6 сентября на Страстном бульваре в Москве прошел пикет в защиту учителя Ильи Фарбера, осужденного по сфабрикованному обвинению к семи годам строгого режима. Как сообщает корреспондент Граней.Ру, в акции у памятника Владимиру Высоцкому приняли участие около 100 человек. Собравшиеся держали плакаты «Осторожно – лицемерие», «Осторожно - давление на присяжных», «Учителям даются сроки, прокурорам – ордена», «Верните учителя ученикам».
Договоренность с московскими властями о месте проведения мероприятия была достигнута лишь с третьей попытки. Ранее префектура Центрального административного округа Москвы дважды не согласовывала пикеты на Чистопрудном бульваре и возле Трубной площади, сообщает интернет-портал «Газета.ru».
9 августа во время пикета на Красной площади были задержаны сын Ильи Фарбера Петр Фарбер и его сводный брат Роман Валеев, которые вышли с плакатом «Над папой издеваются 700 дней».
Петр - старший из трех родных сыновей Ильи Фарбера, Роман - сын Любови Валеевой, главы сельской администрации, с которой Фарбер жил в Тверской области.
Задержанных доставили в ОВД «Китай-город». Через два с половиной часа после задержания Петра Фарбера отпустили, составив протокол по статье 20.2 КоАП (нарушение правил проведения пикета) и обязав явиться в Тверской суд 15 числа. Несовершеннолетнего Романа Валеева сотрудники полиции повезли в больницу. Как объяснил Петр Фарбер, Валеев недавно перенес операцию на руке и по этой причине не смог подписать протокол об административном правонарушении.
Президентский совет по правам человека собирается провести проверку дела Фарбера. Более 10 членов СПЧ сочли приговор несправедливым и решили привлечь внимание общественности к допущенным в ходе судебного разбирательства серьезным нарушениям.
В тот же день, как сообщило РИА Новости, Российский еврейский конгресс (РЕК) подвел итоги своей акции по сбору пожертвований для семьи Ильи Фарбера. По согласованию с родственниками, более 1 миллиона рублей будет направлено на воспитание несовершеннолетнего сына Фарбера Саввы. Эти средства поступили в РЕК как через официальный сайт организации с помощью платежной системы «Яндекс. Деньги», так и непосредственно на благотворительный счет Конгресса.
10 августа СМИ информировали, что защита Фарбера обжаловала приговор.
«У нас три жалобы. Илья просит оправдать его, я прошу прекратить в отношении него уголовное преследование, а другой адвокат просит вернуть дело прокурора в связи с невозможностью рассмотрения - мы считаем, что право Ильи на защиту было нарушено», - рассказала адвокат Фарбера Елена Романова РИА Новости.
Напомню, что защита заявляет, что Фарбер давал подрядчику взаймы, чтобы тот покупал материалы. Переданные в сентябре деньги были возмещением долга. Свидетели из числа рабочих подтвердили, что директор ДК из собственного кармана выплачивал им деньги.
Была ли взятка?
Об этом можно судить скорее всего по прослушке разговора Ильи Фарбера и подрядчика Горохова. Интерпретировать прослушку можно по-разному. И оценить тоже. Что и сделали в Осташковском суде.
