|
"Под видом экстрадиции Москва пытается вызволить бывшего атомного министра из швейцарской темницы. Но сам он, похоже, не очень хочет домой. А у Александра Волошина есть все возможности своим ходом прибыть в Вашингтон и в пух разбить обвинения в коррупции. Но как Адамов не торопится в Москву, так Волошин не спешит в Вашингтон
Слово «экстрадиция» в России вошло в моду недавно, но привычка требовать от иностранных правительств выдачи своих подданных появилась едва ли не вместе с возможностью путешествий в чужие края. Одна из самых ранних попыток добиться возвращения московитов домой, хотя бы и принудительного, имела место в начале XVII века. При Борисе Годунове посланы были в ученье в Европу 18 юношей, в том числе четверо – в Англию. Вскоре наступили годы Смуты, и интересоваться судьбой русских студентов было недосуг. О них, однако же, не забыли. Спустя 10 лет в Лондон отправилось посольство нового царя Михаила Федоровича, которому, в числе самоважнейших вопросов международной политики, велено было поставить и вопрос о студентах. Послам надлежало изложить дело так: «А позадавнили они в аглинском государстве потому, что в московском государстве по грехам от злых людей была смута и нестроенье: а ныне по милости Божией и великаго государя нашего царскаго величества... московское государство строитца и вся добрая деется. И ныне они царскаго величества надобны». Если же местонахождение указанных лиц неизвестно, следовало потребовать учинить розыск. В Москве допускали, что англичане могут сослаться на нежелание русских возвращаться. На этот случай наказ предписывал: «Говорити: те царскаго величества подданные природные – московского государства, а не иноземцы и веры крестьянская греческого закону: и отцы и матери у всех живы». В экстрадиции русским послам было отказано. Вернувшись, они доложили, что невозвращенцы «задержаны неволею», а один из них даже «неведомо по какой прелести в попы попал».
Двумя с половиной столетиями позднее дипломаты Александра II пытались выманить из Лондона князя Петра Долгорукова – известного историка, публициста и издателя. Дело было в 1860 году. Герцен, с которым сотрудничал Долгоруков, опубликовал в «Колоколе» занятную переписку князя с генеральным консульством России. «Нижеподписавшийся, управляющий Генеральным консульством, имея сообщить князю Долгорукову официальную бумагу, просит сделать ему честь пожаловать в консульство послезавтра в четверг, во втором или третьем часу пополудни», – гласит первая бумага. Адресат отвечает: «Если господин управляющий Генеральным консульством имеет сообщить мне бумагу, то прошу его сделать мне честь пожаловать ко мне в отель Кларидж в пятницу <...>, во втором часу пополудни». Но управляющий не желает пожаловать в отель и берет более строгий тон: «Нижеподписавшийся, управляющий Генеральным консульством имеет поручение пригласить князя Долгорукова немедленно возвратиться в Россию вследствие Высочайшего о том повеления». Тогда опальный князь пишет уже не в консульство, а начальнику Третьего отделения, своему двоюродному брату Василию Долгорукову: «Почтеннейший князь Василий Андреевич, вы требуете меня в Россию, но мне кажется, что, зная меня с детства, вы могли бы догадаться, что я не так глуп, чтобы явиться на это востребование. Впрочем, желая доставить вам удовольствие видеть меня, посылаю вам при сем мою фотографию, весьма похожую. Можете фотографию эту сослать в Вятку или в Нерчинск, по вашему выбору, а сам я – уж извините – в руки вашей полиции не попадусь, и ей меня не поймать!» Ответа на это послание не последовало. Петр Долгоруков был приговорен Сенатом к лишению княжеского титула, прав состояния и к вечному изгнанию.
Адамов грех
На первый взгляд, эти исторические анекдоты не имеют никакого отношения к последнему по времени международному скандалу, вспыхнувшему из-за предполагаемой экстрадиции российского гражданина – бывшего министра по атомной энергии Евгения Адамова. Но лишь на первый. Напомним, что Адамов был арестован в Берне 2 мая в соответствии с ордером, изданным федеральным окружным судом штата Пенсильвания, США. Штаты потребовали выдачи Адамова, дело завертелось весьма стремительно и стало обрастать множеством подробностей и поворотов, в том числе вполне анекдотических. Анекдотом оно может и закончиться и в этом качестве войти в историю. Впрочем, обо всем по порядку.
