|
"С приходом Гитлера к власти в Германии (1933 г.) в Европе возник реальный очаг новой мировой войны. Другим потенциальным источником агрессии против нашей страны была милитаристская Япония. Большую тревогу Кремля вызывали слова японского посла в Москве Хироты, сказанные им в 1931 г. в беседе с находившимся в советской столице японским генералом. Они были изложены в телеграмме посла в японский МИД, перехваченной и расшифрованной советской разведкой. Посол писал: "Чем скорее начнется советско-японская война, тем лучше для нас. Мы должны понимать, что с каждым днем ситуация становится все более выгодной для СССР. Если говорить коротко, то я надеюсь, что власти примут решение о проведении быстрой войны с Советским Союзом и начнут воплощать в жизнь соответствующую политику".
Все годы, когда в Европе шла кровопролитная война с фашизмом, моряки-тихоокеанцы готовились к отражению японской агрессии.
Фото из книги ''Флот, война, Победа''
Это был настолько откровенный призыв к агрессии, что в марте 1932 г. Наркомат иностранных дел СССР сделал публичное заявление о том, что в его руках находятся документы, написанные японскими официальными лицами, представляющими самые верхние слои военных кругов Японии и содержащие планы нападения на СССР. Газета "Известия" поместила дешифрованные места из японских телеграмм, в которых содержались предложения Касахары провести "быструю войну" и призыв генерала Хироты к оккупации Восточной Сибири.
Советской разведке удалось также получить доступ к содержанию продолжительных переговоров министра иностранных дел третьего рейха И. фон Риббентропа с японским военным атташе (впоследствии - послом Японии в Германии) генералом Осима. Эти переговоры завершились подписанием германо-японского пакта 25 ноября 1935 г. Весной 1936-го агент советской разведки в Берлине добыл кодовую книгу японского посольства, и с тех пор Москва регулярно читала всю переписку японского посла Осимы с МИД своей страны.
Уже через три дня после подписания японо-германского пакта в 1936 г. нарком иностранных дел СССР М.М. Литвинов публично заявил в Москве о существовании секретного германо-японского договора, который не был опубликован в печати. Подписанию этого секретного договора предшествовали пятнадцать месяцев переговоров между японским военным атташе с германским министром иностранных дел. В публичном выступлении советского наркома, естественно, не содержалось ссылок на источник информации. Он, однако, дал понять, что советской разведке удалось "расколоть" японские шифры. Нарком, в частности, сказал: "Некоторые считают, что германо-японское соглашение было написано специальным кодом, в котором слово "антикоммунизм" означало совершенно иное, чем словарное значение этого слова, и что люди расшифровывают этот код разными способами".
Такие демарши советского правительства действовали как холодный душ на японское руководство. Тем не менее Токио не успокоился и попытался "прощупать" реальную военную мощь Советского Союза. Именно этим объяснялись провокации японской военщины в районе озера Хасан и у реки Халхин-Гол в конце 30-х годов. Получив сокрушительный отпор, Япония была вынуждена смириться со сложившимся положением и пойти на мирное урегулирование своих отношений с Москвой.
ТАЙНЫЕ ЖЕЛАНИЯ ЯПОНИИ
13 апреля 1941 г. между СССР и Японией был подписан Пакт о нейтралитете сроком на пять лет. Японцы пошли на это в ответ на заключение Германией и СССР Договора о ненападении, о чем Берлин не поставил Токио заранее в известность. Пакт о нейтралитете сыграл положительную роль в стабилизации обстановки на Дальнем Востоке. Однако в Москве знали, что 27 сентября 1940 г. Япония подписала пакт с Германией и Италией о взаимной помощи, и поэтому считали, что японский нейтралитет в любой момент может быть нарушен, как был нарушен Германией Договор о ненападении.
