|
Суровые цены закона
Заседание Мещанского межмуниципального суда Москвы может длиться как угодно долго. А угодно это слишком многим. Судьям, которые могут с суровыми лицами позировать перед телекамерами, изображая неподкупность и торжество закона. Журналистам, которые ведут смелые репортажи из зала суда. Адвокатам всех участников процесса, в первую очередь -- Генриху Падве, который и так уже сколотил состояние, так и не дав понять, на кого он больше работает -- на подзащитного или его врагов. Московским маргиналам, которые за 50 рублей в час составляют пикеты перед зданием суда. В ходе процесса чуть не каждый день оглашаются сенсационные материалы, в качестве свидетелей привлекаются депутаты Государственной думы, то и дело мелькают известные фамилии... Но с каждым днем все отчетливей понимание того, что организаторы процесса в полном тупике -- а чем оно закончится и для чего, собственно, начиналось? Ведь, в самом деле, никто уже не вспоминает о начале истории, о противостоянии Быкова с Лебедем. Кто такой этот Лебедь, чтобы можно было всерьез учитывать фактор его существования? Да, есть еще такая штука, как общественное мнение. Московское общественное мнение свой приговор давно вынесло. И даже последний щелкопер, бледный от собственной смелости, называет Быкова не иначе как Челентано или Бык.
В конце декабря 2001 года в Красноярском крае проходили выборы депутатов Законодательного собрания. Сидящий в это время за решеткой Быков получил больше 50 процентов голосов. Вся избирательная кампания заключалась в том, что население оповестили -- это тот самый Быков баллотируется. Тоже общественное мнение. Или, если хотите, приговор суда присяжных. Впрочем, эти результаты тоже были истолкованы столичными аналитиками. Как характеристика красноярского электората, запуганного до дрожи и отмороженного до невменяемости
Между тем окончание процесса над Быковым представляется весьма проблематичным. Защита пытается сделать все, чтобы затянуть его до полного неприличия. Понятно почему. Но и обвинение сейчас в тупике. Стимулы исчезли. Даже за уши притянутые стимулы. Главная цель посадки Быкова -- отъем пакета акций КрАЗа -- была достигнута прошлой осенью. Всякие побочные задачи, типа "бескомпромиссная борьба с криминалом", вообще никак не вписываются в повестку. Оно и понятно. В такую повестку вообще ничего не вписывается. Если сравнить шумиху, сопровождающую суд, и выдвинутые обвинения -- нелепость происходящего просто режет глаз. Быков обвиняется в организации покушения на Струганова. При этом жертва покушения сидит в зале суда, "киллер" Василенко раздает интервью, в течение полугода все желающие имеют возможность прослушать запись разговора "заказчика" с "исполнителем": Суд не может вынести оправдательного приговора -- все сразу скажут, что продались Быкову. Суд не может вынести обвинительный приговор: доказательная база, мягко скажем, хлипкая. Собственно, средней руки провинциальный адвокат не допустил бы попадания подобного дела в суд. Это дело техники.
Ну, а если уж на то пошло -- что мог бы означать приговор по такому странному и скромному обвинению? Мы ведь можем вспомнить, что писалось об Анатолии Быкове с начала 1991 года в нормальных, не заказных публикациях. И те обвинения ни разу не были опровергнуты. Сейчас обвинительный приговор суда может означать в том числе и окончательный приговор по всем старым делам: наплевать и забыть.
Да и не в этом даже главное. Простым глазом заметно, что главные участники событий утратили азарт и находятся в некоторой растерянности. Для государственных структур единственно приемлемым стал деловой стиль работы: вот объект, вот субъект, вот мотив. Можно по-другому: кто заказывает, кого заказывает, сумма. Непосредственно после этого наступает торжество закона. Гусинский расстается с пакетом акций "Медиа-Моста". Быков лишается блокирующего пакета акций Красноярского алюминиевого завода. Суров закон-то, и расценки его суровы
Дети в джунглях
Люди-то все какие творческие. Владимир Татаренков за короткое время создал сборник стихов, посвященных Быкову. Отсутствие рифмы с успехом компенсируется пафосом. Который временами приобретает характер доноса. Владимир Татаренков позднее отказался от своих показаний и от отказа отказался...
Стихи русского советского поэта Татаренкова:
Иссушили, изломали мою душу,
В сердце боль осталась навсегда.
Говорила мама, я ее не слушал.
Дни былые не вернуть нам никогда.
Вилор Струганов в разгаре выборов в Законодательное собрание выпустил автобиографическую книгу. В которой предстал славным парнем, идущим к свету наперекор биографии и обстоятельствам. В творчестве обоих писателей большое внимание уделяется Анатолию Быкову. Злой гений.
