|
«Еще не найдено политическое устройство, которое в одинаковой степени благоприятствовало бы процветанию всех классов, составляющих общество. Классы представляют собой нечто вроде отдельных наций внутри одного народа, и опыт показывает, что отдавать какой-либо из них в руки другого так же опасно, как позволять одному народу распоряжаться судьбой другого. Когда у власти стоят одни богатые, интересы бедных всегда в опасности. Если бедные диктуют свою волю, под удар ставятся интересы богатых. Преимущества демократии реально заключаются не в том, что демократия, как говорят некоторые, гарантирует процветание всем, а в том, что она способствует благосостоянию большинства», — писал в 1835 г. Алексис де Токвиль в книге «Демократия в Америке».
Современник Маркса, французский аристократ Алексис де Токвиль в своей книге дал столь блестящее описание механизмов работы демократии, что для американцев его труд стал классикой. Нам же его книга позволяет сравнить отечественный опыт построения демократии с американским.
Слова Токвиля «демократия способствует благосостоянию большинства» со всей очевидностью доказывают, что политико-государственное устройство России демократией не является. Это прекрасно понимают политологи Запада. «Урок России в том, что мы должны избежать искушения говорить о победе демократии там, где ее нет, — предупреждала Энн Аппельбаум в Washington Post за три дня до нынешних президентских выборов в России. — Шанса, что Владимир Путин не будет переизбран, нет. У него не было серьезных соперников, поскольку он посадил в тюрьму, выгнал или подорвал всех, кто мог им стать». В этой ситуации, по ее мнению, «России не хватает не политической оппозиции, а механизмов ее создания. Нужны независимая пресса, политически независимые бизнесмены, готовые финансировать людей, способных бороться с президентом, а также политически грамотные избиратели, чувствующие необходимость появиться у избирательных урн».
Что касается «политически грамотного избирателя», его в России было с избытком, без него горбачевская перестройка вообще бы не состоялась. Но в годы либеральных реформ интеллигенцию постоянно децимировали, то есть уничтожали каждого десятого до тех пор, пока на последних парламентских выборах ни СПС, ни «Яблоко» не смогли пройти пятипроцентный рубеж. Съезд СПС в своем заявлении признал: «Мы не смогли сделать главного — предложить стране четкую и понятную либеральную перспективу. Мы заменяли идеологию пиаром, мы хотели понравиться всем и потеряли своих. Мы заслужили поражение». Однако главное правые упустили.
У наших либералов изначально была «четкая и понятная либеральная перспектива», импонировавшая большинству россиян. Идея эта называлась созданием «среднего класса», однако завершилась она созданием олигархии, которая в лице так называемой «семибанкирщины» стала после выборов 1996 г. настоящей экономической властью в стране. Вручили ей эту власть сами либералы в лице Анатолия Чубайса — «настоящего реформатора, который продал душу дьяволу», как сказал о нем Джордж Сорос. И хотя позже Борис Ельцин попытался с помощью правительства «молодых реформаторов» повернуть страну к «цивилизованному капитализму», однако эту политику, закончившуюся дефолтом 1998 г., тоже не назовешь демократической — все по тому же определению Токвиля. Тем не менее во время последней предвыборной кампании Ирина Хакамада предпочла во всех бедах нашей «демократии» видеть происки коррумпированных чиновников и силовиков. Прекрасно понимая так называемый «классовый интерес» бюрократии, она не желает признавать существования классовых интересов у олигархии. Поскольку тогда ей пришлось бы признать, что коррумпированные, но избираемые чиновники со всеми своими «наездами» на олигархов далеко не так опасны для «благосостояния большинства», как олигархия, использующая тех же чиновников для ограбления страны в собственных интересах.
