|
Постоянная необходимость приспосабливаться к новым лицам на политической сцене, собственно говоря, и составляет искусство политика. В этом смысле у Шеварднадзе учиться и учиться. Не зря из всех своих прозвищ, нажитых почти за сорок пять лет политической жизни, - Бабу (на родном гурийском, "дедушка"), Белый Лис (выдающийся грузинский стратег V века), Седой (московский зенит мировой политики), Шеви (та же печать, но с американской стороны) - сам он предпочитает... ну какое бы вы думали? Оно и вынесено в заголовок этой статьи.
Фон нового времени
И даже проще, короче: Лис. Совершенно нельзя исключать, хотя это уже был бы предмет специального исследования, что за последние пятнадцать веков у Грузии действительно не было равного ему стратега. Говорю несколько осторожно потому, что в военном искусстве Шеварднадзе явно не очень силен, да никогда и не вешал на себя ни генеральских, ни даже маршальских звезд, зато на дипломатическом поприще он никак не меньше генералиссимуса. Выше просто мерки нет, а то бы, вполне возможно, мог притязать и выше.
Свой второй президентский мандат в Грузии он отстоял в апреле 2000 года, когда вся мировая сцена уже месяц как вглядывалась в новичка по имени Владимир Путин. А Лис познакомился с ним еще как с и.о. Президента - в феврале, на московском саммите СНГ, где неожиданно для других, но, возможно, еще неожиданней для себя, грузинский стратег ни разу не произнес уже привычной угрозы выхода своей страны из Содружества. Большой специальной встречи у глав двух государств тогда еще не состоялось, но и те контакты на ходу, что произошли в пределах повестки дня, позволили Шеварднадзе развить успех.
Вернувшись домой, он собрал местных журналистов и заявил, что в Москве появился "предельно уравновешенный, информированный и коммуникабельный политический деятель", с которым Грузия надеется вскоре разрешить все свои озабоченности. Про российские озабоченности грузинской политикой Шеварднадзе, естественно, не сказал, но ведь это и не его дело, это уже дело Путина. Но прозвучал новый мотив - грузинский президент говорил о крайней важности построения равноправных отношений с Россией, без которых "Грузии будет сложно сохранить свою независимость". Браво! Впрочем, подобное говорилось и предыдущему визави, Ельцину, но при этом конкретная политика безо всяких стеснений строилась по другой формуле: независимость Грузии - без России, без стратегического партнерства с ней. Так что русское ухо, помнившее старые речи, должно было и новым внимать с большим разбором. Думаю, что Шеварднадзе это понимал, понимал настолько, что заочно предложил Путину послать наблюдателей в любой район республики, а в самый спорный, уже не первый год отравляющий политические отношения двух стран, Панкисское ущелье на границе с Чечней, вызвался сам, лично, сопровождать этих наблюдателей и вместе удостовериться в отсутствии там чеченских боевиков.
К сожалению, они там были и тогда и теперь, с той только разницей, что теперь это пришлось наконец признать и грузинской стороне. Очень жаль, что полтора года назад Путин не поймал Шеварднадзе на слове и не послал наблюдателей, хотя, может, и не стоит сожалеть: уж в сопровождении грузинского президента они бы точно не обнаружили там боевиков. Вопрос все-таки в том, зачем Грузии надо злить и дразнить Россию, уже годами отрицая очевидное, укрывая за своей пограничной стеной шмелей, которые слетают, укусят и опять - в укрытие, за границу суверенной Грузии.
