|
Накануне Нового года Русский биографический институт подвел итоги авторитетного ежегодного конкурса "Человек года". Среди трех десятков лауреатов - выдающихся деятелей политики, науки, культуры - одна фамилия стоит особняком. Председатель Центрального банка России Виктор Геращенко назван дважды: не только "человеком года", но и "человеком десятилетия" (1990-2000 годы).
Что неудивительно: Геращенко можно по праву назвать "дуайеном" нашей исполнительной власти. Ведь должность главного банкира страны Виктор Владимирович занял еще при Горбачеве. С тех пор его неоднократно как скандально увольняли, так и триумфально возвращали. А в банковских кругах к нему приросло прозвище Геракл, которое даже его недоброжелатели произносят с уважением.
Тайна денег партии
- Вы работали при трех президентах. Что представляет собой каждый из них?
- С кем из министров финансов вам было легче, а с кем труднее взаимодействовать?
- Как вы оцениваете профессиональный уровень реформаторов?
- Президенты страны - это люди, избранные народом. Поэтому к каждому из них отношусь с уважением. Однако руководителям такого высокого уровня действия Центрального банка не всегда бывают понятны.
Если говорить о Горбачеве, то сначала с этим именем было связано много надежд на быстрые изменения к лучшему. Но уже в 86-м году я сказал своему отцу, что Михаил Сергеевич долго у власти не удержится, потому что он демагогичен в своих выступлениях. И когда готовился новый союзный договор, который, видимо, был действительно необходим, там, с финансовой точки зрения, прописывались откровенно глупые вещи.
С Ельциным история была такая. В конце 91-го года позвал меня Гайдар, у него сидел Бурбулис и сверлил меня глазами. Они стали спрашивать: не соглашусь ли я перейти в Центральный банк России, который, естественно, будет основным эмиссионным институтом после роспуска Союза. Я ответил: если можно взять с собой специалистов из правления Госбанка СССР, тогда можно подумать о вашем предложении. После того разговора Ельцин при встречах пожимал мне руку с таким видом, будто я уже в его команде. Хотя с ним я общался не очень много: он в экономику не лез. Общение было в основном с Гайдаром, потом с Черномырдиным. А когда случился "черный вторник" в октябре 94-го года, то сначала мне позвонил глава президентской администрации Филатов и сказал: "Виктор Владимирович, мы слышали, что вы уйти хотите". Я отвечаю: "Вы скоропалительно создали комиссию, она разберется, кто виноват, тогда и буду решать - уходить или нет". Потом звонит помощник Ельцина Илюшин - президент меня хочет видеть. Я пришел, Ельцин достает листочек и зачитывает три претензии ко мне. Объясняю, что все они несостоятельны. Тогда он говорит: "Мы когда тебя нанимали, ты говорил, что уйдешь, если будет нужно. Вот сейчас по политическим мотивам - нужно". Я отвечаю: "Пожалуйста, вернусь в банк, напишу заявление". Но он потребовал, чтобы я это сделал немедленно и оставил заявление ему. Я написал, но предупредил его, чтобы он поговорил с юристами, потому что будут "ляпы", так как по закону освобождать меня должна Дума. И точно: через час звонит Орехов из правового управления администрации президента и просит забрать заявление. Я отвечаю: "Нет, президент попросил, я написал. Что не так, вы уже сами решайте".
К этому разговору об отставке я был готов заранее. Потому что президент со мной говорил об этом первый раз еще 30 апреля 94-го года. Во время встречи Ельцина с Клинтоном в Ванкувере американский министр финансов высказал мнение, что препятствием реформ в России является председатель Центрального банка. И Ельцин, что мне кажется очень неумным, моментально ответил: вот у нас пройдет референдум, и мы эту проблему решим. Как сейчас помню: прихожу к Ельцину, сели за маленький столик. Он в глаза мне не смотрит. А я не люблю, когда люди разговаривают о серьезных вещах и предпочитают не смотреть тебе в глаза. И Ельцин предлагает мне уйти в отставку. Я говорю: "Если нужно, я готов, но почему?" "Ты не вписываешься в команду", - отвечает. Тем не менее до октября я доработал. Но в личном плане к Ельцину у меня нет антипатии. Когда меня снова назначали в 1998-м, он сказал, что вот, мол, возвращаются старые кадры. Я ответил, естественно, что оправдаю его доверие.
Запомнилась мне одна встреча с Ельциным уже при Примакове. Я тогда сказал: "Борис Николаевич, нельзя ли указ издать, чтобы в сутках было 25 часов, потому что нам не хватает времени справиться со всеми проблемами". Очень быстро он ответил: "Эту проблему вы сами сможете в Центральном банке решить без моего указа". Я обрадовался, что у человека быстрая реакция и чувство юмора.
