|
Дело труба
10 сентября прошлого года Владимир Путин отправился в свою первую в качестве премьер-министра (и почти официального преемника Бориса Ельцина) загранкомандировку. В столицу Новой Зеландии Окленд: на встречу глав индустриально развитых государств.
Но визит пришлось прервать. 13 сентября Владимир Путин, не дождавшись окончания саммита, спешно отбыл в Москву. Причиной стал взрыв дома на Каширке. Этот чудовищный теракт затмил другое событие, произошедшее во время отсутствия в стране премьер-министра.
12 сентября вооруженная группа захватила административное здание компании "Транснефть" и выдворила из здания ее главу - Дмитрия Савельева. Через несколько часов стало известно, что здание захвачено не террористами, а сотрудниками правоохранительных органов. И действовали они во исполнение решения совета директоров этой государственной компании. Новым главой "Траснефти" стал выходец из "ЛУКойла". Против акции резко выступил глава "РАО ЕЭС" Анатолий Чубайс, обвинив в ее организации тогдашнего министра топлива и энергетики Виктора Калюжного и вице-премьера Николая Аксененко.
Все ждали возвращения премьера, который должен был рассудить стороны. Однако премьер, вернувшись, занялся более горячей проблемой - взрывом дома на Каширке, а затем - в Печатниках и Волгодонске. И вскоре объявил о начале "антитеррористической операции" в Чечне.
Дело же "Траснефти" было тихо спущено на тормозах. Чуть дольше занимались этой темой аналитики и журналисты, но и они вскоре оставили ее. Суть рассуждений сводилась к борьбе между двумя группировками за контроль над финансовыми потоками "Траснефть" в канун кампаний по выборам - парламента и президента. Одна "семейная" группировка (Калюжный-Аксененко-Березовский-Абрамович и др.) отняла "Траснефть" у другой "семейной" же группировки (Чубайс-Немцов и прочие "молодые реформаторы").
Между тем никто не обратил внимание на последовавшее вслед за сменой начальства в "Траснефти" резкое изменение политики этой кампании. Вскоре после начала новой чеченской войны руководство "Траснефти" объявило о начале строительства нефтепровода в обход Чечни.
Речь шла об экспорте азербайджанской нефти по трубопроводу Баку-Новороссийск. Перекачка нефти по этому маршруту была фактически остановлена в апреле 1999 года, после серии подрывов трубопровода на чеченском и дагестанском участках. После бесплодных переговоров "Траснефти" с руководством Чечни было принято решение о новой схеме транспортировки нефти: от Баку до Махачкалы по трубе, затем нефть перегружалась в железнодорожные цистерны и отправлялась к Новороссийску в обход мятежной республики. Схема эта была явно нерентабельна, но подразумевалось, что она будет временной - либо удастся договориться с руководством Чечни, либо...
Либо наступило осенью, с началом "антитеррористической операции". Даже ее первоначальный вариант - создание "санитарной зоны" вокруг горной части Чечни, подразумевал, что стратегические коммуникации (железная дорога, автотрасса Баку-Ростов и нефтепровод) окажутся под контролем федеральных сил. И тогда можно спокойно возобновлять перекачку нефти по трубопроводу Баку-Новороссийск.
Новая чеченская кампания началась в обстановке почти всенародной поддержки, практически никто не сомневался в ее благоприятном для Москвы исходе. Кроме "Траснефти", которая неожиданно заявила о проекте строительства обходной трубы, тем самым изначально ставя под сомнение возможность восстановления контроля над Чечней.
Дуэль на трубах
Идея трубопровода в обход Чечни не нова. Впервые она прозвучала еще в 1995 году, во времена первой чеченской войны. Ее авторами были Борис Немцов (тогда вице-премьер) и Сергей Кириенко (в ту пору министр топлива и энергетики). Причины появления этой идеи были прозрачны. Вскоре должна была пойти первая нефть, добытая международным консорциумом нефтяных компаний (в числе которых, между прочим, и российский "ЛУКойл") на азербайджанском шельфе Каспия. И главный вопрос заключался в выборе маршрута экспорта этой нефти.
Спор шел в основном между двумя маршрутами: российским - из Баку в Новороссийск, и турецким - соответственно до средиземноморского порта Джейхан. Речь шла о так называемой "ранней нефти", 15 миллионов тонн в год. Объем ничтожный с точки зрения государственных интересов и конъюнктуры мирового рынка.
