|
Создатель «Рейтинга эффективности губернаторов» — единственного публичного инструмента оценки деятельности глав регионов, по которому оценивали достижения губернаторов в Кремле — Константин Костин рассказал журналисту «ФедералПресс» Алексею Вахрушеву о будущем замороженного исследования и «путинском большинстве», политтехнологах без денег и методичек, «кейсе Дианы Шурыгиной», эффективности Телеграмм-каналов и хайпе в политике.
На вопрос журналиста о судьбе «Рейтинга эффективности губернаторов», который ФоРГО проводил 14 раз, а последний вышел 24 августа 2016 года, Константин Костин сказал, что «во-первых, после тех перемен [переход Вячеслава Володина на пост спикера Госдумы и изменения в составе Администрации Президента] изменился подход к государственной оценке [деятельности губернаторов], а мы всегда стремились к тому, чтобы наш рейтинг в максимальной степени соответствовал критериям, которые применяются при государственной оценке эффективности работы глав регионов. Во-вторых, наш рейтинг — интегральный, но значительную часть оценки составляют данные социологического модуля. Дизайн анкеты «Фонда общественного мнения», поставщика данных, изменился. Мы размышляем: или менять методику — этого делать не хотелось бы — или искать способы получать социологическое данные такого же качества».
А пока, говорит глава ФоРГО, «мы взяли для себя паузу, чтобы определиться. В мае-июне решим, каким образом будем работать дальше по изучению эффективности работы губернаторов».
Алексей Вахрушев также задал вопрос о судьбе других проектов Фонда и выяснил, что сейчас заканчивается работа над третьим выпуском исследования «Путинское большинство». «Доклад будет посвящен не только структуре этого политического феномена и тому, как она видоизменяется. Мы сделаем проекцию на выборы исходя из текущих электоральных рейтингов, структуры путинского большинства — профессиональной, демографической, урбанистической. Один из главных выводов доклада — что путинское большинство молодеет. Среди устойчивых сторонников добавилось много молодежи, людей в возрасте до 23 лет. Их всегда было достаточно много, но сейчас, впервые за три года, что мы ведем исследование, зафиксирован рост», - сказал политтехнолог.
Константин Костин также отметил, что некоторые изменения произошли в работе и после прихода команды Сергея Кириенко. Но эти изменения не носят радикальный характер. «Скорее технологический. Появились какие-то новые задачи, какие-то, наоборот, ушли из повестки. Это вполне нормально. Может быть, я кого-то расстрою, но искать тут какие-то сенсации не стоит».
На вопрос о том, какое влияние оказывают Telegram-каналы на социально-политическую ситуацию в стране, эксперт ответил так:
«Существует мода. Если говорить о влиянии Telegram-каналов на электоральные процессы, то оно не такое масштабное, как утверждают некоторые исследователи. Как вокруг этого может быть построена федеральная или региональная кампания? Никак. Даже местные выборы не могу быть построены. Хайп есть, но не более того. Действительно, люди, которые не могут в силу разных причин высказать свои мысли, предположения в прессе или где-то еще используют для этого Telegram. Качество высказываемых мыслей, идей, инсайдов вызывает большие сомнения и очень неоднородно».
Отсюда логично вырос и вопрос относительно изменения роли Интернета в электоральных процессах. Константин Костин пояснил, что «есть структура медиапотребления. Есть доказанная эффективность каждого из инструментов политической коммуникации. В ней 70 % принадлежат традиционным медиа, 30 % — интернету. Не стал бы рассматривать их раздельно, потому что если говорить о прессе, то сегодня практически все печатные издания имеют интернет-сайты и становятся его частью, телевизионный контент тоже достаточно серьезно представлен в сети. Происходит взаимопроникновение традиционных медиа и интернета».
Таким образом, не стоит думать, что очень сильно выросло влияние интернет-сегмента. Более того, эксперт считает, что, безусловно, «социальные медиа создают возможности для выстраивания новых способов политических коммуникаций, но это процесс не мгновенный. Надо четко понимать, что сегменты не живут отдельно, есть симбиоз: темы, которые поднимает ТВ, получают развитие в интернете и наоборот. Было бы интересно изучать влияние интернет-сегмента на большие медиа и наоборот».
В качестве примеров Константин Костин привел избирательную кампанию Дональда Трампа:
«Кампанию Трампа называют кампанией в соцмедиа. Да, твиттер у штаба Дональда Трампа был калибровочным ресурсом кампании, но его контент, ссылки вели на репортажи и статьи газетах. Или знаменитый кейс Дианы Шурыгиной —мы видели, что сначала тема появилась у [пранкера, видеоблогера Николая] Соболева, потом ее взяли [ведущий «Пусть Говорят» Андрей] Малахов и все-все-все. Бывает наоборот: программа [Дмитрия Киселева на телеканале Россия1] «Вести недели». У нее есть и поклонники, хейтеры, а темы, которые поднимает Киселев, немедленно уходят в интернет. Поэтому нет «партии интернета» и «партии телевизора»».