Так как суд издал приказ о неразглашении материалов дела, судить о деталях предъявленных обвинений можно лишь на основании публикаций в американской печати и пресс-конференции федерального окружного прокурора Мэри Бэт Бьюкенен. Телефоны тех заинтересованных лиц, адвокатов и фигурантов дела, чьи номера удалось раздобыть корреспонденту «Совершенно секретно», 24 часа в сутки переключены на автоответчик.
Адамову вменяется хищение в общей сложности 9 миллионов долларов из бюджета американской государственной программы по повышению безопасности российских ядерных объектов. В этих схемах, по версии предварительного следствия, он использовал свои американские компании. В бытность директором Научно-исследовательского и конструкторского института энерготехники Адамов активно занимался коммерцией, зарегистрировал несколько компаний в США и Европе, приобрел недвижимость в Пенсильвании. Деловым партнером Адамова в Америке был его бывший подчиненный Марк Каушанский. Ему предъявлены обвинения в судебном заседании. Каушанский виновным себя не признал и был освобожден из-под стражи до суда под залог в 100 тысяч долларов.
Институт, который возглавлял Евгений Адамов, тесно связан с программой российского-иранского ядерного сотрудничества. По этой причине он в свое время попал под действие американских санкций. Расследованием деловых операций Адамова ФБР занималось не один год.
Адамов настаивает на своей невиновности. Насколько можно судить по заявлениям адвокатов (в США Адамова защищает Ленни Брюэр, работавший в юридическом управлении Белого дома и принимавший участие в деле об импичменте Билла Клинтона), он намерен утверждать, что переводил деньги на счета подконтрольных ему компаний потому, что в России, дескать, в то время не было развитой банковской системы. Это, конечно, смехотворный аргумент, равно как и приглашение американскому прокурору приехать в Россию и убедиться, будто бы похищенные средства воплотились в осуществленные проекты. (Тем более что такими аргументами Адамов оперирует не в первый раз. В свое время, в 2001 году, когда известный журналист, депутат Госдумы Юрий Щекочихин в прямом телеэфире спросил Адамова о его многомиллионных валютных счетах и заграничной недвижимости, тот предложил Щекочихину «найти» эту недвижимость.)
В соответствии со швейцарским законодательством и условиями американо-швейцарского договора Адамову была предложена добровольная экстрадиция в США. Уместно вспомнить, что в свое время Павел Бородин, арестованный в США по представлению швейцарской прокуратуры, на экстрадицию в Швейцарию тотчас согласился – и не прогадал. Однако Евгений Адамов от аналогичного путешествия, но в противоположном направлении, отказался. В этом случае запрашивающая сторона должна представить швейцарскому суду материалы, послужившие основанием для обвинения. На подготовку этого досье закон отводит 40 дней, после чего содержание под стражей может быть продлено еще на 20 суток при наличии убедительных причин задержки.
Поначалу в стане адамовских адвокатов и других заинтересованных лиц царило заметное смятение. Центр общественных связей Минатома России опубликовал заявление, что претензии американского правосудия никоим образом не связаны с работой Адамова в качестве министра атомной промышленности. Аналогичное заявление сделало Министерство иностранных дел России. Высказывалось предложение (кажется, даже адвокатами) выписать Адамову задним числом дипломатический паспорт и тем самым предоставить ему иммунитет от уголовного преследования. Диппаспорт в данном случае нисколько не помог бы: иммунитет действует лишь в той стране, где его обладатель аккредитован в качестве дипломата. Затем появилось экстравагантное требование выкрасть «секретоносителя», а в крайнем случае – убить (эта «законодательная инициатива» еще способна сыграть свою роль в решении вопроса об экстрадиции – как можно возвращать человека стране, парламент которой рассматривает предложение об убийстве без суда и следствия?). Позднее МИД РФ изменил первоначальную точку зрения на противоположную. В новом заявлении сказано, что «ряд деяний, за которые Е.О.Адамову вменяется ответственность, могут относиться к периоду его пребывания на посту министра», а «на такого рода действия распространяется иммунитет от иностранной уголовной юрисдикции».