Однако, вот что пишет блогер Вениамин Зайцев: «Из прослушанных первых двух записей. Там не идет речи ни о какой взятке… Суть того, что я прослушал, в том, что есть заказчик, ген. подрядчик (Горохов), субподрядчик (некто Николай Иванович), который почему-то действует то от фирмы Горохова, то от своей какой-то фирмы и есть Фарбер, который в принципе не заказчик, а лицо, представляющее заказчика, Сельскую администрацию... Дальше начинается обычная чехарда. Для того, чтобы заказчик перечислил деньги генподрядчику, он их должен получить из бюджета, для этого должны быть согласованны сметы, договора, подряды и т.д. с фин. управлением и комитетом области по строительству, они согласовывают те работы, которые были определены сметой. Вылазить за смету нельзя, эти затраты не оплатят, как я понял, ошибка Фарбера состояла в том, что он еще и сам на себя взял функцию субподрядчика, стал привлекать для работы местных жителей, чтобы ускорить процесс. Горохову по барабану когда этот клуб будет сдан, Фарберу важно выдержать сроки, вот тут и начинается путаница у них. Фарберу надо оплатить работы и материалы, которые делал он и привлеченные им люди, субподрядчик не хочет оплачивать в полном объеме эти средства, к тому же некоторые работы нельзя занести в смету, как покраска в 6 или 7 слоев стен. Как писали некоторые СМИ, это, дескать, Фарбер 7 раз перекрашивал, из записи ясно, что красил 7 раз субподрядчик по распоряжению генподрядчика. Фарбер в 3 записи говорит, «что значит они дурили не только меня, но и вас». Из-за нестыковок по выполненным работам, которые либо не были сделаны, либо сделаны плохо и требуют переделки и возникает хозяйственный спор. Горохов не хочет этого делать, т.к. это можно приписать как не целевое использование, а ему этот гимор не нужен. Он уже намутил с субподрядчиком все, что можно и менять схему согласно смете не с руки. Фарбер пытается как-то придумать, как можно закрыть выполненные под его руководством работы и расплатиться с рабочими. Никакой речи о взятке здесь пока на основании этих двух записей нет. Любой строитель, прослушав эти разговоры, только посмеется над их базаром. Сколько закрывать за вывоз мусора: 10 тыс. р. или 20? Горохов говорит, я вывез часть мусора. Фарбер говорит, окей, значит 10 тыс. р. и 2.600 р. человеку который работал, Горохов - ладно я согласен.
Из начала 3 записи, понятно как идет оплата. Ген. подрядчик (Горохов) оплачивает своими деньгами работы, а потом, согласно сметам и актам Формы-2, фин. управление переведет на Сельскую администрацию, и они переведут ему, закрыв расходы и т.д. Поэтому Горохов в данной ситуации лицо со слабой позицией, он потратил свои деньги и если он не придет к консенсусу с Фарбером, он боится, что ему не оплатят потраченные средства. Илья давит на него тем, что у того много косяков по выполненному объему, которые он ему перечисляет. Фарбер готов в принципе их устранить сам, об этом он и договаривается, о сумме, которая складывается из старого долга по вывозу мусора и др. работ плюс нарушение сроков сдачи, ну и расходные материалы, которые надо купить, в общей сложности 132 тыс. руб. Горохов готов отдать эти деньги на исправление косяков, но при условии обмена их на Форму-2 (акт приема-передачи) и принятия комиссией объекта. Он не доверяет Фарберу, что у того не возникнут другие претензии по качеству работ. Илья объясняет, что он никогда никого не обманывал и дела вел всегда честно. Но Горохов этому не верит и говорит, что потом вы мне скажите, «что туда заползли пауки по моей вине и сплели паутину». Илья уверяет, что этого не будет, и он так не поступает. В принципе здесь возникает патовая ситуация. Фарбер хочет получить эти деньги на устранение недоделок, т.к. на открытие клуба приедет губер, и он не хочет краснеть за косяки. Горохову до этого нет собственно никакого дела. Илья этого понять не может, как так можно относиться к делу. Ген подрядчик предлагает ему в обмен на подписанную Форму-2 и акт комиссии передать деньги. Илья говорит, что комиссия не подпишет акт с недоделками. Здесь они не могут прийти к компромиссу. Горохову, чувствуется, все это дико надоело, если бы он не вел запись, он бы его прибил там на месте. Странно, что Илья этого не почувствовал. Мне еще в начале стало ясно, что легче сдать Фарбера, органам, чем договориться. У них просто разный подход к работе. Илья горит, он хочет делать дело, быстро и хорошо. А ген подрядчику и субподрядчику в принципе до фонаря, они привыкли по-другому работать. Теперь понятно, почему он местных против себя настроил и они говорили, что нечего в деревне другие порядки устанавливать. Этого он не учел. Потерял чуйку, работая на дорогих объектах, где работают по-европейски уже давно. В этом его ошибка, не учел, местного фактора. Как они все-таки договорились, в записи нет. Но, по всей видимости, пришли к соглашению в обмен на деньги и Форму-2, где его и взяли».
