|
В российских регионах изобретен новый вид захвата предприятий – с помощью доноса находящихся под следствием. Если в столице рейдеры специализируются на махинациях с кредиторской задолженностью или с реестрами акционеров, то в провинции их коллеги поступают проще. Здесь директор успешного предприятия может запросто попасть в тюрьму только лишь на основании чьего-то намеренного оговора. А пока длится следствие, его «бесхозный» бизнес превращается в легкую добычу.
Когда же правоохранители убедятся в невиновности оговоренного предпринимателя, бизнес уже будет уничтожен конкурентами или захвачен новыми собственниками. При этом незаконные новые владельцы, скорее всего, останутся безнаказанными, поскольку ложные показания против бизнесмена могут быть объявлены «добросовестным заблуждением». Опасность нового вида передела собственности не только в ликвидации эффективных предприятий, но и в искалеченных судьбах предпринимателей, которые должны будут в заключении бороться за восстановление справедливости. При этом далеко не каждый, даже совершенно законопослушный человек, способен противостоять давлению, будучи лишенным свободы. Ведь не секрет, что перед поимкой маньяка Чикатило двое невиновных граждан под нажимом следствия вынужденно оговорили себя.
В начале апреля Госдума вновь обратилась к проблеме захвата предприятий. Депутаты, в частности, приняли в первом чтении законопроект, который ограничивает суды в принятии решений о банкротстве и требует обязательного извещения владельца предприятия о возникновении корпоративных споров. Внимание парламентариев к захвату собственности и грязной конкурентной борьбе вполне понятно. «Рейдерство достигло таких масштабов, что уже реально угрожает развитию экономики, а отсутствие даже четкой статистики таких преступлений говорит об отсутствии единых подходов в борьбе с этим явлением», – цитировало ИТАР-ТАСС заместителя генпрокурора в Центральном федеральном округе Владимира Малиновского.
Только в столице число захватов предприятий за последние 4 года выросло вчетверо. По данным московского прокурора Юрия Семина, «рейдерство в последнее время приобрело широкий размах – если в 2003 году в Москве отмечено 11 таких фактов, то в 2006-м – 53». В основном действия захватчиков квалифицируются как хищение чужого имущества путем обмана или мошенничества, а также как злоупотребление служебным положением в коммерческой организации или самоуправство. Наиболее типичными примерами уголовных дел о незаконных захватах стали атаки на Мытищинский и Чебоксарский электромеханические заводы, Тульский и Сокольский целлюлозно-бумажные комбинаты, НИИ «ГИПРОМЕЗ», Научно-исследовательский институт эластоматериалов и другие. Но захватчики атакуют не только крупные заводы. Их мишенью становятся также магазины, торговые центры, кафе и даже парикмахерские. Так, например, Петербургская городская межведомственная комиссия по экономической безопасности рассматривала заявление Торгового дома «Невский» о рейдерском захвате офиса и документов фирмы. Пострадавшим порекомендовали обратиться в арбитраж и прокуратуру, после чего было возбуждено уголовное дело по статье о самоуправстве.
За последний год в России органами МВД возбуждено более 350 уголовных дел по фактам так называемых недружественных захватов предприятий. Еще недавно деятельность захватчиков была сосредоточена в основном в столице. Но уже в 2005 году десятки уголовных дел о захватах предприятий появились в регионах. Так, например, в Свердловской области МВД расследовало более 20 уголовных дел о рейдерстве. Не менее полутора десятка таких дел было заведено в Татарстане, Красноярском крае, в Новосибирской и Воронежской областях.
По словам столичного прокурора, «раньше такие преступления совершались в основном путем преднамеренного банкротства, но с 2005 года, после того как процедура банкротства стала более прозрачной, рейдерские захваты стали более изощренными». «Сейчас можно выделить два вида рейдерства – явно открытый противоправный захват на основе подложного судебного решения и с привлечением сотрудников ЧОПов и более изощренный, когда путем судебных решений захватывают акции предприятий, меняют руководителей и осуществляют захват изнутри», – считает Юрий Семин.
Впрочем, после недавних событий во Владимире прокурорскую классификацию рейдерства можно считать уже не столь актуальной. В середине апреля владимирские милиционеры арестовали депутата горсовета и весьма успешного предпринимателя Дмитрия Казнина. Основанием для ареста стало обвинение в организации убийства бизнесмена Олега Молчанова, совершенного в мае прошлого года.
Как считает сам Казнин, он стал жертвой оговора со стороны некоего Андрея Жукова, которого он в своих показаниях называет «преступным авторитетом «Уршенским» (зафиксировано в материалах дела), и его водителя Ефимова, который обвиняется в непосредственном исполнении убийства. А арест Казнина странным образом совпал с подготовкой к тендеру на строительство торгового комплекса, в котором планировал участвовать и Казнин. Предпринимателем реализуется проект «Тандем», ведется строительство торговых комплексов в Москве, Ярославле, Калуге и Владимире – в том числе и по соседству с выставленным на тендер земельным участком. Близость предприятий Казнина к новой стройплощадке, а также значительные финансовые ресурсы давали ему ощутимое преимущество, что, надо полагать, не могло не беспокоить конкурентов. И вот случилось так, что предприниматель на неопределенный срок оказался в СИЗО. Таким образом, тендер, судя по всему, пройдет без одного из основных потенциальных претендентов на победу. Более того, весь его бизнес становится «бесхозным». Все происходящее предприниматель расценивает как «осуществление недружественного поглощения», за которым, по его мнению, стоит «авторитет «Уршенский».
Владимирский случай характерен тем, что те, за кем в нем должно остаться решающее слово, выглядят не замечающими бизнес-конфликтов вокруг предприятий Казнина, а также противоречий обвинения. Так, например, предприниматель в свое время открыто отказался платить дань Жукову-«Уршенскому». При этом Казнин еще задолго до ареста официально сообщил о факте вымогательства в городскую прокуратуру, которая и зафиксировала его жалобу. Кроме того, Казнин сам в наибольшей степени пострадал от якобы заказанного им убийства, поскольку потерял в нем, как он сам утверждает, своего лучшего друга, помощника и даже покровителя. Наконец, пожары на объектах Казнина, которые начались значительно позже убийства, дают основание говорить о серьезных угрозах со стороны оппонентов. Несмотря на все эти «странности», Казнин остается в следственном изоляторе Владимира. Как бы там ни было, представляется очень важным, чтобы уголовные обвинения от лица бывших криминальных авторитетов не превратились в один из самых эффективных способов устранения предпринимателя и захвата его бизнеса.
|
