|
— Алексей Николаевич, признайтесь, сколько их еще будет, писем Френкеля?
— Нет никаких писем Френкеля! Это письма Мамонтова с прилагающимися материалами Френкеля! Точнее, есть аналитические материалы, которые мне в свое время прислал Френкель, чтобы я их привел в надлежащий вид и, возможно, опубликовал. Причем присылал он их не только мне! Но во всех изданиях, которым они были предложены, от публикации отказались: «Мол, с какой стати, заказуха». Как отдельная статья было оформлено только первое «письмо» — «Как Центробанк с отмыванием денег борется», именно оно стало потом первой «малявой» Френкеля.
— Почему вы решили их выслать прессе?
— Арест Алексея меня шокировал: он был мне очень симпатичен как человек, который пытается что-то сделать для банковской системы. Я даже дал свое поручительство в суде о его освобождении, но оно не помогло. И когда о нем после ареста начали писать всякую ересь, я разослал аналитические записки Френкеля знакомым журналистам с сопроводительным письмом, в котором предлагал им ознакомиться для общего кругозора с материалами Френкеля, подчеркнув, что его версия может быть и ошибочна, что конфликт интересов мог развиваться совсем в другом поле.
Да и вообще, я постарался отформатировать текст наилучшим образом, чтобы он выглядел адекватно. Я вымарал все имена и названия действующих организаций. Во-первых, неэтично упоминать их — этим можно нанести ущерб персоне или юрлицу, во-вторых, в такой ситуации излишняя категоричность могла бы откровенно навредить Френкелю, а в-третьих — не в этом суть дела, не в конкретных лицах! Главное, что эти материалы — вопль всей банковской системы: «Господа, ну невозможно в таком беспределе существовать, невозможно!» Никакой защиты от произвола у банковской системы нет только потому, что была введена процедура отбора в систему страхования вкладов, которая создала вот такую коррупционную основу, она просто всех повязала!
— А вы сами не боитесь, вы же тоже в публикации участвуете?
— Когда я побывал в Генпрокуратуре (Мамонтова вызывали туда в связи с передачей в СМИ материалов Френкеля 30 января, после чего в СМИ появились сообщения, что Мамонтов не смог представить точных доказательств фактов коррупции в ЦБ. — «Профиль»), то сначала чувствовал себя неуютно. Но через день я направил второе письмо журналистам, и мне стало легче.
— Судя по «письмам», опубликованным в прессе, кое-какие фамилии вы все же стирать не стали?
— Я убрал все фамилии, кроме одной — зампреда Центробанка Виктора Мельникова. Френкель там его никоим образом не «пачкал», хотя он в материалах является ключевой фигурой.
— Вы уделяете большое значение системе страхования вкладов, которая, по-вашему, породила коррупцию. Почему?
— Мне кажется, в последнее время расхождения между регуляторами и банками, между банковскими кругами — первым, вторым и третьим — становятся все сильнее и наметилась четкая сегментация системы. В материалах Алексея Френкеля есть указание на то, что в отношении регулятора к банковской системе реализуется определенная стратегия и со временем она становится все более очевидной. ЦБ все меньше афиширует свою цель, но она прозвучала уже давно, в первых выступлениях покойного Андрея Козлова, когда он говорил о том, что банковская система слишком разрослась, такое количество банков никому не нужно, необходимо определиться, сколько нам нужно банков. Потом было исследование РСПП, из которого следовало, что вполне достаточно чуть ли не 30—50 банков.
— По-вашему, из этого можно сделать вывод, что банки вытравливают из системы искусственно?
— ЦБ были разработаны «искусственные» критерии, которые определяли права на существование тех или иных банков. Со временем стало очевидно, что приоритет отдается банкам с крупным государственным участием и иностранным банкам. Сначала было непонятно, за что такая милость иностранным банкам, однако потом прояснилось, что это предмет некоего торга по вступлению в ВТО: нужно было дать сигнал иностранцам, что у нас и так иностранный капитал присутствует в достаточной степени, то есть мы готовы пустить иностранный капитал в банковскую систему, но так, чтобы он контролировался нашим регулятором. Иными словами, иностранцы здесь должны работать через дочерние банки, а не через филиалы.
— Вы согласны с утверждением Френкеля, что рынок обналичивания курирует чуть ли не сам ЦБ?