Впрочем, тут все достаточно ясно. Шеварднадзе как-то сказал, что больше всего автономий у России, а вторая на свете страна по их числу - как раз Грузия. Проклятое наследие советской власти, того самого интернационализма, "права наций на самоопределение". Из трех таких заноз, сидящих в теле нашего соседа - Южная Осетия, Абхазия и Аджария, - только последняя, третья, рассматривается как проблема "чисто грузинская". Уж и не помню, какой из президентов это сказал, предыдущий, Звиад Гамсахурдиа, или нынешний, Эдуард Шеварднадзе: в Аджарии и живут-то одни грузины, зачем им автономия? Две другие занозы Гамсахурдиа взялся выковырять немедленно, как только пришел к власти, но получилось, что подпалил свою страну с двух сторон, зря там и там положил грузинские головы. А войны, в отличие от дипломатии, не признают границ: пожар перекинулся на всю Грузию. И когда ему пришлось бежать из страны, куда он бежал? В Чечню, к Дудаеву. Тогда Шеварднадзе, призванный "спасти нацию", видел в чеченских боевиках откровенную угрозу грузинскому суверенитету: еще бы, сам Басаев, с лучшим чеченским батальоном, сражался бок-о-бок с абхазами. Войной их не усмирили, дипломатией не удается тоже, а все потому что за ними - Россия. И вот пока не возьмет на себя Россия усмирение Абхазии, так и будет: разгромленные у себя дома и любезные теперь Грузии чеченские боевики кусают Абхазию из Кодорского ущелья, а Россию - из Панкисского.
Так тянется уже одиннадцать лет. Дважды за это время на Шеварднадзе были совершены тяжелые покушения ("легким" уже и счета нет), и всякий раз, без малейших обиняков и какого бы то ни было следствия, в них была обвинена Россия. Вплоть до персонализации главного организатора этих покушений, имя которого позволили себе вслух произнести даже самые высокие официальные лица Грузии. Естественно, ни по горячим, ни по остывшим следам этих событий никаких извинений ни нашей стране, ни персонально президенту Ельцину принесено не было. Чушь собачья тем и хороша, что ударяет в голову быстро, а выветривается из нее медленно.
За полтора последних года таких обострений в наших отношениях больше не было. Но фон не изменился, не перестали летать шмели из ущелий, не изменились, а еще определеннее антироссийскими сделались векторы грузинской политики. Прозвучало, наконец, даже слово "война" - все из-за того же Панкисского ущелья, откуда прорыв двухсот бандитов на Россию только что помог предотвратить грузинский чабан, с риском для жизни предупредивший наших пограничников. Указ Президента Путина о награждении гражданина Грузии Левана Тилидзе орденом Мужества воспринят в соседней стране как недопустимое вмешательство в ее внутренние дела. Тут уже нельзя не задаться вопросом, кто же делает грузинскую политику, в чем ее целеполагающие задачи и почему Россия все более воспринимается ее политической элитой как помеха их достижению.
А в прошлом веке...
Мне навсегда врезался в память рассказ об одном странном происшествии в московском аэропорту, случившемся еще на пороге 60-х годов. Из-за границы возвращалась делегация ЦК ЛКСМ (Ленинского Коммунистического союза молодежи) Грузии. Дежурный таможенник уже было пристукнул своей круглой печаткой первую из протянутых ему деклараций, как вдруг ее податель, молодой грузин с буйной шевелюрой волос, решительно потребовал проверить всю группу. И тут же распечатал свой чемодан, подавая пример остальным. Озадаченный таможенник позвонил начальнику смены Анатолию Лисову и попросил его подойти к контрольной стойке. "Сами знаете, - рассказывал мне Лисов, - есть у таможенников так называемый нюх, кого следует проверять, а кого нет... и уж если нет, то никто и никогда на такие проверки не набивается сам. Однако тут попался какой-то незаурядный человек. Ну что делать, обшарили все их чемоданы, ничего, конечно, не нашли. Отозвал я в сторону этого странного комсомольца и тихо, чтобы не было слышно другим, спрашиваю: "А по отношению к кому из членов вашей группы у вас есть подозрения?" Отвечает: "Конкретно ни к кому, но я должен быть уверен, что это действительно так. А они должны быть уверены во мне". С тех пор я навсегда запомнил первого секретаря ЦК комсомола Грузии Эдуарда Шеварднадзе".