Но, наконец, кого-то в Москве осенило. Генеральная прокуратура спешно открыла уголовное дело на Адамова. Быть может, впрочем, достала из архива старое, закрытое в 2001 году «за отсутствием состава преступления». А печально прославившийся за последние два года Басманный суд издал ордер на его арест. Все было сделано поспешно и кустарно: в день выдачи ордера московский адвокат Адамова не мог ответить ничего внятного на вопросы журналистов не только о содержании обвинений, но даже о том, какой суд ордер выдал. Но потом неувязки были устранены, и на основании возбужденного уголовного дела Москва потребовала экстрадиции Адамова в Россию.
По необъяснимой наивности в России почему-то решили, что Адамова теперь должны выдать сюда, а не в Америку, – на том только основании, что российское досье Адамова было доставлено в Берн раньше американского. Отбросим как несостоятельное и абсурдное мнение о том, что дело выиграет тот, кто раньше подал бумаги. Решение Швейцарии зависит от настойчивости сторон, степени тяжести вменяемых преступлений, а также от места их совершения. В обвинительном заключении американской прокуратуры значатся только действия, совершенные на территории США или через компании, зарегистрированные в США. Что значится в российском представлении – Бог весть. В парадоксальном положении оказались адвокаты Адамова: по логике вещей, они должны возражать против экстрадиции своего клиента в Россию точно так же, как они возражают против экстрадиции в США. Но ведь совершенно очевидно, что встречная экстрадиция затеяна не с целью упечь Адамова в тюрьму, а с целью вызволить его из-за решетки. Ничто не мешает Генеральной прокуратуре закрыть уголовное дело тотчас по прибытии Адамова на родину. Можно и бутафорский суд провести, и оправдать его вердиктом жюри присяжных. Приоритетом в коллизиях такого рода пользуется страна, с которой существует договор о правовой помощи, гарантирующий независимость суда, – в данном случае это США. Однако если степень тяжести вменяемых Адамову в России преступлений существенно выше – скажем, хищение не 9, а 90 миллионов, – шансы резко возрастают.
А хочет ли он в Россию?
Выдача преступников – право государства, но не его обязанность. Обязанностью она становится лишь при наличии двустороннего договора о взаимной правовой помощи по уголовным делам. Фактически такой договор предусматривает создание единой юрисдикции: стороны признают обязательными для себя ордера на обыск и арест, повестки о вызове свидетелей в суд; на стадии предварительного следствия полиции двух стран зачастую работают одной командой. Понятно, что такие отношения возможны лишь при условии высокой степени идентичности юридических систем. Например, США имеют договоры о взаимной правовой помощи всего с 19 странами мира; еще 15 договоров дожидаются ратификации. России нет ни среди первых, ни среди вторых.
Отсутствие договора, впрочем, не означает, что экстрадиция невозможна. Но в этом случае процедура значительно усложняется. Вопрос решается судом, в состязательном процессе. Страна, направившая требование о выдаче, не только обязана доказать свои обвинения, но и принимает на себя обязательство не предъявлять экстрадируемому лицу дополнительных обвинений – тех, которые не были основанием для выдачи. Подозреваемый выдается запрашивающей стороне только в том случае, если вменяемое ему преступление считается таковым и по законам запрашиваемой стороны. Само собой разумеется, запрашиваемая сторона должна быть уверена, что подозреваемому будет обеспечено справедливое судебное разбирательство. Неудачи российского правосудия в этой области хорошо известны. Вспомним дважды провалившиеся попытки добиться выдачи опального олигарха Гусинского, аналогичные провалы в отношении Березовского, Конаныхина, Невзлина, Брудно, Дубова и других. В Кремле упорно отказываются верить в реальность принципа разделения властей, в то, что власть исполнительная ничего не может приказать судебной. Москва продолжает уповать на несуществующие скрытые рычаги давления на суд, пытается вести политический торг с правительствами, вместо того чтобы укреплять доказательную базу своих требований об экстрадиции.
Вряд ли стоит видеть за каждым отказом в выдаче политическую подоплеку. Не одна Россия терпит поражения в делах такого рода. Так, Швейцария, у которой есть договор с США, 18 лет отказывалась выдавать американскому правосудию бизнесмена Марка Рича, обвиняемого в уклонении от налогов на крупнейшую в истории налогообложения в США сумму – 48 миллионов долларов. Обвинение ему предъявил в свое время нью-йоркский прокурор Руди Джулиани, лицо в высшей степени влиятельное и популярное; но Рич успел покинуть пределы США и дождался-таки помилования – Билл Клинтон подписал ему отпущение грехов в ночь накануне сложения президентских полномочий. Франция отказалась экстрадировать кинорежиссера Романа Поланского, который обвиняется в США в изнасиловании несовершеннолетней: у него французское гражданство, и французское правосудие готово осудить его по законам своей страны, если США представят материалы дела. Европейские страны, Канада и Мексика нередко отказывают Вашингтону в выдаче лиц, которым в США может угрожать смертная казнь. По этой причине Америка не смогла добиться экстрадиции нескольких подозреваемых в терроризме.
