|
Слева направо: Чемберлен, Даладье, Гитлер, Муссолини
70 лет назад, 29 сентября 1938 года, в Мюнхене в 13 часов дня британский и французский премьер-министры Невилл Чемберлен и Эдуард Даладье, диктаторы фашистских Германии и Италии Адольф Гитлер и Бенито Муссолини приступили к обсуждению вопроса о будущем Судетской области Чехословакии. Чтобы прийти к согласию о передаче Судет Третьему рейху, им не потребовалось и 13 часов, во время которых «работа» не раз прерывалась – на завтрак, обед и т.д. Соглашения, ставшие символом позорного предательства, подписали в третьем часу ночи 30 сентября.
По признанию Чемберлена, в этот момент он был «очень утомлен, приятно утомлен». Примечательно, что чехи за стол переговоров им приглашены не были. Правда, с итогами «конференции» чехословацкое правительство согласилось. А на то, что это согласие не было подкреплено обязательной по Конституции ЧСР санкцией Национального собрания, ни Гитлер, ни лидеры Великобритании и Франции внимания обращать не стали. А госсекретарь США Корделл Хэлл в тот же день заявил, что результаты мюнхенской конференции вызывают «всеобщее чувство облегчения». В общем, демократам было не до соблюдения демократических процедур. Не волновало их и то, что против расчленения республики выступало подавляющее большинство ее граждан.
Сегодня в политике Запада «двойных стандартов» меньше не стало. Джорджа Буша, Дика Чейни и Кондолизу Райс мнение народа по вопросу о размещении в Чехии элементов ПРО также ничуть не трогает. А нынешнее правительство Чехии снова в ущерб национальным интересам и позиции граждан страны идет на поводу у мирового агрессора. Поэтому события 1938 года, напрямую способствовавшие развязыванию Второй мировой войны, являются уроком не только для их современников, но и для тех, кто в то время еще и не родился.
Одним из результатов Первой мировой войны стал распад Австро-Венгерской империи. Но и возникшие на ее обломках государства были многонациональными. Так в состав Чехословакии, наряду с областями с преобладающим населением двух титульных наций, были включены и территории со смешанным населением и компактным проживанием этнических поляков, венгров, немцев и русинов. В одной только приграничной Судетской области проживало более 3 миллионов немцев. Среди них хватало людей, настроенных сепаратистски. Выразителем этих интересов стала судето-немецкая партия во главе с Конрадом Генлейном. Эта структура была использована Гитлером, который в 1938 году сумел сделать вопрос о положении немцев в ЧСР центральной проблемой мировой политики.
Нерушимость границ Чехословакии и ее коллективную защиту от нападения извне гарантировал Устав Лиги Наций. Между Чехословакией и Францией были заключены договоры, по которым Париж обязался в случае нападения на ЧСР выступить в ее защиту. А 16 мая 1935 года Чехословакия подписала договор о взаимопомощи и с СССР. В нем особо оговаривалось, что помощь одного участника другому, ставшему жертвой агрессии, может быть оказана только в случае выступления на стороне последнего Франции.
Угроза территориальной целостности Чехословакии стала актуальной весной 1938 года. И возникла она не без участия туманного Альбиона.
Своего рода прологом «мюнхенского сговора» стала встреча Гитлера с лордом Эдуардом Галифаксом. 19 ноября 1937 года в Оберзальце Галифакс не скрывал, что при условии сохранения целостности Британской империи английские правящие круги готовы предоставить Берлину свободу рук в отношении Австрии, Чехословакии и Данцига. Лорд настаивал лишь на том, чтобы намечаемые «изменения были произведены путем мирной эволюции».
Случайно или нет, но одновременно в марте 1938 года Галифакс возглавил министерство иностранных дел Великобритании, а Гитлер при молчаливом согласии Лондона и Парижа оккупировал Австрию. То, что его следующей целью станут Судеты, было очевидно. Чтобы предотвратить развитие событий по сценарию фюрера, тогда же, в марте, советское руководство, действовавшее в русле политики «коллективной безопасности», выступило с инициативой созыва конференции СССР, Англии, Франции, США и ЧСР.
