|
В августе шведская государственная комиссия по расследованию обстоятельств гибели самолета ВВС Швеции ДC-3 «Дуглас» представит свой третий и, как надеется Стокгольм, последний доклад. Разгадка тайны этого самолета-шпиона, сбитого в небе над Балтикой советским «МИГом» 13 июня 1952 года, заняла более полувека. Многие в Швеции были уверены, что самолет не погиб, а был вынужден сесть на советский военный аэродром. А экипаж из восьми человек пополнил отряд анонимных иностранцев, разбросанных по тайным лагерям и тюрьмам Советского Союза.
Казалось, точка была поставлена три года назад, когда на дне Балтики поисковики-любители обнаружили остов исчезнувшего «Дугласа». Однако эта находка лишь открыла вход в новый лабиринт: оказалось, что с самолетом ушли под воду лишь четверо из восьми человек, находившихся на его борту. Останки четырех радиотелеграфистов, носителей важных секретов шведской и американской разведок, найти не удалось.
Именно желание убедиться, что Балтика «приняла всех», заставило шведских военных впервые в мировой практике прибегнуть к кропотливой и дорогостоящей операции: замораживанию дна вокруг остова «Дугласа». Но в ледяных глыбах донных осадков, поднятых на поверхность, не было костей радиотелеграфистов Эрика Карлссона, Борье Нильссона, Ивара Свенссона и Бенгта Брука. Не нашлись также четыре комплекта спасательных жилетов и парашютов. Слухи о четырех шведах, которых видели в разных лагерях Советского Союза вплоть до начала 60-х годов прошлого века, получили неожиданное подтверждение, а история шпионского самолета, сбитого в разгар «холодной войны», приобрела новую актуальность.
– Исследование расположения пробоин в корпусе самолета показало, что четверо исчезнувших телеграфистов могли выжить во время атаки «МИГа», – заявил «Совершенно секретно» один из членов комиссии по расследованию гибели ДС-3, военный авиаинженер Кристер Магнуссон. – Эти люди находились в неповрежденной носовой части самолета, и у них было достаточно времени, почти четыре-пять минут, чтобы выпрыгнуть с парашютами. Температура воды в районе падения составляла около 10 градусов, врач дал нашей комиссии заключение, что люди могли продержаться в волнах около двух часов. Если предположить, что советские спецслужбы заранее планировали захват экипажа, их вполне могли подобрать. Есть данные, что в этом районе, в 40 километрах от места падения «Дугласа», находились советские подлодки и военные корабли, но более вероятно, что шведов взял на борт гидросамолет, стартовавший одновременно с «МИГом». Свидетели видели неизвестный гидросамолет в районе острова Готска Санден.
Кристер Магнуссон обратился к «Совершенно секретно» с просьбой повторить обращение к российским властям, которое до сих пор осталось без ответа. Стокгольм неоднократно, начиная с 1992 года, просил передать комиссии по расследованию ряд документов, которые могли бы пролить свет на судьбу исчезнувших телеграфистов. Это бортовые журналы ряда кораблей, находившихся 13 июня 1952 года в районе гибели самолета, записи переговоров штаба флота с этими кораблями. Особенный интерес представляют документы с крейсера «Адмирал Макаров», на котором находился штаб учений, проходивших вблизи Вентспилса. Крайне важны съемки бортовой кинокамеры «МИГа», сбившего ДС. Подобными камерами, включавшимися в момент выстрела автоматических пушек, были оборудованы все советские перехватчики.
Военного интереса документы более чем полувековой давности представлять не могут, и то, что Москва под разными предлогами уклоняется от передачи записей, свидетельствует, по мнению шведов, о наличии некой тайны.
– На схеме боя, подписанной капитаном Осинским, который сбил шведский самолет, нарисованы парашюты. Кроме того, в полученном нами радиоперехвате переговоров Осинского с базой он говорит: «Они прыгают», – рассказывает Кристер Магнуссон. – В 1992 году Осинский трактовал свои слова таким образом, что он, мол, лишь предполагал: экипаж должен прыгать. Странно, что военный летчик докладывает командованию о неких предположениях. Вообще в сведениях, представленных Швеции Москвой после распада Советского Союза, исправлены и искажены многие данные, позволявшие найти ДС. Например, высоты полета разведчика, время атаки и прочее. Сегодня главных свидетелей, капитана Осинского и посылавшего его в тот полет начальника ПВО Прибалтийского военного округа полковника Шинкаренко, нет в живых, но, возможно, еще жив кто-то из участников событий. Например, бывшие солдаты срочной службы. Мы просим их обратиться в шведское посольство...
Среди основных выводов шведской комиссии, которые будут обнародованы в августе, Кристер Магнуссон выделяет главный: сегодня доказано, что ДС-3 не нарушал советского воздушного пространства. Самолет сбили в 92 километрах от территориальных вод СССР. Получен ответ и на еще один важный вопрос, волновавший шведов все эти годы: при каких обстоятельствах был атакован «Дуглас»? Инструкции предписывали сначала предложить нарушителю следовать на аэродром, а сбивать его лишь в случае отказа подчиниться этому требованию.
