|
Приключения «Электрона»
Информленты из Мурманска напоминают сводки боевых действий. В координационном центре береговой охраны мне передали радиограммы, присланные капитаном рыболовецкого траулера «Электрон» Яранцевым с борта судна.
«15 октября. «Судно «Электрон» захвачено и взято на буксир командой судна береговой охраны «Тромсе».
«16 октября. Переход по указанию судовладельца. Яранцев».
«17 октября. Угроза захвата. Прошу помощи».
«18 октября. 4 военных корабля Норвегии, активизация действий, попытки захвата, сбрасывают с самолета на боевых курсах зажигательные бомбы. Есть отснятые кадры наведения на нас орудий военных кораблей. Оставляю за собой возможность после начала обстрела идти на столкновение, так как на помощь уже не надеюсь».
В итоге траулер ушел-таки от погони. Зато спустя несколько дней норвежцы отыгрались сразу на двух рыболовных судах: «Дмитрии Покрамовиче» и «Капитане Горбачеве». В ответ в Мурманске Валерия Яранцева неофициально провозгласили чуть ли не национальным героем в «северной рыбной войне».
И никто уже не обращает внимания на самую первую радиограмму отважного капитана: «Проверены судном норвежской береговой охраны W313 «Тромсе». При проверке – наличие мелкоячеистой дели 81 мм в мешке трала и 87,4 мм на селективной решетке». Для тех, кто не в курсе: по российским рыбоохранным нормам ячейка сети должна быть не меньше 125 мм (чтобы в трал не попадали мальки), а по норвежским и вовсе – 135 мм. То есть по закону обеих (!) стран «Электрон» занимался у Шпицбергена промыслом... не совсем честным.
Браконьерство, которого не стало
К самому Яранцеву сегодня не пробиться – он лежит в больнице, в кардиологии. Не хотят обсуждать миллиметры и члены команды «Электрона».
– Пусть суд разберется, кто прав, кто виноват, – считает электромеханик Дамир Ахмадуллин. – А то обидно было слышать по радио наших пограничников: мол, «Электрон» браконьерил и нечего было убегать…
На самом деле начальник Мурманского погрануправления ФСБ Виктор Губенко сказал еще обиднее. Что «Электрон» и раньше не раз задерживался за браконьерство, причем не только норвежцами, но и россиянами.
– Неужели правда? – интересуюсь у пресс-секретаря управления Владимира Березкина.
– Впервые слышу. У нас таких данных нет. И вообще, у нас с браконьерством все хорошо.
– В смысле...
– В смысле – нет у нас браконьерства.
– Как же так? Буквально в мае начальник мурманского погранотряда Николай Чешенко публично говорил, что эти несуществующие браконьеры угрожали его офицерам расправой.
– Мало ли кто что в эмоциях может сказать, – угрюмо закончил беседу Березкин. – На сегодняшний день позиция ФСБ такова, что «Электрон» браконьерством не занимался. Все!
Впрочем, сегодня в Мурманске на былые грехи «Электрона» закрывают глаза все – за то, что рыбаки утерли норвежцам нос.
– А то они слабинку почувствовали, – горячится председатель местного рыбацкого профсоюза Степан Качан. – Запасы-то трески в море истощаются, только у Шпицбергена хороший промысел остался, вот они и не дают нам там ловить. А все государство наше виновато. Раз, два чиновники промолчали – норвежцы и обнаглели. О какой-то 200-мильной зоне говорят, а это ведь российская территория.
– Ну, территория, допустим, общая, – едва успел вставить я.
– Конечно, общая, – поправился Качан, но в процессе разговора еще раза четыре назвал Шпицберген российским. Видимо, по привычке.
Таскают рыбу даже погранцы
Начальник отдела рыбохраны «Мурманрыбвод» Дмитрий Боронец заступается за «электроников»:
– Когда ФСБ обвинила рыбаков в браконьерстве, я просто матерился: как же можно без доказательств говорить такое? Хорошо, что потом пограничники пересмотрели свою позицию. На помощь «Электрону» ведь вышли военные корабли, а для этого необходимо было решение на самом высшем уровне. Ну, вы понимаете!.. И вообще, браконьерство на Кольском полуострове – явление надуманное и искусственное.
– То есть?