В Лондоне, никогда не собиравшемся ломать копий из-за Чехословакии, понимания эта идея не нашла. Официальный ответ Галифакса СССР гласил: по мнению британской стороны, советское предложение не окажет благоприятного влияния на мир в Европе. А Чемберлен заявил, что помощь Англии ЧСР «стала бы лишь поводом для начала войны с Германией. Об этом можно было бы подумать лишь тогда, когда имелась бы перспектива быстро поставить ее на колени. Я не вижу, однако, никакого шанса для этого. Поэтому я отказался от мысли дать какие-либо гарантии Чехословакии или также французам в контексте их обязательств по отношению к этой стране».
Не устроила Лондон и позиция США. Дипломат Валентин Фалин пишет: «Вашингтон предложил созвать конференцию для «очищения» мировых проблем и выработки «правил» мирного международного сотрудничества. Английское «нет» остудило порыв президента США. В конце концов в Европе, по американским понятиям, не происходило ничего экстраординарного, ничего, что США не практиковали бы сами в Центральной и Латинской Америке, что в сознании вашингтонских верхов без осадка укладывалось в нормы классической демократии. Шел традиционный для империалистической эпохи передел сфер влияния, при котором малым и средним странам отводилось определенное место в свите того или иного сюзерена. Малых можно было перебрасывать из одной сферы в другую. В своем кругу – это в порядке вещей».
Что же касается Франции, то, несмотря на обязательства перед ЧСР, Париж занял место в фарватере Лондона, политика которого лишь стимулировала агрессивные намерения фашистов. При энергичной поддержке Берлина партия Генлейна взяла курс на достижение автономии Судетской области в составе Чехословакии. И хотя мало кто сомневался в том, что этим дело не ограничится, Лондон потребовал от Праги в целях «умиротворения» Европы пойти на компромисс с судетскими немцами. 3 августа в Чехословакию с неофициальной миссией от правительства Чемберлена прибыл другой английский лорд – Уолтер Ренсимен. Взяв на себя функции посредника в переговорах между Прагой и Генлейном, он фактически занял пронемецкую позицию. В докладе британскому правительству Ренсимен высказался за передачу Судет Германии без проведения референдума. «Об английских лордах известно, что они щедры, когда раздают то, что им не принадлежит», – сказал по этому поводу генеральный секретарь КПЧ Клемент Готвальд.
К слову, не менее верно напоминание, которое сделал глава МИДа РФ Сергей Лавров британскому коллеге. Дэвиду Милибэнду вид русских танков в 40-ю годовщину Пражской весны напомнил о сохранении у Москвы инстинкта силы. В ответ Лавров вспомнил, что Фолклендские острова «расположены за тысячу миль от Лондона, на другом конце Земли, но там были британские граждане, и поэтому Британия направила туда свои канонерки». Почему Россия не должна защищать своих граждан в Южной Осетии?..
В начале сентября Прага выразила готовность рассмотреть вопрос о предоставлении Судетам автономии. Но Генлейну и стоявшему за его спиной Гитлеру этого уже было мало. В Судетах участились случаи столкновений генлейновцев с чешскими войсками и полицией, а 13 сентября правительство было вынуждено объявить в области военное положение. Неудавшийся немецкий путч был подавлен, десятки человек были убиты и ранены, Генлейн бежал в Германию. 15 сентября он выступил по германскому радио и потребовал передачи Третьему рейху всех пограничных чешских земель, немецкое население которых составляло не менее 50 процентов.
В тот же день (!) Гитлер принял в своей резиденции в Берхтесгадене спешно прибывшего к нему Чемберлена. Сославшись на право населяющих Судеты немцев на самоопределение, фюрер поделился с премьер-министром планами аннексировать область. Четыре дня спустя Лондон и Париж предложили Чехословакии согласиться на уступку Германии районов Судетской области, населенных преимущественно немцами.
Тогда чехословацкое правительство запросило Москву, готова ли она в случае германской агрессии против Чехословакии выполнить свои союзнические обязательства и добиваться в Лиге Наций коллективного выступления в защиту ЧСР. На оба вопроса сразу же был получен однозначный утвердительный ответ. Заручившись поддержкой СССР, кабинет Михала Годжи отклонил англо-французскую ноту от 19 сентября.