Когда Путин стал исполнять обязанности президента, у нас сложилась такая договоренность, что раз в шесть недель будем встречаться и обсуждать интересующие вопросы. Мы с ним знакомы еще с 90-го, когда мы развивали наш Санкт-Петербургский филиал. Обычно Собчак Путина выделял для того, чтобы он нам помогал. Так что человеческий контакт у нас сложился давно, и он всегда мне нравился своей сдержанностью, взвешенностью и прагматическим подходом. Уже став президентом, на мой взгляд, он пытается выработать объективный подход, а не просто сплеча рубить. Хотя что касается финансово-экономической проблематики, то Путин глубоко в специальные вопросы не лезет. Наверное, потому, что для него эти вопросы не основные, да и экономическая конъюнктура в целом пока складывается позитивно.
Что касается Министерства финансов, с которым нам регулярно приходится взаимодействовать, считаю, что последним сильным специалистом там был бывший замминистра Петров. Тот самый, которого во времена Задорнова посадили, а потом выпустили. Он досконально знал бюджет и методы его составления. Вообще, Минфин последние десять лет бюджет не составляет как нужно. Он его просто индексирует, начиная с бюджета 91-го года. Сильным специалистом был в свое время Павлов, который прошел путь от областного управления Минфина до союзного премьера. Был еще знающий человек - Барчук, который ушел с поста министра финансов по состоянию здоровья после 93-го года. Пансков - хороший специалист, хотя он иногда был быстр и на решения, и на то, чтобы от них потом отказаться. Он тоже в свое время оказался на нарах ни за что: считали, что через него можно подобраться к так называемым "деньгам партии", к которым он никакого отношения иметь не мог. В советские времена в валютном плане Минфина каждый год была соответствующая строчка. Суммы были не такие уж громадные. Шли они, в основном, на поддержку даже не зарубежных компартий, а их органов печати. Брали наличность - касса КГБ была во Внешторгбанке и хранились в ней десять миллионов долларов. Тогда ведь как было: если нужно, даже ночью собирали людей, привозили на машинах во Внешторгбанк, отсчитывали определенное количество миллионов, писали расписку, КГБ забирал и ехал с ними в аэропорт.
По поводу реформаторов хочется вспомнить прекрасные стихи А.К. Толстого, в которых есть строчки, что "про нынешнее время мы лучше помолчим". С Гайдаром я стал общаться с 89-го года, когда он работал в журнале "Коммунист", потом в "Правде". Отношения с ним были всегда нормальные, деловые, хотя я шоковую терапию не понимаю и не поддерживаю. Многие вещи можно было сделать иначе. Например, проиндексировать вклады населения по итогам первого квартала 92-го года и не иметь ту проблему, которая сейчас уже не решаема. Но у каждого свой ум.
После Барчука министром финансов был Борис Федоров. Я помню, как он защищал бюджет России в 91-м году. Сбоку стоял Лазарев - бывший министр - и давал ответы на вопросы депутатов. Тогда еще Силаев позвонил Федорову и сказал: "Боря, ты или возьми бюллетень, или уезжай в командировку. Дай нам бюджет защитить". А Федоров ответил, что Силаев ведет не той дорогой, и ушел в отставку. С нашей помощью уехал на квоту российских представителей в Европейский банк реконструкции и развития. Через год я его спрашиваю: "Борис Григорьевич, как там в Европейском банке-то, удалось какие-то проекты реализовать?" "Да нет, - отвечает, - проекты еще не готовы. Зато я вот такое досье на Аттали (тогдашнего руководителя ЕБРР. - "ОГ") собрал". Я к нему как к специалисту всегда относился сдержанно-негативно. А его человеческие качества просто несбалансированны для государственных должностей.
Потом был Дубинин - исполняющий обязанности министра финансов. С ним была следующая история. В 92-м году ему позвонил Ельцин и сказал: "Сергей Константинович, я еду в Челябинск и Свердловск. Ты бы съездил заранее, решил там проблемы по получению бюджетных денег". Дубинин же попросил послать своего зама, потому что у него на завтра путевки в Сочи с женой. Ельцин повесил трубку, набрал Черномырдина и как матом запустил: "Кого ты там держишь! Чтоб я его назначил министром - да никогда!" Черномырдин перезвонил Дубинину: "Ты что дурака валяешь? Поручение президента надо выполнять без разговоров". Не знаю, поехал он или нет, но такой случай был. А вообще с Дубининым были нормальные отношения, и когда он в Минфине работал, и когда Центральный банк возглавил. И когда он говорит, что я прокуратуру натравливал на бывшее руководство ЦБ, он ошибается. Я Скуратову после своего последнего назначения, когда Генпрокуратура искала виновных в августовском кризисе, сказал одно: "Вы можете доказывать все, что хотите. Единственная просьба: не пачкайте всю организацию".