– Советская сторона сразу решила бить на поражение, – утверждает мой собеседник, – пробоины в корпусе «Дугласа» показывают, что Осинский стрелял разрывными снарядами, хотя на патрулирование советские перехватчики всегда шли с обычной осколочной амуницией. Кроме того, он бил не по крыльям, как следовало бы делать при желании развернуть самолет на советский аэродром, а целился сразу по кабине пилотов. Ну и последнее: при намерении посадить нарушителя обычно высылались четыре перехватчика, два заходили с хвоста, а два других – спереди. Осинский же вылетел один, причем в чужое дежурство. Значит, Москва не хотела лишних свидетелей и для проведения операции по уничтожению «шведа» выбрала особо доверенного пилота – замполита эскадрильи.
Кристер Магнуссон, будучи лицом официальным, не захотел выдвинуть свою версию странного поведения советского командования, заранее отказавшегося от попытки завернуть набитый секретным радиоэлектронным оборудованием самолет на свой аэродром. Не будет рассуждений на эту тему и в выводах следственной комиссии. Свой ответ читателям «Совершенно секретно» предложил сын погибшего пилота «Дугласа» Рогер Эльмеберг, много лет проводивший собственное расследование:
– Это была операция МГБ, военные выступали лишь исполнителями. Советские чекисты были почти уверены, что шведы не нарушат воздушное пространство Советского Союза, и если бы их посадили на аэродром, мог возникнуть серьезный международный конфликт. Куда легче было убрать концы в воду, сбив разведчика и захватив выживших членов экипажа. Советские спецслужбы обладали опытом проведения подобных операций. Например, в 1944 году был сбит финский самолет «Калева», на борту которого находились пассажиры с ценными документами. Их подобрала ожидавшая в нужном квадрате советская подлодка.
Останки Альвара Эльмеберга, отца Рогера, были найдены в корпусе самолета, и многолетняя мука неизвестности для сына закончилась. Однако он надеется, что родственникам четырех пропавших телеграфистов еще повезет и они застанут своих близких в живых.
– В 80-х годах прошлого века Брежнев «подарил» президенту Франции Миттерану нескольких французских инженеров, пропавших в годы Второй мировой войны. Оказалось, они сидели в одном из секретных советских лагерей для иностранцев. Но у Миттерана были превосходные личные отношения с советским руководством, и Франция предпринимала активные поиски своих граждан, – рассказывает Рогер Эльмеберг.
– Военные много лет искали ДС, – продолжает он, – но удивительно, что, прочесывая небольшой круг диаметром 20 километров, они так и не сумели обнаружить там остов самолета! А сделали это любители, чьи ресурсы были несопоставимы с возможностями военных…
Одна из причин очевидной небрежности поисков, как считает сын погибшего летчика: власти опасались, что сведения об электронной начинке «Дугласа», став достоянием гласности, обнаружат высокую степень военного сотрудничества нейтральной Швеции с США и Великобританией. Речь идет, в частности, о возможном нахождении на ДС сверхсекретного на тот период американского радара APR 9, ловившего сигналы в трехсантиметровом диапазоне. И не случайно подъемом «Дугласа» занимались исключительно военные, а все найденное на дне поместили подальше от любопытных глаз – на подземной базе ВМС Швеции Муско, вырубленной в толще гранитных скал.
Выводы правительственной комисии не подтвердили и еще один слух, упорно циркулировавший все эти годы в шведских СМИ: кроме восьми шведов, на борту самолета находился еще один загадочный пассажир, говоривший по-английски.
Тайны «холодной войны» тщательно охраняются до сегодняшнего дня, и потому история полетов шпионского «Дугласа» и его многолетних поисков, которую мы собираемся рассказать, может иметь самое неожиданное продолжение.
«Хугин» и «Мугин»
Война в Корее стала для США и Советского Союза разведкой боем. Из нее Пентагон вышел со знанием главной слабости вероятного противника: русские серьезно уступали американцам в воздухе. Поэтому сценарий третьей мировой в 50-е годы за океаном представляли себе так: армады американских стратегических бомбардировщиков B-36 c атомными бомбами на борту вторгаются в воздушное пространство Советского Союза, превращая в пустыню его города и стратегические объекты. Налет следовало произвести ночью, чтобы снизить эффективность сил советских ПВО.
Военные атташе не только натовских, но и нейтральных стран во время своих поездок по Советскому Союзу по просьбе американцев собирали невинную на первый взгляд информацию: в каких населенных пунктах огромной страны крыши домов покрыты жестью. Просили американцы об этом и атташе шведских ВВС в Москве подполковника Веннерстрема. Дело в том, что жесть – прекрасный отражатель радарных лучей, и сведения о крытых жестью крышах нужны были для составления карт ночных полетов американских бомбардировщиков.
На базе стратегической авиации США в Оклахоме подполковник Веннерстрем наблюдал, как собранная по крупицам «жестяная» информация ложилась в основу подготовки грядущего вторжения. Экипажи бомбардировщиков готовились к войне на специфическом тренажере. Самолет стоял над бассейном, наполненным водой, по дну которого техники медленно тянули ленту метровой толщины с нанесенными на ней металлическими пластинками различной формы. Так должна была выглядеть на радарной карте бомбовоза спящая Россия, а оцинкованные крыши домов должны были точно навести летчиков на цель.
