|
Сегодня мы завершаем публикацию ускоренного курса выживания для чеченских оппозиционеров, разработанного нашим обозревателем на анализе гибели Мовлади Байсарова, личного врага нынешнего хозяина Чечни Рамзана Кадырова. На последнем уроке поговорим о бизнесе и о том, почему 30-миллионное состояние убитого не досталось его наследникам.
Обычный и бронированный
Личный капитал офицера ФСБ, теневого бизнесмена и бывшего командира боевой группы “Горец” Мовлади Байсарова, по оценкам наших надежных конфидентов, составлял 30 миллионов долларов. Через подставных лиц Байсаров владел офисным особняком в центре Москвы и пятью квартирами — на Никольской, Николоямской, Новом Арбате, Осенней и где-то на Юго-Западе. Тремя джипами “Тойота Ленд Крузер”, один из которых дизельный, “Ауди-А6”, “БМВ-X5”, двумя “Мерседесами” в 600-м кузове — обычном и бронированном. Еще одна машина, предположительно “Порш”, должна была вот-вот прибыть из-за границы. С недавнего времени Байсаров фактически владел несколькими московскими ресторанами, но известно, что за неделю до гибели он завершил переговоры по их продаже. Ресторанный бизнес в Москве показался Мовлади слишком рисковым.
Чеченская глина
Мовлади был воином, а не бизнесменом. Богатым его сделала война. На войне он зарабатывал и вкладывал опять же в войну.
Об участии Мовлади в первой кампании толком ничего не известно. Возможно, и не было его там. В той войне трудно было принять чью-либо сторону. С одной стороны, масштабная безумная агрессия федерального центра. С другой — маленькое безумие Чечни.
Вторая война — другое дело. Чечня, отпущенная погулять под хасавюртовскую подписку о невыезде, не удержала своей свободы, власть узурпировали исламские экстремисты, а такое устройство было отвратительно не только Москве, но и большинству чеченцев. Слишком круто взялись за них ваххабиты. И чеченцы открыли второй фронт. Боевики переходили на сторону федералов не только из хитрости и корысти, но и потому, что Россия представлялась им меньшим злом, чем шариатские палки за бутылку пива или легкий блуд. Да, Россия двести лет жестоко покоряла чеченцев. Советская власть вообще их выслала с родной земли. И русские цари и коммунисты то убивали, то приручали горцев, но ни те ни другие не требовали от них перерождения. Не пытались обратить в новую веру, отказаться от горских обычаев и фирменной чеченской свободы. Зато новая власть попыталась слепить из них каких-то квазиарабов. И чеченская глина не поддалась.
Байсаров тоже не принял новый порядок. Вторая кампания совпала с его личной войной против ваххабитов, которую он начал даже раньше Москвы. В 98-м году ваххабиты обидели одного парня из села Побединское. Тот пожаловался своему соседу Мовлади Байсарову, который неожиданно охотно за него вступился, как будто только и ждал повода схватиться с новой властью. Друга он выручил, но обзавелся серьезными врагами. Под этих врагов, под личную дерзость и на волне пока еще глухого народного ропота он и сколотил свою первую банду. Это была банда единомышленников, спаянная благородной идеей: “15-й молсовхоз без ваххабитов!”.
Бандитский труд
Главарь — это прежде всего ответственность. Банду надо вооружать, кормить, одевать. 15-й молсовхоз Грозненского района известен отнюдь не молоком, а нефтью. Села Побединское и Долинское — сплошная кустарная скважина. С советских времен здесь сохранились и промышленные нефтяные установки, переходившие из рук в руки по праву сильного. Очень скоро Мовлади Байсаров подмял весь незаконный нефтяной промысел 15-го молсовхоза и с небольшими перерывами контролировал его до конца прошлого года. Часть выкачанной нефти в сыром виде уходила на Ставрополье, в Краснодарский край и Ростовскую область. Другая часть перерабатывалась здесь же, в Побединском, на кустарных мини-заводах в солярку и бензин для “внутреннего рынка”. Речь шла о сотнях тонн нефтепродуктов ежемесячно, и Байсаров не стал миллиардером только потому, что криминальный бизнес требует колоссальных затрат. Нужно делиться с военной крышей, обеспечивающей беспрепятственный провоз цистерн за пределы Чечни. Нужно содержать банду, численность которой в самые успешные времена достигала двухсот человек. Приходится демпинговать — ворованное всегда дешевле.
