|
Прекрасные альянсы
- Вагит Юсуфович, прошлый год был крайне тяжелым для нефтяных компаний, в первую очередь из-за двукратного падения мировой цены на нефть. Как "ЛУКойл" пережил этот год и с чем вступает в год новый?
- Несмотря на очень тяжелую финансовую ситуацию, наши коллективы, особенно в Западной Сибири, смогли перевыполнить задания по добыче нефти. А ведь мы во второй половине года уже начали прогнозировать снижение добычи. Вот еще одно положительное событие для нашей компании: "ЛУКойл" вышел в правительство с предложениями о передаче нам акций "Онако" и "Славнефти" и назначении "ЛУКойла" оператором по северному завозу. Если предложение будет принято, мы не допустим такого безобразия, как в прошлом году, когда люди просто замерзали. Надеемся, что и присоединение к "ЛУКойлу" еще двух компаний все-таки состоится.
- Почему вы ведете речь именно об объединении капиталов, а не о передаче госпакетов в управление? Если вся проблема в неэффективном управлении компаниями, чем хуже второй вариант?
- Я убежден, что просто управляющий будет действовать не так эффективно, как управляющий-собственник. И мы сделали государству уникальное предложение: в обмен на акции этих двух компаний мы предлагаем не только реально ликвидную собственность в виде акций "ЛУКойла", но и беремся эту собственность приумножить за счет роста курсовой стоимости наших бумаг. Беремся в то время, когда на собственность федерального правительства претендуют все - и регионы, и кредиторы. Нефтяные предприятия просто банкротят - примеров масса. А наша схема дает гарантию обеспечения государственных нужд, уплаты налогов и развития компаний.
- С чем связан выбор именно этих компаний? Ведь в свое время "ЛУКойл" интересовался "Сиданко", "Норси-ойл", "Роснефтью".
- "Сиданко" - частная компания, и вопрос там надо решать с акционерами, а не с правительством. Почему не "Роснефть"? Потому, что "Пурнефтегаз", сахалинские проекты надо поднимать только вместе с крупными компаниями - "Шеллом", "Газпромом". Это был прекрасный альянс, но жадность правительства не дала нам возможности вместе купить "Роснефть". Сейчас наш выбор пал на "Онако". Ни для кого не секрет, что в Актюбинске казахское правительство продало все месторождения Китайской национальной нефтяной компании, которая теперь вывозит нефть по железной дороге в КНР. Скоро принадлежащий "Онако" Орский завод, связанный инфраструктурой с Казахстаном, останется без сырья. Мы же свою нефть, добываемую на территории Казахстана, можем поставлять на этот завод и не дать ему остановиться. Плюс в этом случае у нас будет больше оснований претендовать в Казахстане на новые месторождения.
- В последнее время сближение "ЛУКойла" и "Газпрома" становится все более очевидным. Возможно ли, что компании объединятся?
- Объединяться - нет. Но мы хорошо сотрудничаем по отдельным проектам. И когда государство выставит "Роснефть" на продажу...
- Но если верить прогнозу, что к двухтысячному году во всем мире из пятнадцати крупных нефтяных компаний получится четыре-пять суперкомпаний, Россия там может быть представлена, пожалуй, только альянсом "Газпром-ЛУКойл". Почему же вы отвергаете идею объединения?
- Из-за антимонопольного законодательства.
- А если конъюнктура рынка настолько ухудшится, что объединение станет насущной потребностью даже для крупняка?
- Я не думаю, что так будет. И "Газпром", и "ЛУКойл" и так попадут в пятерку лидеров. У "ЛУКойла" нет необходимости сливаться с кем-то, чтобы выжить. Себестоимость добычи нефти у нас и так не выше, чем в арабских странах.
- Но там этот показатель составляет всего два доллара за баррель, а в России - около семи! Вы хотите сказать...