Советский Союз лихорадочно строил по периметру своих границ радарные станции, которые предполагалось сделать главным барьером на пути воздушного вторжения. США, в свою очередь, окружили СССР кольцом станций слежения. Работу этих станций дополняли самолеты-разведчики, курсировавшие вдоль границ СССР и прозванные «трамваями», поскольку строго следовали заранее проложенным курсам. Впрочем, среди «трамваев» в конце 40-х все чаще попадались лихие «таксисты», пути которых были неисповедимы и не прерывались даже при пересечении советской границы. Советским ПВО было крайне трудно сбить летевшие на огромной высоте, снабженные двумя дополнительными реактивными двигателями шестимоторные B-36 или юркие скоростные «Спитфайеры». И все же к началу 50-х советские перехватчики «свалили» несколько американских и английских самолетов-шпионов. Особенно болезненной для НАТО стала потеря самолета «Convair Privateer», сбитого над Балтикой в районе Лиепаи в апреле 1950 года.
Гибель собственного шпиона заставила Вашингтон искать пути сближения с нейтральной Швецией. А та долгое время безуспешно добивалась секретных американских военных разработок, в частности, приборов электронного шпионажа. Швеция и прежде вела обмен информацией с американцами и британцами, но «по мелочи»: вы нам – фотографии нового советского крейсера, а мы – данные о концентрации советских войск в Латвии и Эстонии. Исключительно ради приобретения «обменного материала» шведские скоростные самолеты с фотокамерами на борту залетали даже в район Кандалакши.
8 апреля 1950 года стало ключевой датой в американо-шведской шпионской кооперации. Пентагон предложил долговременное серьезное сотрудничество: шведы снаряжали несколько самолетов-шпионов для разведки советского балтийского побережья, а США передавали Стокгольму часть своих новейших разработок. В 1951 году шведские ВВС приспособили для шпионажа два тихоходных, но надежных транспортника марки ДС-3 «Дуглас». От других самолетов этого типа они отличались небольшими вздутиями в нижней части корпуса – это были колпаки, прикрывавшие радары, – и пиками антенн на носу. Самолеты были названы «Хугин» и «Мугин» – «Мысль» и «Память» – по имени двух воронов скандинавского бога Одина, сообщавших хозяину обо всем, происходящем на земле. Местом базирования самолетов-шпионов стал ангар на гражданском стокгольмском аэродроме «Бромма», что, по мысли шведских спецслужб, должно было ввести в заблуждение советскую агентуру.
Вскоре шведские «вороны» с американской начинкой стали по очереди совершать ежедневные облеты морской границы Советского Союза на Балтике. По нечетным дням на восток отправлялась «Мысль», по четным – «Память».
– Меня не покидало жутковатое чувство, что шведские власти решили включиться в игру великих держав, – пишет в своих мемуарах Стиг Веннерстрем. – Наши военные сумели договориться с американцами о покупке сверхсекретного электронного оборудования, которое установили на «Дугласах», – оно стоило миллионы крон. Для обслуживания этой техники требовалась группа из пяти высококвалифицированных радиотелеграфистов. Полеты «шпионов» были крайне рискованным занятием, прямым вызовом судьбе. Во время посещения Стокгольма в 1951 году я сообщил руководству о риске потери самолетов, просил хотя бы проложить их маршруты подальше от советской границы, но мне отвечали лишь пожатием плеч: штурманская прокладка была точна, граница не нарушалась, а потому и проблемы нет.
Пытаясь принять сигнал советских радаров или РЛС кораблей с максимальной точностью, «вороны» в своем зигзагообразном полете порой залетали в советское воздушное пространство. В июле 1951 года советский посол в Стокгольме Родионов заявил протест по поводу двойного нарушения шведскими самолетами границ СССР в районе баз ВМС в Лиепае и Вентспилсе. МИД Швеции сослался на ошибки штурманов.
В своих воспоминаниях подполковник Веннерстрем не упоминает, что в роли судьбы, вынесшей окончательный приговор металлическим «воронам», выступил он сам. К тому моменту шведский военно-воздушный атташе в Москве уже был завербован ГРУ, получил кличку Орел и сообщил своим кураторам всю подноготную двух скромных «Дугласов», скрывавшихся на гражданском аэродроме. Тогда, выслушав его сообщение, генерал ГРУ прямо сказал: «Нам ничего не остается, как сбить эти самолеты». Об этом разговоре Орел поведал не в мемуарах, которые он написал гораздо позднее, а на допросе в шведской полиции безопасности СЭПО после своего разоблачения в 1962 году.
Миссия невыполнима
Утро 13 июня 1952 года выдалось ясным и солнечным. Члены экипажа «Хугина» съезжались на аэродром «Бромма» в гражданской одежде, трясясь вместе с сотнями стокгольмцев в трамваях, бывших основным транспортным средством столицы. Хотя шведские разведчики получали надбавку за риск, составлявшую треть их обычного жалованья, доходы не позволяли им купить личные автомобили. Зато у кого-то были мотоциклы, другие сумели приобрести в рассрочку пылесосы – необычная роскошь по тем временам. Все были женаты и в меру своих сил старались скрыть от супруг суть своей балтийской миссии. Лишь в нескольких семьях, где были особенно доверительные отношения, жены знали о том, что мужья занимаются разведкой. «Опасаться нечего! Мы всегда летаем в сопровождении истребителей и держимся строго в нейтральных водах», – успокаивали шпионы своих благоверных.