Однако дело было не в количестве. В случае победы турецкого маршрута создавался бы прецедент: впервые нефть, добытая на территории бывшего СССР, пошла бы в обход России. И далее этот поток только нарастал бы. После "ранней нефти" должна пойти "большая", а затем и нефть с других месторождений Азербайджана. А кроме того, к новому маршруту могут подключиться нефтедобывающие Казахстан и Туркмения.
Это, без сомнений, ослабило бы, с одной стороны, позиции России в регионе, а, с другой, привело бы к появлению на мировом рынке новых ее конкурентов в лице новых прикаспийских стран. Ставки были высоки, и Москве важно было не допустить создания прецедента. Тем более, что с экономической точки зрения преимущества российского маршрута неоспоримы: он существенно короче турецкого, и в отличие от последнего, уже существует. Однако противники в качестве контраргумента выдвигали мятежную Чечню, Мол, Россия, не контролирует полностью свой маршрут и потому не может гарантировать беспрепятственной перекачки нефти.
В этих условиях и была впервые выдвинута идея обходного трубопровода. Однако вскоре был подписан Хасавъюртовский мир, Россия в итоге победила в споре за маршрут "ранней нефти", труба Баку-Новороссийск превратилась в российско-чеченскую "трубку мира", а обходной трубопровод был успешно похоронен.
Но в прошлом году встал вопрос об определении маршрута "большой нефти". К тому времени отношения с Чечней испортились, перекачка нефти, как уже было сказано, остановилась. А в довершение ко всему отряды боевиков Басаева и Хаттаба в августе прошлого года вторглись в Дагестан. Это грозило окончательно похоронить российский маршрут. Если в случае с Чечней в самом крайнем случае можно было апеллировать к идее обходной трубы, то Дагестан обогнуть невозможно: единственная граница России с Азербайджаном приходится именно на Дагестан.
Успешное отражение вторжения в Дагестан проблемы не решило. Напали раз, значит смогут напасть и в другой. А, следовательно, дагестанский участок маршрута также становился зоной повышенного риска. Более того, даже начало операции в Чечне, не давало России существенных аргументов в споре за маршрут большой каспийской нефти. В первую чеченскую войну федеральные войска вошли практически во все населенные пункты этой республики и вышли на границу с Грузией. Однако в итоге были вынуждены уйти из Чечни. Где гарантии того, что история вновь не повторится?
А времени оставалось мало. Окончательное решение о выборе маршрута принималось 18 ноября во время саммита ОБСЕ в Стамбуле. И тут вновь всплыла идея обходной трубы. Этот проект позволял отбить все атаки. Война в Чечне затянется или будет снова проиграна? Но у нас есть обходная труба. А атаковать дагестанский участок боевики не смогут. Дагестанская кампания показала, что в отличие от Чечни, население Дагестана с оружием в руках выступило против боевиков и не пустило их в глубь своей республики.
Газовая атака Туркменбаши
На Стамбульском саммите решение было принято. И решение не в пользу Москвы. Главы Азербайджана, Казахстана, Туркмении, Турции и США подписали Декларацию, в которой выразили поддержку проекту Баку-Джейхан. Событие для Москвы малоприятное, но в принципе терпимое. Окончательное решение не столько за главами государств, сколько за акционерами нефтяных компаний. А они своего слова пока не сказали. Тем более, что накануне саммита ожидалось подписание более существенного документа - не Декларации, в принципе ни к чему серьезно не обязывающей подписантов, а Договора или же соглашения. Не последнюю роль в снижении статуса подписанного документа сыграло объявленное Россией строительства трубопровода в обход Чечни.
Однако второе соглашение, подписанное в Стамбуле в тот же день и почти таким же составом участников, уже внушало тревогу. Вслед за Стамбульской Декларацией президенты США, Турция, Грузия, Азербайджан и Трукмения подписало соглашение о строительстве транскаспийского газопровода из Туркмении в Турцию, через Азербайджан и Грузию.
Что встревожило Москву? Дело в том, что до Стамбульского саммита на Москву работал прежде всего фактор экономической целесообразности. Маршрут Баку-Джейхан давно уже получил название политического проекта, лоббируемого госдепартаментом США. Для Вашингтона в этом проекте главной была и остается не экономическая, а политическая составляющая. Его реализация позволила бы начать реальный процесс выведения из сферы влияния России гигантского региона - Центральной Азии. Нефтепровод стал бы первым звеном разработанного Вашингтоном глобального плана под названием "Великий Шелковый путь", который должен в конечном итоге привести к экономической и политической переориентации стратегически важного и богатого ресурсами региона в центре континента и на стыке трех мировых центров силы: России, Китая и исламского мира.