У большинства людей, оставляющих свои комментарии на различных страничках Интернета, мнение одно: Фарбер не виновен!
Дело Фарбера начало резонировать
Валерия Новодворская считает, что мы вляпались совершенно в другую историческую ситуацию. «Нам все еще кажется, что если мы поднатужимся и позовем Жучку (Бондарика с битой), а также кошку и мышку (Удальцова с Тором), то вытянем репку. Увы! Мы давно уже не на том огороде; на этой территории репки не растут. Илья Фарбер нарушил очень древнее табу, табу хунт, тоталитарных режимов и самых глупых автократий: запрет на неформальное общение элиты с народом». Право каждого согласиться с Новодворской или нет, полагая, что виной всему постсоветское пространство со всеми его гримасами.
Можно, наверное, согласиться и с журналистом Ильей Мильштейном, считающим, что в деле Фарбера присутствуют национальный аспект и не принимаемая в глубинке креативность. Или политический аспект, на который Мильштейн опирается более всего: «Но есть и политическая тема коррупции, которую столь эмоционально раскрывал в недавнем письме Путину мастер культуры Макаревич. Можно даже предположить, что приговор Фарберу - это скорый ответ Кремля на отчаянные призывы артиста. Он как раз сетовал, что в поездках по стране сталкивается с «бедствием», масштабы которого неведомы даже президенту. Теперь, когда медведевская оттепель кончилась, с этим безобразием стали по-настоящему бороться, закошмаривая поселковую власть в лице директора клуба. Справедливость типа торжествует.
Разумеется, едва ли автор «Нового поворота» хотя бы косвенно причастен к этому делу, ибо речь, вероятнее всего, идет о каких-то местных разборках, если не о личной неприязни судьи Андреева к подсудимому, а также к закону. Иначе трудно объяснить, почему он удалял из зала не присяжных, а публику и целиком доверился прокурору, который на слух по аудиозаписи отчетливо различал «хруст денежных купюр... 30 хрустов по 5 тысяч».
Известный общественник из Карелии, эксперт-консультант Общественной палаты РФ Александр Гезалов написал письмо президенту: «Прошу Вас обратить внимание на несправедливое осуждение на долгих семь лет простого учителя Ильи Фарбера, который, бросив сытую Москву, выехал в деревню для ее восстановления и возрождения, - говорится в обращении к Владимиру Путину. - Жестокость приговора, при котором малолетние дети лишились отца, потрясает. Очевидно, что такой порядочный человек не мог совершить преступление там, где он вызвался созидать, коммерческие отношения привели его в исправительную колонию, а человек, оклеветавший его, живет и здравствует на свободе. У нас не сажают в ИК за более жестокие преступления, а иные вообще живут дома и посещают бутики. Очевидно, что это он жертва борьбы с тем, что к нему не имеет никакого отношения». То есть Фарбер попал под колесо телеги «борьбы с коррупцией»? Вероятно, в этом тоже есть своя правда.
Российский экономический публицист, кандидат экономических наук, научный редактор и генеральный директор журнала «Эксперт» Александр Привалов, поражаясь жестокостью приговора, вынесенного Илье Фарберу, пишет: «Особо тяжким преступлением взятка становится, выйдя за 150 тысяч рублей, в деле же Фарбера хоть что-то разборчивое говорилось лишь о 120 тысячах. Так что прокурору пришлось утверждать, что он отчётливо слышит на некой диктофонной записи хруст денежных купюр, причём именно пятитысячных, и хрусту этого было ещё на 300 тысяч. Так что и особо тяжкое, и строгий режим — всё это большей частью с тонкого прокурорского слуха. Никаких семи лет строгого режима в деле Фарбера нет, хоть ты что. А смысл дела прост: местная верхушка показательно прихлопнула чужака, посмевшего претендовать на пряники, нужные и своим (вроде распоряжения средствами ДК), да к тому же «слишком умного», не соблюдающего местных правил».