О том, что на этот раз миссия выдалась особенно рискованная, семьи не знали. ДС отправлялся в район крупных учений Балтфлота, получив задание снять «электронные факсимиле» РЛС кораблей, участвующих в маневрах. Особенно интересовал шведов и их американских заказчиков модернизированный крейсер «Адмирал Макаров», которому вскоре предстояло пополнить состав Северного флота – главной ударной силы СССР на море в случае третьей мировой войны.
В 9.05 самолет поднялся в воздух, сообщая о своих координатах на базу каждые 20 минут. В 11.08 ДС передал последнее кодированное радиосообщение, оборвавшееся сразу после позывных.
Экипаж «Дугласа». Вверху: Альвар Эльмеберг, Йоста Блад, Эйнар Юнссон, Бенгт Брук; внизу: Ивар Свенссон, Эрик Карлссон, Борье Нильссон, Херберт Матссон
К вечеру 13 июня стало ясно, что самолет не вернется. По шведскому радио было передано сообщение следующего содержания: «Самолет ДС-3 ВВС Швеции пропал с 12 часов дня сегодня. «Дуглас» совершал навигационный полет над Балтикой. На борту находилось восемь человек, из них шесть – радиотелеграфисты. Самолет стартовал в Стокгольме вскоре после девяти утра и имел горючее на шесть часов полета. Погода была благоприятная, на море наблюдалось небольшое волнение. Поиски пропавшей машины ведутся кораблями и самолетами вооруженных сил».
Первыми на поиски «ворона» отправились два гидросамолета ВВС Швеции типа «Каталина», трое суток ходившие зигзагом в нейтральных водах вблизи Вентспилса. Море было чистое, и лишь очевидная нервозность Советов позволяла предположить их причастность к исчезновению ДС-3.
Именно гидросамолеты дали драме новое развитие, уведя общественное внимание от «Дугласа».
16 июня западногерманское торговое судно «Мюнстерланд» шло по маршруту Роттердам – Хельсинки. Время приближалось к пяти утра, над Балтикой стояли белые ночи, и водная гладь была видна на много миль вперед. Только что заступивший на пост вахтенный, осматривая горизонт в восточном направлении, где должен был находиться эстонский остров Хийумаа, вдруг обнаружил необычную сцену. С востока низко над морем летел самолет, быстро увеличиваясь в размерах. Внезапно его догнали два других небольших самолета, и над просыпающимся морем послышался слабый треск. «Малыши» обстреливали самолет, который шел на бреющем! Атака следовала за атакой, при этом воздушная карусель стремительно катилась к «Мюнстерланду». В бинокль уже были видны не только типы самолетов, но и их национальные обозначения. Нападали советские истребители «МИГ-15», а уходил от преследований неуклюжий шведский гидросамолет типа «Каталина». После семи атак изрешеченная осколками «Каталина» села на воду, зарывшись носом в волну. С нее спустили две резиновые лодки, которые направились в сторону судна. В одной лодке было четыре, в другой три человека. «МИГи» не стали обстреливать спасшийся экипаж «Каталины» и, проследив, как гидросамолет затонул, ушли на восток. Капитан «Мюнстерланда» Йоханнес Диркс распорядился поднять семерых шведов на борт. Те были счастливы: они боялись, что судно окажется восточногерманским, и намеревались в таком случае грести в открытое море.
«Лодки проткнуть и выбросить за борт, – приказал капитан. – Если подойдут русские, на «Мюнстерланде» не должно быть никаких следов пребывания шведов». Двое из спасенных оказались ранены. Один – тяжело. Однако на немедленную помощь рассчитывать не приходилось. На «Мюнстерланде» не было радиостанции, а небольшой аварийный передатчик шведов вышел из строя. Мир узнал о разыгравшейся в балтийском небе схватке лишь к вечеру 16 июня, когда судно пришло в финский порт Ханко.
«Чем больше путаницы, тем полезнее»
Новость о «пиратском» нападении Советов на беззащитный шведский самолет, искавший в нейтральных водах пропавший ДС, подняла Швецию на дыбы. Утром 17 июня газеты вышли с кричащими заголовками. Правительство готовилось к экстренному заседанию. У стен советского посольства в Стокгольме собралась многотысячная возмущенная толпа, с вызовом распевая слова шведского гимна: «Ты древняя, ты свободная!»
Шведский премьер Таге Эрландер, который вел заседание кабинета министров, попросил коллег ответить на главный вопрос: «Намеренно или случайно русские сбили «Каталину»?»
Ответ дал ворвавшийся в резиденцию премьера командующий ВВС Швеции генерал Норденшельд. Этот экспансивный человек, лично летавший на истребителе к советской границе на поиски ДС, огорошил правительство следующим заявлением: «Дуглас» осуществлял разведывательную миссию по согласованию с американцами, а одна из «Каталин», вылетевших на поиски ДС, в первой половине дня 13 июня случайно нарушила советскую границу.
