|
Теракт в Ницце заставил в очередной раз говорить не столько о самой трагедии, унесшей десятки жизней, сколько о ее причинах. В беседе с известным журналистом и политологом Дмитрием Бабичем речь о том, как действия французских властей практически привели и к ноябрьской трагедии 2015-го года, и к июльской трагедии 2016-го.
- Дмитрий, во Франции произошел очередной теракт, унесший огромное количество жизней. Президент Франции Франсуа Олланд объявил, что в стране на три месяца вводится режим чрезвычайного положения. Что происходит во Франции?
- Я несколько удивлен низким уровнем комментариев по поводу этого теракта. И у нас, и на Западе комментаторы боятся обвинить в произошедшем политику самих французских властей, как и всей западной элиты в целом. Общий тон: как же это случилось? Вот, в Германии нет терактов, в Великобритании их мало, а там (во Франции. – Л.В.) – целая волна террора. Комментарии идут мягкие, встревоженные – они идут от недоумевающих, огорошенных произошедшим людей. Между тем многие французы предупреждали еще несколько лет назад, что теракты будут. Да и что там французы – главари так называемого Исламского государства открыто призывали своих сторонников, живущих на Западе, убивать местное население всеми методами. Почему же не использовать для этой цели грузовик? Это такое же смертельное оружие, как и взрывчатка.
Я прекрасно помню статьи о надвигающейся угрозе суннитского радикального терроризма в таких газетах, как «Фигаро» и «Монд дипломатик», не говоря уже о более мелких изданиях. Правда, после поддержки Францией исламистского восстания против сирийского президента Асада эти публикации прекратились. Почему? Потому что во Франции, как и во всем мире, пресса контролируется крупными концернами, связанными с правительствами, глобальными структурами вроде МВФ и Евросоюза. В результате все эти статьи были политкорректно убраны со страниц так называемых «изданий мейнстрима» .
Во Франции много лет предпочитали не замечать открытую деятельность радикальных исламистских проповедников в Сирии и Тунисе. Французы полагали, что это часть позитивного революционного движения на Ближнем Востоке, часть освобождения. Тогда французское радио и ВВС звонили мне, спрашивали, почему я не согласен, что перед такими странами как Египет и Сирия, открываются новые горизонты. Беря у меня интервью, они спрашивали, не завидую ли я этим переворотам и были крайне удивлены, что у меня к ним зависти не было. А в итоге произошло то, что и ожидали пессимистически настроенные французские специалисты: никакого чувства благодарности у радикальных исламистов нет.
Европейцев исламисты не уважают. Миллионы разводов, государственная поддержка однополым бракам – все это исламисты воспринимают не как прогресс, а как откат в варварство. Ведь когда-то, до прихода пророка Мухаммеда, гомосексуализм, безответственное отношение к семье царили и в арабском мире. Поэтому для исламистов нынешняя Европа – это то же самое, что индейское население доколумбовой Америки для пришедших туда в шестнадцатом веке испанских конкистадоров. Европейцы для исламистов – жалкие, погрязшие в грехах люди, убийство которых не является грехом.
Надо понимать, что до прихода пророка Мухаммеда и введения ислама арабское общество было матрилинейным (ребенок выращивался матерью). Поскольку арабы были кочевники, браки были непрочными, и в итоге жена и муж легко расставались. Женщина оставалась с ребенком, мужчина, как правило, уходил. Ребенок в этих условиях часто погибал. Эта практика была прервана исламом, который связал мужа и жену жесткими шариатскими отношениями. Поэтому современные мусульмане, видя, что в Европе живут так, как жили доисламские язычники, воспринимают европейский образ жизни не как прогресс, а как дикость и нечистоту. Поэтому никакого уважения у радикальной части исламского мира к этому обществу просто нет. Безусловно, есть в Европе и умеренные мусульмане, и выходцы с Востока, не вмешивающиеся в политику. Они живут в европейском обществе, потому что там можно делать деньги, а остальное неважно. Но огромная часть мусульман все-таки ощущает ценностную пропасть, отделяющую их от местного населения. В этой пропасти – корень проблемы, а не в том, что французское государство мало выставляло полиции или недостаточно производило аресты.
