|
- Вагит Юсуфович, сегодня очень много говорится о бензиновом кризисе. Как оцениваете ситуацию на внутреннем рынке топлива вы?
- Я считаю, что бензиновый кризис - это просто модная тема, которую сегодня смакуют почти все, отвлекая тем самым внимание общественности от других, по-настоящему серьезных проблем. То, что сегодня доллар подорожал в четыре раза, - это факт. Сегодня в валютном исчислении бензин стоит столько же, сколько летом прошлого года, несмотря на то что мировые цены на нефть выросли в два раза. Но наша промышленность привыкла к дешевому бензину, электроэнергии, теплу, газу. Это ее допинг. За десять лет она никак не может перестроиться. Однако сегодня везут бензин туда, где за него больше платят. Посмотрите, где был кризис. В Санкт-Петербурге. Вся северо-западная часть. На Украине бензин стоит 70 центов. В Ростове - 18. Ну что, не повезут? Повезут. Несколько километров проехал - продал в 4 раза дороже. Ведь тоннами вывозят. Но количество выпускаемого бензина сегодня достаточное. А подорожание происходит естественно. Мы уже интегрированы в мировое сообщество. Зарплата наша не интегрирована. Нужно параллельно поднимать и зарплату людям, и соответственно стоимость товаров. Ведь цена бензина в России составляет сегодня всего 30% мировой. Это надо приводить в соответствие с зарплатой, которая сегодня не отвечает даже минимальным требованиям. И налоги брать не с оборота, а с дохода. Сегодня людям даже зарплату платить нельзя, потому что берут с оборота.
- Предложение Анатолия Чубайса о введении экспортных пошлин направлено против вывоза топлива. Вы выступаете против такого решения проблемы. Какие вы видите альтернативы?
- На сегодня есть разные варианты. Если мы хотим, чтобы российские компании ушли с мирового рынка, - проблем нет. Нас ограничили в экспорте нефти - этим воспользовались арабские страны, захватив освободившуюся нишу. Нас ограничивают в экспорте нефтепродуктов - наше место займут другие. Нужно реализовать более гибкую схему. Необходимо разобраться: если на Дальний Восток выгоднее завозить по импорту - надо импортировать, если здесь лучше экспортировать - надо экспортировать. Но страна должна быть обеспечена топливом. Мы сейчас предлагаем разные варианты. Есть смысл провести с РАО "ЕЭС" взаимозачет.
- Но в этом случае существует опасность, что компании будут завышать стоимость своей продукции.
- Мы предлагаем зафиксировать цены энергии и нефтепродуктов. Но Чубайс на это не идет. Они хотят получить горючее бесплатно, потому что с ними федеральные власти не рассчитываются за электроэнергию. Они говорят: нам федералы не платят, и мы вам платить не будем. Мы предлагаем и другой вариант. Есть заводские электростанции, передайте нам их в управление - мы их будем обеспечивать. Давайте мы тоже будем работать на этом рынке. Но нас не пускают. Потому что по линиям РАО "ЕЭС", видите ли, нельзя передавать электроэнергию. Потому что РАО "ЕЭС" - монополист. Это как раз и сдерживает развитие экономики. Мы не можем купить на атомной электростанции электричество. Нас ФОРЭМ не пускает. Значит, рынка электрической энергии нет как такового. Поэтому надо стимулировать изменения, в том числе и в энергетике. Говорить сегодня: поднимите пошлины, нам деваться некуда - для этого, по-моему, сегодня нет оснований. У нас сейчас уже накапливается мазут на заводе. Завтра мы остановим скважины, и Россия потеряет и в бюджете, и в объемах производства нефти. Но ведь нигде не говорится о кризисе. Ну как можно было допустить, что мазут не закупают? Почему не сделать зачеты, чтобы взять топливо и обеспечить свою работу? Мы же обеспечиваем свои регионы топливом. Регионы "ЛУКОЙЛа" - это Пермь, Вологда, Челябинск. Трудные регионы.
- Как удается рассчитываться с ними?
- Там мы договариваемся с местными властями. Когда у нас не было денег, мы им давали свои векселя. А РАО "ЕЭС" векселя не выпускает. Мы отдавали бы им мазут за его векселя, а потом расплачивались ими за электроэнергию, но они требуют "живые" деньги.
- Сегодня наши машиностроительные предприятия практически не загружены. Как решается проблема взаимодействия российских нефтяных компаний и реального сектора?
- Сегодня российские нефтяные компании заказывают за рубежом только около 5-8% оборудования. Все остальное - в России. Заказываются в основном высокотехнологическое оборудование, средства связи и так называемый контроллер. В чем проблема? Есть две школы производства нефтепромыслового оборудования - советская и американская. К сожалению, мы еще очень долго будем скованы нормативными актами, которые регламентировали выпуск нашего оборудования. В основном мы ориентировались на гигантские объемы и мощности. Сегодня у проектировщиков впервые появилась свобода действий - они закладывают то оборудование, которое считают нужным. В связи с этим и возникает вопрос: почему мы купили этот насос за границей, а не в России?