До тех пор не только премьер-министр, но и министр обороны не знал о тайных операциях «воронов»! Мало того, шведское правительство оказалось в неудобном положении, передав Москве ноту протеста, в которой утверждалось, что «Каталина» не нарушала советских рубежей.
В конце концов страсти на заседании улеглись. Генерал Норденшельд убедил штатских, что риск полетов на восток оправдан: без этого американцы ни за что не передали бы Швеции ценное электронное оборудование, необходимое для обороны страны.
Через три недели выяснилась судьба «Дугласа». Американцы передали шведам запись радиоперехвата переговоров военного аэродрома в Тукумсе с пилотом «МИГа». Из текста было ясно, что советский истребитель выполнил приказ об уничтожении «Корыта»: под этим названием у русских проходил ДС-3. Данные радиоперехвата подтверждались находками в море, сделанными кораблями шведских ВМС. На одном участке было обнаружено дрейфующее пятно авиационного бензина, на другом – пробитая надувная лодка, одна из трех, имевшихся в спасательном комплекте «Дугласа». Лабораторный анализ показал, что лодку изрешетили осколки разрывных снарядов автоматической пушки «МИГа».
Стокгольм отправил очередную ноту протеста, но советский МИД ответил в наступательном духе, озадачив шведов текстом следующего содержания:
«Нарушение советского воздушного пространства со стороны Балтийского моря двумя чужими самолетами имело место 13 июня в 13.10 по московскому времени (11.10 шведского времени) в районе Вентспилса. Национальная принадлежность этих самолетов не могла быть установлена из-за тумана и неблагоприятных атмосферных условий. Эти самолеты были отогнаны советскими самолетами. <…> Министерство считает необходимым напомнить, что в Советском Союзе, как и в других государствах, действуют инструкции, гласящие: если чужой самолет нарушит воздушное пространство, летчики этого государства должны заставить его совершить посадку на местный аэродром, а если будет оказано сопротивление, то открыть огонь».
Советский ответ вызвал в Швеции замешательство сразу по нескольким причинам. О каких двух самолетах говорит Москва? Почему нельзя было установить их национальную принадлежность, ведь погода была хорошей? Что значит «отогнали»? И, наконец, как толковать пассаж об инструкции, согласно которой советские истребители должны были заставить нарушителей приземлиться на местный аэродром, а уже потом стрелять? Это утверждение противоречило данным американского радиоперехвата, из которых было ясно: огонь на поражение по «Дугласу» был открыт без всяких попыток посадить его.
Загадка советской ноты была расшифрована лишь в начале 90-х, когда в руки шведов попали прежде секретные документы советского МИДа и запись интервью с Федором Шинкаренко, командовавшим в начале 50-х ПВО Прибалтийского военного округа.
Шинкаренко утверждал, что в разговоре с маршалом авиации Вершининым задал вопрос о «густом тумане» и «двух неопознанных самолетах» в советской ноте, на что тот ответил: «Так решил министр иностранных дел Вышинский. Он сказал, что чем больше путаницы, тем полезней».
Дальнейшие действия официальной Швеции вызвали удивление общества и возмущение семьи погибших членов экипажа ДС.
Министр иностранных дел Швеции Остен Унден выступил 17 октября 1952 года на генеральной ассамблее ООН в Нью-Йорке, где изложил историю обмена шведско-советскими нотами, но основную критику направил на одностороннее советское решение о расширении границы территориальных вод с прежних четырех миль до двенадцати. Это, по мнению министра, мешало рыболовству и судоходству на Балтике.
Шведские газеты вышли на следующий день с огромными фотографиями на первых полосах: на них был запечатлен Вышинский, зевающий во весь рот на заседании в Нью-Йорке. «Вышинский засыпает под критику Ундена», – язвительно писали газеты.
Складывалось впечатление, что Стокгольм хотел как можно скорее замять историю с ДС и «Каталиной», и это, в свою очередь, вызывало подозрения в двойной игре шведских властей. Поисками правды занялись жены исчезнувшей с «ворона» восьмерки. Ведь только знание всех обстоятельств миссии «Дугласа» могло им помочь разыскать мужей.
Дневник телеграфиста
Спустя почти год после исчезновения самолета женам членов экипажа удалось добиться приема у министра обороны Торстена Нильссона.
– Ваш супруг говорил, что работал в радиоуправлении вооруженных сил FRA? – изумленно переспросил министр одну из посетительниц, Карин Юнссон. – К сожалению, я ничего не знаю о существовании организации с таким названием.
За день до встречи министр побывал на одной из баз FRA в стокгольмском пригороде Хэгернес, где его подробно проинформировали о деятельности «фирмы» и прикрепленных к ней «воронах». Именно стремление скрыть существование сверхсекретного подразделения военной разведки Швеции – Радиоуправления вооруженных сил, FRA, – было поначалу главной причиной, из-за которой шведские власти не желали продолжать расследование по ДС-3.
Созданное в конце 40-х годов FRA занималось электронной и радиоразведкой, направленной против Советского Союза. Эта организация, которую немногие посвященные именовали «фирмой», по сути, была подразделением американских и британских спецслужб, разрушая миф о шведском нейтралитете.