Однако попробуем посмотреть на все это немного другими глазами.
Воинствующее обывательство
Толковый словарь русского языка определяет мракобесие следующим образом: «Мракобесие - крайне враждебное отношение к прогрессу, просвещению, науке; обскурантизм, реакционность».
Само слово мракобесие – жаргонное, более научным является понятие «обскурантизм». Итак, проанализировав определение толкового словаря, мы видим, что мракобесы – это те, кто враждебны а) просвещению, б) прогрессу. Поэтому на сегодняшний день традиционалисты обычно оказываются врагами науки, а бездари, лентяи и неучи страшатся любых прогрессивных изменений. Поэтому к мракобесам вполне можно отнести разного рода фундаменталистов, монархистов и пр. Но можно ли отнести к мракобесам тех страшащихся прогресса заурядных обывателей, которые в преддверии бури ведут себя подобно горьковскому «глупому пингвину, робко прячущему тело жирное в утесах»? Вероятно, это было бы неправильно. Мракобесие предполагает активную и агрессивную позицию. И нет никого резона видеть мракобесов в обывателях, если только их «обывательство» не становится воинствующим.
Именно мракобесие потворствует манипуляции сознанием, с помощью которой осуществляется навязывание людям чуждых им интересов. Сущность и признаки манипуляции сознанием раскрывает политолог С. Г. Кара-Мурза: «Манипуляция - способ господства путем духовного воздействия на людей через программирование их поведения. Это воздействие направлено на психические структуры человека, осуществляется скрытно и ставит своей задачей изменение мнений, побуждений и целей людей в нужном власти направлении». Мракобесие, реакционность неизменно предполагает догматизм в сознании, а, как указывает С. Г. Кара-Мурза, «тот, кто хочет построить защиту против попыток манипуляции его сознанием, должен преодолеть закостенелость ума, научиться строить в уме варианты объяснения. Как бы ни был защищен ум догматика его «принципами, которыми он не может поступиться», к нему после некоторых попыток находится ключик, ибо ход его мыслей предсказуем и потому поддается программированию. И догматик, сам того не подозревая, становится не просто жертвой, а инструментом манипуляции… спастись от манипуляции с помощью догматизма и упрямства, просто «упершись», невозможно. Можно лишь продержаться какое-то время, пока к тебе не подберут отмычку. Или не обойдут как не представляющее большой опасности препятствие».
Другими словами, в случае с Фарбером (а этот случай не единичный, просто он стал вопиющим и попал в поле видения СМИ – Л.В.) активное мракобесие со стороны части деревенского общества, не принявшего по-другому мыслящего человека, и чиновничества местного масштаба, являющегося плодом догматизма, не могло не вылиться в судебный процесс. Тем более что это, пожалуй, самый простой способ избавиться от инакомыслия. Впадение из крайности в крайность, либо пан, либо пропал – вообще ментальная черта русского народа. Полутона воспринимаются тяжело. А с догмой, как одной из крайностей, жить проще: не надо думать, она просто дана. Вдумываться, искать глубинные причины чего-либо – опасно для догматизма. Если разобраться, вся наша жизнь находится в рамках догмы, и если кто-то вдруг по наитию, по какому-то непонятному для людей образу мыслей выходит за рамки догматического понимания, то он уже как минимум не понятен, а как максимум – опасен.
В чем опасность? Просто, если начать думать, точнее, вдумываться, все то, к чему привыкли люди, далеко не всегда нужно и истинно. Так, например, навязанные ценности современного общества культурных потребителей далеки от истинных общечеловеческих ценностей, существующих веками.