- Да. За последние два года нам удалось снизить себестоимость добычи в Западной Сибири до двух долларов. Но у нас другая проблема - стоимость транспорта, доставки на экспорт. Поэтому сегодня мы должны активно развивать внутренний рынок. Должны приблизить цены внутри страны к мировым, приблизить зарплату к мировому уровню. Надо, чтобы население покупало бытовую технику, машины, то есть потреблялось много электроэнергии и бензина. Не можем же мы работать только на экспорт - развитая страна-то, по идее.
Министерство без позиции
- Вы уже не впервые заявляете, что необходим рост зарплаты и уровня жизни. Но "ЛУКойл" стремится заморозить рублевые издержки на сегодняшнем уровне. Значит, своим работникам вы не будете повышать зарплату?
- Имеются в виду только издержки производственного характера. Доля зарплаты в себестоимости невелика, и замораживать ее мы не собираемся. Речь идет о том, чтобы подходить избирательно к каждому месторождению. Ведь для того чтобы пустить даже небольшое месторождение в обустроенном районе, нужно около ста миллионов долларов, а чтобы освоить - примерно полмиллиарда. А когда начинаешь закрывать малодебетные скважины, то теряешь экспорт, а стало быть, поток наличности. Вроде бы оптимизируешь расходы, но ухудшаешь свое финансовое положение...
- Складывается впечатление, что в последнее время Минтопэнерго стремится усилить государственное регулирование нефтяной отрасли. Таможенные пошлины на мазут и распределение экспортных квот в прямой зависимости от поставок нефти на отечественные НПЗ были отменены законодательно еще в 1995 году, а теперь министерство ратует за их возврат. Эта позиция действительно обоснована?
- Да нет никакой позиции у Минтопэнерго. Отрасль не может работать без программы на пять-десять лет, а министерство поглощено решением сиюминутных задач... Сказал Чубайс, что надо вводить пошлины на экспорт мазута, и министр Генералов за ним повторяет. Это логично? Нет.
Нам и сегодня было бы выгоднее продавать мазут внутри страны, если бы за него платили. Если же нас хотят вынудить бесплатно отдавать мазут РАО "ЕЭС России", надо так и говорить. Цель этой экспортной пошлины - сделать так, чтобы мы бесплатно отдавали наш товар Чубайсу. За что?
Господин Чубайс не может решить даже такой простой вопрос, чтобы нам засчитали поставку мазута в Архангельск в оплату электроэнергии, потребляемой "ЛУКойлом" в Западной Сибири. Пусть он сделает зачет и заберет хоть весь наш мазут! Не может: его же дочерние компании не принимают это предложение...
- Хорошо, а как быть с проблемой недопоставок нефти на российские заводы, с которой министерство столкнулось в этом году? Как ее можно решить, не усиливая госрегулирование и не ограничивая экспорт?
- Мощности российских заводов рассчитаны на переработку пятисот миллионов тонн нефти в год, а нынешняя потребность России - сто пятьдесят миллионов. Зачем их еще загружать? Чтобы перерабатывать хорошую нефть в мазут и продавать его на экспорт вдвое дешевле, чем сырую нефть? У нас что, нехватка топлива? Вы видели, чтобы сегодня где-то на автозаправках не было бензина?
- В Москве - нет.
- И даже на Камчатке не увидите. И все равно мы экспортируем много нефтепродуктов. В России избыток нефти, и его надо куда-то продавать. А загружать заводы только ради того, чтобы они работали, нет смысла. Мы все понимаем, что необходимо ликвидировать некоторые нефтеперерабатывающие заводы. Когда-то ведь американцы не побоялись и закрыли почти сотню... Понятно, что решать такое дело махом нельзя. Но думать об этом надо. Должна быть единая отраслевая программа развития и совершенствования нефтепереработки. На Волге сегодня сконцентрирована цепочка заводов: Башкирия, Самара, Саратов, Волгоград. Да еще каждый регион норовит себе построить завод. Зачем?
- Если вы считаете, что многие перерабатывающие заводы надо закрывать, готов ли "ЛУКойл" остановить какие-то из своих?
- Ограничить - да. Мы уже вывели Пермский завод на экономичный режим, который позволяет загрузить мощности ровно настолько, чтобы обеспечить рынок Северного Урала.