— Объемы регулярно снимаемых наличных денежных средств клиентов с банковских счетов огромны. Даже легальный наличный оборот достигает громадной суммы. Кроме того, уже давно и широко практикуется обналичка банковскими клиентами сумм для выплаты так называемых серых зарплат. Малый и средний бизнес, да и другие учреждения, например из сферы культуры, активно пользуются этой «услугой» российских банков, потому что большинству некрупных организаций слишком тяжело платить налоги в полном объеме. Однако подчеркну: для банков это легальная операция! Клиент банка открывает счет, на этот счет поступают деньги, он снимает наличные, указывает в чековой книжке, для каких целей снимается данная сумма, и все чисто. Для того чтобы идентифицировать плательщика как недобросовестного, банк должен бросить свою основную деятельность и работать в качестве правоохранительных органов. Пусть так, банки будут не против, если на них свалится такой куш, который еще и будет оплачиваться из бюджета. У нас нет милиции, нет прокуратуры — замечательно, пусть теперь все решают банки. Они все будут делать, вы им только денег из госказны не жалейте!
— Но ведь существует и черный рынок обналичивания?
— Да, конечно, и здесь банкам помогают «специальные» организации. Такие структуры можно, пожалуй, разделить на две большие категории. Во-первых, есть структуры, которые «крышуют» априори «темные» банки. Таким серым бизнесменам они говорят: «Господа, мы знаем, что вы уходите от налогов, и поэтому платите нам, положим, половину из суммы налогов, от которых вы ушли». Но есть и другой тип «крыш», прикрывающих не сами банки, а те организации, которые помогают банкам обналичивать деньги своих клиентов. Есть так называемые посредники, операторы (назовем их «кусты»), каждый из которых имеет сотни по две печатей, реквизитов, счетов. Функции такой структуры состоят в том, чтобы создать определенный круг клиентов, которым можно без риска предложить свои услуги, создать фирмы-однодневки, завести на них счета для поступления обналиченных клиентом средств и закрыть эти юрлица перед очередной плановой проверкой налоговых органов. В силу специфики деятельности такие структуры и раньше обычно до трех лет не доживали, а сейчас, наверно, и года не существуют, но им и этого времени вполне достаточно для «бизнеса». Ведь это очень прибыльный бизнес — работать таким оператором, и еще более прибыльный — «крышевать» подобный «куст».
— Из ваших слов следует, что эти структуры существуют автономно, то есть без привязки к конкретным банкам.
— Возможно, есть банки, которые создаются именно с целью прокручивания «кэша», либо, как говорится в материалах Френкеля, им делаются предложения прокрутить определенную сумму и они на эти предложения соглашаются. Но все же подавляющее большинство банков, даже крупных, с безупречной репутацией, связаны с такими конторами и некоторым своим клиентам оказывают услуги через эти организации. Интерес банков к такому сотрудничеству понятен: у самого банка существует строгий перечень обязательных требований к открытию счета клиента, но банки не заинтересованы в отсечении клиентов, в том числе и недобросовестных, а потому им выгоднее переложить эту ношу на «специальные» организации. По моим субъективным оценкам, в среднем «оператор» обналичивает около 1 млрд. рублей в день для разных банков, при этом комиссия для «оператора» составляет как минимум 0,7% от «прокрученных» денег.
— Что сейчас происходит с этим бизнесом, вам известно?
— Эти «операторы» аффилируются с определенными банковскими структурами, и вот тут-то как раз и начинаются «черти», то есть возникает корыстный интерес в определенных властных кругах — в эту святая святых, видимо, и попытался проникнуть Френкель.
Когда Центральный банк приступил к наведению порядка в банковской системе, обороты этого бизнеса ничуть не снизились, а, напротив, выросли, так сказать, следуя «ноздря в ноздрю» за успехами российской экономики. Спрос на услуги «операторов» остался прежним, но их число начало сокращаться. Вот тут и возникли разговоры о том, что перед надзорными органами поставлена некая задача оставить «на плаву» узкий круг таких «операторов», который легче контролировать.
— Кто, по-вашему, прикрывает этот бизнес?
— Комиссия, которая «берется» с этого рынка, составляет в день $10—15 млн. «кэша». Я обратил внимание: все, что у нас связано с «кэшем», будь то проституция, игорный бизнес или «операторы» по обналичке, — все это прикрывается правоохранительными органами. Не было бы ничего этого, если бы не было «крыш». Я сам неоднократно наблюдал «крышевание» милицейскими чинами в действии: все, что связано с крупными наличными суммами, к сожалению, прорастает в различные коридоры власти.
— И вы думаете, что убийство Козлова непосредственно связано с этим механизмом обналички?
тив Френкеля ничего нет?