Занятость решением «нужных для жизни» вопросов перекрывает наблюдение за природой, уводит от чуткого восприятия мира, от наблюдения за многообразием его проявления. Люди перестают, даже в деревне, просто радоваться красоте. Появляется навязанный кем угодно образ жизни, материализованный образ, суженный до потребительского рынка. И в школах мы должны воспитывать по сути потребителя разного рода услуг и информации. Нам навязывают стереотипы потребления пищи, культуры, политики, взаимоотношений между людьми, воспитания детей. И мы, не имея времени на то, чтобы остановится и подумать, а стоит ли это все делать? Люди слепо следуют стереотипу, потому что так проще. И в случае с Ильей сработал тот же парадокс, или правило. Кому как удобно это называть. Он вышел из стереотипа понимания конкретно взятой деревни, стал навязывать другой мир, который оказался неудобен, потому что непривычен. И результат не заставил себя ждать. И не важно, что стало поводом: чья-то зависть, что Илья стал директором клуба, а поэтому у кого-то ухватил лакомый кусок, или что дети хотели с ним проводить время, потому что он давал то, чего они, дети, не получали в привычной среде, или ревность к женщине, сын которой через год общения с ним выходит на Красную площадь и участвует в несанкционированном пикете. Главное – надо убрать то или того, что или кто нарушил привычный, удобный образ существования.
Можно сделать ремонт клуба качественно и быстро, для чего нужны не только знание и умение, но и огромное желание. Сознание не приемлет принципа «абы как», или, как однажды мне сказали в деревне, когда я занималась строительством, «главное, чтобы все ровненько вышло!» Зачем качественный материал, когда можно сделать из подручных средств. Еще один принцип, мне до сих пор не понятный: «Ну, ведь работает же!» И самое ужасное, то, что эти принципы проповедуются. А деревенский менталитет – особый. Если в деревне так делается и обеспечивает удобоваримое существование, поскольку забот всегда хватает и без «наворотов» и «изысков» интеллигентских, то не мешайте нам существовать так, как мы привыкли. Все дело в привычке, в удобстве. И если кто-то нарушает привычку и удобство, то воспринимается как враг.
Есть у меня на памяти один случай, когда в конце 80-х одна молодая выпускница педагогического вуза решила, вопреки существующему порядку, поехать работать в деревню. Там удивились, мол, чего не осталась в Москве, тем более, с таким дипломом, но приняли. Определили в школу, дали жилье. Через полгода дети души не чаяли в молодой учительнице, которая ходила с ними в походы, рассказывала и показывала, что у них в радиусе 20-30 км от деревни есть интересного, проводила конкурсы, ставила спектакли, водила с мальчишками трактор. Дети хотели оставаться в школе, не спешили домой. Но ведь уклад требовал иного: в 18.00 школа должна быть закрыта, в ДК можно смотреть только индийские фильмы, а у ребят есть заботы по хозяйству: коровы, свиньи, огород. Учительница нарушила привычный уклад, и, как результат, вскоре соседи обвинили ее в краже детской шубки, а директор школы и завуч просто однажды пригласив на закрытое заседание, предложили уехать из деревни.
Двадцать с лишним лет прошло, но практически ничего не изменилось. Просто тогда не было антикоррупционной борьбы, под которую на уровне деревни и Осташковского суда попал Илья Фарбер. И веяние времени, как мне думается, проявилось именно в этом местном опыте борьбы с коррупцией по принципу: «И у нас тоже есть свой коррупционер и взяточник!» И так проще.
А главное – не будет того, кто что-то меняет в привычном, удобном укладе.
Хотелось сказать, к сожалению, что это происходит не только в деревенской среде, этим больны даже московские школы. Но нет сожаления по одной простой причине, что если появился росток, то он пробьет себе место и потянется к солнцу даже через укатанный асфальт. Если общество заговорило о Фарбере, пусть даже и разделившись, то есть надежда, что через какое-то время росток превратится в дерево. А, как известно, все лучшее в этом мире появляется через тернии. И примером тому все то, что создано лучшими людьми человечества, сумевшими ценою своей жизни вести людей к свету. Об этом – почти все истории великих ученых, художников, композиторов, поэтов и писателей. Об этом – все религии мира. Об этом - вся история нынешнего человечества.