Цена, она от Бога
- Ваша компания всегда была лояльной к правительству. Но в прошлом году руководители "ЛУКойла" начали резко критиковать его курс.
- Мы всегда выступали с критикой конкретных действий. Мы открыто критиковали правительство Кириенко, а сейчас критикуем нынешнее правительство и Минфин за то, что они пытаются за счет экспортных пошлин залатать дыру в бюджете, не просчитав до конца потенциальный ущерб экономике страны.
Сегодня органы госуправления должны больше регулировать работу отраслей. Топливно-энергетический баланс - это проблема государственного регулирования, она не может решаться на уровне компаний.
- Когда от менеджеров "ЛУКойла" слышишь о деструктивной роли МВФ и о чрезмерной зависимости нашей экономики от иностранных займов, напрашивается вопрос, а может ли сам "ЛУКойл" обходиться без западных кредитов?
- После семнадцатого августа Россия ничего больше не получит с Запада до выборов в Думу, выборов президента. Хорошо, если бы в двухтысячном году появилась наконец программа экономического развития, ратифицированная Думой, тогда мы, может быть, получим западные кредиты.
Что касается нефтяной промышленности, то повторю, что разработка мелкого месторождения стоит полмиллиарда долларов, а морские месторождения - это от трех до семи миллиардов. И окупаемость одиннадцать-пятнадцать лет. Как можно это выдержать на собственных оборотных средствах?
- А какие еще есть возможности?
- Если правительство все-таки будет проводить эмиссию, то она должна быть целевой - на развитие производства. Нам, например, сегодня нужно полмиллиарда долларов на освоение Северного Каспия. Если будет добрая воля правительства, мы можем взять целевой рублевый кредит и вернуть его твердой валютой. Мы девяносто семь процентов необходимого оборудования закупаем внутри страны: кредитуя нас, правительство почти сразу же получит часть своих денег обратно через налоги.
Мы поддерживаем идею эмиссионного кредитования, если эти средства пойдут на поддержание экспортного потенциала страны и создание импортозамещающих производств. Именно это делал Советский Союз: на эмиссионные кредиты и БАМ строили, и Западную Сибирь осваивали. А после 1992 года монетаристы начали слушать МВФ.
- К тому же эмиссия может подстегнуть инфляцию, которую нефтяники сейчас считают своим спасением. Говорят, что при дальнейшем падении мировой цены на нефть для поддержки отрасли может потребоваться еще одна девальвация рубля...
- Уровень инфляции, предусмотренный в проекте бюджета, вполне нормальный: он способен и поддержать экспортеров, и не вызвать сильных социальных проблем. Но даже если нефть будет падать в цене, то подталкивать инфляцию, а уж тем более добиваться девальвации рубля, мы не будем.
- Ваш прогноз относительно цен на ближайшее время?
- Мы исходим из расчета девять с половиной - десять долларов за баррель на следующий год. И до 2004 года не ждем заметного повышения. Хотя цена - это от Бога дается... Самая объективная цена была четырнадцать-шестнадцать долларов за баррель. Она стимулировала добычу ровно того количества нефти, которое потреблялось на рынке, и не подталкивала к развитию технологий замещения нефтепродуктов. Я думаю, что к 2005 году цена поднимется до этого уровня: сегодняшний спад инвестиций в отрасли должен дать результат.
- Как вы относитесь к такой версии ценового кризиса: арабские страны держат низкие цены на нефть, чтобы вытеснить с рынка тех производителей, чья добыча менее рентабельна?
- Я не сторонник этой теории. Саудовская Аравия не очень заинтересована увеличивать добычу, иначе она быстро исчерпает свои ресурсы. А месторождения Северного моря, например, такой игрой на рынке не ликвидируешь. Они все равно будут давать нефть.
- Но в России из-за падения цены добыча уменьшилась...
- И в других странах будет уменьшаться. Но это временно. Сегодня просто произошла разбалансировка рынка: высокие цены несколько лет назад дали толчок к инвестициям в добычу, в освоение новых регионов. И произошло перепроизводство.
|