Нефтепроводу в этом проекте отводится роль своеобразного шампура, на который можно затем нанизать различные экономические проекты и независимые страны Кавказа и Центральной Азии.
Однако, как и всякий глобальный политический проект, нефтепровод Баку-Джейхан весьма дорого стоит (порядка 3-4 миллиардов долларов), не говоря уже о "Великом Шелковом пути". А оплачивать его должны прежде всего частные компании.
Между тем, представители западных нефтяных компаний все чаще стали говорить о нерентабельности трубопровода Баку-Джейхан, заявляя, что инвестиции в его строительство никогда не окупятся. На упрямых бизнесменов не действовали никакие аргументы. И вот тогда возник проект параллельного трубопровода, но уже для перекачки не азербайджанской нефти, а туркменского газа. Реализуемые одновременно, два этих проекта становятся рентабельными. Нефтяные компании, как и следовало ожидать, тут же оживились. Их главы зачастили в Ашгабад, Баку, Тбилиси.
Туркмения, обладающая третьими по величине в мире запасами газа, не имеет самостоятельного выхода на мировой рынок. Подавляющая часть экспортируемого туркменского газа идет на Запад по трубопроводной сети российского "Газпрома". А последний не горит желанием делиться прибылями с Ашгабадом и, отсекая его от выгодных европейских рынков, предоставляет ему неплатежеспособные страны СНГ.
Все прежние попытки Туркмении пробиться на внешний рынок в обход России -через Иран и Афганистан -- закончились провалом. Иранский проект блокируется Соединенными Штатами, а афганский - гражданской войной в этой стране.
Препятствий же для реализации транскаспийского проекта не предвиделось. Для России этот проект таил двойную угрозу. Во-первых, он обрекал ее на поражение в споре за маршрут экспорта каспийской нефти. А, во-вторых, наносил удар по позициям "Газпрома". С одной стороны, он ставил под вопрос весьма прибыльный и перспективный контракт "Газпрома" с Турцией под названием "Голубой поток". Согласно этому контракту, "Газпром" превращался практически в монополиста на динамичном турецком газовом рынке. А, с другой стороны, выйдя на турецкий рынок со своим газом, Туркмения вскоре неминуемо двинется и в Южную Европу, прежде всего на Балканы, где пока господствует "Газпром".
Фанфары и литавры
Весной нынешнего года Туркмения получила и второе привлекательное предложение. Прибывший в Ашгабад новый глава Пакистана генерал Первез Мушерреф предложил туркменскому президенту Сапармурату Туркменбаши (Ниязову) реанимировать проект строительства газопровода из Туркмении в Пакистан через Афганистан. При этом, самому туркменскому президенту, провозгласившему свою страну нейтральной, чем-то вроде "азиатской Швейцарии", отводилась роль посредника между воюющими афганскими сторонами. (Туркмения - единственная страна региона, поддерживающая ровные отношения и с талибами, и с их противниками из так называемого "Северного альянса").
И тут Москва перешла к решительным действиям. Вначале глава российского Совета безопасности Сергей Иванов, а затем помощник президента Сергей Ястржембский заявили о возможности нанесения превентивных ударов по лагерям по подготовке боевиков на территории, контролируемой Афганистаном. Талибы, в свою очередь, пригрозили ответными ударами по территории сопредельных стран СНГ.
Вскоре после этих заявлений (и визита пакистанского лидера в Туркмению) в Центральную Азию отправился Владимир Путин. Визит начался с Ташкента. Выбор неслучаен. Узбекистан наиболее непримиримо настроен по отношению к талибам и находится в состоянии холодной войны с ними. Встреча Путина с узбекским президентом Исламом Каримовым продемонстрировала готовность обеих стран к решительным действиям против талибов. В этой ситуации противники талибов из Северного альянса, понимая, что могут рассчитывать на существенную помощь со стороны Москвы и Ташкента, естественно отказались от поиска соглашения со своими врагами.