Из раннего Вилора Струганова: "Я не хочу бравировать своей смелостью, просто наступает момент, когда становится все равно. То есть, конечно, душа болит за родных и близких, но играть в казаки-разбойники не имею ни малейшего желания".
Сам Быков ничего не написал. Его опередил Эдуард Лимонов. Но в любом случае можно говорить о том, что граждане, участвующие в процессе, отнюдь не лишены романтических побуждений. Да им, собственно, и деваться-то некуда было. Когда они были в одной команде, кто-то прилепил им сравнение -- Робин Гуд. Заметьте, не Чикатило.
Хорошо, оставим в стороне поэта Татаренкова. Он первым догадался, что приличному бизнесмену невозможно вести дела в России, поэтому эмигрировал. То, что привычные ему правила ведения бизнеса оказались несколько непривычными и для Греции, -- это уже другой вопрос. А вот Быков со Стругановым в родной стране влипли хуже, как в Греции. Куда катимся?
Кто сказал, что Лебедь за четыре года своего губернаторства ничего не добился? Очень даже многого добился. Вот взять: Нет, впрочем, брать ничего не надо, все уже и так взято. А вот посмотреть -- это да, это еще можно. Так вот, а посмотреть на борьбу с криминалом. Означенная борьба была развернута в первые полгода правления Александра Ивановича и до сих пор триумфально продолжается. Что бы там ни говорили недоброжелатели генерала, на лице имеется факт -- Анатолий Быков сидит в Лефортово, а Александр Лебедь все еще сидит в кресле губернатора. И эта несуразица впечатляет. Правда, надо сделать одну скидку -- в ходе борьбы победитель так и не был выявлен. Почему-то оказалось, что сплошь одни потерпевшие. И в личном зачете, и в командном. Анатолий Быков не смог стать олицетворением российского криминала, который рвется к власти. Александр Лебедь оказался слаб даже в роли добровольного народного дружинника, пытающегося урезонить хулигана. По крайней мере, два этих персонажа проиграли. Точно так же, как и все, кто попал в сферу их притяжения.
Можно как-то понять Лебедя и Быкова. Первого все это время использовали втемную, и вряд ли он даже сейчас понимает, в чьей постановке и какую роль играл. Последствия, впрочем, очевидны. Быков, надо полагать, уже понял, куда ввязался, но у него сейчас не так много вариантов для маневра. Но вот Вилор Струганов -- вроде бы вполне трезвый человек -- наступил на те же грабли, что и в свое время Быков. Это не логично. Затмение какое-то нашло. Причем ведь все в деталях повторилось -- договор с Лебедем, крупная ставка, кидалово. Ну хотя бы сейчас-то всем понятно: честный бизнесмен не должен иметь дел с уголовным миром. Здесь Анатолий Петрович и Вилор Викторович дали маху. Теперь вот расплачиваются за свои грехи. Не так было бы обидно, если бы попали на ком-то действительно серьезном, из первого состава. Если тебя кидают Абрамович или Потанин, это скорее почетно. Это значит, они тебя серьезным конкурентом считают. Но когда тебя разводят помощники их средних менеджеров -- как-то мелковато.
Быков решил поиграть в игры с Лебедем. Струганов участвовал в делах Селивановой. При том что в зале суда их статус разный, реально они в одинаковой ситуации. Единственное отличие -- Быков не нарушал правил собственной игры. Струганов нарушил. Но это уже другая история.
Правила игры
Братан, мне показалось, заметь, я сейчас просто размышляю, без всяких наездов, так вот, мне показалось, что ты ссучился. Стал нечестен в делах. Имей в виду, тебя будет мучить совесть. Нет, совесть – это не погоняло. Такой серый человек, который приходит в сумерках и живет в твоей голове. Уже завелся? Так что, Дантисту сказать, чтобы помог, или сам справишься? Сам знаешь, другого доктора у меня нет, зато Дантист лечит один раз и навсегда. Контрольная пломба в голову -- и все дела".
Да они, в сущности, хорошие ребята. Только слишком добрые и доверчивые. Они связались с бандитами и уголовниками, испортили себе биографию. Спрашивается, для чего? Честный бизнес может сопровождаться некоторыми перестрелками и странными исчезновениями конкурентов. Но все равно это честный бизнес. У тебя точно такие же шансы исчезнуть при странных обстоятельствах, как и у твоих конкурентов. Такие условия, ничего не попишешь. Главное, четко придерживаться выбранной тактики и не встревать в чужие дела. Анатолий Петрович Быков и Вилор Викторович Струганов, русские предприниматели, стали жертвой режима. Ну да, никто их не заставлял иметь дела с беспредельщиками. Но ведь это же нужно было понять, на своей шкуре почувствовать. Они ведь прикидываются, причем до полной неузнаваемости. Они ведь слова говорят красивые, с преступностью борются и за справедливость.