Журналист тем не менее сконцентрировал внимание на том, что для большого количества граждан интернет-сервисы стали основным источником информации. На что глава ФоРГО ответил:
«Источниками стали, но не факт, что «снятый» из интернета байт информации рождает доверие к ней. Тема, какому источнику медиапотребления люди больше доверяют, очень мало изучена. Количество просмотров или рейтинг не всегда становятся синонимами слова доверие. Формальные цифры не являются показателем эффективности того или иного способа коммуникации. Например, самое популярное сегодня — это развлекательный контент, и когда политика подстраивается под именно такой развлекательный контент, вы легко получаете хорошие цифры. Но не следует делать вывод, что этот контент будет мотивировать людей на те или иные политические действия».
Далее журналист Алексей Вахрушев сравнил митинги 2012 года и настроением тех, кто вышел 26 марта и нашел в них сходства. Однако эксперт-политтехнолог считает, что сходих моментов не так уж и много:
«Хочу сказать, что в 2012 году среди молодежной аудитории участников протестных акций было не очень много. Среди тех, кто вышел 26 марта, их количество значительно увеличилось, причем оно увеличилось не только что счет старшего школьного возраста, но и за счет студентов. Но нужно понимать, что они были не основными участниками митингов».
В целом же эксперт отметил, что сейчас чуть больше молодых людей, чем обычно, на митингах. И объяснил, почему: «Я неоднократно говорил, что надо отличать реальную политику и моду. Многие примкнули к этим митингам ситуативно, не факт, что их внимание и дальше получится удерживать [на этой теме], потому что у организаторов митингов никакой молодежной программы и повестки не существует. Им просто ситуативно повезло с не очень разумными действиями отдельных чиновников. Ситуациями, когда школьников забирали с уроков, а потом учителя приводили им странные аргументы — что если ты не поддержишь «Единую Россию», то ты «пятая колонна». Это брянская история [полиция задержала на уроке ученика старших классов за создание страницы в соцсети с призывом выйти на митинг], случай в консерватории [студентам прочитали лекцию про «пятую колонну»; преподаватель позже уволилась]. И [Алексей] Навальный этими историями умело воспользовался, чтобы ситуативно повысить число участников акций. В Москве обычный протестный актив — 5000 человек, они вышли бы и так по призыву Навального или лидеров несистемной оппозиции. Мы установили эту группу во время подготовки нашего доклада про протестную волну. Тогда мы сказали, что есть группа примерно в 10000 человек, из них половина политически активна, они готовы участвовать в акциях различного рода. В итоге к этим 5000 добавилось еще 5000 человек за счет того, что удалось создать хайп.
Относительно вопроса о доверии к выборам, который стал основой для выступлений в 2012 году, эксперт полагает, что «сейчас такой проблемы нет, никто не спорит с результатами, проблема ушла. Кризис доверия был разрешен, были использованы методы технического контроля, каждый мог смотреть, как люди голосуют. И были результаты голосования, которые в целом отражали понимание россиян об их выборе, положении дел в стране, текущем status quo.
А вот проблема политического участия, безусловно, существует. Не только в России, но и в большом количестве стран. Пока не будет серьезных шагов и прорывов, которые позволили бы людям более удобно и комфортно для себя голосовать, эта проблема решена не будет ни на Западе, ни в России, ни в Азии, нигде. В некоторых странах, например, штрафуют за неучастие. И несмотря на хорошие показатели явки, это вызывает много нареканий. Это не наш путь. Речь должна идти скорее о построении комфортной для граждан электоральной среды - расширении временных рамок голосования - 2-3 дня, например, чтобы у человека была возможность не нарушая свои планы, свой ритм жизни участвовать в голосовании. Или задуматься о возможных форматах голосования удаленно - по почте или через Интернет».
Говоря об эффективных способах вовлечения масс в выборный процесс, в частности, журналист задал вопрос о референдуме (например, о сносе хрущевок в Москве, передаче Исаакиевского собора РПЦ и др., и о том, насколько этот инструмент рискованный, Константин Костин сказал:
«Региональные референдумы проходили достаточно часто, и это всегда палка о двух концах. Если все параметры соблюдены — более 50 % избирателей пришли на участки и более 50% проголосовали за определенное решение — то он обратной силы не имеет, необходимо оформлять его на уровне регионального законодательства и исполнять».
При этом эксперт не считает такой метод рискованным.
Будет ли освещать ФоРГО выборы в Пермском крае? - Да. «Фонд развития гражданского общества на протяжении всех лет своей деятельности постоянно работает с региональной проблематикой и с регионами. Это одно из наших направлений, причем достаточно важное. Тем более это актуально в начале большого избирательного цикла. Мы работаем и с Прикамьем, и некоторыми другими регионами. Где-то мы консультируем, где-то ведем только мониторинг ситуации. При этом хочу оговориться, что, по моему глубокому убеждению, основную часть кампании должны делать специалисты, которые живут и работают в регионе или по соседству. Я не считаю верным подход 90-х годов, когда люди приходили, делали избирательный проект, уходили. Итоги выборов — только один из этапов работы, поэтому задача добросовестных консультантов в том, чтобы сформировать работоспособную политическую машину, которая будет решать задачи в течение длительного времени», - сказал глава ФоРГО.
При этом эксперт отметил, что «будущий губернатор должен быть не только технократом, управленцем, но и политическим лидером субъекта, который понимает, как работает политический инструментарий. Конечно, у центра могут быть замечания, касающиеся главным образом негативного контроля. Но в вопросе подбора специалистов и уж тем более политических менеджеров главное слово за кандидатами».
|