Такой поворот событий никак не устраивал Лондон. Еще в апреле 1938 года Чемберлен признался: «Было бы несчастьем, если бы Чехословакия спаслась благодаря советской помощи». Англия и Франция пошли напролом. В ночь с 20 на 21 сентября французский и английский посланники в Праге В. де Лакруа и Б. Ньютон предупредили президента ЧСР Эдуарда Бенеша, что в случае отказа уступить Судеты Гитлеру Париж и Лондон откажутся признать Чехословакию жертвой агрессии и на их помощь Прага может не рассчитывать.
А французский министр иностранных дел Жорж Бонне, который был готов на все, чтобы не допустить выполнения Францией обязательств перед ЧСР, стал распускать слухи, будто бы «осторожная позиция» Франции в чехословацком вопросе объясняется «пассивностью» СССР, который либо не хочет, либо не может в случае опасности прийти на помощь союзнику (не идеально поведение и нынешнего президента Франции Николя Саркози, «поющего» в Москве одни «песни», а в Тбилиси другие).
Англо-французский шантаж сработал. Как сообщил министр иностранных дел Чехословакии Камил Крофта в телеграмме, адресованной чехословацким миссиям за границей, ввиду ультимативного вмешательства Лондона и Парижа и, оказавшись в полном одиночестве, чехословацкое правительство «будет вынуждено подчиниться непреодолимому давлению».
Насчет «полного одиночества» Крофта откровенно лукавил: СССР согласился прийти на помощь даже без участия Франции. Да и чешская армия была вполне боеспособной, а, главное, желавшей защищать свою Родину. Чехи были вооружены современным оружием и техникой, а на границе с Германией имели линию мощных оборонительных сооружений. В случае вступления в конфликт СССР, на что Кремль был готов пойти в случае просьбы правительства ЧСР, противники Гитлера получили бы явный перевес.
К концу сентября в боевую готовность были приведены: танковый корпус, 30 стрелковых и 10 кавалерийских дивизий, 7 танковых, мотострелковая и 12 авиационных бригад, 7 укрепленных районов, а в системе противовоздушной обороны – 2 корпуса, дивизия, 2 бригады, 16 полков, 4 зенитно-артиллерийские бригады и 15 зенитно-артиллерийских полков, а также части боевого и тылового обеспечения. Согласно докладу наркома обороны СССР Климента Ворошилова на совместном заседании Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР 28 сентября, советская сторона собиралась поднять 30 сентября в помощь Чехословакии 246 бомбардировщиков и 302 истребителя «И-16». 29 сентября нарком отдал приказ о приведении в двухдневную боевую готовность авиационных, танковых и пехотных соединений западных военных округов. В Вооруженные силы было дополнительно призвано 330 тысяч резервистов.
Препятствием было отсутствие границы между ЧСР и СССР. Попасть в Чехословакию Красная армия могла либо через Польшу, либо через Румынию. Если Лондон и Париж надавили бы на правительства этих стран, а не на Прагу, то как минимум разрешение Румынии было бы получено.
Все это осознавали в главном штабе чехословацкой армии. Его начальник генерал Людвиг Крейчи 29 сентября по телефону напомнил новому главе правительства (кабинет Годжи тремя днями ранее ушел в отставку) генералу Яну Сыровому: «В соответствии с конституцией без согласия парламента нельзя идти на территориальные уступки кому бы то ни было. Это надо иметь в виду и заявить союзникам, что наш солдат не сдаст укрепления, и никакие приказы не заставят его это сделать. Это движение стихийное, и подавить его можно лишь путем насилия, что могло бы привести к непредвиденным результатам. Еще до окончания конференции мы добьемся такого положения, что сможем успешно защищаться. Собственно говоря, силы равны, а на нашей стороне стойкость и моральный дух, каких не имеет ни одна армия… Ведь мы не Эфиопия, у нас сильная армия, которая в состоянии выдержать удар со стороны немцев».
Здесь стоит напомнить, что Эфиопия на милость итальянским агрессорам не сдавалась. Хотя правительство Сырового и объявило всеобщую мобилизацию (она проходила успешно), дать отпор агрессору оно так и не решилось. А ведь германские вооруженные силы были далеко не такими мощными, какими стали через 3 года.