Политика Франции на Ближнем Востоке состояла в заигрывании с радикальными исламистами – ненавистниками Запада и создавшихся в послевоенный период на Ближнем Востоке светских режимов. Нельзя забывать, что ушедший н6едавно в отставку министр иностранных дел Лоран Фабиус с 2011 года до жуткого теракта в Париже в ноябре 2015 года был главным сторонником свержения Асада. В одном из интервью Фабиус сказал, что Асад «не достоин жить на планете Земля». И когда в 2011-м и 2012-м годах в Дамаске были террористические акты – взрывали правительственных здания – Франция эти теракты иногда даже не осуждала, говоря, что, мол, неизвестно, кто эти взрывы устраивает. Может быть, сам Асад. Между тем от тех взрывов гибли мирные люди, школьники, проходившие мимо правительственных зданий. А французская пресса распространяла идиотские слухи, что взрывы устраивает сам Асад, чтобы испортить репутацию исламистам. Это равносильно безумным утверждениям той же французской прессы, что в 1999 году дома в Москве взрывали не чеченские террористы, а Ельцин. Газеты типа «Монд» и «Либерасьон» со ссылкой на масхадовских пропагандистов писали, что российские власти нарочно взорвали дом на улице Гурьянова, чтобы подпортить репутацию очень любимым в те годы французской прессой чеченским боевикам.
При этом огромное количество французов такую политику своего государства не принимает. Но у этих французов нет допуска к СМИ. Свои мнения они высказывают в лучшем случае в комментариях к статьям на сайтах крупных газет. Кстати, когда в «Фигаро» или в «Монд» появляются статьи против России, то видно, что 2/3 комментариев – негативные. Люди не согласны с тем, что пишут контролируемые русофобскими элитами газеты. Но найти радиостанцию, газеты или телеканал, где можно было бы открыто возразить этому, они не могут.
- Это очередная иллюстрация разрыва общества и власти?
- Да. Во Франции есть оппозиция против попыток свергнуть Асада любой ценой. Есть и оппозиция против демонизации России. Но у всей этой оппозиции нет доступа к СМИ. Ситуация тупиковая, на примере других стран Евросоюза мы видим, что западное руководство очень нечувствительно к сигналам снизу. Сморите, произошли страшные теракты в конце прошлого года во Франции, Бельгии, в последний месяц - в США и опять во Франции.
Казалось бы, стоит на борьбе с этим злом сосредоточить все силы западных стран, правда? Но вот встречается руководство блока НАТО. И говорит, что для блока главная угроза – со стороны России. Хотя в терактах во Франции НИКТО даже отдаленно не подозревает Россию и ее союзника – сирийского президента Асада.
Идеология руководства НАТО, как и многих правительств Европы, очень резистентная к фактам и возражениям. Какие-то факты в западных СМИ очень легко замолчать. Из других фактов очень легко не сделать вроде бы очевидные выводы. Ну, ведь все знают, что сирийские власти терроризмом не занимаются! Терроризмом занимаются их враги. НО ЕС и НАТО упорно не поддерживают тех, кто хочет бороться с террористами в Сирии – сирийское правительство и небольшой авиаотряд из России. Несмотря на многочисленные теракты, ничего не меняется – по-прежнему ЕС и НАТО настаивают на отставке Асада, а против России строят новый «восточный вал».
-А как скажется на ситуации режим чрезвычайного положения?
- Что касается режима ЧП во Франции, отмечу, что Олланд не вводит, а продлевает этот режим. Режим ЧП во Франции действует с ноября 2015 года, после событий 13 ноября в Париже. Его за восемь месяцев так и не отменили толком. Интересно, что против режима ЧП во Франции очень возражали многие организации. Их будут ругать, но и у них есть контраргумент: режим ЧП не помог предотвратить нынешний теракт в Ницце.
Проблема не в том, что полицейские плохо следят за компьютерными сетями и мало арестовывают подозрительных личностей. Вся проблема в самой политике Франции, которая, на мой взгляд, поддерживает не самые моральные, не самые чистые силы на Ближнем Востоке. В итоге представители этих сил находят на территории Франции убежище, их идеология распространяется во Франции. До сих пор полиция не может сказать, террорист в Ницце тунисского или марокканского происхождения. Да это и не важно: главное - у него был паспорт гражданина Франции!
Но ведь любопытно в связи с этим, что саму ситуацию и в Тунисе и в Сирии французская пресса представляла одинаково: есть некий диктатор, почему-то светский, типа Бен Али в Тунисе или Асада в Сирии. А против него выступают ну просто прекрасные люди. Пресса Франции и других западных стран при этом отмечала, что некоторые из них - радикальные мусульмане. Но это только потому, что они, мол, много лет не имели честных выборов. А как только такие честные выборы пройдут (то есть выборы, которые признает Евросоюз и на которых победят враги Асада) - эти радикальные оппозиционеры-исламисты они сразу перестанут быть радикалами. Мол, они многого не хотят, только свободы. Это было вранье, ложь французской прессы. Но это вранье продолжалось десятилетиями. Та же история была с демонизацией Садама Хусейна, Милошевича. На самом деле это вранье было нужно для оправдания западной интервенции в этих странах, которые якобы освобождаются от «диктаторов».