После Узбекистана же Путин направился в Ашгабад. К тому времени в Туркмении поняли, что реализуемость "афганского проекта", предусматривающего примирение конфликтующих сторон, оказалась под большим вопросом. С другой стороны, появились неожиданные осложнения и с проектом "транскаспийского газопровода". Баку, обнаружив большие запасы газа на своей территории, вознамерился сам экспортировать газ в Турцию. И потребовал уступить ему половину экспортных мощностей будущего газопровода. Ашгабад заартачился. Попытки посредничества со стороны США и Турции закончились ничем.
Таким образом почва для успешного завершения визита Путина в Туркмению была подготовлена. Оставалось одно небольшое препятствие - личная обида Туркменбаши на Рэма Вяхирева. Глава "Газпрома" помимо жесткой политики по отношению к Туркмении, позволял себе и довольно пренебрежительные личные выпады в адрес ее руководства. Зависимость Ашгабада от трубопроводной сети "Газпрома" абсолютная и потому до поры до времени ему приходилось проглатывать эти обиды.
В Москве же в прежние годы во взаимоотношения газового концерна и бывшей советской республики не вмешивались, считая Туркмению вотчиной "Газпрома". Более того, политику России по отношению к Туркмении в последние годы во многом определял именно "Газпром". И поначалу, казалось, что и Путин едет в Ашгабад лоббировать интересы газового гиганта. Тем более, что в президентской свите находился и Рэм Вяхирев.
Но уже в Ашгабаде акценты неожиданно сменились. Вяхирева вынудили дважды публично извиняться перед Туркменбаши. А переговоры о газовом контракте между Россией и Туркменией провели сами президенты. В итоге была достигнута договоренность о закупках Россией туркменского газа в больших объемах. Как для внутреннего пользования, так и для реэкспорта. В том числе и в Турцию. Правда, так и не удалось согласовать окончательную цену. Но это уже мелочи. Польщенный вниманием к себе туркменский президент дал понять, что готов к разумным уступкам.
Наблюдатели тут же похоронили "транскаспийский газопровод", а трубопровод Баку-Джейхан снова стал нерентабельным.
Соло на трубе
Визит Путина в Среднюю Азию вызвал в Турции и США панику. И в Анкаре, и в Вашингтоне заговорили о стратегическом поражении на Каспии. Турецкий парламент обвинил в провале бывшего президента страны Сулеймана Демиреля, а конгресс США потребовал отставки американского министра энергетики Билла Ричардсона.
Российские энергетики, и прежде всего "Газпром" и "ЛУКойл" фактически одержали блестящую победу, заняв лидирующие позиции на Каспии. "Отец" турбы в обход Чечни Виктор Калюжный стал представителем президента на Каспийском море в ранге заместителя министра иностранных дел.
Но вот тут-то и начались неприятности у руководства двух компаний. Впрочем, не только у них. Появились тучи на горизонте и у ЮКОСа с "Норильским никелем", но это уже другой разговор, хотя и имеющий к нашей теме определенное отношение.
Причины этого неожиданного поворота связаны прежде всего со сменой приоритетов в российской политике после прихода Путина. Все последние годы правления Бориса Ельцина прошли под лозунгами типа "Что выгодно "Газпрому" ("ЛУКойлу", ЮКОСу, ОНЭКСИМу и т.п.), то выгодно и государству". И внешняя политика, прежде всего по отношению в ближнему зарубежью, строилась преимущественно по этому принципу.
Теперь этот принцип, похоже, подвергается корректировке. В новой, путинской трактовке он должен звучать несколько иначе: "Что выгодно "Газпрому" ("ЛУКойлу", ЮКОСу, ОНЭКСИМу и т.п.), то должно быть выгодно государству". В этой формулировке содержится уже не констатация факта отношений, сложившихся между государством (властью) и крупными компаниями (олигархиями), а условие, при котором власть готова поддерживать их.
А это означает, что отныне крупные российские корпорации должны согласовывать свои планы и политику с Кремлем, а не пытаться навязывать ему свои интересы. Власти для того, чтобы "построить" компании, вовсе не надо разорять их или национализировать. Достаточно заменить слишком уже самостоятельных и независимых их руководителей, если они, конечно, не захотят понять прозрачных намеков.
И последнее. По нашей просьбе, корреспонденты одной из дагестанских газет на прошлой недели искали трубопровод в обход Чечни, о завершении строительства которого не так давно заявила "Транснефть". Но так и не нашли ее.
|