Вполне вероятно, что к моменту выхода этого номера в свет читатель уже будет знать результат дела об экстрадиции Адамова. Столь же вероятно, что дело затянется надолго и его итог будет совершенно неожиданным. Вот лишь последняя по времени неожиданность. Как мы уже говорили, Адамов не дал согласия на добровольную экстрадицию в США. И, похоже, не дал его и на экстрадицию в Россию.
Волошин может спать спокойно...
Практически одновременно с Адамовым американская Фемида нацелилась на другого в прошлом могущественного российского чиновника – Александра Волошина. Бывший глава президентской администрации обвиняется в участии в бизнес-схемах с иракской нефтью. Но в данном случае речь идет не о простом мошенничестве, а о том, что, отдавая на откуп влиятельному бюрократу экспорт огромных объемов нефти, Саддам покупал голос России в Совете Безопасности.
Об этих обвинениях в адрес российских должностных лиц «Совершенно секретно» уже писала. Их собрал, систематизировал и представил сенату США специальный советник директора ЦРУ Чарльз Долфер – в прошлом инспектор ООН по разоружению Ирака. В ноябре прошлого года он дал подробные показания подкомитету по расследованиям во главе с сенатором Нормом Коулманом. В списке Долфера значились и российский МИД, и крупнейшие политические партии, чьи лидеры выступали в поддержку Багдада, и псевдообщественные организации вроде комитета солидарности с народами Ближнего Востока. И вот теперь уже сам сенатский подкомитет опубликовал свой доклад, в котором детально изложены обвинения против Волошина.
Получив в рамках гуманитарной программы ООН «Нефть в обмен на продовольствие» разрешение продавать нефть, а на вырученные средства закупать товары первой необходимости, продукты и медикаменты, главари багдадского режима тотчас придумали, как обернуть программу себе на пользу. Схема была идеально простая и потому безотказная. Она основывалась на разнице между отпускной и рыночной ценой, составлявшей порой до 30 центов за баррель. Эту разницу делили между собой все участники сделки. Естественно, для таких операций нужны были особо надежные партнеры. Партнеров выбирал Багдад; иначе и быть не могло: Ирак и в режиме санкций оставался суверенным государством и своей нефтью мог распоряжаться по собственному усмотрению. Экспортные квоты распределялись между лояльными сторонниками Ирака, теми, от кого в той или иной мере зависела позиция правительств и общественное мнение. Получатели квот сами подбирали компании-экспортеры и компании-посредники, через которые после реализации контракта выплачивался «откат» иракцам. Багдад лишь соглашался с предложенной схемой или отклонял ее.
Около 30 процентов всего объема нефтяных экспортных сделок, по данным сената, пришлось на долю российских органов власти, политических партий, учреждений, организаций и физических лиц. Крупнейшими получателями квот были партия «Единая Россия» и администрация президента России. По словам бывших членов иракского руководства, контролировал эти контракты лично Александр Волошин. Сенатские эксперты утверждают, что экспортная квота президентской администрации за время существования программы ООН составила в общей сложности 90 миллионов баррелей. По меньшей мере 1 миллион баррелей, как гласит доклад, получил российский посол в Багдаде Владимир Титоренко. Официальными контрагентами эти контрактов были несколько российских нефтяных компаний. Непосредственным исполнителем контрактов – компанией, фрахтовавшей танкеры, загружавшей в них нефть в иракских портах и продававшей ее на рынке, – была техасская Bаyoil. Разницу в цене, за вычетом своих комиссионных, Bаyoil выплачивала зарегистрированной на Кипре компании Haverhill. Последняя никакого участия в реализации контрактов не принимала и служила лишь транзитным пунктом денежного потока. Как гласит доклад подкомитета, деловое партнерство с Кремлем принесло режиму Саддама Хусейна «откаты» (то есть прибыль, скрытую от администраторов программы «Нефть за продовольствие») в размере 5 622 063,50 доллара. Номинальные исполнители контрактов получили 609 943,78 доллара. Чистая прибыль администрации президента РФ составила 2 миллиона 982 тысяч 984 доллара и 28 центов.