- Как вы полагаете, в данной ситуации, когда в стране второй за неполный год крупный теракт, будут ли приниматься какие-то особые меры?
- Нет, все будет происходить в тех же юридических рамках. То есть можно отменять массовые мероприятия в любой момент, в какие-то городах вводить комендантский час, можно ввести контроль за телефонными и электронными переговорами граждан. Установить жесткий полицейский режим нынешние французские власти просто не могут. Ведь чемпионат мира по футболу прошел в условиях ЧП, но, тем не менее, хулиганы бесились, как хотели. Если никакие «чрезвычайные» меры не остановили кучку безобразников, то что уж говорить о террористах?
- Будут ли пускать туристов во Францию?
- Да, будут, ЧП не предполагает какие-то запреты на въезд людей из других стран, тем более режим не предполагает запрет на въезд людей из России. На визовую политику в отношении России оказывают влияние общее плохое состояние отношений между Россией и Западом, желание подпортить жизнь россиянам. Так, в британском посольстве в Москве, напомню, после дела Литвиненко ввели требование для российских посетителей их страны – сдавать отпечатки пальцев. Сделало это Британию безопаснее? Нет. Э то просто приводит к тому, что люди вынуждены платить дополнительные деньги за визу.
- А что ждет беженцев? Как пишут СМИ, в большинстве случаев именно наплыв беженцев представляет угрозу с точки зрения возможности терактов.
- Это интересная история, ведь ноябрьский теракт провели французы по гражданству, никакие не беженцы. И в этот раз такая же история. Мохамед Лахуайедж Бухлель, 31 года от роду, тоже по паспорту француз. То есть это не убежавший из Афганистана несчастный изгнанник, не «лодочный человек», переплывший Средиземное море. Теракты часто совершают люди, которые во Франции выросли, закончили французскую школу, часто имеют работу. То есть тут причины ненависти не экономические. Идея, что как только люди начинают жить богато, они перестают совершать безумные поступки, - эта идея не совсем верна.
- Тогда получается, что виновата французская лояльность к иным мнениям?
- Нет, дело обстоит хуже. Виновата французская поддержка джихадистских движений и многолетнее заигрывание с джихадистами, их идеологией, которая якобы является откликом на недемократические практики в странах Ближнего Востока и России. Если посмотреть на участников теракта в ноябре, там были опять арабы с французскими паспортами. Они не бежали во Францию от «недостатка демократии» в Сирии или Ливии. Наоборот, они из Франции ездили в Ливию и Сирию – воевать против тамошних светских режимов. Французская пресса их никак не осуждала – поначалу, по крайней мере. Наоборот, французская пресса с утра до вечера бомбила французов информацией о том, какой Асад живодер, как он убивает детей, как он связан с Россией и т.д. Говорили даже, что только благодаря России он и держится у власти. Как такую информацию французского телевидения воспринимали живущие во Франции радикальные мусульмане? А вот как: раз правительство Франции хочет послать против Асада войска, но боится, то я не боюсь – возьму и поеду, помогу… Ну и ехали, и помогали. А потом возвращались джихадистами – в мирную Францию.
Во Франции правительство не считает беженцами тех, кто остался верен режиму Асада. В итоге Асад и общины, на которые он опирается, оказались в ситуации, когда им просто некуда бежать. Был бы коридор, было бы сочувствие со стороны стран ЕС, они, может быть, и бежали бы – в те же страны ЕС. А так остается только одно – драться, защищаться. В итоге исламистам не удалось захватить западный средиземноморский сегмент Сирии, где традиционно проживали алавиты и христиане – лояльные Асаду общины. Эти общины представляют, в общем-то, наиболее экономически и культурно развитую часть страны. Как правило, исламисты захватывали не их районы, а бедные регионы на востоке Сирии. И там они сомкнулись с так называемым Исламским государством, деятельность которого в России запрещена.
Но самое ужасное во всем этом, что нет никакого раскаяния со стороны французских властей. Ругают только силовиков: недосмотрели, недоглядели, недоарестовали. Да не только в этом проблема! Проблема в том, что французские власти, подчеркну, поддерживали эти ужасные силы на Ближнем Востоке.
- То есть французские власти сами, что называется, пригрели на своей груди змею?
