|
Обнаженный парень метался по улицам Уфы. Он бежал по заснеженной дороге, будто ничего не видя вокруг. Ему сигналили машины, а прохожие шарахались в стороны. Наконец юноша догадался скрыться в подъезде. Там, дрожа от холода, он влез в трико, которое почему-то держал в руках. А после этого позвонил сестре...
18-летний Динар Мухаметшин еще весной нынешнего года дезертировал из армии — не выдержал издевательств сослуживцев. Несколько месяцев прятался, но в октябре решил явиться с повинной. “Иди в Комитет защиты военнослужащих, там помогут”, — посоветовали беглецу.
Динар так и сделал. Но визит к председателю республиканского Комитета защиты военнослужащих Владимиру Симарчуку, человеку в Башкирии весьма известному, обернулся для парня шоком. А для Симарчука — уголовным делом по статье “Насильственные действия сексуального характера”.
Об этом скандале сейчас говорит весь город. Страсти в Уфе накалились не хуже, чем в Киеве. Многие жители башкирской столицы недоумевают по поводу ареста заслуженного работника, которого “сам Путин грамотой наградил”, и требуют его немедленного освобождения.
— Я не буду вам ничего об этом рассказывать, — прокричала в трубку старшая сестра Динара Луиза. — И так жить после этого невозможно...
Ей тяжело, ее родной брат близок к суициду. А сестра переживает, что у парня отныне сломана жизнь. Она уверена, что теперь каждый житель в их поселке будет знать его ужасную тайну. Но именно Луиза настояла на возбуждении уголовного дела:
— Если бы я не заставила брата написать заявление, он бы просто с ума сошел!
СПРАВКА “МК”. 55-летний Владимир Симарчук — председатель республиканского Комитета соцзащиты военнослужащих и членов их семей, бывший военный летчик. Симарчук и активисты комитета неоднократно выезжали в Таджикистан, Дагестан и Чечню, собирали гуманитарную помощь военнослужащим. Они ведут большую разъяснительную и воспитательную работу среди призывников и их родителей. Деятельность комитета и его председателя была высоко оценена руководством страны: Владимир Симарчук был награжден грамотой, которую подписал президент страны Владимир Путин.
Психологический сеанс
Динар Мухаметшин был призван в армию из небольшого башкирского селения. У него есть сестренка-школьница, а старшая сестра Луиза живет в Уфе. Из части, расположенной в Екатеринбурге, Динар дал деру еще в марте. Потом долго скрывался, не давая о себе знать даже родным. Родственники даже написали заявление о его пропаже в екатеринбургскую прокуратуру. Поэтому когда беглец объявился в Уфе и пришел к сестре, они решили действовать незамедлительно. И отправились в Комитет защиты военнослужащих — в надежде получить поддержку у председателя этой солидной организации.
Когда Динар, затравленный и запуганный, в начале октября явился пред светлы очи г-на Симарчука, тот, по словам парня, посоветовал ему ни в коем случае не появляться в уфимском комиссариате: мол, “тебя тут же ждет трибунал”. И пообещал дезертиру, что в ближайшее время решит его проблему. Договорились встретиться позже.
На судьбоносную аудиенцию в комитет парень отправился с сестрой: после того, как родственники долго не знали о его судьбе и даже считали погибшим, Луиза не хотела оставлять брата одного. Однако г-н Симарчук перенес собеседование с дезертиром на вечер. И велел мальчишке приходить без сопровождающих.
Из объяснений потерпевшего: “Председатель комитета Симарчук велел прийти к восьми вечера для подготовки прохождения военно-врачебной комиссии... К восьми вечера мы с сестрой прибыли в комитет, хотя Симарчук говорил, чтобы я приходил один. Сестру он отправил домой, но она оставила мне сотовый и деньги, так как я города не знаю, чтобы я позвонил ей, и она за мной приехала. Когда ушла сестра, Симарчук начал беседовать со мной на тему полового воспитания, спрашивая, когда у меня была первая близость, со скольких лет я занимался онанизмом и т.п. Из-за безвыходной ситуации мне пришлось говорить все. После чего он сказал мне раздеться под видом психологического сеанса и лечь на диван...” (Орфография сохранена. — Авт.)
Как утверждал в своем заявлении мальчишка, скорее всего правозащитник что-то подмешал ему в водку, потому что все происходящее он воспринимал как в тумане. Но как бы там ни было, парню удалось сбежать, когда комитетчик прикорнул после изнурительных ласк. В его кабинете остались личные вещи Динара, сумка, которую собрала ему сестра, верхняя одежда. Не помня себя, он оказался на улице. Совершенно голым. Только сигналы машин привели его в чувство. Забежал в подъезд и натянул невесть откуда взявшееся в его руках трико. Потом добрые люди дали телефон, он позвонил сестре, а та на такси забрала его с остановки. Лишь приехав домой, парень вдруг обнаружил, что треники на нем принадлежат человеку, которого он теперь желал бы видеть меньше всего.
“Трусы — мои”
На “место происшествия” оперативники ринулись по горячим следам. Вход в комнату отдыха, замаскированный под дверцу шкафа, запирался на три замка. Опера с ними еле справились. Картина же перед ними предстала серьезная. Помещение со спертым воздухом было заставлено батареей бутылок из-под спиртного, на столе — остатки закуски. Грязь в комнате, больше напоминавшей жилище бомжа, заставила понятых морщить носы. Но сам Симарчук чувствовал себя уверенно.
