|
Гражданина Германии Егора Шнейдера задержали 25 мая прошлого
года в Москве, в аэропорту Шереметьево-2. Он прилетел туда
по «приглашению» следователя ФСБ – в качестве свидетеля.
Чуть ли не в момент задержания ему на мобильник позвонила
жена. В голосе его звучала растерянность: «Таня, меня
арестовали». В Шереметьеве Шнейдера продержали ночь. Потом
он оказался в одиночке в Лефортове, где просидел две недели.
С тех пор находится в заключении. Сегодня – в Астрахани, в
местном СИЗО он ждет судебного приговора. Заседания длятся
уже полгода и все время откладываются.
Это необычный суд.
Во-первых, не так уж часто в России идут процессы над
иностранцами. Во-вторых, рядом с именем Егора Шнейдера
звучат имена очень известных людей. Таких, как федеральный
канцлер Ангела Меркель и президент РФ Владимир Путин.
Санкцию на арест подозреваемого лично давал тогдашний первый
заместитель генпрокурора Юрий Бирюков. В-третьих, это
обычное на первый взгляд дело изумляет отдельными своими
подробностями. Даже на фоне того, что мы знаем о нашей
правоохранительной системе.
«Групповое дело»
Егору Шнейдеру 50 лет. Родом из Казахстана. Там окончил
школу и получил высшее образование в Карагандинском
кооперативном институте. Пятнадцать лет назад по примеру
многих немцев, чьи семьи были сосланы в Казахстан,
репатриировался в Германию.
Как известно, судьбы вернувшихся на родину бывших советских
граждан складываются по-разному. О них часто пишут в местных
газетах, в самых разнообразных разделах – от новостей
культуры до криминальной хроники. В России и Казахстане о
бывших соотечественниках принято вспоминать с официальной
грустью и теплотой, не слишком вдаваясь в подробности того,
как сложилась их жизнь в СССР и отчего она забрасывала их в
самые страшные места на территории рухнувшей империи. Порой
даже складывается впечатление, что бывшая родина,
расколовшаяся на разные части, зовет их домой и жалеет о
том, что уехали. Они назад не рвутся.
В общем и целом трудолюбивые, честные и порядочные новые
немецкие граждане нашли себя в Германии. Подавляющее
большинство работает, самые везучие создают рабочие места.
Таким стал Егор Шнейдер. История его жизни в Швабиш Гмюнде
под Штутгартом – это история успеха. Успеха, связанного с
личными деловыми качествами и с Россией.
Едва приехав в Германию, он открыл свое маленькое дело. Дело
пошло, и четыре года назад Егор учредил фирму, которая
занималась оптовой торговлей самыми разнообразными товарами
– от «мерседесов» до рыбы. География торговли внушает
уважение своей масштабностью: Франция, Голландия, Австрия,
Польша, Россия... В частности, он продавал «мерседесы»
богатым россиянам с широкими запросами, для которых
шестисотый «мерс» – один из привычных символов преуспевания
и безусловно удавшейся жизни.
Быть может, с упомянутого «мерса» и начались его горести.
Вообще на протяжении многих лет Егор торговал автомобилями
известнейших марок. В деле упомянуты шесть машин фирмы «Рено
Мастер», отправленных в финский порт Хамина гражданину
России Денису Редченко для компании «Русский холод» и –
отдельно – «Мерседес-Бенц» S 600, проданный другому
россиянину – Михаилу Шлянову. Из этих торговых операций
впоследствии и сшилось дело по обвинению Егора Шнейдера в
контрабанде, уклонении от уплаты налогов и в организации
преступной группы.
Что за группу создал подозреваемый – понять нелегко.
Денису Редченко, проходящему по тому же делу, мера
пресечения изменена: он на свободе. Безо всякой
«групповщины» Шнейдер лично перегнал и оформил тот
злополучный «мерседес» в соответствии с законом для
иностранцев, въезжающих на территорию РФ. Если же речь идет
о нарушениях, связанных с растаможкой автомобилей, то к ним
Егор по определению никакого отношения не имел и иметь не
мог. Этим должны были заниматься и занимались российские
граждане, покупавшие машины у немецкого бизнесмена.
Раньше, пока шло следствие, жена Егора Шнейдера иногда
разговаривала со следователем. Господин Д. Головня был
строг, но чрезвычайно гостеприимен. «Если вы так скучаете по
мужу, – говорил он, – то почему бы вам не приехать? Вас
встретят у трапа самолета, дадим машине зеленую улицу, я
выпишу пропуск, поговорите с мужем. Заодно снимем с вас
показания...» Татьяна заторопилась с получением визы, но
когда позвонила друзьям в Россию, то услышала неожиданно: да
ты с ума сошла? Хочешь, чтобы ваши юные дочери потеряли и
отца, и мать?