Немое кино
...Ах, батюшки мои. (С такими педерастическими интонациями.) Эти несчастные люди, жалкие ничтожные красноярцы голосуют за криминального авторитета Быкова, который сейчас находится в Лефортово. Нет, понятно, с их менталитетом... Потомки каторжан и всяческого сброда... Жертвы тоталитарного режима... Но как можно, как можно... Вот у нас, в Москве...
Криминал рвется к власти... (уже с шизоидными интонациями). Владимир Владимирович, вы слышали, ведь это к чему же мы катимся. Если освободить Быкова, он станет губернатором края. А там и... Держитесь за стул, Владимир Владимирович.
Что, на самом деле страшно? Вот если президент на официальном приеме говорит какому-нибудь ушлепку, ну, Бушу мелкому: "А ты, братила, за базар отвечаешь? Да нож вытащит, играть им начнет, по столу чертить -- вот тута твои интересы, а тута мои. И сюда, чмо, даже и не думай лезть. Если не хочешь заиметь в башке еще одну дырку -- чтобы было куда мозги наливать".
Горячее время. Нужно ковать деньги, пока есть возможность. Обвинять? Скажите, по чем. Защищать? Не вопрос. Обличать? Согласно расценкам. Машина работает без сбоев. Пиаровская кампания в защиту Быкова плавно переходит в аналогичную кампанию по его дискредитации. Исполнители первой и второй кампании одни и те же. В теме ребята. Мало кто задумывается о том, как это все смотрится со стороны и какие последствия могут быть.
Нет, конечно, ничего похожего на страшилки, созданные по заказу "Русского алюминия", быть не может. Масштаб не тот. С другой стороны, процесс уже сейчас стал показательным. Ну не странно ли это, что невнятное обвинение в адрес криминального авторитета из провинции (ведь так пытаются представить суд) то и дело выходит за предписанные рамки? Когда оно задевает российского уровня политические и экономические структуры? Явное несоответствие никого пока не смущает. Или просто пытаются достойную мину корчить. А речь-то идет не о тривиальной уголовщине. Как, например, тема коррупции? Обсуждается ведь не ВОЗМОЖНОСТЬ того, что правоохранительные органы могут быть заинтересованы в фабриковании или развале дела Быкова. Это принимается априори. А рэкет на уровне государства? Тоже не вызывает особых возражений.
И все-таки как смотрится Красноярский край на фоне всех этих приключений? С того момента, как Лебедь произнес сакраментальную фразу "Будем ломать хребты", наша территория представляется полем битвы добра со злом. При этом всегда существовала разница в оценках извне и изнутри.
Кто кому компромат
"-- Давай попробуем еще раз. Ты пришел ко мне как друг? Садись, друг, сейчас кофе принесут. Или покрепче чего? Да помню, помню. Но люди меняются. Слишком быстро меняются. Не пил -- а потом раз, и уже спился. Или еще бывает -- друг, а потом раз, и врагов никаких не надо. Сколько тебе нужно для полного счастья? Вот видишь, а было время, что и сто баксов за счастье. Перемены. Плохие времена и перемены все не к лучшему”.
Результат эксперимента над Красноярским краем превзошел все ожидания. Похоже, экспериментаторы и сами запутались. С одной стороны, Лебедь некоторое время выполнял идеологически полезную задачу. Недели две-три с момента охлаждения его отношений с Быковым можно было надувать щеки и почти всерьез рассуждать о борьбе с криминалом. "Мы его или он нас -- вот в чем вопрос". Потом, правда, стало ясно, что проблема в личных генеральских потребностях, которые не могут быть обеспечены быковскими возможностями.
