|
" Эта война была одна из самых неудачных в истории России, в какой-то мере даже позорных и по поводам, и по методам, и по результату. Достаточно сказать, что на войну русская армия вышла в повседневной форме: белые гимнастерки и синие брюки, а офицеры еще и при золотых погонах. В то время как во всех армиях мира, в том числе японской, для подобных целей введена была полевая форма цвета хаки. Вот и вынуждены были солдатики с офицерами почти в прямом смысле слова падать лицом в грязь, обмазывая свою форму до приблизительного цвета хаки.
Или же тот факт, что накануне войны в умах русского военного начальства укрепилась мысль о ненужности... пулеметов. "Вот если бы солдата надо было убить несколько раз, тогда да, пулемет нужен, а так достаточно трехлинейной винтовки", — вполне серьезно писал главный русский военный стратег, пользовавшийся уважением трех последних государей императоров. Оказавшиеся на сопках Маньчжурии полки русской армии быстро стали придерживаться противоположного мнения и вынуждены были за свой счет приобретать пулеметы у частных фирм.
После манифеста 17 октября 1905 г., разрешившего в России свободу слова, Евгений Мартынов, один из командиров пехотного полка, разразился серией статей. Лейтмотив: "Русская армия нуждается не в случайных частичных реформах, а в полном систематическом преобразовании".
Далее прозвучало совсем неожиданное под пером действующего военного в чине генерал-майора признание: "По нашему глубокому убеждению, такое преобразование при теперешних условиях возможно лишь с помощью Государственной Думы... Только независимые представители народа, поддержанные общественным мнением всей страны, могут разрушить все препятствия и расчистить путь для создания действительно стоящей на высоте современных требований народной армии".
В своих аналитических статьях генерал Мартынов последовательно разбирал все несуразности в управлении и снабжении армии, неуклюжие действия отдельных родов войск, весь тот негатив, накопившийся в армейской среде, который и привел к неминуемому поражению.
Вот фрагмент одного такого материала под названием "Награды":
"Доказывая пользу орденов, такой великий психолог, как Наполеон I, сказал: "Иногда можно человеку дать пуговицу и взамен ее потребовать жизнь". Однако указанное значение ордена имеют лишь тогда, когда вместе с ними соединяется право на бесспорное уважение общества, а для этого их следует давать редко и справедливо.
В последнюю войну (так же, как и в предшествовавшие наши кампании) этот несомненный принцип постоянно нарушался.
Прежде всего, как общее правило, ордена давались гуртом. Например, все участники боев под Ляояном, сентябрьского наступления и сражения под Мукденом получили за каждый из этих периодов по одной очередной награде. Таким образом, офицеры полков, заявивших себя блистательно, и офицеры полков, покинувших свои позиции; пехота, терявшая иногда до 80% своего состава, и кавалерия, не имевшая никаких потерь; начальники отличившиеся и начальники оскандалившиеся; командиры, доблестно руководившие своими частями, и командиры, скрывавшиеся во время боя в лазаретах и обозах, — все это награждалось огулом совершенно одинаково. <...>
В приказе главнокомандующего от 17 декабря 1904 г. было объявлено: "Его Императорское Величество Государь Император, обратив Августейшее внимание на проявленную в армиях в отношении наград неправильность, повелел подтвердить, чтобы впредь в вопросах о наградах отступления от существующих законоположений не допускались. Вследствие сего подтверждаю к неуклонному и точному исполнению, чтобы к награждению орденами с мечами представлялись лишь строевые офицеры, врачи и духовные особы, принимавшие непосредственное участие в боевых столкновениях с противником и совершившие действительный подвиг, а не присутствовавшие только при таких столкновениях".
Однако от этого приказа дело нисколько не изменилось.
...Особняком от других орденов стоит у нас Георгиевский крест. Он дает большие служебные преимущества и назначается лишь за выдающиеся боевые подвиги, притом по приговору думы, составленной из кавалеров этого ордена...
Однако и Георгиевский крест сумели дискредитировать. В самом начале войны, под первым впечатлением "подвига" "Варяга" и "Корейца", все находившиеся на них офицеры, врачи и механики были награждены по особому высочайшему повелению, помимо думы, Георгиевскими крестами.
Такое массовое награждение в связи с оказанными экипажам этих судов в России неслыханными почестями произвело на армию неблагоприятное впечатление. Для каждого было ясно, что если от командира судна требовалась некоторая решимость, чтобы идти навстречу превосходному в силах неприятелю, то со стороны остальных чинов одно присутствие на корабле (может быть, и невольное) само по себе не составляло еще заслуги, достойной награждения высшим военным орденом.
Неудовольствие в офицерской среде стало еще сильнее, когда впоследствии выяснилось, что вообще в указанном бою экипажем "Варяга" не было совершено никакого подвига, а на "Корейце" даже почти не было потерь.
Та же торопливость была проявлена и по отношению к гарнизону Порт-Артура. Не зная еще обстоятельств дела, спешили создавать по телеграфу из Петербурга новых георгиевских кавалеров, а после падения крепости обнаружилось, что некоторые из последних, слишком рано произведенные в "герои", не выполнили даже своего обыкновенного воинского долга".
Исторические параллели с нашим днем упрямо лезут в голову: опять позорная война, опять надавали всем пуговиц, опять дискредитировали высшую госнаграду, каковая "назначается лишь за выдающиеся боевые подвиги".
Судьба Евгения Ивановича Мартынова сама, наверное, историческая параллель с каким-нибудь неизвестным правдорубом нынешней армии.
Происходил из семьи потомственных военных. В 25 лет уже окончил Академию Генерального штаба. А затем без отрыва от военной службы сдал экзамены за курс Археологического института. Это была дань давнему увлечению, ибо Е. И. был известен в узком кругу собирателей как владелец самой полной в России коллекции фигурок Будды. В 1910 г. получил чин генерал-лейтенанта и вместе с ним серьезную должность командующего Заамурским округом пограничной стражи, охранявшим КВЖД и обозначавшим русское военное присутствие в Китае.
Здесь честный и принципиальный Мартынов столкнулся с вопиющими случаями коррупции и воровства в снабжении округа. Его предшественники закрывали на это глаза, поскольку не было секретом, что интенданты имели серьезную "крышу" в столице империи. Мартынов, невзирая ни на что, назначил против них следствие. "Крыша" тут же материализовалась в лице министра финансов и одновременно председателя Совета Министров В.Н. Коковцова. По высочайшему повелению следствие прекратили, а Мартынова перевели на должность командира 35-й пехотной дивизии, квартировавшей в Рязани. Что было явным понижением, как он сам писал: "...с 12 полков в подчинении назначили на 4; с 22 тысяч рублей годового жалованья — на 7 тысяч".
Но борец за правду в генеральском мундире не сдался. Отдельной брошюрой он опубликовал соответствующие документы. За что в ноябре 1913 г. был предан военному суду и уволен со службы без пенсии.
В июне 1918 г., когда большевики пригласили старых военспецов в свою армию, Мартынов пришел туда одним из первых. Как пострадавшего при царском режиме его назначили главным начальником снабжения РККА. На этой должности Мартынов продержался лишь четыре с небольшим месяца. Оказался слишком честным для Рабоче-крестьянской Красной армии. Его перевели на преподавательскую работу. Благодаря чему появился автор военно-исторических работ, не утративших своей ценности до сих пор. В печальном октябре 1937 года 73-летний персональный пенсионер Е.И. Мартынов был арестован, получил "без права переписки" и никогда уже не вернулся в коммуналку на Новинском бульваре, часть своей же бывшей квартиры, где проживал до "уплотнения".
|