Лисов рассказал мне эту историю едва ли не тридцать лет спустя, уже на исходе перестройки - он был заместителем торгпреда СССР во Франции, а я работал собственным корреспондентом газеты в этой стране: мы оба имели честь оказаться на приеме в связи с официальным визитом министра иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе. В те годы Эдуард Амвросиевич слыл в нашей стране самым чистым, самым неподкупным политиком, и, казалось, отнюдь не случайно, что именно он, наряду с М. С. Горбачевым и А. Н. Яковлевым, вошел в первую тройку инициаторов перестройки. Ведь то, что делал Шеварднадзе до 1985 года, сначала в качестве министра внутренних дел Грузинской ССР, затем на посту первого секретаря ЦК компартии Грузии, посту, который автоматически вводил его в состав Политбюро ЦК КПСС, тоже, в сущности, было маленькой перестройкой, даже если на языке тех лет и называлось всего лишь "чистками". В самом деле, кто же, как не он, очистил свою родную Грузию от полностью коррумпированного "клана Мжаванадзе"? А ведь именно та грузинская чистка, поддержанная председателем КГБ Ю. В. Андроповым, со временем и переросла уже во всесоюзную чистку, закончившуюся полной дискредитацией брежневской Семьи и порожденного ею застоя. И, опять-таки, кто же, как не Шеварднадзе, помогая дорушить старое, одновременно взял на свои плечи все внешнеполитическое строительство перестройки? А когда созрела нешуточная угроза "новому мышлению", не он ли предупредил о ней общество и заявил о своей добровольной отставке под предлогом, что "грядет диктатура", не он ли первым бросил ей вызов? А диктатура действительно нагрянула - в августе 1991 года ГКЧП в три дня покончил с тем, что все еще называлось перестройкой. Но если бы только с ней! Начался неудержимый распад страны.
Каюсь: к предупреждению Шеварднадзе о "грядущей диктатуре", которой и разрешилось царившее тогда двоевластие в стране, я, как и большинство, отнесся с доверием, но... Но вот еще и сердцем принять этот его тук-тук-тук с высоченной партийной трибуны мешал, увы, уже известный мне случай на таможне. Уже прошла в печати публичная полемика Шеварднадзе с командующим ЗакВО генерал-полковником И. Н. Родионовым, который 9 апреля 1989 года и ввел "саперные лопатки" в Тбилиси. И вот - пейзаж после боя. Шеварднадзе: "В наше время военным такого высокого ранга мало быть просто вояками, они должны быть еще и политическими деятелями" (интервью журналу "Огонек"). Родионов: "9 апреля в Тбилиси Вы являлись представителем высшего политического руководства страны, и без Вашего ведома не мог быть ни введен, ни снят комендантский час. Но в интервью Вы подчеркнули свою роль только в его снятии. Почему?"
Таких "почему" слишком много вызывал закат перестройки. Еще жив был Союз, возобновилась даже работа над новым вариантом Союзного договора, а Шеварднадзе - хотя не прошло и трех недель со времени путча ГКЧП, вернее, победы над ним, - уже объявил, что "больше не будет работать с Горбачевым". Корреспондент газеты: "Многие надеялись увидеть вас снова во главе Министерства иностранных дел". Ответ: "Знаете, я не стремился к этому. Сомнения появились лишь тогда, когда стали просить мидовцы. Но потом министром был назначен Борис Панкин, и вопрос отпал сам собой". Но разве из такого ответа не следует, что это Михаил Сергеевич решил больше не работать с Эдуардом Амвросиевичем, а не наоборот? Еще через день, в другой газете: "Может быть, и удалось бы сохранить Советский Союз. Но какой? И был ли это союз? Опять тюрьма народов. Опять тоталитаризм. Опять диктатура. Неважно, одной ли личности или целого Политбюро".
Даже сегодня, перечитывая пожелтевшие газетные вырезки, не можешь отделаться от чувства, что рак попятился в полной уверенности, что как раз он-то и развил "полный вперед". Для того, кто был одним из "архитекторов перестройки", не чересчур ли резкое "прозрение"? Но сверимся еще раз с событиями 13-летней давности:
"На массовых демонстрациях "неформалы" несли лозунги: "Никакой автономии в Грузии!", "Ликвидировать автономию Абхазии!", "Требуем независимости Грузии!", "СССР - тюрьма народов!", "Долой русских оккупантов!", "Русские! Вон из Грузии" и т. д. ...В своем выступлении Гамсахурдиа утверждал, что "межнациональные конфликты формируются Москвой и направлены против всего грузинского населения и национального движения"... Грузия должна будет войти в НАТО как военный союзник. Это позиция всех неформальных объединений Грузии".
