|
Cкоропостижный вицепрезидент
31 августа 1997 года в собственной квартире на Сретенском бульваре скоропостижно (в течение нескольких минут) скончался вицепрезидент нефтяной компании «ЛУКойл» Виталий Шмидт. Похоронили его тихо и незаметно, на кладбище, принадлежащем «ЛУКойлу», в деревне Анкудиново Московской области (об этом рассказала телепрограмма «Совершенно секретно»). На кладбище всего три могилы. Похороны были весьма поспешными — многие друзья и компаньоны просто не успели приехать.
Итак, перед нами три документа: заключение о смерти — сердце, ишемическая болезнь; план реструктуризации офшоров «ЛУКойла», законченный Шмидтом 13 августа, то есть за две недели до смерти, и заключение, данное израильскими врачами ещё при жизни вицепрезидента компании в том, что сердце у него в полном порядке.
Такой комплект документов не может не вызвать ряд вопросов. И главный вопрос, что такое «ЛУКойл»? Одна из крупнейших нефтяных компаний мира, имеющая разветвлённейшую сеть дочерних фирм, большая часть из которых (примерно 150) находится за границей России — преимущественно в офшорах (остров Мэн, Кипр, Каймановы, Виргинские острова). Там, где зарегистрированы компании, находятся и деньги, полученные от продажи нефти, которая, как известно, находится здесь, в России.
Схема компании к 1997 году оказалась настолько громоздкой, что в ней путались не только налоговые службы и аудиторы, но и сами отцыоснователи. А значит, был риск несанкционированной утечки капитала. Не все менеджеры компании, скорее всего, были этим обстоятельством обеспокоены, когото, может быть, наоборот, смутила реструктуризация «ЛУКойла», задуманная ради того, чтобы сделать бизнес более прозрачным.
Идея реструктуризации принадлежит Шмидту. По её итогам планировалось подчинить все зарубежные фирмы двум основным — «Оверсис холдинг» и «Интернешнл 1мбх». Руководил этими фирмами Виталий Шмидт. А это значит: любой маломальски значимый контракт с зарубежными партнёрами был бы недействительным без подписи этого человека, который, ко всему прочему уже был хозяином нескольких десятков фирм и компаний.
Была ещё одна трудность: Шмидт, обладавший как поволжский немец двойным гражданством, занимался бизнесом по тем законам и правилам, а не по нашим. По нашим правилам проще: делиться надо. Ведь во многих зарубежных фирмах «ЛУКойла» в числе учредителей числились другие влиятельные господа — Алекперов, Сафин, Вайншток, Джапаридзе.
Странные странности
Схема реструктуризации «по Шмидту» датирована 13.08.1997 года. В конце августа Виталий Шмидт приезжает в Россию, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию, а заодно поприсутствовать 1 сентября на дне рождения главы «ЛУКойла» Вагита Алекперова.
В день смерти Шмидт был в приподнятом настроении, бодр и полон планов на будущее. Но, выпив рюмку водки, внезапно почувствовал недомогание, стал жаловаться, по словам родственников, на жжение в груди и в области пищевода. «Скорая» опоздала... А сердечных препаратов в квартире не оказалось (что, кстати, не характерно даже для людей, страдающих неврозом околосердечной мышцы).
События, описанные в следующем абзаце, излагаю со слов родственников Шмидта. А события таковы. Спустя 30—40 минут в квартиру покойного приезжают глава «ЛУКойла» Алекперов, вицепрезидент компании гн Сафин и ещё некий господин Ламбин (прошу вас запомнить эту фамилию); Сафин и Ламбин долго беседуют с некоей Оксаной Рачковой. В это же время, опятьтаки по словам родственников, глава «ЛУКойла» Алекперов лично осматривает кабинет Шмидта и всё, что там находится, и уносит документы и ключи.
Жене Светлане и сыну Вадиму, пребывавшим в то время зарубежом, сообщают о смерти Шмидта только спустя 8 часов. И потом, когда они приезжают в Россию, охрана «ЛУКойла» не упускает их из поля зрения ни на секунду.
В день смерти Шмидта много странного происходит и в самой квартире, и за её пределами. В качестве понятых привлекаются только лишь сотрудники «ЛУКойла», один из которых — гн Мурадов — даже не живёт в этом доме. Это тот самый Мурадов, который затем занимался организацией похорон и отказывался выдавать жене и сыну даже копию свидетельства о смерти Виталия Шмидта, требуя на то разрешения Сафина.
А дальше начинается чтото такое, что и в дурном сне не может присниться. Тело Шмидта возят из морга в морг (якобы нигде не принимают — ?!!), а в день похорон никак не могут привезти на кладбище. Когда же с часовым опозданием всётаки начинаются похороны, то выясняется, что крышка гроба закрыта наглухо и на кладбище никто открывать её не собирается. Даже матери Шмидта не дали возможности попрощаться с сыном.