...Шел конец июня 1941 г. Германское наступление в глубь территории Советского Союза стремительно продолжалось, немцы рвались к Москве. Сталина и советское руководство волновал вопрос о том, как поведет себя Япония в данной обстановке. По указанию начальника разведки Павла Фитина сразу после начала войны с Германией были разосланы задания резидентурам в Токио, Лондоне, Софии и в ряд резидентур в Китае (их насчитывалось свыше пятнадцати), в Стокгольме, Вашингтоне и в странах Латинской Америки. В них ставился один вопрос: каковы реальные планы Японии в отношении СССР, выступит ли она на стороне Германии, а если выступит, то когда?
Через десять дней после нападения Германии на Советский Союз на имперской конференции в Токио была принята "Программа национальной политики", которая гласила, что Япония пока не будет вмешиваться в германо-советскую войну, однако секретно завершит подготовку к выступлению против СССР. "Если германо-советская война будет развиваться в направлении, благоприятном для империи, она, прибегнув к вооруженной силе, разрешит северную проблему", - говорилось в документе. Японским Генеральным штабом был разработан план "Кантокуэн", по которому Квантунская армия, дислоцированная в Маньчжурии и насчитывавшая свыше миллиона штыков, предпримет вторжение в СССР и захватит Дальний Восток и Приморье. Из донесений разведки Сталин знал, что за немедленную войну против СССР выступает командование сухопутных сил Японии. Командование же ВМС высказывается за развитие агрессии в направлении южных морей. Чья точка зрения победит? Разведка должна была дать точный ответ.
Труднее всего дать ответ на вопрос центра было для токийской резидентуры разведки, где работа всех советских представительств и их персонала была взята под плотный контроль "кэмпейтай" - японской контрразведки. Слежка за советскими представителями велась плотно, агенты контрразведки следовали за ними буквально по пятам, проводили негласные обыски в гостиницах, на квартирах - повсюду, куда заходили советские граждане. В январе 1940 г. была восстановлена "легальная" резидентура в Токио. Нелегальной резидентуры внешняя разведка, в отличие от военной, в Японии не имела. Резидентура НКВД состояла из резидента Артема и двух технических работников. Все они впервые выехали за рубеж и иностранными языками не владели, и поэтому основную информацию по Японии внешняя разведка получала по каналам радиоперехвата.
Большое значение для советского Верховного командования имели сведения резидентуры о том, что за вторжение в СССР на стороне Германии стоит командование сухопутных сил. Более влиятельное морское командование выступает за войну против США и захват Юго-Восточной Азии. Всего за 1941-1942 гг. по вопросу о том, вступит ли Япония в войну на стороне Германии в ближайшие месяцы, поступило свыше 30 сообщений, в основном от резидентур в Лондоне и Китае. Половина из них была направлена в первые, критические для СССР, месяцы. Так, в конце июня из Лондона поступила телеграмма с информацией от надежного источника Кима Филби. Со ссылкой на британскую разведку он сообщал, что главные усилия Японии в конце 1941 г. будут сосредоточены на южном направлении, а Советский Союз рассматривается ею в качестве второстепенной цели. Речь шла о телеграмме английского посла в Токио министру иностранных дел Идену от 24 июня 1941 г. В ней говорилось: "Германский посол оказывает сильнейшее давление на Мацуоку, пытаясь добиться активного вступления Японии в войну на стороне Германии. Он обещает японцам Приморскую область и все, что он может только придумать".
В конце июня 1941 г. советская внешняя разведка доложила Сталину сообщение токийской резидентуры от 26 числа: "Источник резидентуры сообщает: "В связи с советско-германской войной внешняя политика Японии будет следующей: Япония сейчас не имеет активных намерений против СССР, как-то: объявить войну и встать на стороне Германии. Хотя не известно, как в дальнейшем изменится эта политика, но, по крайней мере, в настоящее время таких намерений нет. Такая политика Японии в данный момент объясняется тем, что Япония не готова воевать с СССР. В последнее время в руководящих кругах Японии много говорят о пересмотре военного союза трех держав в связи с усилением опасения войны с Америкой:".