Уголовное дело против Алексея Френкеля, которого следствие считает заказчиком убийства первого зампреда Центробанка Андрея Козлова, может рассыпаться еще до суда. По сведениям адвоката банкира Игоря Трунова, главный свидетель обвинения Лиана Аскерова, являвшаяся, по мнению правоохранительных органов, первым звеном в цепочке посредников между заказчиком и исполнителями преступления, отказалась от своих показаний. Об этом адвокату, по его словам, сообщил сам Френкель. Трунов, правда, признался, что других источников, которые могли бы подтвердить факт отказа Аскеровой от показаний, у него нет. Как сказал Трунов, 12 февраля на заседании Мосгорсуда, рассматривавшего кассационную жалобу об изменении меры пресечения Алексею Френкелю, представители Генпрокуратуры не стали спорить с тем, что показаний Аскеровой как доказательства виновности банкира больше не существует. Стоит, правда, заметить, что кроме сделанных со ссылкой на Френкеля заявлений Трунова на сегодня нет других подтверждений того, что у следствия возникли проблемы с единственным свидетелем. Адвокат Лианы Аскеровой Николай Клен, равно как и представители Генпрокуратуры, от комментариев воздерживаются. Напомним также, что подробности дела получили широкую огласку благодаря Игорю Трунову — именно с его слов стало известно, что у следствия нет иных прямых доказательств виновности Френкеля в заказе Андрея Козлова, кроме показаний Лианы Аскеровой.
На том же заседании Мосгорсуда Френкель предложил отозвать все иски к ЦБ и прекратить публикацию писем, компрометирующих его руководство, в обмен на освобождение из СИЗО. Суд отклонил кассационную жалобу адвокатов банкира и оставил Френкеля под стражей.
— Если вспомнить то, о чем говорится в третьем «письме Френкеля» («письмо» было опубликовано в прессе две недели назад), то я думаю, что все версии убийства Козлова — месть, ущерб для банковского бизнеса с его стороны, просто заказ какого-то сумасшедшего — покажутся надуманными. Вероятнее всего, большие наличные средства были сосредоточены в различных «кустах»-операторах, и интересы прикрывающих их деятельность правоохранительных органов, соответственно, лежали в разных кланах, иными словами, они «крышевали» разные участки этого бизнеса. Предположим, что в результате деятельности Козлова началась атака на определенные «кусты», повлекшая за собой ущерб для этого бизнеса и его «крыши», то есть, грубо говоря, какому-то человеку «оттуда» перестали ежедневно приносить кейс, набитый деньгами. И тогда здесь возникает реальный мотив к устранению преграды, в данном случае персоны Андрея Козлова. В банковском бизнесе сформировалось четкое мнение о том, что заказчиком убийства Козлова стали, скорее всего, люди из структуры, непосредственно связанной с обналиченными деньгами и прикрытием этих «гуляющих» денег. Кто мог быть заказчиком? Понятно, что не банки, которые формально к этим деньгами отношения не имели, и не «операторы», выполнявшие чисто техническую функцию. Остаются только «крыши» — силовые структуры, спецслужбы и другие подобные организации, обладающие необходимыми полномочиями и возможностями. Куда ведут нити от них, это уже другой вопрос. Но если предположить, что Козлов своими действиями перекрыл источники средств, которые шли в различные «крышующие» органы — сначала в правоохранительные, потом еще куда-то, то в какой-то момент «жертвам» репрессий Козлова могло прийти решение убить его, исходя из тезиса «нет человека — нет проблемы».
Для Френкеля смерть Козлова никаких проблем не решала, наоборот, умножала уже существующие. А для человека такого ума, каким является Френкель, такое решение просто невозможно! «Шахматист банковского мира», как я его называл, даже не зная, что он играет в шахматы, концептуалист, помешанный на правовых вопросах, крайне осторожный человек. В невиновности Френкеля я уверен на 100%!
— А как сейчас ЦБ реагирует на шумиху вокруг «писем»?
— На недавней пресс-конференции один журналист спросил директора департамента банковского регулирования и надзора ЦБ Алексея Симановского, действительно ли в Центробанке сейчас проходят проверки по итогам «писем Френкеля», на что тот ответил: нет, проверка прокурорская у нас была, но совсем по другим делам. А я, между прочим, общался с людьми из прокуратуры, которые, по их словам, очень много в ходе этой проверки «по другим делам» обнаружили. «Вы не представляете, по какому лезвию мы ходим», — пожаловался мне один человек оттуда, имея в виду, что проверять им нужно крайне, скажем так, осмотрительно.
