|
На прошлой неделе наших правоохранителей публично раскритиковал губернатор Вячеслав Позгалев. Мол, и по улицам вологжанам спокойно не пройти — могут ограбить, и на первых этажах люди живут, как в тюрьме, за решетками, иначе залезут воры...
В самой милиции признают, что количество уличных грабежей и квартирных краж увеличилось. Только за январь почти из 2500 зарегистрированных преступлений совершено более 1000 краж, а грабежей — более 200. Однако, по мнению начальника Управления уголовного розыска областного УВД Сергея Мухтарова, в этом вина не только милиции.
— Большинство подобных преступлений совершается подростками, — поясняет Сергей Вильямович. — Но наши законы таковы, что нам сейчас легче английского шпиона поймать, чем посадить подростка. Особенно сложно стало работать после изменений в Уголовном кодексе.
Подростки понимают, что если их на грабеже с вещами не возьмут, то что-то доказать будет сложно. И отобрав, к примеру, сумку, ее выбрасывают, а деньги прогуливают. По приметам большинство подростков одинаковы — средний рост, черная куртка, черные джинсы, на голове шапка-«плевок». Если потерпевшая не успела разглядеть грабителя в лицо и не смогла его опознать, то доказать причастность к ограблению не удастся. На первых допросах преступник, возможно, полностью даст расклад по грабежу, но если в суде откажется от своих показаний, то его вряд ли признают виновным.
— За прошлый год по области украли почти 900 мобильных телефонов. Есть ли какие-то методы борьбы с такими преступлениями?
— Зачастую сами граждане дают повод преступникам. Телефоны отбирают в основном у подростков. Они или носят их на шнурках, или разговаривают по телефонам в безлюдных местах, где чаще всего и грабят. В раскрытии краж тоже есть проблемы. Чаще всего аппараты сдают в ломбард по 1000 рублей за штуку. А ни один милиционер в ломбард с проверкой зайти не может — закон не позволяет.
— А если после квартирной кражи вора взяли с вещами?
— Воров зачастую удается задержать только после нескольких налетов на квартиры. Но для доказательства его причастности к другим кражам нужно проводить обыски, чтобы найти украденные вещи. А суды неохотно выдают ордера на обыски или выдают их с большой задержкой, когда преступники успевают «сбросить» награбленное.
К тому же по законодательству за два дня нужно собрать доказательную базу по задержанному. А как все сделать, если даже санкции на обыск даются не всегда?
— А почему суды отказываются выдавать санкции на обыски?
— В первую очередь в суде это мотивируют тем, что похищенные вещи и так изъяты у подозреваемого, и нет смысла делать обыск у него на квартире. Хотя из практики известно, что фигуранты, как правило, совершают по несколько преступлений. Но нередко суды не дают и санкции на аресты. И люди, которые обвиняются по тяжким преступлениям, отпускаются на подписку и нередко сбегают. Да и приговоры даже самих преступников иногда просто удивляют. Недавно был случай, когда человека за разбой (!) приговорили к 4 годам условного срока. Сам жулик, уверенный, что дадут реальный срок, был удивлен.
— А были веские основания для ареста вашего бывшего подчиненного — начальника угрозыска городского УВД Александра Голоскова?
— Не знаю, кому от этого стало легче, что его арестовали. Я считаю, что доказательств его преступной деятельности было явно недостаточно, раз дело не довели до суда. Голоскова просто вынудили написать рапорт на увольнение из органов. И почему-то не учли, что незадолго до ареста он был награжден государственной наградой — медалью «За отличную службу по охране общественного порядка». И сейчас мое мнение — Голосков был отличным профессионалом сыскной работы.
— Вы говорите о разгуле молодой преступности. А представители криминального мира пытаются ее контролировать? Ведь свой «общак» они пополняют в том числе за счет мелких преступных групп.
— «Захар», выйдя минувшей весной из тюрьмы, попытался навести «порядок», но его застрелили. «Аркаша», занявший его место, погиб в автомобильной аварии. После этого еще рассматривались кандидатуры, а сейчас «смотрящим» по Вологде назначен малоизвестный уроженец Грузии. Так что проблемы с «кадрами» в криминальном мире еще серьезней, чем у нас.
— А насколько серьезные сейчас ваши кадровые проблемы?
— У нас 25% всего штата — это оперативники, которые работают в розыске до 1-го года. Основная часть молодых сыщиков работает в Вологде и в Череповце, где совершается наибольшее количество преступлений. И еще нужно учесть, что ребята, которые работают по 12 часов в сутки на оперативных должностях, получают по 4000 — 5000 рублей. И многие из них, если и остаются в милиции, то уходят в другие подразделения, где за те же деньги работа не такая напряженная.
— Сергей Вильямович, с ваших слов обстановка в области выглядит довольно мрачной.
— Я всегда говорю об обстановке хуже, чем есть на самом деле. Но, к сожалению, это сегодняшний реальный день. Трудности милиция испытывает огромные, но вопросы решаются. Как всякий нормальный человек и руководитель, я надеюсь, что и работа милиции в дальнейшем будет перспективной и высокооплачиваемой.
|