В 1954 году завеса тайны вокруг FRA едва не упала. Военных спасла чистая случайность. Карин Юнссон, жена одного из пропавших радиотелеграфистов, написала эмоциональное открытое письмо в журнал «Альт». Это был крик отчаяния измученной неизвестностью женщины:
«Помогите нам внести хоть какую-то ясность в нашу судьбу! Государственная контора называет нас вдовами. Налоговые власти пишут нам письма, требуя, чтобы мужья заплатили налоги. Некоторые из нас дошли до того, что посещали гадалок и ясновидящих, поскольку власти не предоставляют документов, проливающих ясность на это дело. Большинство из нас молодые женщины. У нас есть маленькие дети, которым нужны отцы. Если кто-то из нас захочет выйти замуж, это невозможно сделать, поскольку наши пропавшие мужья числятся в живых!»
Среди подобной «лирики», однако, попадались строки, грозившие раскрыть тайну существования FRA. Карин Юнссон писала, что ее муж работал в этой организации.
Текст был уже отдан в набор, когда его прочитал один из типографских рабочих, свекор сотрудника FRA. Вмешались спецслужбы, и журнал вышел с исправленным текстом: всякое упоминание о службе технической разведки было убрано.
Еще одного разоблачения «фирма» избежала в 1964 году, после публикации в шведских газетах выдержек из протоколов допросов Стига Веннерстрема, дослужившегося к моменту ареста до полковника. Оказывается, Орел предупреждал шведские власти об опасности полетов «воронов», но генералы продолжали играть в «русскую рулетку»!
И вот от удара этой поднявшейся волны едва не сработала мина замедленного действия. В распоряжении репортера газеты «Дагенс Нюхетер» Масси Свенссона уже много лет находился дневник одного из пропавших телеграфистов. Журналист получил этот уникальный документ случайно, познакомившись на танцах с женой телеграфиста. Та привела его домой, оба выпили, и женщина, разоткровенничавшись, рассказала о своей трудной полувдовьей судьбе и опасной работе супруга, которая в конечном итоге разрушила семью. В доказательство своих слов она передала случайному знакомому общую тетрадь с дневниковыми записями, которую нашла, разбирая бумаги мужа.
Масси Свенссон был человеком осторожным и понимал, что публикация этих заметок может привести не только к концу карьеры, но и к тюремной камере. Но в 1964 году, когда конкуренты начали печатать сенсационные признания шпиона, журналистский инстинкт взял верх. Масси Свенссон позвонил начальнику пресс-службы МИДа и предупредил, что готовит дневник к публикации. Чиновник попросил подождать и тут же перезвонил шефу военной разведки полковнику Бу Вестину. Главный хранитель военных секретов Швеции прервал обед, схватил машину и помчался в редакцию «Дагенс Нюхетер».
Министр иностранных дел СССР Андрей Вышинский на ооновской ассамблее в окружении репортеров
HULTON-DEUTSCH/CORBIS/RPG
Бегло пролистав общую тетрадь с откровениями телеграфиста, полковник изрек: «Это грубейшее служебное нарушение, с которым я когда-либо сталкивался».
Началась торговля. Разведчик требовал отдать ему дневник, журналист отказывался, боясь, что спецслужбы притянут к ответу его давнюю романтическую знакомую.
Сошлись на компромиссном варианте, решив уничтожить опасный документ. Шведский Джеймс Бонд удивился, узнав, что в редакции ведущей газеты страны есть все, кроме самого, на его взгляд, необходимого прибора, предназначенного для уничтожения документов. Пришлось расправляться с дневником дедовским способом – с помощью спичек. Фотограф «Дагенс Нюхетер», зайдя навестить приятеля-репортера, застал его за странным занятием: тот вместе с неизвестным мужчиной, сидя на корточках, жег что-то в корзине для бумаг.
– Что делаете? – поинтересовался фотограф, щелкнув по профессиональной привычке камерой.
– Жжем лучший материал в моей жизни, – мрачно отозвался журналист.
Однако выдержки из дневника телеграфиста все же увидели свет в 1972 году. Существование FRA к этому времени перестало быть тайной, и Масси Свенссон опубликовал книгу «Сожженное», основу которой составили сделанные им выписки из уничтоженного дневника.
Даже такой, вторичный документ, появившийся более чем 20 лет спустя после исчезновения «ворона», доставил немало неприятных моментов шведским военным. История ДС время от времени всплывала в печати, и как раз в 1972 году вооруженные силы в очередной раз официально опровергли «домыслы», что самолет совершал разведывательные полеты впритык к советской границе, а возможно, иногда даже нарушал ее. «Дугласу» не было причины подлетать близко к советскому побережью. В ясную погоду, идя на высоте три-четыре тысячи метров в середине нейтральных вод, самолет мог выполнять свои задачи по наблюдению за советским побережьем», – говорилось в пресс-релизе.