Олигархи на службе России
«В нашей стране сформировалось новое общество с новыми, тесно связанными финансово-промышленными и политическими группами. Важно не допустить не просто передела собственности, но и передела этих групп. Они — фундамент новой России. Все богатства олигархов, что бы ни говорили о том, что они вывозят капиталы за границу, на 95% сосредоточены в России, в руках крупных финансово-промышленных групп. Один «Газпром» чего стоит. Или ЛУКОЙЛ», — объяснял «Коммерсанту» свой классовый интерес довольный собой Борис Березовский после разгрома блока Примакова—Лужкова на парламентских выборах 1999 г. Его слова опровергают измышления госпожи Аппельбаум — в тот год были задействованы все перечисленные ею демократические механизмы. Однако менталитет «политически независимых бизнесменов» оказался таков, что и в политике для них абсолютной догмой остались собственные интересы. Об этом откровенно сказал все тот же Березовский: «Понятие, которое олигархов объединяет, с одной стороны, а с другой — отличает от многих других сообществ, — это жесткий рационализм. Они делают не то, что им приятно или неприятно. Они делают то, что им выгодно. И говорить о том, что я работаю на Кремль, — это неверно. Я всю жизнь работаю на себя». Березовский был уверен, что «Путин — это человек, при котором я не просто мог бы жить в России, но еще и быть полезным». Тогда он открыто позиционировал себя в качестве полпреда российской олигархии. А для доказательства конвергенции ее интересов с интересами страны ссылался на свой интерес к Чечне: «У меня приоритет политический выше бизнеса. Я могу отдать предпочтение бизнесу только после того, как основные политические проблемы будут решены. Я ведь абсолютно добровольно стал заниматься Чечней. Просто мои личные цели глубоко совпадали в тот момент с целями страны. И действительно, капитализация тех компаний, к которым я имел отношение, резко возросла именно после политической стабилизации. Цель была абсолютно прагматична».
Однако, учитывая состояние, в котором находится Чечня в последние десять лет, нормальный бизнесмен туда и не сунется — заниматься ею может только делающий деньги на политике олигарх. В этом смысле Чечня как самая острая политическая проблема России и в то же время потенциальный вентиль к каспийским нефтепроводам является Клондайком для любого политического авантюриста. Ради возможности погреть здесь руки люди подобного склада готовы к любым переменам. В 1997 г. Березовский играл от имени Москвы против английской финансовой группы сэра Джеймса Голдсмита. Сейчас, сидя в Лондоне и сменив имя, он уже играет против Кремля. Неизменными остаются лишь его уверения, что все это делается исключительно во имя мира и на благо чеченского народа.
Американский миллиардер и филантроп Джордж Сорос описал этого человека так: «Березовский рассматривает мир через призму своих личных интересов. Он без труда подчиняет им судьбу России. Он искренне верил, что он и другие олигархи оплатили переизбрание Ельцина, а правительство теперь отказывается выполнять условия сделки, проводя честный аукцион по «Связьинвесту». Он был намерен отстранить Чубайса за то, что тот предал его. Когда я предупредил его, что этими действиями он рубит под собой сук, Березовский ответил, что у него нет выбора: если он продемонстрирует слабость, то не выживет. В то время я этого не понимал, но по прошествии времени все выглядит абсолютно логично. Березовский не мог перейти к правовому капитализму — его единственный шанс на выживание состоял в том, чтобы создать паутину незаконных связей и запутать в ней самых разных людей. Березовский хвастал, как он подкупал полевых командиров в Чечне и Абхазии. Поэтому, когда Шамиль Басаев вторгся в Дагестан, эта история показалась мне подозрительной. И даже после этого я с трудом могу поверить, что взрывы домов в Москве были частью этого плана. Это выглядит слишком дьявольской задумкой. И все же исключить этого я не могу. С точки зрения Березовского, это выглядело бы логичным. Это не только помогло бы избрать президента, способного обеспечить неприкосновенность Ельцина и его семьи, но и дало бы самому Березовскому инструмент контроля над Путиным».