Владельцу компании Bаyoil Дэвиду Чалмерсу ныне предъявлены уголовные обвинения. Но возможно ли предъявить аналогичные обвинения Волошину? Более чем сомнительно. Чалмерс нарушил законодательство США. О российских же партнерах Саддама в тексте доклада сказано, что его авторам неясно, нарушали ли они какие-либо законы Российской Федерации. А ниже следует фраза: «Установить прямую связь между получением нефтяных квот и голосованием в Совете Безопасности представляется проблематичным».
Как юридический документ сенатский доклад не выдерживает критики и не может быть использован в суде. Выводы расследования основаны главным образом на показаниях бывших функционеров иракского режима, из которых только двое, Таха Ясим Рамадан и Тарик Азиз, названы по именам. Все свидетели содержатся в тюрьме и ожидают суда по обвинению в тяжких преступлениях. Подписи Волошина под контрактами нет. Все до единой сделки были одобрены ООН. Абсолютно легальным было и распределение экспортных квот. Слабость доказательной базы сенатского расследования обнажил недавно другой фигурант – член британского парламента Джордж Гэллоувэй. Он явился в сенат без повестки, по собственному почину и дал показания под присягой. Гэллоувэй никогда не скрывал своих симпатий к режиму Саддама (он говорит, что симпатизировал не режиму, а народу Ирака), но уличить его в том, что он делал это в обмен на нефтяные квоты, сенатор Коулман не смог.
С таким же успехом показания комитету Коулмана мог бы дать и Александр Волошин. Правда, не исключено, что найдутся и более весомые улики. Параллельное расследование злоупотреблений программой «Нефть за продовольствие» ведут сразу пять комитетов конгресса. Действия высокопоставленных чиновников ООН расследует независимый комитет во главе с бывшим председателем Федеральной резервной системы США Полом Уолкером. В отличие от конгресса, который оперирует почти исключительно иракскими источниками (некоторый объем документации изъят в штаб-квартире компании Bayoil, но многое там успели уничтожить), Уолкер получил в свое распоряжение относящиеся к иракской программе материалы Секретариата ООН, имел возможность допросить любых его сотрудников, в том числе генерального секретаря Кофи Аннана. Американские законодатели не раз настойчиво обращались к нему с предложением поделиться информацией, упирали на его гражданские чувства, обвиняли чуть ли не в укрывательстве отъявленных преступников. Но Уолкер остался тверд: до окончания расследования никаких информационных обменов не будет.
В марте этого года Уолкер снял подозрения с Кофи Аннана, но не с его сына. Коджо Аннан работал в швейцарской компании Cotecna Inspection, выигравшей тендер на независимый аудит программы «Нефть за продовольствие». Получалось, что ООН заключила контракт с фирмой именно потому, что в ней работал сын генерального секретаря и что, возможно, фирма сознательно закрывала глаза на нарушения режима санкций. Налицо был как минимум конфликт интересов. Однако Уолкер заявил, что не обнаружил никаких свидетельств того, что генеральный секретарь ООН оказывал влияние на процесс отбора подрядчика.
Вывод Уолкера нельзя считать окончательным: «не обнаружил свидетельств» – это оправдание за недостатком улик. Кофи Аннан трижды встречался с президентом Cotecna Эли Жоржем Масси (Elie Georges Massey) – два раза, в Давосе и Нью-Йорке, до подписания контракта и один раз, в Женеве, после, – но не мог вспомнить об этих встречах до тех пор, пока ему не предъявили записи, обнаруженные на жестком диске его собственного компьютера. После этого подчиненные Аннана подтвердили, что встречи имели место, но вопрос о программе «Нефть за продовольствие» на них не стоял. Участвовал ли Коджо Аннан в организации этих встреч, осталось неизвестным. Несмотря на частные и публичные обращения отца, Коджо Аннан показаний комитету Уолкера не дал.