Поразительно: тот же человек, что тринадцать лет назад ловил и сажал грузинских "неформалов", теперь сам ходит под их же лозунгами и транспарантами. И ведь не со вчерашнего дня ходит, а - глянем на календарь - уже как минимум десять лет. Я, конечно, понимаю, что время меняет всех нас, меняет наши взгляды, иногда и убеждения. Удержавшиеся на гребне постсоветские политики фактически все пережили подобные метаморфозы. И все-таки... Когда в 1985 году Шеварднадзе покидал Грузию, чтобы переместиться на орбиту мировой политики, там вспыхнул спонтанный всенародный праздник. Семь лет спустя его позвали... те самые неформалы, перегрызшиеся за власть.
Спасители Отечества
Проблему наших разногласий с Грузией, хотим мы того или нет, придется обозначить гораздо шире. Итак, политик, когда-то сдавший перестройку в Советском Союзе, поскольку она не оправдала его надежд, - а не наоборот ли?! - получил великолепную возможность в самом полном и демократическом виде осуществить ее в одной из бывших республик распавшейся империи. Тем более что для Эдуарда Амвросиевича это было уже второе пришествие на родное пепелище. Тринадцать лет он правил Грузией как первый секретарь ЦК КПГ и уже десятый год подряд правит ею снова, причем семь из этих последних десяти лет как полномочный президент республики, над которым больше не довлеют ни свои, ни чужие "политбюро".
Председатель Российской внешнеполитической ассоциации Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе засобирался на родину после того, как получил приглашение от Госсовета Грузии вернуться и возглавить этот новый институт власти. Это было в марте 1992 года: в общей сложности в Москве прошло семь лет жизни - в сущности, весь срок перестройки. Для жены Нанули Ражденовны решение мужа было сродни "отправлению на Голгофу", тем более что пришлось отложить работу над мемуарами с уже определенным за них гонораром: 1,5 млн. долларов.
А момент и в самом деле был для Грузии тяжелейший: в Южной Осетии и Абхазии уже пылали войны. Там и там кашу заварил президент Звиад Гамсахурдиа, хотя существуют веские свидетельства, что добро на абхазский военный поход дал из Москвы и сам Шеварднадзе, с которым консультировался Госсовет. Если так, то для экс-министра иностранных дел СССР, во всем мире прослывшего "голубем" и "мистером Да", для председателя Российской внешнеполитической ассоциации поступок этот может трактоваться как патриотический лишь в самом-самом узкогрузинском масштабе. Президент Гамсахурдиа уже был изгнан из Тбилиси, власть в стране взял в свои руки триумвират: министр обороны Тенгиз Китовани, лидер гвардии "Мхедриони" Джаба Иоселиани, премьер Тенгиз Сигуа. Из себя троих они и образовали Госсовет, призванный действовать до выборов, срока которых, впрочем, он так и не определил. В подобных условиях рассчитывать на международное признание не приходилось. Вот почему и потеснился триумвират: лишь Шеварднадзе, с его высоким международным рейтингом, мог придать легитимность этому самозванному органу власти. И эти надежды Шеварднадзе вполне оправдает. За три следующих года будет написана и принята конституция, на основе которой он и будет избран главой государства. А все три бывших соратника отвалятся: Сигуа - в отставку, Китовани и Иоселиани - под суд за организацию военных мятежей и терактов. 31 декабря 1993 года в деревне Джихашкари, близ Зугдиди, застрелится Звиад Гамсахурдиа, признав этим актом свое поражение в гражданской войне. Но грозные языки этой войны, особенно на родине бывшего президента, западе Грузии, прорываются еще и доныне. В той же деревне Джихашкари пять лет спустя после самоубийства их лидера звиадисты возьмут в заложники четверых офицеров миротворческих сил ООН, и за те несколько дней и ночей, что продлится провокация, Белый Лис поседеет еще больше. Но как раз тут он и проявит себя мастером закулисной интриги: даст согласие на переговоры с одним из лидеров звиадистов, Немо Бурчуладзе, и тот, получив гарантии, приедет в Тбилиси... из Москвы! И почти вся Грузия в этот раз поверит, что звиадистов кормит и поддерживает Москва, а списки политических эмигрантов, которых Тбилиси считает уголовными преступниками и требует от России их выдачи, станут еще длинней.