"ОСНОВНЫЕ СИЛЫ БУДУТ СОСРЕДОТОЧЕНЫ НА ЮГЕ"
4 июля 1941 г. К. Филби сообщает в центр реакцию министра иностранных дел Японии Мацуоки на демарш германского посла, пытавшегося добиться вступления Токио в войну. Министр разъяснял германскому послу, что берлинский пакт трех "не налагал на Японию обязательств выступить на стороне Германии". В то же время договор с СССР о нейтралитете "не помешает Японии предпринять действий, которые могут потребоваться для сохранения японских интересов". Мацуока заявил германскому послу, что в подобных условиях Япония "сохраняет за собой свободу действий".
17 июля 1941 г. из Шанхая поступило сообщение ее надежного источника - "Друга": "Какого-либо окончательного решения в отношении Советского Союза японским правительством вынесено не было... В одном из правительственных докладов отмечается, что если СССР войдет в союз с Англией и США, то для Японии не будет возможности каких-либо самостоятельных стремлений против СССР. Особенно если сопротивление СССР Германии окажется продолжительным и успешным".
Однако напряжение в Москве не уменьшалось. Объясняется это тем, что одновременно из Токио приходили тревожные сведения. Разведка сообщала, что с 12 июля по 18 августа 1941 г. в Японии проведена всеобщая мобилизация. В армию призвано 4,5 миллиона человек. В Харбине оборудована типография для печатания листовок на русском языке. Одновременно разведка доложила содержание телеграммы посла Англии в Вашингтоне Галифакса, в которой говорилось, что американцам известно о согласии стран оси Рим-Берлин-Токио на захват Японией "баз в Индии, Китае и Сиаме", после чего "последует выступление против Сибири и, в первую очередь, Владивостока". Поэтому американцы были кровно заинтересованы в том, чтобы ускорить нападение Японии на СССР.
3 июля 1941 г. и.о. госсекретаря США Самнер Уоллес пригласил к себе советского полпреда К.А. Уманского. В состоявшейся беседе он со ссылкой на "достоверную информацию" доверительно сообщил советскому дипломату о том, что в скором времени Япония нападет на СССР. Эта информация была доложена в Москву. По поручению советского правительства уже 8 июля Константин Уманский вручил ноту, в которой содержалась просьба к администрации США выступить с предупреждением Японии против расширения конфликта на Дальнем Востоке, поскольку к тому времени президент США уже заявил о поддержке СССР в войне с Германией.
Какова же была реакция Вашингтона на этот демарш? 10 июля полпред со ссылкой на свою беседу с президентом США сообщает: "Рузвельт избежал ответа об американском предупреждении Японии. Но с большим воодушевлением он сказал: "Я надеюсь, что ваша авиация выберет хороший, ветреный день и засыплет картонные города Японии доброй порцией зажигательных бомб... Не сомневаюсь в вашем воздушном превосходстве над Японией".
Это было неприкрытое желание американского президента втянуть СССР в вооруженный конфликт с Японией и отвести беду от США, что не входило в планы Кремля. Сталин из донесений советской разведки в Вашингтоне знал, что еще в конце 1940 г. в Вашингтоне шли секретные японо-американские переговоры. Правительство принца Коноэ добивалось, чтобы США признали господство Японии на Дальнем Востоке и в западной части Тихого океана. Непомерные требования Токио, естественно, не могли быть приняты Вашингтоном, который, тем не менее, эти переговоры продолжал, призывая Японию уважать международное право и прекратить экспансию в Китае и Юго-Восточной Азии.
К осени 1941 г. положение на советско-германском фронте серьезно осложнилось. Гитлеровцы вышли на прямые подступы к Москве, был блокирован Ленинград, продолжалось наступление вермахта на юге. Ставку интересовала позиция США в отношении оказания реальной помощи СССР в отражении гитлеровской агрессии, в том числе их возможные действия на Тихом океане. 7 сентября 1941 г. начальник внешней разведки П. Фитин направил Сталину, Молотову и Берии содержание телеграммы английского посла в США №3893 от 22 августа, полученное от К. Филби. В ней излагалась позиция США в отношении японской экспансии в Азии. В телеграмме речь шла о меморандуме Рузвельта, врученном японскому послу госсекретарем США Кордуэллом Хеллом. В нем, в частности, говорилось:
"...Правительство США будет рассматривать оккупацию японцами французского Индокитая или захват военных и морских баз или территорий, входящих в сферу интересов США, как первый подготовительный шаг Японии к дальнейшим захватам в бассейне Тихого океана...