Вскоре выяснилось, что заявления членов конгресса о том, что они все равно найдут способ ознакомиться с досье Пола Уолкера, оказались не пустым звуком. В апреле из комитета Уолкера уволился по собственному желанию американец Роберт Партон, бывший специальный агент ФБР. Причиной ухода стала будто бы чересчур мягкая позиция Уолкера в отношении Аннана. Партон ушел не налегке – он прихватил с собой обширное документальное досье. Председатель комитета нижней палаты по международным делам Генри Хайд мигом истребовал документы повесткой. Пол Уолкер пришел в крайнее негодование. Он заявил, что Партон нарушил подписку о неразглашении и что огласка поставит под угрозу жизнь свидетелей, сотрудничавших с независимым расследованием.
На это адвокаты ответчика невозмутимо заявили, что в США существует федеральная программа защиты свидетелей, под действие которой в случае необходимости попадут и те, о безопасности которых так печется Пол Уолкер. В общем, тяжба в полном разгаре. Вполне возможно, что досье Партона содержит новую информацию не только о генсеке ООН, но и о российских сделках. Но только трудно ожидать, что Александр Волошин или кто-то еще из российских фигурантов сенатского доклада последует примеру британского парламентария Джорджа Гэллоувэя и добровольно явится в Вашингтон давать показания."
Что общего между Евгением Адамовым и Александром Волошиным?
Галина СИДОРОВА
Да ничего. Если забыть, что оба были чиновниками высшего ранга при всех (двух) российских руководителях. Оба, будучи «уйденными» из большой власти, остались для нее людьми не чужыми. Первый в качестве компенсации получил должность советника президента. (На сегодняшний момент, возможно, Владимир Владимирович сам об этом забыл, а может, одиозного советника тихо уволили, не сочтя необходимым сообщить об этом широкой публике.) Второму, по нашей информации, в качестве утешительного приза за заслуги перед отечеством сохранили скромный кабинет в Кремле.
Теперь о грустном. Оба персонажа в разное время оказывались «героями» наших публикаций. Александр Стальевич фигурировал в делах печально известного банка «Чара», поживившегося за счет доверчивых сограждан, и «АВВы» Березовского. Сегодня он – звезда слушаний в американском сенате о взятках, которые Саддам Хусейн давал российским чиновникам.
А с Евгением Олеговичем и его «атомными деньгами» вышла, можно сказать, целая история. «Совершенно секретно» первой раздобыла соответствующие документы и опубликовала в ноябрьском номере за 1998 год материал о бурной коммерческой деятельности вновь назначенного министра по атомной энергии. Адамова это крайне возмутило, и он обратился в суд в поисках защиты собственной чести и достоинства, а заодно чести мундира своего ведомства.
Истца раздосадовала публикация данных о бедственном положении ученых-атомщиков в подведомственном его министерству Зеленогорске. Как, впрочем, и в других «атомных городках». Например, то, что, расставшись с надеждой выбить заработанное из родного ведомства, они обратились к федеральным властям. Напомним, что в августе 98-го ученые-атомщики из Москвы и Подмосковья какое-то время бастовали вместе с шахтерами на Горбатом мосту. Наши журналисты в то время задавались вопросом, каким образом бедственное положение рядовых физиков сочетается с миллиардными российско-американскими контрактами, по которым долларам полагалось бурным потоком течь в бюджет министерства, точнее, в государственную казну.
Как теперь выясняется, этой же проблемой чуть позже озадачились и американские партнеры. Но наш «герой» в тот момент рвал и метал по поводу написанного о «зависших миллиардах». Его возмущение вызвал и факт публикации в газете информации о частых визитах в руководимый им Научно-исследовательский и конструкторский институт энерготехники (НИКИЭТ) Романа Абрамовича, вице-президента «Сибнефти» и близкого друга Бориса Березовского, что связывалось с последующим назначением Адамова на министерский пост. И, наконец, негодование Евгения Олеговича вызвала приведенная в газете схема взаимоотношений его ведомства с коммерческими структурами, соучредителем которых он выступал вместе с откровенно криминальными элементами.
В сухом остатке – решение Пресненского межмуниципального суда ЦАО города Москвы господину Адамову Е.О. в иске к газете и ее журналистам отказать.
Далее – разбирательство в Комиссии Госдумы по борьбе с коррупцией, официальное обращение думцев в Генпрокуратуру, отказ последней в возбуждении уголовного дела и последовавший расцвет предпринимательской деятельности одного из главных российских секретоносителей на территории «главного противника». Как теперь «после драки» сокрушаются думцы, выступая с экзотическими предложениями по поводу его похищения из тюрьмы или, на худой конец, ликвидации – там же.