Пожалуй, друзья были правы. Тому имелись косвенные, но
серьезные доказательства. Например, тот факт, что рутинное,
в сущности, дело о контрабанде курировал знаменитый
замгенпрокурора Бирюков. Личность весьма известная, хотя бы
по скандальному делу «Трех китов», где схлестнулись интересы
таможни и ФСБ, причем прокурор сразу принял сторону чекистов
и успешно гнобил следователя, который изобличал их. Похоже
было на то, что арест ее мужа «заказан» весьма
высокопоставленными людьми, а само дело началась с того, что
некий вельможный покупатель не пожелал платить за растаможку
«мерседеса». Как его звали и за что он покарал продавца?
Это, разумеется, лишь предположения, зато совершенно
несомненным и ненаигранным было удивление адвокатов,
защищавших мужа Татьяны Шнейдер.
Они просто не понимали, в чем вина Егора и за что его держат
в тюрьме.
Она не поехала. Она осталась – сидеть дома и сходить с ума.
От этих занятий отвлекает лишь работа и неустанные хлопоты
по спасению мужа.
Она пишет письма. Фрау Меркель, господину Путину, а также в
его администрацию, министру иностранных дел ФРГ, немецкому
послу в России, председателю Верховного суда РФ,
свежеиспеченному генпрокурору Чайке. По сути, одни и те же,
но на разные адреса.
Письма Татьяны
«Уважаемый Владимир Владимирович, я обращаюсь к Вам за
помощью. Меня зовут Татьяна Шнейдер, я – гражданка Германии.
Более года мой муж находится под следствием в России... Все
мои письма остаются незамеченными...
Муж не совершал противозаконных действий, данный случай –
страшное недоразумение. Невиновность моего мужа
подтверждается статьями из законодательства Российской
Федерации, это уверенно заявляют юристы и России, и
Германии...
Егор является директором фирмы Schneider GmbH. Это немецкое
ООО, зарегистрированное в торговом реестре под номером 1943
от 23 января 2002 года Швабиш Гмюнде в Германии.
Фирма занимается оптовой торговлей, в том числе и
автомобилями. Наше ООО имеет факсимильную связь, электронную
почту, страничку в Интернете, через которые мы работаем с
нашими бизнес-партнерами из различных стран мира. В 2005
году планировалось расширение фирмы (строительство нового
склада с холодильными установками, переезд в другое офисное
здание, создание новых рабочих мест). К сожалению, все это
не воплотилось в жизнь... мой муж находится в заключении.
...Насколько мне известно, первый заместитель генерального
прокурора России Юрий Бирюков, курировавший ход данного
уголовного дела, которое вело следственное управление ФСБ
РФ, лично санкционировал арест гражданина Германии Е.
Шнейдера и в дальнейшем контролировал ход расследования
данного дела. На мой взгляд, это – политический заказ или
личная заинтересованность господина Ю. Бирюкова...
Предоставить подробную информацию и доказательства
невиновности моего мужа может адвокат Краснодарской краевой
палаты адвокатов Борис Вавилов, который на предварительном
следствии и в судах общей юрисдикции неоднократно заявлял
ходатайства об изменении меры пресечения и немедленном
прекращении уголовного дела в отношении моего супруга в
связи с отсутствием в его действиях состава преступления».
Она информирует своих корреспондентов о том, что суд оставил
без внимания «личные поручительства о явке Е. Шнейдера,
подписанные заместителем министра промышленности Московской
области В.Д. Кискиным и доктором Российской академии
медицинских наук профессором усовершенствования врачей В.Е.
Розановым» и отказался заслушать его показания, хотя доктор
присутствовал в суде.
Проводя своими силами ликбез для российской Фемиды, Татьяна
Шнейдер указывает на целый ряд статей из Таможенного
кодекса, из которых однозначно следует, что ее муж попросту
не имел права заниматься денежными операциями, связанными с
растаможиванием ввезенных в РФ автомобилей. Он стал бы
нарушителем закона, если бы попытался заплатить за ввоз. Но
этого закона он не нарушал.
Она получает ответы. Нет, не от Владимира Владимировича или
сотрудников его администрации, хотя оговоренных сроков
ответа на обращения граждан никто в России не отменял.
Имеется коротенькая цидулька из Генпрокуратуры РФ за
подписью старшего прокурора управления по надзору за
исполнением законов о федеральной безопасности Е. Саменкова.
Без обращения в начале, как принято со сталинских времен,
без уважения в конце. Смысл цидульки: суд разберется. Как
разберется – на эту тему пришло письмо в редакцию
«Московской правды» на имя журналиста Олега Султанова,
написавшего две серьезные, юридически блистательные статьи о
деле Шнейдера. Коллеге ответили из той же Генпрокуратуры в
том смысле, что «вина Шнейдера Е.А. и других соучастников
преступления полностью доказана материалами уголовного
дела». Понятное дело, журналист изумился: разве в стране уже
отменена конституция и версия следствия – закон для суда? А
если Основной закон у нас пока действует, то как можно
писать о «доказанной вине» и о «преступлении»?
К счастью, жена арестованного получает и другие ответы.