...Правительство США не имело иного выхода, как информировать, что, по его мнению, предпринятые японским правительством действия устранили основания для дальнейших бесед в отношении мирного решения тихоокеанской проблемы".
Сталину было известно о том, что американцы читают шифрованную переписку японцев, из которой следовало, что Япония будет развивать свою агрессию в южном направлении. Знал он и о том, что американцев тревожит положение на советско-германском фронте. В этой связи он недоумевал, почему Вашингтон медлит с объявлением войны Японии, чтобы облегчить положение СССР, с которым у США были союзнические соглашения. 10 декабря 1941 г. П. Фитин направил новое спецсообщение Сталину, Молотову и Берии. В нем говорилось: "Сообщаем содержание телеграммы от 27 ноября из МИД Японии японскому послу в Берлине. Эта телеграмма была перехвачена и частично расшифрована английской политической разведкой: "Переговоры с США зашли в тупик, и японское правительство стоит перед необходимостью принятия серьезного решения. Встретьтесь с Гитлером и Риббентропом и в секретном порядке объясните им положение. Демократические державы ведут себя на Востоке монархически. Они передвигают свои войска и вынуждают Японию делать то же самое. Эти переброски могут привести к вооруженному конфликту... В случае войны с демократическими странами Япония будет продолжать сковывать русские силы на Дальнем Востоке... Однако объясните Гитлеру, что основные японские силы будут сосредоточены на юге, и мы предпочитаем воздерживаться от преднамеренного предпринятия действий на севере..."
СТАЛИН ЗНАЛ О НАПАДЕНИИ НА ПЕРЛ-ХАРБОР
Ф. Рузвельт, разумеется, имел информацию о том, что Япония может напасть на США, однако в тот период считал такую перспективу маловероятной. Объяснялось это тем, что во время русско-японской войны 1904-1905 гг. США активно поддержали Японию, что привело Россию к серьезному поражению. В логике американцев не укладывалось, что японцы проявят неблагодарность в отношении США и нападут на своего вчерашнего союзника. Глубокой осенью положение СССР было крайне трагическим, что, по мнению Ф. Рузвельта, облегчало принятие Японией плана нападения на СССР. В этой ситуации американцам следует только предостеречь Токио и Берлин от агрессии против США и ждать дальнейшего развития событий.
Для того чтобы канализировать агрессию Японии на Север, Ф. Рузвельт дал указание американской разведке подготовить ложный документ "Программа победы", распечатанный на 350 страницах. В этом документе, подготовленном англо-американскими экспертами "психологической войны", излагались мнимые планы вступления США в вооруженный конфликт в Европе на стороне Англии. Датой массированного вторжения англо-саксонцев на континент называлось 1 июля 1943 г. В фальшивке англо-американских спецслужб подчеркивалось, что все силы и средства США будут направлены на подготовку вторжения на Западе. Этот документ был доведен американскими спецслужбами до посольства Германии в Вашингтоне во второй половине ноября 1941 г.
Получив данные о "Программе победы", верховное командование вермахта расценило их как "фантастический подвиг разведки" и с облегчением вздохнуло: до середины 1943 г. американского вторжения в Европе не будет, поэтому есть время победоносно завершить поход на Восток. А между тем Ф. Рузвельт направил личное послание императору Японии Хирохито, в котором от имени США давал заверения в том, что он не нападет на Японию, будет удерживать от нападения другие страны, а также призывал Токио воздержаться от агрессии в Индокитае, против Филиппин, Индонезии, Таиланда и Китая. Об агрессии Японии против СССР в послании не говорилось.