Система в развитии
- В свое время Счетная палата проверяла Центробанк и обнаружила, что доходы сотрудников ЦБ чрезвычайно высоки. Насколько сладка жизнь в Центробанке?
- По какой логике развивается в России банковская система?
- Какой банк вы считаете сейчас самым надежным?
- Как удалось сохранить в течение года стабильный курс рубля и каким он будет в новом году?
- Работники Центробанка, естественно, обеспечены лучше, чем госслужащие. И это общепринятая практика. Во всем мире служащие центральных банков "болтаются" в своей зарплате между госслужащими и теми, кто работает в коммерческих банках. Причем доходы в коммерческих банках существенно выше.
По сведениям журнала "Экономист", самый высокооплачиваемый управляющий - в банке Италии, он получает 640 тысяч долларов в год, в то время как Алан Гринспен - глава Федеральной резервной системы США - 134 тысячи. Мы зарплату не повышали в Центральном банке с 96-го до конца прошлого года, когда произошло общее повышение зарплаты госслужащих. Мы повысили в той же пропорции - с коэффициентом 1,2. Мой официальный оклад - 21 тысяча рублей в месяц. Есть еще доплаты за стаж и премии. Так что тысяч 5 долларов в месяц набегает.
В 89-м году, когда стала образовываться система коммерческих банков, там платили ломовую зарплату. И часть работников ЦБ побежали туда. Некоторые потом вернулись, но кадровая проблема с тех пор осталась. Мы видели ее решение в трех направлениях. Первое - социальная поддержка: дотации на отдых и питание. Второе - дополнительное пенсионное обеспечение. И третье - медицинское обслуживание. Мы в 92-м году купили недостроенную клинику на Севастопольском бульваре и сделали там хороший медицинский центр.
Вообще, развитие банковской системы в России - это объективный процесс. После того как в начале 89-го года было издано постановление о кооперации, стала понятна необходимость ее кредитования. И стали создаваться банковские организации по принципу товариществ или обществ взаимного кредитования. Мы считали, что это правильно, ведь невозможно заставить Промстройбанк, Агробанк, Жилсоцбанк и другие специализированные государственные банки кредитовать новый сектор экономики. В целом за годы реформ банковская система развивалась не хуже, чем любой другой сектор, а может быть, и лучше. Поначалу было полно слабых банков, которые потом не удержались "на плаву". Хотя у нас и сейчас хватает банков, которые ничего не делают, но никто не занимается их ликвидацией.
В 90-м году, когда стране нужно было идти через структурную перестройку многих имеющихся производств, требовался Банк реконструкции и развития, который бы обладал ресурсами для среднесрочных кредитов. Так как этим банком правительство как следует не занималось, он и не был создан. Затем стали говорить о создании этого банка на базе Промстройбанка, главным образом потому, что у них здание прекрасное. А то, что это, по существу, банк-банкрот, никого не волновало. А после кризиса 98-го года мы были вынуждены по требованию Мирового банка отозвать лицензии у шести крупных кредитных организаций, в том числе и у Промстройбанка. На нас жаловались, но подписание соглашения с Международным валютным фондом и Мировым банком было важнее - и для страны, и для Центрального банка.
Вопрос с печально известным "СБС-Агро" немного политизирован. Смоленский очень неглупый человек и с большим воображением. Свою систему банков он построил так, что там зачастую не к чему было придраться. В августе 98-го года он получил от нас кредит. Тогда наступило время уборки урожая и поднялся крик о том, что надо дать банку деньги, чтобы не умереть с голоду. Тем кредитом развязали узел претензий бюджетных органов, как федеральных, так и местных. Ведь у Смоленского довольно приличная сумма была завязана с ГКО, и банк сильно пострадал от дефолта. Нами руководила не экономическая целесообразность, а необходимость предоставления средств для уборки урожая, посева и прочих важных вещей. Был и еще один мотив: все властные организации по зарплате обслуживались Агробанком.