Любезное, полное сочувствия письмо из канцлерамта извещает
ее о том, что г-жа Меркель дала поручение МИД Германии
разобраться в деле, и вот уже предприняты конкретные шаги: в
СИЗО города Астрахани, где ждет приговора Егор, из Москвы
прибыл сотрудник германского посольства г-н Рюль. Более
того, действия эти принесли пользу ее мужу. После вербальной
ноты немецкого консульства арестанту «стало полегче, –
рассказывает Татьяна, – элементарную медицинскую помощь
начали оказывать, а раньше нельзя было валидол выпросить или
антибиотик получить».
Кстати, это все очень серьезно – насчет валидола, иных,
более дорогих, лекарств и общего состояния здоровья Егора
Шнейдера. По мнению адвоката Бориса Вавилова и наблюдающих
немецкого гражданина врачей, он может просто не дожить до
приговора. У него нелады с сердцем. Он страдает от сильных
приступов гипертонии и нуждается в постоянном наблюдении
высококвалифицированных врачей и обследованиях на
современной медицинской аппаратуре. Между тем суточное
дежурство в тюрьме возложено на фельдшеров, а искать в
астраханском СИЗО нормальную аппаратуру придет в голову
разве что сумасшедшему. Но такому место не в тюрьме, а в
психушке.
Хождение по мукам
Что заставляет сильнее всего усомниться в виновности Егора
Шнейдера?
Вернемся к самому началу. Представим себе, что этот человек
в самом деле создал «преступную группу» и увлеченно
занимался контрабандой автомобилей, как утверждает
следствие. Спрашивается: находясь в здравом уме, такой
человек помчался бы в Москву по первому приглашению из ФСБ,
пусть и в качестве свидетеля? Разумеется, нет.
Он остался бы в Германии, неуязвимый для специфического
российского правосудия, а если бы из Москвы потребовали его
экстрадиции, то наверняка последовал бы категорический
отказ. В худшем случае Шнейдера допросили бы в местной
прокуратуре, в присутствии адвоката, который бы на пальцах
объяснил здешним следователям все нюансы российского
законодательства, связанные с растаможиванием «мерседесов»,
«рено» и других красивых машин..
В том-то все и дело. В Москву он полетел, будучи абсолютно
уверен в своей невиновности. Искренне желая ответить на все
вопросы следователей и раскрыть им глаза... Он полагал, что
его правота настолько очевидна, а статьи закона столь
однозначны в толковании, что через день-другой, максимум
через неделю он уже вернется в Германию и продолжит свое
дело. Он считал, что ему нечего бояться.
Гражданин ФРГ Егор Шнейдер ошибся: он задержался у нас на
долгих 18 месяцев. Конца его тюремным странствиям не видно.
Неизвестно, как долго он пробудет в разлуке с женой и детьми
и когда завершится суд, который не мог бы длиться так долго,
если бы вина подозреваемого была и вправду «полностью
доказана материалами уголовного дела», как утверждает
старший помощник генпрокурора России В. Сизов.
Что же происходит?
Не зная всех деталей, воздержимся от совсем уж однозначных
оценок. Хотя очень похоже на то, что Е. Шнейдер сидит
безвинно, расплачиваясь за собственную наивность и чужие
грехи. Ясно, однако, другое: в тюрьме его ломают. Склоняют к
признанию вины – «царице доказательств» с вышинских времен,
обещая взамен смягчение приговора, а он не хочет
сознаваться. Он утверждает, что сознаваться не в чем и вины
на нем нет.
Когда Татьяну охватывает совсем уж темное отчаяние, она
начинает говорить о политике. О безоблачных отношениях между
Германией и Россией, которые никто не станет портить из-за
ее несчастного Егора. Мне думается, это не совсем так.
Времена герра Шрёдера в прошлом, он хорошо устроен в
«Газпроме» у своего друга Владимира, а новое немецкое
руководство стремительно избывает его наследство и
абсолютную некритичность по отношению к России. Отношение
сегодня другое: более трезвое и осторожное.
Да, прежний канцлер вряд ли стал бы заниматься делом
Шнейдера и даже отвечать его жене. Канцлер нынешний отвечает
и не забывает о немецком гражданине, попавшем в беду. И
вовсе не исключено, что, расспрашивая герра Путина о громком
деле Политковской, она спросит его и о малоизвестном
немецком предпринимателе, томящемся в астраханском СИЗО.
Да и не только о политике речь. И даже не о правозащите.
Дела, подобные трагедии Егора Шнейдера, отравляют отношения
внутри бизнес-сообщества – российского и германского. Узнав
о злоключениях казахского немца, другие тамошние
предприниматели сильно призадумаются о том, стоит ли им
откликаться на самые заманчивые предложения из России. Если
российские прокуроры, даже на самом верху, столь скверно
знают закон и убеждены в том, что их доказательств
достаточно для приговора, то стоит ли рисковать, связываясь
с таким государством? Должно быть, не стоит. Это лучший
способ уберечься от сумы и тюрьмы, которая начинается у нас
прямо при въезде – в международном аэропорту Шереметьево-2.
Об этом подумали граждане начальники в РФ, сочиняя для Егора
Шнейдера и его семьи бесконечное хождение по мукам?
|