В середине октября 1941 г. из Токио поступили на первый взгляд утешительные для Ф. Рузвельта сведения. Правительство Коноэ пало, а к власти пришел крайне агрессивный кабинет Тодзио. Премьер был известен как ярый сторонник северного направления агрессии, из чего Рузвельт сделал вывод о том, что нападение Японии на СССР неизбежно. Однако у Сталина имелись и другие сведения на этот счет. Буквально накануне нападения Германии на СССР опытному разведчику, сотруднику посольства СССР в Софии Василию Пудину удалось получить шифры японского МИД в Европе. Благодаря им советской разведке удалось перехватить и дешифровать поручение японского МИД своему послу в Берлине. В шифровке говорилось, что посол должен встретиться с министром иностранных дел Германии И. фон Риббентропом и разъяснить ему, что в 1941 г. Япония не нападет на Советский Союз, а устремит свои усилия на захват Гонконга, других британских колоний в Тихом океане, а также на морские владения США.
Сталина постоянно волновали известия с Дальнего Востока. Он понимал, что не стоит полностью доверять предупреждениям Ф. Рузвельта о близящемся нападении Японии на СССР, тем более что от советской разведки поступали совершенно иные сведения на этот счет. 20 ноября советскими разведчиками была перехвачена японская телеграмма из Берна в Анкару. Благодаря шифрам, полученным В. Пудиным, разведка сумела ее "расколоть". Из телеграммы, доложенной Сталину, следовало, что в кризисный момент японское радио включит в начало своих передач кодовые слова, которые будут означать либо нападение на США ("хигаси" - восток), либо на СССР ("кита" - север), либо на Англию - ("ниси" - запад).
Кроме того, радиоразведка донесла в ГКО, что в конце ноября 1941 г. корабли соединения адмирала Нагумо сосредоточились у острова Итуруп, а 25 ноября адмирал Ямамото получил приказ главнокомандующего Объединенным флотом Японии следовать к Гавайским островам и атаковать главные силы американских ВМС. Сталин знал об этом, однако ни слова не сказал Рузвельту: в условиях обострения обстановки на Дальнем Востоке его информация могла бы рассматриваться как попытка натравить США на Японию, подобно тому, как в июле 1941 г. Ф. Рузвельт сам пытался вовлечь СССР в войну с ней.
Япония своеобразно отреагировала на послание Ф. Рузвельта императору Хирохито. Убедившись, что США нападать не собираются, 7 декабря 1941 г. японский флот под командованием адмирала Ямамоты в семь часов по местному времени внезапно атаковал военно-морскую базу Тихоокеанского флота США в Перл-Харборе. Здесь на якоре находились 7 из 8 линкоров американского флота, свыше 80 крейсеров, миноносцев, минных заградителей и других кораблей США. Атакующие силы японцев состояли из 21 самолета-торпедоносца и 45 бомбардировщиков, в том числе 30 пикирующих. Их первой целью являлись американские гидросамолеты, второй - корабли в гавани Перл-Харбор. Они достигли намеченных целей. Все линейные корабли и большая часть других кораблей американского Тихоокеанского флота были выведены из строя. Погибло почти 2,5 тысяч человек. Американская военная мощь на Тихом океане была подорвана. Перед Японией открылась дорога к беспрепятственному захвату Голландской Восточной Индии (Индонезии), Сингапура, Малайзии, Бирмы, Таиланда и Вьетнама.
Итак, сведения советской разведки полностью подтвердились. Информация о том, что Япония нападет на США, добытая накануне битвы за Москву в декабре 1941 г., сыграла важную роль в планах советского военного командования. Масштабные военные действия Японии несколько ослабили опасность немедленного нападения на СССР. К тому же сокрушительный разгром немцев под Москвой - первое крупнейшее стратегическое поражение вермахта с начала Второй мировой войны - на время охладил горячие головы в Токио.