Самым надежным для вкладчиков считаю тот банк, где ЦБ - акционер. Некоторые деятели говорят: Центральный банк имеет 67 процентов в капитале Сбербанка, поэтому тот забивает всех на рынке вкладов. А куда населению податься? Если бы мы у Сбербанка не покупали ГКО в августе - октябре 98-го года, возникла бы паника и очереди не ликвидировались бы. Сбербанк, благодаря нам, все время платил вкладчикам. И народ поверил, что все равно заплатят, и пошел прилив вкладчиков. Пока слишком мало времени прошло с августа 98-го, чтобы менять ситуацию. Другое дело, что Сбербанк должен больше специализироваться на предоставлении кредитов под недвижимость.
Гадать о курсе валюты - дело неблагодарное. Очень много зависит от тех правил, которые существуют в стране, и от платежного баланса. Кто-нибудь мог в 99-м году, даже при той тенденции роста цен на нефть, предсказать, какие будут цены? Мы сейчас говорим об экономических успехах. Разве что советник президента Илларионов критиканствует в своей обычной безапелляционной манере, но он этим всегда отличался. Многие успехи экономического развития связаны именно с ценами на нефть. Но тут есть одна проблема. Владимир Владимирович погрозил пальчиком нефтедельцам Сургута и сказал, что, если они не будут платить налоги, он всех зажмет. А мои давние коллеги на Западе говорят: Виктор, ваши крупные бизнесмены как оставляли деньги у нас, так и оставляют. И даже больше, чем раньше. Причем если раньше оставляли деньги на имена компаний, то теперь не стесняются оставить и на личных счетах. Это, видимо, свидетельствует о том, что растет благосостояние "народа".
Сейчас мы нарастили золотовалютные резервы, поскольку Минфин у нас ничего не занимал в этом году. Думаю, что курс рубля будет в 2001 году достаточно стабильным. Потому что, по предсказаниям людей, связанных с нефтью, до середины года цены на нее продержатся стабильно. А раз так, то и курс в худшем случае дойдет, возможно, до 30 рублей за доллар. У нас какой-либо специальной политики укрепления курса нету. Но поскольку валюта предлагается экспортерами, мы ее вынуждены покупать, иначе рубль будет укрепляться. Он уже мог бы дойти до 25. Но мы не можем себе такого позволить. Вспомните, что было, когда держали тот доавгустовский (98 года) курс! Экспортеры продавали товар себе в убыток, дабы получить живые деньги и не уйти с рынка. Сейчас такого нет. Хотя, по подсчетам некоторых западных специалистов, реальный курс, посчитанный не из условий рынка, а по покупательной способности, должен быть 10-15 рублей за доллар.
Комфорт важнее богатства
- Кого вы считаете богатым человеком и насколько сами чувствуете себя обеспеченным?
- Как складывалась ваша карьера?
- Насколько важно для банкира умение говорить "нет" на самом высоком уровне?
- Богатство в нашей стране, на мой взгляд, - вещь весьма относительная. Человек может быть богат просто деньгами. Тогда у него возникает вопрос, куда их вкладывать. Конечно, можно получать приличные процентные ставки в ведущих коммерческих банках, но есть риск остаться и без денег, и без процентов, как это случилось со средним классом России недавно. Человек может быть богат, если у него есть средства, вложенные в дело: в производство товаров, имеющих спрос на внешнем и внутреннем рынке, или в предоставление определенного рода услуг. Например, есть банки, где 6-7 человек являются основными пайщиками. Они персонально богаты, хотя рано или поздно, глядишь, свой банк вынуждены переуступать, потому что накапливается много долгов. Наверное, в наших нынешних условиях человек, имеющий чистый, не заложенный и не обремененный долгами капитал в миллион долларов, может считаться обеспеченным.
Правда, я воспитан в другое время, и для меня богатство означает просто комфортный уровень жизни. Когда человек может себя обеспечить, иметь квартиру, построить себе загородный дом, купить машину, помочь приобрести жилье детям. Я в свое время получил трехкомнатную квартиру от Внешторгбанка, которую позже поменял на моссоветовскую. Потом в 89-м году получил улучшение через Внешторгбанк, еще не перейдя на работу в Госбанк СССР. Недавно купил квартиру дочери на те деньги и бонусы, которые платились по окончании года в Международном Московском банке, где я работал до возвращения в Центробанк. В 93-м построил дачу: двухэтажный дом с тремя спальнями, с большой гостиной-столовой. Площадь этажа примерно 100 метров. Мытищи, водохранилище, санитарная зона... Перейдя на должность в Центробанк, я от госдачи отказался. Потому что то туда въезжаешь, то оттуда уезжаешь, лучше уж жить на своей. Собственной машины у меня нет, обхожусь служебной. Так что, считаю, я - человек, комфортно устроившийся.