– Люди везде одинаковы. Просто взгляды на браконьерство везде разные. В Финляндии, например, примерно в XVII веке какой-то Йорик дал людям право ловить семгу сетями. И они до сих пор ловят, и браконьерством это не считается. А что у нас?
– Что?
– В прошлом году при населении области в 800.000 человек мы выдали более 100.000 лицензий на любительскую и спортивную ловлю. Удочкой. А в этом году ни одного, потому что рыбную ловлю запретили совсем. А ведь рыбалка – как наркотик, от нее, даже будучи при смерти, невозможно отказаться. Вот и получается, что сейчас едва ли не каждого десятого мурманчанина можно записать в браконьеры.
Впрочем, то, что промышленное браконьерство в Баренцевом море все-таки существует, Боронец не отрицает. Но при этом многозначительно кивает в сторону коллег из погрануправления.
В прошлом году рыбинспекторы, например, застукали пограничников за ловлей рыбы и крабов и были... арестованы. Начштаба пограничной части №2292 капитан 2 ранга Примеров предупредил рыбных инспекторов, чтобы они не совали нос не в свое дело. Еще раньше стражи границы чуть не убили начальника Печенгской рыбинспекции Юрия Корсунова. Тот докладную написал, жаловался в ФСБ, да все напрасно.
– У нас иски к погрануправлению ФСБ в четырех судах лежат, но рассматривать их не торопятся, – говорит Боронец.
С рыбными пиратами не борется никто
С 98-го года, когда на пограничников наложили бремя отлова браконьеров, они в деле рыбной охраны не очень-то поднаторели. У них и катера есть, и суда побольше, а улов схваченных пиратов все равно невелик. В прошлом году, по словам Боронца, фээсбешники в Белом море поймали только одного нарушителя, тогда как рыбинспекторы на своих «казанках» сцапали сотни:
– Может, поэтому у «Мурманрыбвода» в этом году и отняли право заниматься ловлей браконьеров. Передали «Россельхознадзору», у которого ни штатных единиц нет, ни оружия. Вот и выходит, что рыбоохраной сегодня в Мурманске никто не занимается.
– Неужели все так плохо? – интересуюсь у главы местной службы «Россельхознадзора» Василия Красовского.
– Ну почему? – тянет тот. – У нас есть все полномочия.
– А возможности?
– Вот с этим хуже.
Занятная получается ситуация. Ловить браконьеров некому, а результаты отчетности растут. Может, для этого на Севере и отменили лицензии на любительский лов? Чтобы таких вот любителей хватать за шкирку, а на крупных воротил, особенно тех, что в погонах, смотреть сквозь пальцы?
Зато Норвегия ту же самую отчетность успешно использует в своих интересах, заявляя, что в России все рыбаки – разбойники и пираты.
– Раньше норвежцы почему-то к нам особо не придирались, – сетует профсоюзник Степан Качан. – Может, потому, что до этого большая часть улова шла на их же рыбоперерабатывающие заводы. А теперь и в Исландию продаем рыбу, и в Данию... Многие заводы в Норвегии сегодня простаивают. Ясно же, что это давление главным образом на наше правительство. Неслучайно ведь захваты судов произошли накануне российско-норвежской комиссии по рыболовству.
Комиссия эта собирается ежегодно: на ней обсуждаются квоты стран на лов рыбы. В этом году, как и в прошлом, российскую делегацию возглавил директор департамента рыбохозяйственной политики Минсельхоза Анатолий Макоедов, которого в Мурманске иначе как вредителем не называют.
А все из-за краба. Лет пятьдесят назад советские спецы завезли его из Тихого океана, а потом и забыли – думали, клешни краб отбросил. Ошиблись. Сегодня «покойник» в Мурманске чуть не по улицам ходит, а Норвегия хочет предъявить России иск за ущерб. Дескать, «вредитель в панцире» портит сети и мешает рыбу ловить.
Так вот: в прошлом году Макоедов разрешил норвежцам ловить краба вообще без всякой квоты. Те и ловят, зарабатывая на этом огромные (гораздо большие, чем на рыбе) деньги и при этом не перестают говорить о возмещении ущерба. Мурманским рыбакам, конечно, завидно. Квота у них – всего ничего, вот и браконьерят помаленьку.
– Рыбной мафии у нас нет, – говорят местные рыбинспекторы, – а вот крабовая начинает зарождаться. По вине чиновников."
|