Опубликованные в книге «Сожженное» отрывки из дневника опровергали эти утверждения. «Я не хочу пугать мою жену, я ей только сообщил, что государство оплатило мне хорошую страховку, – делился своими мыслями с бумагой телеграфист. – Полеты ДС становятся все более дерзкими. Конечно, с денежной стороны это неплохо, нам платят от 300 до 500 крон ежемесячной надбавки. Однако каждый день я мечтаю с этим покончить и вернуться к нормальной работе. Я себя уговариваю, что могу еще немного потянуть, а затем уже бросить. Нас два экипажа, и мы летаем через день. В субботу 7 июня нас преследовали три «МИГа». Они открыли предупредительный огонь, одна или две пули попали в фюзеляж. Мы находились в этот момент вблизи балтийского побережья, я видел из иллюминатора Даго и Эзель (эстонские острова Хийумаа и Сааремаа. –А.С.). Альвар (Альвар Эльмеберг, пилот «Дугласа». – А.С.) быстро свернул на Готланд. Было неприятно, но мы не особенно испугались. В случае чего можно было выпрыгнуть с парашютами, на аэродроме Баркарбю мы тренировались в прыжках».
Последняя запись была сделана за день до рокового вылета. Телеграфист писал: «Я должен довериться кому-то. Эти полеты через Балтику рано или поздно закончатся катастрофой. Альвар зол на русских и хочет их подразнить. Это не удастся».
Выход «Сожженного» стал лишним подтверждением догадок журналистов, жен и родственников исчезнувших членов экипажа ДС-3: часть ответственности за трагедию самолета разделяют шведские власти, поэтому они не проявляют активности в выяснении судьбы восьмерых летчиков и телеграфистов.
Возвращение «Дугласа»
Между тем Швецию периодически будоражили слухи о том, что кто-то из экипажа ДС выжил и потому следует добиваться выдачи шведских граждан Москвой.
Среди потока сведений трудно было отличить правду от вымысла. Чьим-то дурным розыгрышем в Швеции посчитали найденную в сентябре 1952 года деревяшку с вырезанным на ней текстом: «Мы у русских – ДС-3 – Эзель». Эту плавучую «телеграмму» выбросило море на шведское побережье. Куда более достоверной выглядела информация, опубликованная в 1957 году в латвийском эмигрантском журнале, выходившем в Западной Германии. Офицер латвийской буржуазной армии, отсидевший срок в ГУЛАГе и вернувшийся в Ригу, сообщил отъезжавшей в Германию соотечественнице, что встретил на пересылке в Норильске нескольких шведских летчиков, сбитых в 1952 году над Балтикой.
Год спустя появился новый рассказ очевидца. Летчиков с ДС-3 видел в СССР отсидевший в Советском Союзе швед Хеннинг Фрост. Последняя история о выживших датируется 1960 годом, ее сообщил немец Арнольд Бом, сидевший в лагере в районе Потьмы. Рядом с его зоной располагалась так называемая «спецзона», контакт с ее обитателями осуществлялся с помощью повара, обслуживавшего общий пересылочный пункт. Он и рассказал Бому, что с новым транспортом прибыло пять шведов.
В 1964 году в Швецию приехал с государственным визитом Никита Сергеевич Хрущев. В один из дней советский лидер посетил шведского премьера Таге Эрландера в его летней резиденции. Обстановка была неформальной, министр иностранных дел Швеции Нильссон услаждал высокого гостя пением и так тому понравился, что Хрущев воскликнул: «Берите себе Громыко, а я вашего заберу – уж больно поет хорошо!»
Пользуясь моментом, Эрландер спросил Хрущева о самых известных на тот период шведах, которые могли сидеть в советских тюрьмах, – дипломате Рауле Валленберге и экипаже ДС-3. Хрущев сразу помрачнел и раздраженно заметил, что шведы слишком заботятся о своих отдельных гражданах, между тем как Советский Союз потерял в недавней войне 20 миллионов жизней. Упоминанием о гигантских советских военных жертвах руководство СССР каждый раз успешно нейтрализовало попытки шведов разобраться со своими куда менее масштабными потерями.
Новый всплеск шведской «дээсомании» пришелся на 1992 год. Советский Союз исчез, и Россия наконец-то официально признала, что самолет был сбит при нарушении воздушного пространства Советского Союза. В газетах появились интервью с пилотом «МИГа» Осинским и бывшим командующим ПВО Прибалтийского военного округа Шинкаренко. Оба подробно и на первый взгляд искренне описывали, как был сбит «Дуглас», но при тщательном рассмотрении в повествованиях отставных офицеров можно было заметить неточности и даже откровенную ложь. Не соответствовали действительности данные о времени начала и окончания атаки «МИГа», о высоте полета «Дугласа» и другие важные технические детали. Шведские специалисты не могли поверить в утверждение Шинкаренко, что решение сбить самолет он принял лично и к операции не были подключены спецслужбы СССР. Неправдоподобным выглядело заявление Осинского, что с «Дугласа» никто не прыгал. Подписанную его рукой схему боя с нарисованным на ней контуром парашюта изобразил якобы особист, а летчик ее только подмахнул. Его собственные слова в эфире о том, что с «Корыта» прыгают люди, были якобы просто неправильно истолкованы.