С рынком сбыта проблем не было. Представьте, что вам предлагают 80-й бензин по 10 тысяч рублей за тонну. Остается разбодяжить этот полуфабрикат до соответствия ГОСТу. И продать с минимальной рентабельностью в 50%.
Война за свой счет
Чеченскую войну принято называть коммерческой, в том смысле, что коррумпированные чиновники, военные, политики, бизнесмены имеют с нее постоянный доход. Но не все расхитители чеченской нефти занимаются этим из шкурных интересов. Встречаются среди них и искренние патриоты.
Суть второй кампании заключалась в том, чтобы по возможности воевать руками самих чеченцев. Арестанта Гантамирова послали в бой из Бутырок, бригадного генерала Ямадаева произвели в российского подполковника. А Байсарову дали майора и предложили деликатную службу в контрразведке. Мовлади пришел в ФСБ с готовой бандой. В 2002 году банду официально переименовали в группу, но оперативная ценность этого подразделения как раз и заключалась в том, чтобы отряд оставался бандой. На языке контрразведки она называлась “боевой группой, легендированной как бандформирование”. То есть, с одной стороны, ты работаешь на ФСБ, а с другой — должен слыть легендарным бандитом. Криминальный нефтяной бизнес позволял и поддерживать легенду, и решить вопрос материального обеспечения байсаровцев. Мовлади воровал нефть не для того, чтобы сладко жить, а для того, чтобы воевать с ваххабитами. Русские это понимали и крышевали бизнес Байсарова. Коммерческие интересы крепко сплелись с интересами военными, и распутать этот клубок в боевой обстановке не представлялось возможным.
Личный капитал
Даже те, кого казнь Байсарова искренне возмутила, не забывали отмечать в своих комментариях, что убитый был “фигурой неоднозначной”. Может, и сам Мовлади толком не знал, кто же он есть — бандит или контрразведчик. Репутация дерзкого командира чеченской сотни с обширными связями в ФСБ стала приносить ему серьезный доход уже в Москве. Знакомство с Байсаровым обеспечивало успех в делах, причем самому Мовлади, чтобы урегулировать хозяйственный спор, не требовалось проводить силовые акции. Ему верили на слово.
Месяц назад, в первую и последнюю нашу встречу, я случайно заметил, как Байсаров переодевал часы. Он снял с руки “Франк Муллер”, положил их в коробочку и спрятал в сейф. Трепетное отношение к вещи говорило о том, что часы эти ценой в несколько десятков тысяч долларов сам он не покупал и ни у кого не отбирал. Эти часы подарил Мовлади уважаемый человек.
Доказательством гипнотической силы Байсарова являлось и то, что сотня его бойцов полгода просидела в блокаде кадыровцев, не допустив ни малейшей самодеятельности и сдавшись только по приказу командира, который к тому же все это время жил в Москве. Все последние годы в отряд Байсарова приходило пополнение. Кто-то искренне хотел воевать с бандитами, кто-то просто думал подзаработать в авторитетной банде. Последние жили недолго. Дьявольски проницательный Мовлади использовал двуличных как расходный материал. В результате такой селекции к концу его жизни отряд опять состоял из надежных людей. Часть — еще из первого антиваххабитского призыва 98-го года. Другая часть — новобранцы, не желающие мириться уже с режимом Рамзана Кадырова.
Убийство с конфискацией
Люди, охотившиеся за Байсаровым, получили приказ не только его убить, но и конфисковать в пользу своих хозяев всю его собственность. На сегодняшний день, по нашей информации, единственное, что осталось из его наследства, это оформленная на старшего брата квартира на Таганке. Мовлади в любой своей ипостаси — что офицерской, что бандитской — юридически ничего не оформлял на свое имя, видимо, не зная, как это богатство задекларировать. А все его доверенные лица противнику были известны. Одного из своих финансовых помощников Мовлади выгнал незадолго до своей гибели за профнепригодность, а точнее, за недостаток воли и духа. Уволенного неудачника как ценного языка мгновенно взяли в оборот враги Байсарова.
Тем, кто не хочет потерять все, следует заранее позаботиться о переводе части своих активов за границу. Против законов, которые, говорят, работают на Западе, ваши враги беспомощны. А другую часть имущества записать на детей и племянников. По чеченским обычаям у них отбирать нельзя. Порядочные кровники, осуществив месть, тайком содержали детей своего врага, которых они сами же осиротили. Боюсь, однако, что этот пример горского благородства, взятый мной из старинных вайнахских преданий, неактуален для нынешней Чечни.
|