— Чьи это джинсы? — спросил следователь, показывая на штаны, почему-то висящие на окне.
— Мои, — невозмутимо ответил подозреваемый.
— А трусы в кармане тоже ваши?
— Мои, — опять ухмыляясь, подтвердил Симарчук.
— Что в карманах? — поинтересовался следователь.
— Ключи от квартиры.
Ключи от квартиры действительно нашлись в джинсах. Но когда следователь решил отправить их на экспертизу, Симарчук засуетился:
— Ладно, ладно, не мои штаны. А чьи — не знаю.
“Не знал” он также и чья сумка с продуктами. Потерпевший же сразу ее опознал. А Луизу, которая тоже присутствовала при обыске, затошнило от затхлого запаха, и она вышла из комнаты.
Тем временем опера уже просматривали порнокассету с гомосексуальными оргиями, которая оказалась в видеомагнитофоне. А в столе главы комитета нашлись фотографии обнаженных мальчиков.
— Что это за снимки? — поинтересовались опера.
— Я снимал... убитых, — почему-то вдруг брякнул подозреваемый, имея в виду, видимо, убитых в Чечне солдат — он не раз туда ездил. Однако на фото юные тела явно дышали жизнью. Сейчас в прокуратуре пытаются установить личности этих мальчишек. Скорее всего они тоже пытались найти защиту у Владимира Федоровича.
Прокуратура Советского района Уфы сразу возбудила уголовное дело по ст. 132 УК РФ (“Насильственные действия сексуального характера”), а подозреваемого препроводили в изолятор временного содержания. Но потом, когда “наверху” поняли, кто под следствием, дело было передано в отдел по особо важным делам республиканской прокуратуры. Вскоре Симарчуку предъявили обвинение, и республиканский Верховный суд решил оставить “главного защитника военных” под стражей до судебных слушаний.
Кстати, экспертиза подтвердила, что в напиток, которым потчевал Симарчук дезертира, действительно было подмешано снотворное.
Комитет сексуальной поддержки
Владимир Федорович в Башкирии человек очень известный. Комитет, который он возглавляет, появился еще в 1990-х годах и, как говорят, в те времена пользовался неограниченными правами. Армия была в загоне, а солдаты бежали из частей пачками. На этой волне правозащитнику не только выделили три обширных помещения в центре Уфы, но и, как вспоминают в военкомате, прикомандировывали к этой общественной организации солдат, покинувших свои части.
При таких возможностях комитетчики жили припеваючи и вскоре превратились в организацию, ведущую успешный бизнес. Помещения сдавались в аренду, через счета комитета заключались сделки, которые облагались льготными налогами. Но пользу комитет все же приносил: с его помощью сотрудники УБОП МВД РБ не раз вызволяли из чеченского плена башкирских мальчишек. А так как люди в погонах не любят обнародовать в прессе подробности своих операций, всю славу по освобождению пленных любезно брал на себя Симарчук, успешно пиаря значимость и важность своей структуры.
А меж тем работа с дезертирами и допризывной молодежью весьма денежная: несчастные родители, желая оставить свою кровиночку служить поближе к дому, пойдут на любые траты. Не останутся в долгу и те, кому помогут с “отмазкой” от службы. Да и родственники дезертиров, опасающиеся наказания, в случае благоприятного разрешения дела могут быть очень щедрыми. Именно поэтому сейчас многие официальные лица боязливо молчат: случившееся с общественным защитником, который имел тесные связи с офицерами, бросает тень на репутацию уфимских военных. Лишь в частных беседах офицеры признаются, что о странных наклонностях правозащитника им тоже было известно. И даже жалобы от солдатиков, подвергшихся пикантным ласкам, имелись. Но зачем выносить сор из избы?
Только бывшие коллеги по работе регулярно требуют “свободу Юрию Деточкину!”. Да еще оживились местные гей-сообщества, которые утверждают, что у правозащитника в известных кругах есть даже своя кличка — Солдатская Мама.
Максимум — шесть лет
Самое странное в этой истории — то, что все эти долгие годы в военкомате Орджоникидзевского района Уфы лежало личное дело г-на Симарчука, где черным по белому написано, что “старший лейтенант Симарчук” уволен в 1976 году из рядов Вооруженных сил в связи с диагнозом, поставленным психиатрической больницей им. Кащенко, — параноидальная шизофрения. Впрочем, это тоже не тайна для тех, кто знал Владимира Федоровича во время его службы...
На очной ставке Симарчук не отрицал, что все случилось именно так, как рассказывает потерпевший. Под напором неопровержимых улик отрицать что-либо трудно. Вот только акценты он расставил иначе. 55-летний обвиняемый говорит, что инициатором интимного свидания является Мухаметшин. Но этому, похоже, мало кто верит.
А деревенский мальчишка, внезапно ставший “героем дня” в Башкортостане, от пережитых потрясений оказался на больничной койке — в республиканской психиатрической больнице. Его определили туда родственники: устали дежурить рядом с человеком, который в любой момент мог наложить на себя руки. По иронии судьбы, мучителя солдатика, г-на Симарчука, на время проведения экспертизы на вменяемость определили на тот же этаж клиники для душевнобольных.
Будущее правозащитника предсказать несложно. Суда он будет дожидаться в тюремной камере. Если Симарчука признают виновным, его ожидает от трех до шести лет зоны. Если невменяемым — длительное лечение в психушке.
Но ведь могут и оправдать — зря, что ли, президент ему грамоту подписывал?
P.S. Фамилия потерпевшего изменена.
|