Ныне за тот же «инструмент контроля над Путиным» взялась Ирина Хакамада. «В результате моих переговоров с террористами в Театральном центре 23 октября 2002 года и последующих событий я пришла к убеждению, что террористы не планировали взрывать Театральный центр, а власть не была заинтересована в спасении всех заложников. Оценивая произошедшее, я прихожу к неизбежному выводу: этот теракт помог подстегнуть античеченскую истерию, продолжить войну в Чечне и удержать высокий рейтинг президента. Я убеждена, что действия президента Путина по сокрытию правды в данной ситуации — по сути, государственное преступление, поэтому я приняла решение выставить свою кандидатуру на президентские выборы. Обещаю, что, когда я стану президентом, граждане России узнают правду о взрывах домов, о трагедии в Театральном центре и о многих других преступлениях власти» — такое заявление о мотивах своего выдвижения кандидатом в президенты сделала Ирина Хакамада. Однако ее обещание раскрыть «правду» о «Норд-Осте» и взрывах домов в Москве после того, как она станет президентом, звучало издевательски. Особенно с учетом ее шансов занять этот пост.
Немного истории — американской
«Страшна не столько безнравственность людей, стоящих у власти, сколько безнравственность, ведущая к власти, — утверждает в своей книге Токвиль. — В демократических странах простые граждане видят, как вышедший из их среды человек в короткое время оказывается у власти и становится богатым. Приписать такое восхождение его способностям или добродетелям весьма неудобно, так как это означало бы признать, что ты сам менее способен и менее добродетелен. Тогда основная причина его успеха относится за счет его пороков, и часто это бывает правдой. Вот так происходит отвратительное соединение понятий власти и низости, успеха и недостойности его, полезности и бесчестья».
Нынешнее отношение нашего народа к «новорусским» олигархам в принципе сходно с отношением простых американцев к их собственным нуворишам во времена президентства генерала Эндрю Джексона. Отличие, однако, есть — пугая себя ужасами реприватизации, наши «демократы» из СПС постоянно оправдывают нарушения законов представителями «новоруссов» и всячески защищают их от «наездов» власти. Строители американской демократии сделали для себя совсем другие выводы. В Америке, свидетельствует Токвиль, «пирамида европейских политических сил существует в перевернутом виде. Именно богатые здесь с недоверием относятся к закону. Реальное преимущество демократического правления в том, что оберегаются интересы большинства. Богатые отстранены от законотворческой деятельности именно потому, что они богаты, по той же причине они не смеют нарушать закон. В США, где правят бедные, богатым приходится постоянно опасаться, как бы те не использовали против них свою власть. Такое настроение богатых может превратиться в глухое недовольство, но оно не может породить крупных потрясений в обществе. В цивилизованных странах обычно восстают лишь те, кому нечего терять».
Что же касается чиновничества, считает Токвиль, «природа демократии такова, что она заставляет народные массы не подпускать выдающихся людей к власти. Люди большого таланта и сильных страстей, как правило, отстраняются от власти, чтобы направить свои силы на достижение богатства». Тем не менее «коррупция и некомпетентность не являются теми общими интересами, которые могли бы надолго объединить людей. Продажный и неспособный чиновник не станет действовать сообща с другим чиновником только потому, что тот тоже туп и продажен». В то время как те чиновники, которых посылает во власть аристократия (или олигархия), «часто более просвещены и грамотны, но защищают ее классовые интересы». Именно поэтому «демократические учреждения, несмотря на свои пороки и заблуждения, содействуют общему процветанию, тогда как в аристократических учреждениях деятельность талантливых и добродетельных людей приводит к страданиям их сограждан».
* * *
Несмотря на то, что российские силовики и чиновники, по либеральному определению, «тупы и продажны», их очевидная нелюбовь к бандитам и олигархам помогла стране преодолеть «обаяние» олигархии в отношении наших более «просвещенных и грамотных» либералов. Поэтому новая победа Путина дает России исторический шанс на перестройку «либеральной автократии» в демократию «по Токвилю». Но — всего лишь шанс. Ибо, как писал Николай Бердяев про судьбы России, «гуманитарный пацифизм провозглашает превосходные нравственные истины, но он не угадывает путей, которыми совершается историческая судьба человечества. Судьба эта совершается через очень трагические противоречия, не прямыми, нравственно ясными путями».
|