Тут давайте сделаем передышку, потому что в непростых отношениях наших стран это одна из самых чувствительных струн. Два века мы с грузинами жили под крышей одного государства, называлось ли оно Российская империя или Советский Союз. Переплелись, перемешались, прикоснулись друг к другу своими культурами, которые от этой близости только обогатились взаимно, не потеряв лица. В России сегодня живет миллион грузин, и до недавнего введения российских и ответных грузинских виз эмиграция не переставала расти. Но теперь, когда мы опять живем на два государства, надо уже, видимо, делать различие между эмиграцией политической и экономической, приливающей и оседлой. Конечно, нормальная демократическая страна не может не предоставлять убежища и политическим беженцам из других стран. Но если она строит с этими странами цивилизованные двусторонние отношения, значит, с ее территории не может вестись против них подрывная политическая работа. Так не пора ли в нашем законодательстве прописать те разумные ограничения, которые давно выработало мировое право?
Грузинская оппозиция доказывает, что за годы правления Гамсахурдиа и Шеварднадзе страну покинуло свыше полутора миллиона человек - из пяти миллионов грузин дома осталась едва ли половина. Но только оставшиеся, по конституции, имеют право избирательного голоса, тогда как все проживающие вне пределов национального очага приговорены к безмолвию. Грузинский президент Шеварднадзе стоит на этой позиции так же незыблемо, как вчера архитектор внешнеполитической перестройки Шеварднадзе стоял на прямо противоположной позиции. И, возможно, не так уж неправа грузинская оппозиция, уверяющая, что подлинно демократическая конституция наверняка обеспечила бы ей значительный избирательный шанс. Однако сегодня этот тезис невозможно проверить. Ущемляя оппозицию, он едва ли не больше мстит и правящей элите страны, которая добивается не столько примирения, сколько умиротворения нации. Перед последними парламентскими выборами Шеварднадзе настойчиво повторял, что победа оппозиции на выборах была бы... "государственным переворотом". Так открыто оспаривать один из краеугольных принципов демократии - сменяемость власти? Но вот и еще хлестче: "Свернуть с избранного пути означает изменить Родине". Декларация или уже готовая статья для УК?
Так какой же путь избрала Грузия и почему свернуть с него равнозначно, ни много ни мало, "измене"? Когда и в каких публичных диспутах обозначился этот путь, каким референдумом был принят, прежде чем стать официальной доктриной? Анналы приведут нас к 7 марта 1992 года, когда Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе совершил свой исторический перелет из Москвы в Тбилиси, из старого "нового мышления" в очередное, новейшее. Уже от имени Госсовета он в этот же день изложил три идеи для Грузии: она не должна вступать в СНГ, ибо это опять привело бы ее в имперские объятия России; должна вообще отказаться от особых отношений со своим северным соседом; а в перспективе должна ориентироваться на то, чтобы стать маленькой, но заметной в мире европеизированной страной.
Лишь один человек мог бы отспорить авторские права у нового спасителя Отечества: президент Гамсахурдиа, и то если бы он не привел уже Грузию к гражданскому расколу. Истинная новизна сформулированной доктрины состояла, таким образом, только в самом намерении: теми же щипцами из того же раскола вытащить ту же страну.
Идеи по второму кругу
Однако ровно через полтора года первая опора этой доктрины рухнула: в один присест с Арменией и Азербайджаном Грузия тоже вступила в СНГ. Как? Почему? Примечательное авторское пояснение: "Я ни с кем не советовался в отношении вступления в СНГ, взял на себя ответственность, хотя знал, что реакция будет неоднозначной".