С этим согласна немецкий историк Ингеборг Фляйшхауэр: «В то время как в свете военных реальностей было весьма неопределенно, смогут ли вообще германские войска, а если смогут, то когда и какой ценой, овладеть Чехословакией, располагавшей мощными пограничными укреплениями, не вызывало сомнений, что в войне на два или более фронтов вооруженные силы Германии рано или поздно будут разбиты, причем даже и в том случае, если СССР вступится за маленький братский славянский народ не более чем символическими силами. Начальник германского штаба сухопутных войск Людвиг Бек, сознавая подобные перспективы и соблюдая моральный и военный кодекс прусской традиции, 18 августа 1938 г. подал в отставку в знак протеста против запланированной захватнической войны с ее неизбежными последствиями».
Даже посол Великобритании в СССР лорд А.Чилстон в беседе с заместителем народного комиссара иностранных дел СССР Владимиром Потемкиным признал, что германская армия далеко не представляет собой столь грозной силы, о какой кричат гитлеровцы.
Но в Праге этим крикам почему-то поверили. Там предпочли не сражаться с оружием в руках, а надеяться на обещания Чемберлена, который, отправляясь в Мюнхен, официально успокоил правительство ЧСР, что «будет постоянно помнить об интересах Чехословакии».
Чего стоили эти обещания, выяснилось уже на следующий день. В телеграмме полномочного представителя СССР в ЧСР С. Александровского в НКИД СССР от 1 октября говорилось: «Из кругов министерства иностранных дел я узнал, что в Мюнхене чехословацкие наблюдатели выразили Чемберлену свое недоумение, почему он подсказал Чехословакии мобилизацию, а также публично заявил в достаточно ясной форме, что Англия и Франция совместно с СССР выступят против Германии, если Гитлер применит силу для решения судетского вопроса, а теперь открыто пожертвовал всеми интересами Чехословакии и требует отвода и демобилизации только что мобилизованной армии. Чемберлен ответил с циничной откровенностью, что все это не принималось им всерьез, а было лишь маневром для оказания давления на Гитлера, другими словами, это был контрблеф Чемберлена… В Мюнхене обращение с чехословацкими наблюдателями было грубо издевательским».
Непонятно, почему до последней минуты Прага рассчитывала на помощь этого высокопоставленного политического афериста. «Я не знаю, есть ли на свете что-либо такое, за что премьер готов был бы драться», – сказал о нем посол США в Великобритании Джозеф Кеннеди (отец президента США Джона Кеннеди). Если даже «что-либо такое» в природе и существовало, то находилось явно не на берегах Влтавы и Моравы.
Впрочем, и президент ЧСР Бенеш проявил себя совсем не так, как его тезка и коллега президент Южной Осетии Эдуард Кокойты, встретивший грузинских агрессоров с оружием в руках. Расплата за ошибки и трусость наступила в ночь на 30 сентября. Гитлер, Муссолини, Даладье и Чемберлен подписали соглашение, по которому Чехословакия обязывалась в период с 1 по 10 октября очистить Судетскую область со всеми укреплениями, сооружениями, путями сообщений, фабриками и запасами оружия, а также в течение 3 месяцев удовлетворить территориальные претензии Венгрии и Польши. Оставшаяся часть территории Чехословакии получала гарантию неприкосновенности со стороны четырех держав – участниц Мюнхенского соглашения. В 2 часа 15 минут свои подписи под «приговором» поставили ожидавшие его в «предбаннике» представители Чехословакии.
С главой правительства Венгрии Белой Имреди, министром иностранных дел Венгрии Калманом Канья и послом Польши в Германии Ю. Липским Гитлер встретился еще 20 сентября. В ходе переговоров была достигнута договоренность о совместных действиях. 22 сентября польское и венгерское правительства предъявили Праге ультиматум с требованием о передаче Польше и Венгрии территорий, на которых проживали польские и венгерские национальные меньшинства. «Польша с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении Чехословацкого государства», – прокомментировал поведение Варшавы Уинстон Черчилль.
