|
Суть скандала, как таковую, хочется оставить за скобками. Кто там прав, кто виноват, были ли противоправные деяния, или нет, должны разбирать соответствующие государственные органы.
Но внутри общества стал очевиден совершенно чёткий раскол и заключается он в реакции на этот скандал. Одни вопрошают, «как такое могло быть?», а другие в ответ кричат, «руки прочь, не ваше дело!»
Вот всего лишь два примера текста. Один принадлежит спецкору «Комсомолки» Дмитрию Стешину, а второй поэту и журналисту Дмитрию Быкову.
Как говорится, почувствуйте разницу.
Стешин, в своей статье «Восемь отцовских почему?» довольно резонно пишет, где же ювенальная юстиция, которая строго следит за условиями жизни детей в многодетных семьях, в семьях с приёмными детьми. Как в 57-ой школе могло получиться так, что там « за годы демократии накопился «уникальный коллектив», любящий детей в самом нехорошем смысле. Накопился, потом все срослись попками и хвостиками и разгулялись, распустили чресла и теперь очень ловко друг друга покрывают».
Автор задается вопросом, почему школа №57 заработала 1 сентября, «почему чрезвычайная комиссия Министерства образования не высадила там космодесант с огнеметами и не эвакуировала уцелевших детей в соседние школы или на домашнее обучение? Почему наши безжалостные, неподкупные ювеналы с холодными сердцами, готовые любую ячейку общества порвать за разбросанные игрушки, почему они еще не ходят по этим семьям, записывая рассказы детей в толстые прошнурованные тетради гарусными чернилами? Почему я не слышу привычного воя о «слезинке ребенка?» А вместо воя в его штатных источниках наблюдается лишь медоточивое кукареканье, переходящее вдруг в зловещий клекот о новом «деле учителей?»
Вопросы, более чем резонные, и пока на них нет ответа со стороны Департамента образования Москвы, то ответы в голову лезут самые препоганые.
А вот, что пишет Дмитрий Быков в Профиле, в колонке озаглавленной одним словом: «Гной».
Начинает Дмитрий Львович с того, что сетует на совершенно испортившиеся социальные сети, мол, раньше они служили на благо, помогали квартирку, там, снять, собачку бездомную в хорошие руки пристроить, а сейчас стали невыносимо душным карцером, главное развлечение контингента которого – проклинать. Виновато во всём – общество, которое своим идеалом выбрало лагерную мораль. В качестве доказательств – пара цитат, совершенно не имеющих отношения к обсуждаемому вопросу.
И вот этот, «контингент», как выражается Дмитрий Львович, не может простить 57-ой школе её элитарность. Злоба «лагерного» российского общества по отношению к этой школе копилась с каждым призом, взятым её учеником на олимпиаде, а призов было множество, так что «контингент соцсетей» просто набух от злобы. «Выяснилось, что в школе, - пишет Быков, - преобладают учителя-евреи, а значит, либерасты. А все либерасты, как известно, покрывают друг друга». Далее следует подобный словесный поток, который можно трактовать только единственным образом: все должны немедленно замолчать и перестать обсуждать эту ситуацию, а так же выносить какие либо суждения.
Забавно, что Дмитрий Львович, в других своих текстах довольно скор и на вынесение приговоров и на довольно безапелляционные оценки.
Позиции Стешина и Быкова обозначают бездонную пропасть, которая разделяет российское общество на две совершенно чуждых друг другу части. Одна, огромная, вопрошает, почему есть такие заповедные места, где внезапно перестают действовать некоторые государственные институты. Другая, микроскопическая, пытаясь замаскировать свою позицию за бессвязным потоком слов, по сути, отвечает первой: «не ваше дело, всем заткнуться, мы сами разберёмся».
Что ж поделать, такова участь элиты. Затыкать рот всем, кто с ней не согласен, и недоумевать, по поводу того, как смеет это быдло обсуждать их внутренние, элитарные, дела.
Только вот реальная, настоящая элита, это не те, кто отгородился от всего общества и самодовольно хрюкает о собственной исключительности. Элита, это признаваемая и уважаемая всей нацией прослойка людей. А то, что мы видим в колонках Быкова, или в педагогическом подходе учителей 57-ой школы, это просто гетто, но только не принудительное, а добровольное, элитарное, с позволения сказать.
|