Родился я 21 декабря 37-го года в Ленинграде. У меня брат-двойняшка, старше меня на полчаса. Я ему говорил, что все его проблемы от того, что он полез раньше меня. Так вот, пришли в тот день в роддом мой отец и его младший брат - комсомольский активист, и сказали: Настя (мою мать звали Анастасия Васильевна Клинова, она костромская), поскольку родились они 21 декабря, старший должен иметь имя Осип, а второй - Феликс. Она не согласилась и назвала одного - Толя, другого - Витя. Отец затем исполнял обязанности управляющего Ростовского финансово-экономического института. А в 38-м году его пригласили работать в Госбанк, и мы переехали в Москву. Когда мама родила в третий раз, отец пришел в родильный дом рядом с Лесной улицей. Ему говорят: у вас дочка. Он спрашивает: "А где вторая?" Потому что, мало того что мы с братом близнецы, у меня и старшие две сестры - тоже двойняшки. В 41-м году уехали в эвакуацию, сначала в Казань, потом в Куйбышев. В марте 43-го года вернулись. Я учился в 203-й школе на Новослободской улице. После десятилетки решил поступать в юридический институт, потому что меня всегда интересовали справедливость и порядок в обществе. Но этот институт как раз закрыли в 56-м году. И тогда мой отец и его младший брат, тот самый, который предлагал меня Феликсом назвать (он работал замминистра высшего образования), сказали: Витя, зачем тебе идти в юридический? У нас общество и так справедливое. Нам юристов девать некуда. Учись на экономиста. И этот совет, считаю, был правильный.
Я закончил финансовый институт, и в тот момент мне подфартило, потому что развивалась внешняя торговля. Международные расчеты осуществляло управление иностранных операций Госбанка. И весь наш выпуск москвичей направили на работу в УИНО. Я проработал сначала 3,5 года в отделе расчетов по экспорту, потом начальником отдела коротношений Европа - США. 2 года спустя попал на практику в Лондон. Через некоторое время снова уехал туда, уже на работу. Лондон я люблю, как родной. Англия вообще комфортная страна: ты там себя чувствуешь ничем и никем не связанным.
Но меня все время куда-нибудь выпихивали. Первый раз в Ливан, хотя и не моя была очередь. Правда, я благодарен судьбе, что так дело сложилось. Там первый раз столкнулся с ситуацией, когда твое слово - последнее. Это совсем другие ощущения. Потом, отработав там 4 года (слава богу, бизнес развивался неплохо!), вернулся в Москву. Далее меня обещали направить в Париж, но послали во Франкфурт. Прошло полтора года моей работы там, и тут выявились у нас проблемы в сингапурском банке, куда меня опять выпихнули. Через три года я стал ставить вопрос о замене, потому что дела начали улучшаться. Еще два года искали замену, потому что все боялись ехать на мое место, думали, что там может быть "скелет в шкафу". Дело в том, что мой предшественник так вел финансовые операции, что ему дали "вышку", которую, правда, потом заменили на длительный срок.
Многие думают, что у меня карьера прямая и безоблачная. В целом, считаю, что у меня судьба сложилась хорошо. Но так, чтобы все протекало совсем безоблачно, увы, не получалось. Очень многие вещи, особенно связанные с заграничной работой, меня закалили. А имя отца, широко известное в банковских кругах, карьере на начальном этапе не столько помогало, сколько мешало.
Женился я в 60-м на своей сокурснице, правда, уже после окончания вуза. В 61-м году родилась дочь, 8 лет спустя - сын. Он пошел в экономико-статистический. А Таня у нас, как в семь лет вбила себе в голову, что будет учительницей, так и пошла в педагогический. С 83-го года работала учительницей начальной школы. Потом, уже во времена перестройки, поняв, что на зарплату учителя при муже военном не очень проживешь, закончила двухлетние бухгалтерские курсы и работала в банке. Поскольку у нее фамилия не моя, ее особо никто там не трогал. А сейчас она присматривает за своими детьми, временно не работает. Сын работает в системе информатики. Внуков четверо - все мальчики. Очень переживаю, что юное поколение почти ничего не читает, а все время проводит у телевизора и компьютера. Это не дело! Я очень люблю читать и всегда много читал, особенно за границей. Мы подписывались на все толстые журналы. Сейчас увлекаюсь Джоном Гришемом, он пишет на юридические темы и очень популярен в мире.
К слухам о своей отставке отношусь философски: мне не привыкать. И специально под кого-то подлаживаться, чтобы кому-то там понравиться, не собираюсь. У меня с детства есть одно правило, которому я следую на сто процентов: не врать. Можно не сказать правду, можно уйти от ответа, но не врать. Я считаю, что этот принцип мне во многом в жизни помогает.
|