Девять лет спустя можно подвести итог: те, кто удовлетворился беглым обзором выставленного напоказ багажа идей, даже не предположили, что у них есть второе дно. Но второе дно Эдуард Амвросиевич приоткроет только осенью 99-го, заявив в интервью "Файнэншл таймс": "Если меня переизберут на второй срок на апрельских выборах будущего года, то мы очень сильно постучимся в двери НАТО". Переизбрание состоялось. Стук в дверь НАТО раздался тоже. И сегодня Грузия единственная страна СНГ, с которой альянс проводит регулярные политические консультации, уже фактически предрешив ее прием в свои ряды к 2005 году. Тбилиси уже отрекся от Договора о коллективной безопасности, на очереди полный выход из Содружества, членство в котором несовместимо с членством в НАТО - в парламенте Грузии это уже вопросы текущих повесток дня.
А ведь это и есть слагаемые той третьей части доктрины, которая провозглашает Грузию "страной европейской ориентации". На будущее - почему бы и нет? В конце концов право выбора принадлежит народу Грузии, и только ему. Но из уст ее лидера, развивающего так полюбившуюся ему концепцию, мы слышим и нечто такое, что, право, уже ни в какие исторические ворота не лезет. Оказывается, "через века она вновь вернулась в европейский мир, от которого ее в свое время отторгли насилием". Да кто же, Эдуард Амвросиевич, отторг? Насилием это пытались сделать в предыдущих веках только два ваших ближайших соседа: Персия и Турция. Когда уже совсем невмочь стало вашим предкам терпеть их бесконечные резни и набеги, они твердо положили проситься под руку северного христианского царя. "Тогда не было другого выхода и грузинская нация стояла на грани полного истребления, полной катастрофы" (Э. А.Шеварднадзе, "Независимая газета", 11.11.93).
Так где же истина: отторгла Россия Грузию, подмяла ее под себя или, напротив, укрыла, спасла? Перед нами, видимо, постсоветская дипломатия особого типа - говорить, в зависимости от аудитории, совершенно разное и даже прямо противоположное. В одной - про сельского учителя русского языка, с детских лет привившего сыну любовь к великой России. В другой - о брутальной империи, свирепом северном соседе, с которым лучше раз и навсегда разойтись. По этому новому лексикону грузинского лидера, мы - дикая Азия, а вот Грузия - самый передок Европы, самое средоточие Шелкового пути между Востоком и Западом. Потому так естественна и перемена главных партнеров: теперь это США, НАТО, ЕС, Турция, Япония, Китай. А что касается России, то она... "самовытесняется", то есть, по Шеварднадзе, не выдерживает конкуренции с новыми партнерами. Он произносит это слово с непритворным сожалением и даже с досадой, только причина-то этой интонации совсем в другом.
В самом деле, ну что тут поделаешь: реально Россия как была, так и остается не просто главным, а единственным надежным партнером грузинского населения, даже если и очень не хочется это признавать ее властным элитам. Денежные поступления от грузинской диаспоры в России вместе с другими потоками валюты, льющимися по другим каналам из нашей страны, на порядок превышают всю западную помощь Грузии. По этим капиллярам течет к нам 90 процентов грузинской винной реки, и какой же авантюрист возьмется повернуть ее в Европу или, еще лучше, в Америку? Всего на российский рынок приходится 80 процентов экспорта грузинской продукции, и если бы он вдруг закрылся, Грузия оказалась бы на вулкане.
