которая вкратце состоит в том, что это не он, Френкель, заказал зам¬преда ЦБ Козлова, а это взяточник и агент ЦРУ Козлов заказал банкира Френкеля. И когда Френкель с помощью доблестного ФСБ вывел Козлова на чистую воду, тогда другой агент ЦРУ, зампред ЦБ Мельников, который тоже не любил Френкеля, убрал Козлова как свидетеля.
Френкель сам ставит нас перед выбором. Либо он заказал Козлова, либо Козлов — его. И еще раз хочу подчеркнуть: обнародование брехни Джубы Элбакидзе в качестве слов «сотрудника ЦБ» есть бессовестная и циничная попытка манипуляции общественным мнением.
Процесс по делу Козлова не развалился чудом. Несмотря на попытку подкупа присяжного, на бесконечные жалобы и ходатайства, которые обыкновенно приводят к развалу коллегии; на магнитофон, «случайно» забытый возле присяжной, которая «случайно» начинает пытаться вызвать судью на разговор.
Двенадцать присяжных все-таки сумели исполнить свой гражданский долг.
Но нигде в этом процессе, на котором Френкель доказывал, настаивал, умолял, жаловался, ставил на вид, что это Козлов заказал Френкеля, а не Френкель — Козлова, — нигде в этом процессе стратегия защиты не проявилась так ярко, как в истории с прослушками. Потому что ни один человек, который читал их полностью, ни при какой погоде не может в здравом уме и твердой памяти принять разговоры о закрывашках и сливниках за признания «сотрудника ЦБ».
|