СССР и на этот раз не остался безучастным к судьбе ЧСР. 23 сентября Москва предупредила Варшаву о том, что вступление ее войск в ЧСР приведет к денонсации польско-советского договора 1932 года о ненападении. В тот же день поляки с апломбом ответили: «Меры, принимаемые в связи с обороной Польского государства, зависят исключительно от правительства Польской республики, которое ни перед кем не обязано давать объяснения». Варшаву не смущало, что «меры, принимаемые в связи с обороной», производились в отсутствие угрозы со стороны ЧСР. Примечательный разговор состоялся 25 сентября в Париже между послами Польши и США. Польский дипломат Лукашевич не исключил возможность «русской атаки» на Польшу. Он пообещал, что в течение 3 месяцев Германия и Польша обратят Красную армию в «дикое бегство». Интересно, вспоминал ли он это свое заявление год спустя?..
30 сентября в 23 часов 40 минут польский посланник в Праге Казимеж Папее вручил ультиматум министру иностранных дел ЧСР Камилу Крофте. Варшава требовала до полудня 1 октября начать поэтапную, в течение 10 дней, передачу Польше Тешинской области.
Поляки были готовы и к силовому решению вопроса. Историк Станислав Морозов сообщает: «21 сентября 1938 года маршал Э. Рыдз-Смиглый издал приказ о формировании отдельной оперативной группы «Силезия» («Шльонск»). Командиром группы был назначен бригадный генерал Владислав Бортновский, начальником штаба – подполковник Чеслав Копальский. Местом дислокации командования «Силезии» с 24 сентября стал г. Скочув. Перед Бортновским ставилась задача достичь состояния боевой готовности к 1 октября. На завершающем этапе формирования в группу входили 28 236 человек рядовых, 6208 – младших командиров, 1522 – офицера, 112 танков, 707 грузовых автомобилей, 8731 лошадь, 176 радиостанций, 459 мотоциклов».
Параллельно шла подготовка и к проведению диверсий на территории ЧСР. 15 сентября в Катовице для координации действий подпольщиков прибыл чиновник польского МИДа В. Залеский. Руководить боевыми операциями подпольщиков поручили майору Феликсу Анкерштейну, действовавшему под псевдонимом инженер Феликс Мальский.
«23 сентября был издан приказ о начале ведения диверсионной деятельности. Схема действий краевых отрядов была следующей: они пересекали границу, нападали на посты чешской армии, жандармерии, школы, вокзалы, почты, а затем возвращались назад. Характер деятельности территориальных групп зависел от того, получили ли они оружие… Если группа не имела оружия, ее члены громили полицейские участки, школы, взрывали в кинотеатрах петарды и т.д. После получения оружия характер деятельности менялся: совершались нападения на чешских жандармов, военные посты, уничтожались общественные и государственные здания и т.д.», – пишет Морозов.
Полностью продемонстрировать силу своей армии «польской гиене» шанс не представился – Прага быстро капитулировала. 6 ноября свой кусок от ЧСР оторвали венгры, ведомые адмиралом Миклошем Хорти. К тому моменту окончательно деморализованные чехи о сопротивлении уже и не вспоминали. Что же касается их материальных потерь, то, по немецким данным, расчлененная страна теряла 66 процентов добычи угля, 86 процентов производства химической промышленности, 80 процентов производства цемента, 70 процентов выплавки чугуна и стали, 70 процентов выработки электроэнергии и 40 процентов деревообрабатывающей промышленности. А главное, почти 5 миллионов граждан ЧСР оказались за пределами республики.
«Обрубок» демократического и процветающего государства не просуществовал и полугода. Пока Лондон и Париж «кнутом» добивались от Праги согласия на передачу Германии Судет, в качестве «пряника» они обещали стать гарантами новых границ ЧСР. Однако и с этим «пряником» чехов «кинули».