- Но в то же время заказы "Газпрома" на строительство "Голубого потока" достались французским и турецким фирмам?
- Здесь другая сторона проблемы. Сегодня, когда мы обращаемся к зарубежным кредитным банкам, особенно к экспортно-импортным - американским, турецким, японским, - они дают нам деньги и при этом предлагают оборудование в счет кредитов. Они заинтересованы в развитии собственного производства. Они, конечно, нам дают деньги, но с условием, что 70% оборудования мы купим в этой стране. Это так называемый государственный лоббизм. Сколько мы ни бьемся, чтобы такой лоббистский инструмент был создан в России, хотя бы на базе Сбербанка. Мы провели эксперимент, получили у него 150 миллионов рублей на развитие производства.
- Как переломить эту тенденцию?
- Во-первых, использовать финансовые ресурсы Сбербанка. Во-вторых, у нас есть бюджет страны. В него нужно закладывать инвестиционные фонды. Но, к сожалению, до сих пор не создан нормальный банк реконструкции и развития. Наверное, их было уже штук пять. И они делали одно - брали деньги из бюджета, раздавали их, проедали и лопались. Потому что нет системы возврата этих кредитов, потому что государство до сих пор не создало инструмента - банка, который располагал бы финансовыми инструментами, через который можно было бы не только инвестировать деньги и поддерживать предприятия, но и возвращать средства обратно.
- А помимо банков?
- Помимо банков я не вижу других инструментов. Прямое государственное инвестирование никогда не было эффективным. Как правило, когда кто-то получает от государства деньги, то отнюдь не стремится их возвращать. Поэтому мы сегодня предлагаем, чтобы такие крупные формирования, как тот же "Газпром", могли взять у государства деньги в рублях, пусть даже за счет эмиссии, и обустроить конкретную нефтяную провинцию. Мы, допустим, готовы взять на себя Тимано-Печору, север Каспия. То есть, получая сегодня инвестиционные деньги, мы не пускаем их в спекулятивный оборот, мы покупаем на них оборудование, оплачиваем людям их труд. Мы же производим товар, который приносит стране валюту. Мы готовы возвращать эти деньги. Но снова я обращаю внимание на то, что нет инструмента, посредством которого это можно сделать, нет возможности реализовать эффективное предложение.
- А не может ли ваш проект составить конкуренцию СРП?
- Нет. Что такое СРП? Мы работаем по СРП, но мы единственная российская нефтяная компания, которая работает по СРП за пределами России. Мы не сторонники СРП на действующих месторождениях, где уже ведется добыча и где проект выходит фактически на стадию окупаемости.
На новых месторождениях СРП дает возможность нам и нашим партнерам надежно планировать все параметры проекта на большой период. Когда голое поле, от геологоразведочных работ до окупаемости проекта - 25-30 лет. СРП включает в себя две стадии: период инвестиций и период возврата капитала. На второй стадии начинается разделение: налоги, возмещение, 9-10% прибыли остается у подрядчиков.
Другие методы не дают такой возможности. По СРП государство не вправе менять экономические показатели конкретного соглашения. Это дает уверенность и банку, и инвестору, что на период действия договора сроки этапов не сместятся и не растянутся.
На новых месторождениях это хорошо. На старых такого разделения на этапы мы не видим. Первый этап остался в советских временах. Мы что - пытаемся заменить одну налоговую систему на другую? Но это не так. Мы хотим уйти от налогов? Нет, но мы уверены, что надо придумать механизм их снижения.
- В Норвегии государственная компания "Статойл" доминирует практически во всех подобных проектах. Вы предлагаете, что достаточно российского участия, но не обязательно через государственные компании...
- Я вообще не сторонник государственной компании. Дело в том, что вся система российской приватизации была построена на одном - как можно быстрее уйти от участия системы государственных предприятий. Цель приватизации в 1991 году - уйти от системы социалистического строя. Это можно было сделать, только приватизировав собственность. Другого выхода не было. Если бы мы оставили все государственное, мы бы оставили социалистический строй. И поэтому сегодня говорить о государственном предприятии, когда сама система законодательства Российской Федерации построена под частные капиталы, направлена на развитие частного сектора, очень сложно. Сегодня не создашь государственного предприятия в нефтяной промышленности.
Вот в разделе продукции государство может участвовать. Каким образом? Есть Министерство топлива и энергетики, есть "Зарубежнефть" - государственное унитарное предприятие. Оно может по поручению государства представлять его интересы в части раздела продукции и забирать у нас эту продукцию. Вместе с тем я считаю, что на наших нефтегазовых месторождениях операторами по СРП должны выступать российские компании.