На вулкане
Что бывает после вулкана, можно и сегодня увидеть в Западной Грузии. Три года тому назад я почти неделю прожил в семье Сагинадзе в Зугдиди, каждый день наблюдая из окна одну и ту же тоскливую сцену: прямо напротив, через дорогу, тощие коровы разгуливали среди чайных кустов, жуя их листву. "Смотри: и никто даже палку не возьмет, чтобы выгнать их с плантации! - сердился мой друг, которого я и приехал навестить в Зугдиди, швейцарский офицер из миротворческих сил ООН Альбер Видмер. - "Ты спроси у этих двух балбесов, ну как они могут на это так спокойно смотреть?" Я перевел его вопрос братьям Таймуразу и Давиду, которые каждый день тщательно брились, надевали пиджаки с университетскими ромбиками и потом день-деньской сидели у камина, дожидаясь то нас с Альбером, то случайных визитеров с улицы, то благословенного часа, когда вдруг оживет телевизор. Они переглянулись, подумали. Старший сказал: "А зачем? Чаеразвесочная фабрика стоит". Давид распространился: "И фарфоровая фабрика стоит. И целлюлозно-бумажный комбинат стоит. И завод авиационных деталей стоит. Приборостроительный завод "Вектор" начали строить и бросили, недостроенный стоит. Мы оба кончили Технический университет в Тбилиси и тоже стоим. 300 тысяч беженцев набежало из Абхазии - тоже стоят, торгуют на рынках тряпьем. Ну так что толку махать палкой на коров?"
Телевизор оживал дважды в день, братья тут же настраивались на Москву, но когда, мигнув, он опять затихал, то Таймураз, то Давид заходились от гнева: "Ну какой же дурак построил электростанцию так, что на нашей стороне Ингури только водохранилища, а все рубильники у этих проклятых абхазов! Мало того что они все дороги в Россию перерезали, у нас мандарины прямо на деревьях гниют, так еще и сиди из-за них без тепла, без света, без дела!" Давид однажды в сердцах грохнул кулаком по столу и разбудил дремавшую у камина бабушку Венеру, которая тут же принялась рассказывать мне, как она, еще совсем молоденькая, на коне, с кобурой на боку, защищала здесь, в Зугдиди, свой детский сад и советскую власть.
Самое значительное событие той недели было следующее. Вернулся из Тбилиси Миндиа Григорьевич, отец, привез добрые вести: кажется, все-таки пробьет Шеварднадзе строительство нефтепровода через Грузию - теперь-то уж, как известно, пробил - и тогда ему, Сагинадзе, твердо обещали отщипнуть подряд. По этому поводу на столе даже появилось вино.
Мысленно представляю себе совсем другой вечер в этом же доме, наверняка случившийся год назад. Опять мигнул телевизор и голосом Москвы сообщил о решении российского Правительства учредить между Россией и Грузией визовой режим. Не исключаю, что Давид опять хватил по столу, а может быть, на сей раз по телевизору: ведь мало перерезанных абхазами дорог, так еще и визы теперь! Ну кто объяснит строителю Миндиа Григорьевичу, домохозяйке Ламзире Афанасьевне, бабушке Венере Гаджиевне и вынужденным лоботрясам с университетскими ромбиками Таймуразу и Давиду истинную механику высокой политики: раз Грузия приняла решение о вступлении в НАТО и подала заявку в ЕС, значит, она - она, а не Россия! - приняла решение отгородиться от нас визовой стеной. Может, объяснил президент Шеварднадзе? Да, он устыдил российское Правительство за такой недружественный акт - еще один довод, что Россия планомерно организует хаос на территории Грузии. Но гражданам Грузии, полагаю, куда интереснее было бы знать, о чем их президент умолчал. А умолчал он о том, что идея покончить со свободным передвижением граждан наших стран обсуждалась на сессии грузинского парламента еще в сентябре 1999 года и что инициатором введения визового режима явилась фракция Союза граждан Грузии, то есть партии президента. Введение виз сочли преждевременным: слишком много экономических капилляров, соединяющих наши страны, тотчас увяли бы, снизился бы экспорт в Россию рабочих рук, обмелел бы валютный поток отсюда туда. Пока это Грузии невыгодно. А выгодно, чтобы ее экономическую и политическую переориентацию на новых партнеров, ее "европеизацию", вплоть до того как перед Грузией распахнутся двери НАТО или ЕС, оплачивали российские налогоплательщики вкупе с грузинской диаспорой, которая живет и трудится в нашей стране.
Но этой части правды гражданам Грузии знать не положено. В конце концов у президента могут быть и свои тайны от народа.
|