— По-вашему, Козлов был частью коррупционной системы (на что фактически содержится намек в «письмах Френкеля». — «Профиль»)?
— До трагедии практически все без исключения участники рынка говорили, что он «не берет». Я знал его характер достаточно неплохо и знал, что у него, возможно, была масса недостатков, но не этот. Однако после его гибели начались разговоры о том, что он был частью этой поточной системы, в материалах Френкеля также немало говорится о его негативной роли, но я в эти разговоры не верил и часто оппонировал Алексею по этому пункту. Когда меня в прокуратуре спросили, есть ли конкретные факты, которые доказывают коррумпированность чиновников из ЦБ, в том числе и Козлова, мне пришлось констатировать, что фактических доказательств нет никаких: ни расписки в получении энной суммы с его подписью, ни аудиозаписи разговора, ни даже видеозаписи, где кто-то похожий на Козлова берет взятку. Есть только выстроенная Френкелем цепь логических умозаключений.
— Предположим, Френкель частично прав. Что реально можно изменить?
— Я уже давно говорил, что банковский надзор необходимо выделить в отдельную организацию, которая будет лишена неприкосновенности. Да, ЦБ по закону независимый орган, но независимый для чего? Для разработки денежно-кредитной политики, управления валютными резервами, валютного регулирования и контролирования курса национальной валюты? Да, согласен, в этом ЦБ имеет полное право на автономию. Но почему она должна распространяться на банковский надзор? Почему ФСФР, которая тоже регулирует огромный рынок, денежные потоки, которые проходят через финансовые и брокерские компании, — правительственный орган, а ЦБ и в этом вопросе абсолютно свободен? В свете всего вышесказанного хочу отметить, что главная проблема, которая должна рассматриваться в контексте материалов Френкеля, — это созданная нормативно-правовая база, позволяющая творить произвол в системе, и здесь даже не столь важно, получила ли она развитие в коррупционных схемах и пирамидах. Важно то, что банки оказались, по существу, перед открытой угрозой для их бизнеса.
— Как будут развиваться события дальше?
— Репрессии в банковской системе со стороны надзорных органов неминуемы. В этом плане убийство Козлова сродни убийству Кирова, оно развяжет руки власти для того, чтобы усилить борьбу с «неугодными». Арест Френкеля тоже показателен: он дал понять всем, что банкиры — это стая бандитов и убийц, значит, надо закручивать гайки.
От редакции
Когда «письма Френкеля» начали публиковаться одно за другим, деловое сообщество замерло в ожидании. Казалось, Френкель всколыхнул такое глубокое болото, что на рынке, в госорганах и прессе начнется настоящая паника: никто до Френкеля не решался так азартно нападать на Центробанк. Но шумихи не последовало: реакция главного объекта критики Френкеля — Банка России — оказалась более чем спокойной. 22 января ЦБ выпустил пресс-релиз, в котором говорилось, что «Банк России не считает возможным комментировать действия правоохранительных органов и высказывания отдельных лиц до принятия судом решения и вступления в законную силу приговора суда». Позже глава ЦБ Сергей Игнатьев все же прокомментировал злосчастные «письма», дав понять, что для Френкеля эти «письма» в сложившейся ситуации — самозащита.
«Думаю, что появление «письма» именно сейчас не случайно и похоже на попытку отвлечь внимание от конкретного дела. Иначе что мешало опубликовать его раньше?» — сказал тогда Игнатьев. Однако Алексей Мамонтов в интервью «Профилю» сообщил, что, по его мнению, следствие по итогам «писем» все же ведется и именно по этому поводу его вызывали в прокуратуру на «разговор».
Участники рынка внешне тоже спокойны и уверены в себе. По словам банкира, фигурирующего в одном из «писем» под инициалами, «никакой нервной реакции публикация «писем» не вызвала». «Мне даже звонили знакомые и поздравляли — дескать, в «письме» ты такая всесильная личность, прямо монстр, но не более этого». По словам нашего собеседника, ему трудно не только определить мотивы Френкеля, но и объяснить ситуацию, изложенную в «письмах». «Это бред, и комментировать бред сложно».
Примерно так же реагировали и другие опрошенные «Профилем» банкиры, не попавшие в «письма». «Теория заговора всегда была востребованна. Думаю, следующим этапом станет разоблачение масонского заговора. А в России всегда любили жалеть борцов за справедливость — начиная с Пугачева и заканчивая большевиками», — сказал нам другой банкир. Возможно, наш собеседник и прав. Именно поэтому скандальные «письма» и не получили широкого резонанса в обществе. А вскоре о них совсем забудут.
|
