|
Заканчивать свои партийные форумы в полночь - традиция "Союза правых сил". Но вчера отличились левые силы: только в час ночи завершился съезд КПРФ, начатый накануне утром. Осовевшие от холода репортеры, как обычно, наблюдавшие за коммунистическим съездом с улицы, стали подозревать, что внутри не все ладно, что левые, видимо, перессорились. А перессорились они скорее всего из-за Глазьева, сторонники которого с утра пикетировали съезд.
На самом деле из-за Глазьева коммунисты не ссорились. Корреспондент "НГ" - единственный из непартийных журналистов, присутствовавших на съезде, стал тому свидетелем. О Глазьеве левые почти уже и не вспоминали - как и о Селезневе, Горячевой и прочих "отщепенцах". Несколько актуальнее оказался вопрос об отношении КПРФ к президенту Путину. Двое "красных" губернаторов - камчадал Михаил Машковцев и владимирский глава Николай Виноградов, стали уговаривать соратников смягчить избирательную платформу, вымарав из нее такие сильные выражения, как "антинародный режим", или, по крайней мере, не связывать с этим режимом нынешнего президента, с которым лучше не враждовать, а конструктивно сотрудничать. Но соратники пропустили эти рекомендации мимо ушей, здраво рассудив, что конструктивных сотрудников у Владимира Путина - хоть пруд пруди, реальной же оппозиции, кроме коммунистов, нет. КПРФ, по сути, единственная партия, которая идет на выборы, не стесняясь критиковать президента. Отказаться от этого - значит потерять лицо. А вместе с этим - и избирателей.
Так что дискуссии о платформе не получилось. Съезд дружно проголосовал за ренационализацию природных ресурсов и естественных монополий, доведение зарплат бюджетников до 7-8 тысяч рублей в месяц, восстановление бесплатного образования и медобслуживания, снижение энерготарифов, а главное - за конституционную реформу, отменяющую "президентское самодержавие".
По этому поводу споров, в общем-то, и не ожидалось. Самым скандальным пунктом в повестке любого предвыборного съезда становится утверждение списка кандидатов в депутаты. Лидеры КПРФ это, естественно, предвидели, но, как им казалось, предприняли все меры, чтобы не ввергать съезд в беспросветную склоку. Накануне они пять часов шлифовали список на пленуме ЦК и были уверены, что на съезде никаких сюрпризов не случится. Сначала все действительно шло как по маслу. Делегаты без колебаний согласились с составом первой тройки: Геннадий Зюганов, Николай Кондратенко, Николай Харитонов. Правда, вместо Кондратенко коммунистам хотелось видеть нобелевского лауреата Жореса Алферова, но академик, к сожалению для партии, сам не захотел видеть себя на этом месте. Жорес Иванович сослался на то, что он ученый и не хотел бы "слишком политизировать свою персону" в ущерб научным занятиям. В результате обладатель "Нобеля" был поставлен пятым, а в тройку пошел бывший кубанский губернатор "батька Кондрат".
Довольно легко принял съезд и двух чужаков, представляющих одну из спонсорских структур, - акционера ЮКОСа Сергея Муравленко и менеджера этой компании, отставного генерала госбезопасности Алексея Кондаурова. Но после этого в отлаженной процедуре произошел сбой. Как сначала показалось, машина съезда забуксовала на ровном месте: несколько делегатов потребовали изъять из списка действующего депутата Думы, питерского предпринимателя Александра Афанасьева. Попытки Зюганова выяснить, чем им не нравится этот Афанасьев, ничего не дали. Не нравится - и все.
Вскоре стало понятно, что, вычеркивая безобидного Афанасьева, инициаторы этой затеи просто-напросто освобождали место для другого товарища. Тут же прозвучала и фамилия этого товарища: Геннадий Семигин. Лидер КПРФ не сразу оценил серьезность возникшей угрозы. Рассказав делегатам, сколько вреда причинил Семигин Компартии, как далеко он зашел в своих попытках развалить лево-патриотическое движение, Зюганов рассчитывал, что здравое большинство съезда эту кандидатуру, безусловно, "забодает".
Семигин был выставлен на рейтинговое голосование и с огромным преимуществом его выиграл. Это был облом. Окружение Зюганова поняло, что выдвижение Семигина срежиссировано, и срежиссировано очень хорошо. Цель постановщиков - "уесть" Геннадия Андреевича, и вряд ли они от нее отступятся. Но попытку сломать скандальный сценарий зюгановские сторонники все-таки предприняли. Внезапно один из делегатов обнаружил, что в центральном списке КПРФ нет представителя рабочего класса - и это ужасное политическое недоразумение. В зале загудели: "В самом деле, мы - партия рабочих или капиталистов?" Тут же был выдвинут на рейтинговое голосование рабочий Захаров. Но, увы, знатный рабочий не смог выиграть у некрупного капиталиста Семигина. Тогда на весы был брошен самый тяжелый булыжник Компартии - Василий Шандыбин. Василий Иванович накренил весы очень сильно, однако и его пролетарской харизмы не хватило, чтобы перевесить классово чуждого Семигина. Шандыбин страшно расстроился, еще сильнее расстроился, конечно, Геннадий Зюганов, но поправить уже ничего было нельзя.
Режиссура и впрямь оказалась хорошей. "Это работа Купцова и Потапова",- по секрету сказал обозревателю "НГ" один из руководителей ЦК. Валентин Купцов - первый зам Зюганова, Сергей Потапов - секретарь ЦК по оргработе. Они, по словам того же собеседника "НГ", руководили подготовкой съезда и сформировали нужный им состав делегатов, поскольку всегда поддерживали Семигина в его тяжбе с Зюгановым, а Купцов в принципе не удовлетворен своим положением в партии и не упускает случая насолить "первому лицу".
Потом некоторые особо экспансивные делегаты говорили, что Зюганов, в общем-то, мог "дожать" съезд. Если бы он сказал, что не намерен стоять в одном списке с таким человеком, как Семигин, и пригрозил самоотводом - съезд сломался бы. Даже стойкие противники Геннадия Андреевича не решились бы перед выборами оставить партию без лидера. Однако Зюганов, судя по всему, не захотел скандализовать ситуацию, доводя дело до шантажа. Пока счетная комиссия подводила результаты тайного голосования, он сидел на председательском месте и примерно с полчаса рассказывал делегатам анекдоты - про ежа, про мента, про чукчу, про Путина, про себя... Так он, видимо, хотел показать, что случившееся, хоть и скверный, но все-таки анекдот.
|