- Абсолютно! А людей, любящих Францию – таких, как Асад, - Франция наоборот, оттолкнула. В это трудно поверить, но это очень характерно для западной политики в целом. Мы видим это на примере их отношения к конфликту между Россией и Украиной. Несмотря на все то, что творится на Украине, Европа на саммит НАТО приглашает Порошенко, а не Путина. Бывший президент Янукович не был антизападным, но французские медиа его объявили злодеем. А фашиста Парубия, сооснователя Национал-социалистической партии Украины, объявили героем.
Говоря о войне на Украине, во Франции говорят только об «оккупации» Донецка и Луганска Россией. Если человек этой версии возражает, то идет полная блокировка такого человека и его мнения. Если кто-то возражает, то такой человек, по мнению западных медиа, или на бюджете у Путина, или он дурачок, сторонник теории заговора, маргинал, экстремист.
- Правильно ли понимать, что те граждане Франции, которые пошли на теракты, привязаны к своим национально-религиозным традициям, что и толкнуло их на такого рода преступления?
- Не совсем так. Теракты совершают люди, скажем так, сильно чувствующие, мотивированные. Причины радикализации разные. Как работает этот механизм? Надо учесть, что французы иногда очень холодны к иностранцам. Но не это главное.
Холодность - это бы ничего, но тот же французский мусульманин смотрит телевизор и чувствует намного острее то, на что французы не обращают внимание. Когда по телевидению рассказывают, что Асад химическим оружием травит свой народ, что он всех расстреливает,- реакция французских мусульман намного острее, чем у других французов.
Для французов - это где-то там далеко, а для этого приехавшего во Францию жителя Ближнего Востока картинки убитых якобы Асадом детей - это родная, своя беда. Мусульмане откликаются на эту телекартинку, обвиняют французов в черствости, холодности.
Плюс благодаря Интернету можно подключиться к радикальному медиаресурсу и смотреть хоть 24 часа в сутки. Западное общество очень долго боролось за свободу информации. Пожалуйста, Интернет эту свободу дал: кого хочешь, того и слушай, присоединяйся к своим единомышленникам в любой точке Земли.
Только вот последствия у этой свободы – самые непредсказуемые.
Хочется сказать и о том, что представление россиян о Европе, как о рае земном, становится старомодным. Не забывайте, что стержень Европы – христианство. Если христианство убрать, то выяснится, что народы Европы - далеко не самые добрые и трудолюбивые племена на земле. Индусы и африканцы намного добрее, поэтому их и вывозили когда-то рабами в Америку или Африку (в итоге в Южной Африке появилась индийская община – из привезенных англичанами рабов). Европу сдерживало христианство. Сейчас, когда из Европы оно практически изгоняется, оказывается, что это не такой уж и безопасный континент.
Если вы посмотрите на доминирующий дискурс во Франции, то увидите, что католики здесь вытеснены куда-то на обочину, ведется неприкрытая компания против церкви, нарочно раздуваются скандалы со священниками-педофилами, церковь ни на что в политике не влияет. В Сирии в 2011 году, когда началась война, очень сильно страдали христиане. Исламисты, когда захватывали разные населенные пункты, мусульманам еще как-то там давали жить, но по жестким правилам шариата. А вот христиан они просто или убивали, или изгоняли. А большинство христиан на Ближнем востоке – это так называемые марониты. Кстати, Папа Бенедикт просто боялся за них вступаться, а вот наследовавший ему Папа Франциск заступается, но очень осторожно. В тех регионах, которые контролируются исламистами, христиане жить не могут. Эта тема во Франции замалчивается, журналистов, которые пытаются проводить по этому поводу расследования, вытесняют на маленькие христианские каналы. Фактически отношение к церкви сейчас во Франции напоминает первые годы Советской власти. «Отправлять культ» теперь нужно в темном тихом месте, как естественные потребности, - так было и в СССР, так теперь стало и в сегодняшней Франции.
Таким образом, причины трагедий во Франции – это поддержка революций, в том числе исламистских на Ближнем Востоке, а также демонизация авторитарных, но светских режимов в этом регионе. Вторая причина - демонизация России, то есть неправильное указание источника угроз. Все это толкнуло Запад на попытку сделать исламистов своими союзниками в некоторых геополитических битвах. Достаточно вспомнить, как французская пресса поддерживала боевиков в Чеченской войне.
Может быть, это звучит высокопарно, но элемент Божьей кары в случившемся в Ницце, как и в истории с «Шарли эбдо», все-таки есть.
|