10 декабря посланник ЧСР во Франции Штефан Осуский констатировал перемену в позиции гарантов территориальной целостности страны: «Относительно Франции считаю своим долгом обратить внимание на то, что на основе пропаганды и сообщений о том, что происходит в Чехии, Словакии и Закарпатской Украине, здесь выработалось такое отношение к Чехословакии, словно она уже стала колонией Германии. Подобные настроения существуют также в Англии и Америке... В этих обстоятельствах самым решительным образом советую, чтобы чехословацкое правительство поторопилось с переговорами с Германией и Италией о гарантии чехословацких границ. Мы уже потеряли много времени, положение для нас ухудшилось и постоянно ухудшается. И теперь стало ясно: если в скором времени не будет организована гарантия чехословацких границ, то вся идея международных гарантий этих границ отпадет».
Идея международных гарантий новых границ республики окончательно отпала очень скоро – в марте 1939 года, когда Гитлер оккупировал оставшуюся часть Чехословакии.
ДОКУМЕНТ
Из речи председателя советской делегации Максима Литвинова на пленарном заседании Ассамблеи Лиги Наций, 21 сентября 1938 года:
– В Лиге Наций и вне ее наметились две тенденции, две концепции сохранения мира. Существует мнение, что когда какое-либо государство провозглашает внешнюю политику, основанную на агрессии, на нарушении чужих границ, на насильственном захвате чужих владений, на порабощении других народов, на господстве над целым континентом, Лига Наций не только имеет право, но и обязана заявить внятно и громко, что, признанная охранять всеобщий мир, она не допустит осуществления такой программы и будет бороться с ней всеми средствами… Есть, однако, и другая концепция, которая рекомендует как высшую мудрость менажировать агрессора, не задевать его самолюбия, а вести с ним разговоры и переговоры, убеждать его в том, что никакие коллективные действия не будут против него предприняты, никакие группировки и блоки против него не будут созданы (хотя он сам вступает в агрессивные блоки с другими агрессорами), заключать с ним компромиссные соглашения и закрывать глаза на нарушение им этих соглашений, идти навстречу его требованиям, хотя бы даже самым незаконным, даже ездить за получением диктатов и ультиматумов, принося ему в жертву жизненные интересы того или иного государства, избегая постановки вопросов о его действиях в Лиге Наций, так как это не нравится агрессору, он обижается, он дуется. К сожалению, эта именно политика до сих пор практиковалась в отношении агрессии, и она имела последствием три войны и грозит навлечь на нас четвертую. В жертву принесены уже четыре народа, на очереди – пятый…
Такое событие, как исчезновение Австрийского государства, прошло незамеченным для Лиги Наций…
КОММЕНТАРИЙ
Уильям Ширер, американский историк и журналист:
– Была ли капитуляция Англии и Франции в Мюнхене необходима? Не блефовал ли Гитлер?
- Ответ, как это ни парадоксально, сразу на оба вопроса в свете ныне известного нам – нет! Все генералы, близкие к Гитлеру и пережившие войну, согласны в том, что, если бы не Мюнхен, Гитлер напал бы 1 октября 1938 года на Чехословакию, и считают: несмотря на те или иные колебания в Лондоне, Париже и Москве, в конце концов Англия, Франция и Россия оказались бы в войне. И что самое главное: все немецкие генералы согласны – Германия очень быстро проиграла бы войну…
Для Франции Мюнхен означал катастрофу, и совершенно непонятно, почему этого так и не поняли в Париже. Франция утратила свои стратегические позиции в Европе. Учитывая, что ее армия – при условии полной мобилизации в Германии – была чуть больше половины вермахта (население Германии вдвое превышало население Франции), а ее военная промышленность была также слабая, Франция потрудилась, создав систему союзов с меньшими государствами на Востоке, на другом фланге Германии и Италии: с Чехословакией, Польшей, Югославией и Румынией. В совокупности эти страны обладали военным потенциалом большой державы. Утрата теперь 35 хорошо обученных и вооруженных чешских дивизий, дислоцировавшихся за сильными укреплениями в горах и связывавших куда большие немецкие силы, означала сокрушительный удар по французской армии.
Но это не все. Как могли оставшиеся у Франции союзники на Востоке доверять ее письменным обязательствам? Какова была цена союзам с Францией? В Варшаве, Бухаресте и Белграде ответ сводится к следующему: почти никакой. В этих столицах засуетились, стремясь достичь сделки с нацистскими завоевателями.
|