А когда, уже после похорон, родственники приезжают на квартиру покойного, выясняется, что квартира пуста. Нет ни документов (паспортов самого Шмидта и членов его семьи), ни.личных вещей, ни ценностей, ни кредитных карточек, ни ключей от квартиры, кабинета и сейфов. Даже постельного белья и диванных подушек. По словам родственников, имущество вывозила всё та же Оксана Рачкова на машине, предоставленной Сафиноым и его водителем.
Тайны мадам Бринкман
Кредитные карточки, правда, нашлись. Их при сыне Шмидта Вадиме передал в руки некоей гражданке Германии мадам Бринкман лично Вагит Алекперов. Встреча Вадима с Алекперовым, Сафиным, Вайнштоком (ещё одним, правда теперь уже бывшим, топменеджером «ЛУКойла») и Бринкман состоялась через 3 дня после похорон. Там и было объявлено, что распоряжаться имуществом отца сыну никто не позволит, что создаётся попечительский совет, а если Вадиму нужны будут деньги, то гжа Бринкман постарается решить эту проблему. На раздумье дали месяц. Будто была альтернатива — все документыто у руководителей «ЛУКойла», даже паспорта, а среди сотрудников компании зациркулировали слухи о том, что сын Шмидта — наркоман, и его дееспособность под большим вопросом.
Вадиму и жене Шмидта Светлане пришлось в буквальном смысле бежать из России, уходя из-под опеки «ЛУКойла». Тогда началась паника, сотрудники компании стали настойчиво обращаться к близким и дальним родственникам беглецов с однимединственным вопросом: «1де Вадим и Светлана?» Высшие менеджеры «ЛУКойла» долго не могли смириться не только с отъездом жены и сына умершего, но и с самим фактом смерти: в годовом отчете за 1998 год Шмидт продолжал занимать пост вицепрезидента и руководить компаниями.
Может быть, отчасти вся эта скрытность, окружавшая кончину Шмидта и его похороны, позволила гже Бринкман уже спустя 9 дней после его смерти создать в Лихтенштейне от имени покойного фирму VHS Foundation и перевести туда со счетов другой фирмы определённые деньги, явно ей не принадлежавшие. Деньги испарились, чтобы выпасть потом в виде осадков на Кипре.
От имени уже покойного Шмидта передвижение денежных средств, а также их трата происходили довольно долго. И всё благодаря некой «генеральной доверенности», якобы выданной на имя гжи Бринкман. Ей, правда, потом уже в суде пришлось признать, что подпись Шмидта на ней она подделала, но «исключительно изза налоговых соображений».
В создании VHS Foundation (платёжная инструкция на 322.873,62 дойчмарки), кроме гжи Бринкман, приняло участие много интересных персонажей. Особый интерес вызвали подданные феции: Романос Сафидис и Семён Вайншек. Они назначаются протекторами VHS Foundation. Эти господа мало известны в международных бизнескругах, там в ходу их основные фамилии — Сафин и Вайншток.
Теперь, по словам родственников Шмидта, раскаявшаяся гжа Бринкман, против которой немецкой криминальной полицией даже было возбуждено уголовное дело № SM 105998 SI, согласна выплатить все штрафы, но очень не хочет чтолибо говорить, поскольку, как следует из заявления её адвоката полицейским чинам Германии, опасается какихлибо действий со стороны главы «ЛУКойла» Алекперова относительно собственной жизни.
Кроме всего вышеперечисленного, после смерти Шмидта происходит ещё несколько знаменательных событий. В октябре 1997 года.в Вену, в дом покойного, приехали неожиданные гости — вицепрезидент «ЛУКойла» Сафин (Сафидис), некто гн Ламбин и гжа Рачкова — та самая. Очевидно, хотели чтото найти, но не совсем успели, так как были задержаны австрийской секьюрити.
А какаяде польза «ЛУКойлу», точнее его хозяевам, от смерти Шмидта? Немалая. 4 сентября 1997 года Анна Бринкман на допросе своей рукой вывела на бумаге такой расклад прибылей, что аж дух захватывает. Расшифровать, как поделили долю умершего Шмидта, нетрудно:
ВШ — Виталий Шмидт — до кончины имел 20%, после смерти 0;
АЛ — Алекперов — имел 20%, получил ещё 5;
Вай — Вайншток — имел 20, получил ещё 5;
Са Сафин: 20 5;
АБ — Анна Бринкман: 7,5 — 2;
Гор — Горячев: 7,5 — 2;
Лаш Лашбин: 4,5 1,4;
CAT Tr CAT Trading к своим 0,1% не добавил ничего.
Обозрение материалов этого уголовного дела — своеобразное наглядное пособие для начинающих авантюристов, которые воочию могли бы убедиться в «высшем пилотаже» в деле захвата корпоративного имущества.[...]
|