- То есть для СРП государственная компания не нужна?
- Не нужна. Нужен уполномоченный, который будет от имени государства контролировать нормативные акты реализации этого проекта и забирать продукцию государства. Это может быть и Минтоп, и любое уполномоченное агентство. В каждой стране это разные структуры. Сейчас в Норвегии это уже не "Статойл", потому что "Статойл" приватизируют. Этим занимается так называемый департамент по ресурсам Норвегии. Допустим, в Азербайджане - это ГНКАР, в Кувейте - полномочная американская компания. Каждое государство выбирает свой путь. Я вообще против создания государственной компании.
- Но ведь на первом этапе "ЛУКОЙЛ" пытался принять участие в ее создании?..
- Нет. Мы всегда предлагали: выберите лучшее, что есть у государства в российских нефтяных компаниях, и внесите это в уставный капитал эффективно работающих частных. Государство не может сегодня ответить на один главный вопрос: оно хочет деньги заработать или управлять? Тогда все сразу станет ясно. В сфере управления оно уже себя показало. Государственная собственность разворована. В частных компаниях ничего не воруют.
- Давайте вернемся к вопросу о государственном лоббизме. К примеру, на прошлой неделе в ходе турецко-азербайджано-туркменского вояжа министра энергетики США Билла Ричардсона Баку и Вашингтон вновь заговорили о приоритетности строительства нефтепровода Баку-Джейхан. Между тем в строительстве КТК пока есть много сложностей.
- На самом деле строительство КТК идет очень активно, но оно сегодня сдерживается рядом причин. Во-первых, неконструктивным подходом наших регионов.
- Поясните.
- Отвод земель под трассу, беспредметное лоббирование своих строительных организаций, которые просто не готовы работать по международным стандартам. Что касается азербайджано-американского проекта Баку-Джейхан... Что же, все надо считать. Мы в свое время сумели убедить партнеров сделать северное направление транспортировки азербайджанской нефти - Баку-Грозный-Новороссийск - основным. К сожалению, государство не смогло решить проблему стабильной работы этой трубы. Конечно, все будут искать другие пути транспортировки нефти. Если бы мы стабильно качали нефть на Новороссийск, вопросов по Джейхану никогда бы не было. То же самое и по газу. Туркмения уже несколько лет пытается продавать газ через Россию, но сделать этого не может. Теперь она ищет выход в Европу с помощью европейских и американских компаний и в обход России. И мы ищем. Или КТК пойдет, или БТС, или какие-нибудь другие направления.
- Но до сих пор не очень понятно, поддерживают ли компании проект строительства Балтийской трубопроводной системы?
- Мы только "за". Конечно, очень заманчиво подавать по БТС нефть на
Финляндию. Но надо получить ее гарантии. Сколько мы будем поставлять нефти? По какой цене? Если через латвийский Вентспилс прокачка нефти будет стоить на 2 доллара меньше, чем через БТС, не знаю, что выйдет. Необходимо подсчитать окупаемость проекта. Стоит ли тратить деньги на проекты, которые по своей экономической части не отвечают тому или иному критерию?
- БТС им не отвечает?
- Я этого не сказал. Он отвечает в первую очередь политическим условиям. Это точно. Но в экономике надо считать. С учетом того что в Прибалтике имеется два терминала, с учетом того что, когда пойдет КТК, мы сможем свою нефть с Балтики перебросить на Черное море, что сейчас мы будем расширять Новороссийск, что Адрия заработает на Сербию, что Гданьск уже нормально работает. Надо смотреть весь комплекс. Наше предложение по БТС заключалось в том, чтобы создать нормальную структуру. Государство такой же участник, как и компании, почему у него должен быть контрольный пакет? Давайте сделаем хоть один коммерческий проект.
- А как вы оцениваете деятельность российских нефтяных компаний в Ираке?
- В Ираке есть большая сложность - это эмбарго. Но уже сейчас мы можем проводить там подготовительные, в том числе и исследовательские, работы. Как только будет ослаблен ряд санкций, мы сможем в очень короткий период начать бурение и приступить к разработке месторождений. Мы сегодня об этих месторождениях знаем все. Там работают наши люди, наши институты.
- Выдерживают ли российские компании конкуренцию с французами на иракском рынке?
- Да. Но там есть желание иракской стороны, чтобы мы опережали события, то есть вели работы с опережением, до смягчения санкций. Мы этого делать не хотим. Мы, как публичная компания, которая представляет интересы Российской Федерации, не можем позволить себе нарушать международные санкции, которые подписало наше государство.
- Ощущаете ли вы поддержку со стороны российского МИДа?
- Да, он помогает нам проводить политику, которая приведет к смягчению санкций.
|