Особенно нелепо «проделки Адамова» выглядят в свете лихорадочных поисков шпионов, развернутых российскими спецслужбами среди экологов – гражданских и военных, – борющихся против превращения страны в ядерную помойку. Николай Щур, Григорий Пасько, Александр Никитин – список пострадавших от произвола властей регулярно пополняется.
Что до Адамова, то до него в конце концов дотянулась рука американской Фемиды, инкриминирующей бывшему министру «иск» в 9 миллионов долларов – мошенничество и отмывание денег. Американцы улучили (либо подстроили) момент, когда он оказался в Швейцарии по сутяжным делам своей дочери. После того как клюнул жареный петух американского происхождения, свою партию неожиданно прокукарекала российская Генпрокуратура. Она срочно возбудила против Адамова уголовное дело. Видимо, посчитав это наиболее эффективным способом избавления небедного секретоносителя от страданий в швейцарском застенке.
Неожиданная развязка коррупционной эпопеи Евгения Адамова и совпавшие с ней по времени слушания в сенате, где всплыло имя Александра Волошина, раззадорили дискуссию, которая свелась к двум вопросам: почему сейчас и почему сразу обе фамилии. Ведь, к примеру, по адамовскому делу ничего нового по сравнению с тем, что уже было в распоряжении прессы, Госдумы и Генпрокуратуры, а также американских товарищей несколько лет назад, не появилось. Да и слушания по манипуляциям с иракской нефтью вяло начинались и заканчивались.
Версий несколько. И, похоже, все несут в себе рациональное зерно.
Политическая. Арест Адамова накануне визита Буша в Москву и обвинения в отношении Волошина – «вежливый» сигнал нынешним российским чиновникам, что все финансовые фокусы берутся на заметку там, где они очень хотели бы быть принятыми за цивилизованных людей.
Разборки в верхах российской власти. Адамову, мол, намекнули: скоро придут брать свои, чтобы через него выйти на Мельниченко и Мамута, а через них – «прижать» Касьянова. В этой связи Евгению Олеговичу была предложена организация комфортной «посадки» в Штатах. Другая «разборочная» версия: Адамова, наоборот, стремятся как можно скорее вытащить из-за бугра, пока он не сказал чего лишнего, так как от него ниточки тянутся к Абрамовичу, а тот теперь дружит с новой правящей семьей.
Профессиональная. Арест Адамова – человека весьма информированного о секретах и делах российской власти – рычаг давления на нее в вопросах ядерного контроля и нераспространения соответствующих технологий на недружественные США страны.
С этой версией согласуется и появившаяся информация о «джентльменском соглашении», достигнутом во время последнего пребывания Дж. Буша в Москве, – американцы получают более широкий, нежели обговаривалось ранее, контроль над ядерными объектами на территории России в обмен на обещание «не способствовать «оранжевой революции» и закрывать глаза на «нелюбовь» российской власти к оппозиции. Что до контроля, то решение о допуске американских инспекторов на все ядерные объекты, где будут установлены системы защиты их производства или построенные на их деньги, его подтвердил лично нынешний глава Минатома Александр Румянцев.
В свое время после чернобыльской аварии я в числе других местных и иностранных журналистов побывала в примыкающей к городу зоне. По горячим следам нас убеждали, что вокруг все уже безопасно, правда, химобработку на обратном пути пройти все же заставили. А мы видели лишь опустевшие городские и деревенские улицы, и возникало странное ощущение, что все люди вдруг одновременно куда-то вышли на минуточку и забыли вернуться... Ощущение жизни, которая остановилась, замерла в разгар цветения, навсегда засело в памяти.
Поэтому мне лично по большому счету все равно, кто оградит мою семью от новых Чернобылей – росссийские специалисты или американские, если мое государство сделать это не в состоянии. За державу обидно по другому поводу. Практически любой высший чиновник в колоде нынешней власти – кандидат в фигуранты по делу о коррупции. И именно поэтому она, эта власть, дает повод иностранным партнерам дергать ее за ниточки и как никогда ранее зависит от внешнего мира. Она, эта власть, коррупции не то что не противится. Она ей живет и в ней процветает. Даже не сознавая свой полный распад."
|