Поражение немцев под Москвой заставило Гитлера настойчиво добиваться присоединения Японии к агрессии против СССР. По данным агента "Друг" в Шанхае от 25 февраля и 4 марта 1942 г., Гитлер усиливал давление на своего японского союзника, обещая возобновить крупное наступление на Восточном фронте. Группировка японских милитаристов во главе с генералом Араки горячо его поддерживала и требовала немедленного выступления против СССР. В середине февраля 1942 г. японское руководство обсудило требования немцев и сочло выступление против СССР несвоевременным. Вместо этого было решено сконцентрировать усилия японских вооруженных сил на завершении основных операций на Тихом океане, хотя не исключалось и выступление Японии против СССР, однако при непременном условии удачи весеннего наступления вермахта на Восточном фронте.
Эти сведения подтверждались данными резидентур внешней разведки в Турции, Китае, Англии и чехословацкой военной миссии в Лондоне. Согласно им, в случае успешного развития весеннего наступления вермахта против Красной Армии Япония может напасть на СССР, если его положение станет безысходным. Об этом говорила и телеграмма МИД Италии в адрес своего посла в Токио, где утверждалось, что "сейчас, когда Япония полностью уверена в окончательной победе на юге, она, возможно, начнет думать и о севере".
Однако США сумели оправиться после разгрома их Тихоокеанского флота и стали оказывать Японии все возрастающее сопротивление. Экспансия Токио в южном направлении начала сталкиваться со все большими трудностями. Начальник чехословацкой разведки в Лондоне полковник Франтишек Моравец, с которым советская разведка поддерживала рабочий контакт, сообщил резиденту Ивану Чичаеву: "Против СССР Япония выступит лишь в том случае, если наступление немцев на Восточном фронте будет протекать успешно". Однако проблема возможного вступления Японии в войну против СССР не снималась с повестки дня внешней разведки вплоть до 1943 г., когда после Сталинградской битвы и сражения на Курской дуге стратегическая инициатива на Восточном фронте прочно перешла в руки Красной Армии.
"ВЗАМЕН КИТАЙ ПОЛУЧИТ ИНДОКИТАЙ"
Видя, что Советская Армия успешно громит врага, японские дипломаты были вынуждены изменить тон своих заявлений. 10 января 1943 г., как установила советская разведка, японский посол в Москве Сато высказался за то, чтобы "американцы согласились на заключение мира с Японией на равных началах". 5 июня 1943 г. от резидентуры в Чунцине поступила шифртелеграмма, в которой, со ссылкой на беседу ее источника с командующим японскими войсками в Северном Китае генералом Окамурой и рядом других ответственных японских лиц, излагалась позиция Токио в отношении перспектив дальнейшей войны. Генерал высказался за то, чтобы Китай и Япония прекратили военные действия и сосредоточили свои усилия в борьбе "против коммунизма, США и Англии". При этом Маньчжурия должна остаться за Японией, а взамен Китай получит Индокитай.
После Сталинграда и Курска японские дипломаты разного уровня стали активно говорить о желательности продления срока действий японо-советского договора о ненападении, продвигать мысль о желательности заключения мирного договора между СССР и нацистской Германией. Посол Сато в Москве в беседе с японскими корреспондентами особо отметил необходимость "стремиться к полному урегулированию всех вопросов с Советским Союзом и к отрыву его от англо-американского блока". Япония, тем не менее, продолжала боевые действия против США и Англии. О полном миролюбии Токио говорить было пока еще рано.
Несмотря на внешнюю риторику, эта политика не была миролюбивой и по отношению к Советскому Союзу. Япония по-прежнему держала миллионную Квантунскую армию на границах СССР, готовую в любой момент вторгнуться в Забайкалье и Приморье. С лета и до конца 1944 г. японцы задержали и потопили 178 советских торговых судов, в том числе такие крупные, как "Ильмень", "Перекоп" и "Майкоп". Японские милитаристы поставляли в Германию стратегическое сырье из оккупированных ими стран Юго-Восточной Азии. Наконец, спецслужбы обеих стран активно сотрудничали между собой в Иране и Афганистане с тем, чтобы установить над ними свой полный контроль и втянуть в войну против СССР. Именно поэтому внешней разведке СССР в годы войны необходимо было постоянно отслеживать истинные планы Токио в отношении нашей страны, и эта задача была снята с повестки дня только после безоговорочной капитуляции Японии в сентябре 1945 года."
|