Рейтинг Лебедя на тот момент был еще очень высок. Неоправданно высок. И край был богатым, неоправданно богатым. Через три года борьбы все встало на свои места. Те же выборы в Законодательное собрание края вполне показательны. На чьей стороне симпатии. Не на стороне Лебедя. Правда, он и из этой ситуации сделал неправильный вывод. Почему-то он решил, что народу нравятся уголовные авторитеты. Никак ему не хотелось поверить, что, может быть, все проще, когда, например, не нравятся генералы. Тем не менее генеральское заблуждение стали воплощать в жизнь. Его же ломовыми методами. Вилор Струганов по всем признакам подходил. Вполне вероятно, что настроения в Красноярском крае Александр Иванович изучает по столичной прессе. Тогда все понятно, тогда о чем разговор. И кампания по раскрутке нового авторитета вполне закономерна. Да что там, единственно возможна. Но отчего-то не сработало. Причем с одинаковой степенью вероятности можно говорить о двух причинах незадачи Струганова на выборах: потому что он друг Лебедя или потому что враг Быкова. Сама-то кампания была вполне корректной и точной. А вот наличие порочащих связей подвело: Впрочем, и это еще не самое удивительное. Бог с ним, с Лебедем. Но вот люди вполне самостоятельные -- та же Селиванова или Шарапова. Вполне осознанно они пытались сделать себе имя на Струганове. Либо они так оценивали нас, либо проблемы с самооценкой
Монополия на преступление
Самое неожиданное последствие всех этих смешных состязаний и заблуждений состоит в том, что ведь на самом деле на территории края практически удалось ликвидировать всякую организованную преступность. Местную оргпреступность, нужно уточнить. У них просто не осталось жизненного пространства. Территория окончательно и очень жестко поделена. Говорить о том, чтобы на уровне региона можно было создать что-то серьезное и криминальное, просто смешно. В распоряжении "Норильского никеля", "Русского алюминия", ЮКОСа и других не только собственные силовые структуры. В любое удобное время они способны привлечь для решения проблем так называемые органы правопорядка, органы власти -- исполнительной и представительной, политические партии и "широкую общественность".
Сам Быков не представляет для них опасности -- ни как бизнесмен, ни как лидер общественного мнения, ни как уголовный авторитет. Вся проблема в имидже. Как бы там ни было, Быкову все это время приписывали уникальный опыт борьбы с чужими. То, что это некоторое преувеличение, -- очевидно. Но оно сидит во многих головах, и оно представляет если не угрозу, то повод для некоторого дискомфорта.
Парадоксально, но на сегодняшний день Быков в тюремной камере является гораздо большим источником беспокойства, чем Быков на свободе.
Черные и белые
Путаница. Как их называть-то? Криминальные авторитеты? Предприниматели? Депутат Законодательного собрания и кандидат в депутаты? А жителей Красноярского края как называть? По крайней мере тех, кто за Быкова голосовал?
Воля ваша, Владимир Владимирович, но что-то неладно происходит с правовым государством. Даже на уровне определений как-то не получается. Когда тебя сажают не за то, что ты убил, а за то, что твои деньги кому-то срочно понадобились, это, скорее, рэкет
Или когда в течение года каждый день напоминают: был бы человек, а статья найдется. И обвинение будет, и спецоперацию по телевизору покажут. Нет, тут-то как раз понятно -- коммерческая контора делает себе рекламу. "Оказываем услуги по устранению конкурентов в рамках борьбы с криминалом, а также за пределами всяких рамок". Но что проку от этой рекламы простому жителю? То, что он может быть потенциальной жертвой, -- так оно и так понятно. Еще вытрезвителем научены -- туда тоже сгребают в первую очередь людей с деньгами и только в крайнем случае бичей каких-нибудь.
Суд идет. Приговор имеет значение только для одного человека -- для Быкова. Все остальные уже отбывают срок. Те, кто затеял это действо. Те, кто в нем активно участвовал. Те, кто был вовлечен случайно или по недомыслию. И те, кто наблюдал все это со стороны. При том, что сейчас они находятся по разные стороны, Быков и Струганов на самом деле прошли один и тот же путь: они пытались играть в чужие игры. Может быть, на своей площадке они были вполне успешными. Но есть большая разница -- игра по правилам, пусть даже жестоким, и игра без правил. Нет, даже не так. Игра, в которой твой партнер оказывается соперником неожиданно для тебя, а правила игры меняются произвольно и все время -- не в твою пользу.
Все-таки как быть с тем багажом, который Анатолий Быков захватил с собой из своей бурной молодости? Что можно и чего нельзя? Приблизительные ответы уже получены, но как-то не хочется верить, что они окончательны. И если даже так, то определенность нужна: да, некоторым можно все. Огласите весь список. Остальным -- смотри пункт первый. Это тоже закон. Мещанский межмуниципальный суд может принять историческое решение. Согласно приведенному здесь закону.
Нет нужды проводить какие-то аналогии между возможностями подсудимого Быкова и возможностями любого другого подсудимого. В конце концов, государству нужна статистика, невозможно служение закону поставить на стопроцентно коммерческую основу. Это очевидно. И вполне вероятно. Кто-то жаловался на то, что роль государства не видна? Так это проблемы зрения. Пусть она и не очень видна. Зато как чувствуется, на собственной шкуре. Сейчас понятно, отчего это люди так стремятся во власть, в политику. Это перестало быть вопросом диких заработков легких денег. Тут уже серьезнее -- инстинкт самосохранения гонит. Лучше быть винтиком этой машины, чем у нее под колесами валяться.
19.02.02.
|