Анализ пришедших из России документов привел шведскую комиссию, созданную для нового расследования этого дела, к выводу, что кто-то в Москве подделал часть бумаг. Фальсификация преследовала двойную цель: во-первых, отвести внимание от настоящего района падения «Дугласа» и, во-вторых, подкрепить тезис о том, что шведский самолет в момент атаки находился в территориальных водах СССР. Высота полета «Дугласа» в российских документах была указана в 7000 метров, хотя «потолок» для ДС составлял четыре тысячи метров. Временем атаки «МИГа» российские партнеры шведов также манипулировали как только могли. В разных документах цифры были разными. Пытаясь разгадать замысел русских, шведы поняли: завышенная почти в два раза высота полета «Дугласа» была оправданием на тот случай, если самолет будет найден вдали от бывших территориальных вод СССР. Он просто долго планировал после начала атаки. Москва также пыталась закамуфлировать необычайно долгое время, прошедшее между началом и концом нападения «МИГа», – одиннадцать минут.
Продолжительность атаки свидетельствовала, что пилот советского перехватчика должен был увидеть прыгавших с парашютом шведов, а также то, что он получил приказ сопровождать «Дуглас» до момента его вхождения в воду и передать на аэродром координаты места падения самолета. В пользу версии о том, что Осинскому приказали сбить «Дуглас» в заранее определенном квадрате, где уже, возможно, дежурили корабли, свидетельствовала низкая скорость полета «МИГа» в период преследования – чуть больше 400 километров в час, хотя догонять нарушителя он должен был, по логике вещей, на скорости 800 километров.
Подозрение вызывало и проявленное Россией желание максимально помочь следствию. Военно-воздушная академия имени Гагарина даже любезно предоставила свои вычисления, согласно которым был определен квадрат 40 на 40 километров, в котором покоился «Дуглас». Как оказалось впоследствии, ДС лежал вне пределов очерченного района.
Поступившие из России сведения подстегнули на новые поиски «ворона» шведских дайверов-любителей. Одну из таких групп сформировали Андерс Ялай и Карл Дуглас, в свое время обнаружившие у шведского побережья советскую подлодку С-7. Этот успех окрылял, заставляя верить, что судьба улыбнется им и в поисках ДС-3.
Однако первая трехнедельная экспедиция в 2000 году завершилась ничем. Время и деньги были потрачены впустую из-за неверной постановки задачи. Парни решили испытать подводный сонар на обследовании остова «Каталины», а уже затем перейти к «Дугласу». Казалось, с гидросамолетом проблем не будет: ведь вооруженные силы указали точные координаты его падения. Однако дно оказалось пустым. Гидросамолета на указанном участке не было.
Средства на новые поиски нашлись только в 2004 году. Участники экспедиции, проведя огромную архивную работу, поняли, что и шведские, и российские власти вольно или невольно давали посторонним, мечтающим найти «Дуглас», ложные указания. Дополнительную настороженность вызвало приглашение посетить перед выходом в море полицию безопасности СЭПО, где им сказали: «Если найдете самолет, сразу сообщите нам, а остальных постарайтесь ввести в заблуждение. Нельзя, чтобы на место его гибели прибыли русские».
Решено было искать в круге диаметром 20 километров, который уже был неоднократно прочесан шведскими военными. Подозрения в том, что военные искали «Дуглас» так, чтобы его не найти, оправдались. 10 июня 2003 года на экране сонара показались контуры распластавшегося на ровном песчаном дне самолета. «Дуглас» находился всего в шести километрах от центра круга, очерченного ВМС Швеции в 1952 году! Ныряльщики не верили своим глазам.
Опуститься к самолету, который лежал на глубине 125 метров, можно было лишь с помощью специальной техники, о которой любителям оставалось только мечтать. Но к делу подключились ВМС Швеции. В течение двух летних сезонов 2003 и 2004 годов водолазный корабль «Белос» вел работы по подъему фюзеляжа «Дугласа», частей самолета, разбросанных вокруг него, и останков экипажа. Большой участок дна возле самолета, как уже говорилось, был заморожен и, разбитый на ледяные кубы, поднят на «Белос» для последующего изучения. Особенно важно было собрать останки всех восьми членов экипажа. Не найдя костей четверых радиотелеграфистов в фюзеляже «Дугласа» и в непосредственной близости от него, водолазы ВМС расширили район поисков до нескольких квадратных километров. Но носители секретной информации бесследно исчезли.
– Мы собрали 94 процента частей «Дугласа», это очень хороший результат. Можно быть уверенным, что возможных человеческих останков на дне мы не пропустили, – сообщил «Совершенно секретно» член комиссии по расследованию гибели самолета Кристер Магнуссон.
Спустя полвека после катастрофы изломанный «Дуглас» возвратился на родину.
Все восемь членов экипажа погибшего «ворона» награждены посмертно золотыми медалями вооруженных сил Швеции «За заслуги». Остов самолета-шпиона после восстановления решено передать в музей ВВС Швеции в городе Линчепинг. Он войдет в состав экспозиции, посвященной «холодной войне».
Что же касается «Каталины», то поисковики обнаружили гидросамолет месяц спустя после идентификации «Дугласа». «Каталина» находилась восточнее места, указанного вооруженными силами, – как раз там, где она ушла на дно, согласно показаниям команды «Мюнстерланда». Власти Швеции раз за разом отвергали данные немецких моряков как недостоверные. Место последней посадки гидросамолета объясняло причину странного упорства шведских военных: им хотелось «перенести» самолет западнее, чтобы отвести подозрения в пересечении «Каталиной» советского воздушного пространства.
|
