|
Призрак Меркадера
Тень убийцы Троцкого до сих пор бродит по зданию архива
на Большой Дмитровке, 15
(Из легенд и мифов Российского государственного архива социально-политической истории)
«А что такого интересного и нужного в этих архивах?» – спросит меня наш пытливый читатель. В наш информационно продвинутый век бумажные документы, которые составляют подавляющее большинство фондов Российского государственного архива социально-политической истории, вроде бы уже не актуальны. Но на самом деле богатства, которые хранятся в огромных хранилищах этого учреждения (более 2 миллионов дел, 40 миллионов учётно-партийных документов, около 160 тысяч фотографий, множество фонодокументов, коллекции произведений искусства и предметов материальной культуры), практически бесценны» , - пишет в августовском номере «Совершенно секретно» Алексей Богомолов.
«Архив этот уникален, он обладает крупнейшим в мире собранием документов Карла Маркса, изучать которые приезжают самые известные зарубежные историки, доверяющие лишь оригиналам. Я лично видел коллекцию гравюр, посвящённых Великой французской революции, равной которой нет ни во Франции, ни в какой-либо другой стране мира. А о документах и материалах, связанных с жизнью руководителей СССР и международного коммунистического движения, я вообще не говорю…
Предшественником РГАСПИ был Институт К. Маркса и Ф. Энгельса при ЦИК СССР (ИМЭ). С 1921 года началось формирование его коллекций. Директор института (1921–1931) Давид Рязанов в течение 10 лет выезжал в страны Западной Европы и покупал на аукционах книжные, музейные и документальные коллекции, посвящённые истории развития общественной мысли XVII–XX веков. Кроме того, материалы собирались и приобретались заграничными корреспондентами ИМЭ в главных европейских столицах – Берлине, Вене, Лондоне и Париже. К концу двадцатых годов в ИМЭ хранилось более 175 000 документов. В 1931 году Институт Маркса–Энгельса объединился с Институтом В.И. Ленина при ЦК ВКП(б) (это в своё время был отдел ЦК), и все дальнейшие переименования затрагивали только название учреждения.
Напомню, что в архиве хранятся 40 миллионов учётных документов членов КПСС, тех самых, которые в своё время хотели уничтожить, в отношении которых давались руководящие указания – сжечь!
Вы спросите меня, для чего нужно хранить документы несуществующей организации, какую пользу можно из этого извлечь? Отвечу сразу: эти учётные документы сегодня для многих тысяч людей – единственная возможность найти пропавших без вести родных (особенно тех, кто пропал в первый период Великой Отечественной войны). А ещё данные архива стали важнейшим источником для восстановления трудового стажа множества людей. Особое значение они имеют для жителей Чечни и Абхазии. Дело в том, что во время абхазской войны 1992 года республиканские архивы были сожжены, и подтвердить свой стаж и свою зарплату жители республики могут только через партийные архивы. Конечно, не все абхазцы были членами КПСС, но те, кто имел отношение к партии или работал в ней, свой стаж восстанавливают. Много запросов поступает из Чеченской республики, архивы которой сгорели во время чеченской войны. И архив активно ищет и выдаёт необходимые данные. Кстати, поступают запросы и из теперь уже почти дальнего зарубежья – Молдавии, Прибалтийских республик, – в которых многие данные тоже были утеряны или уничтожены.
Отдельная история с использованием материалов архива в научных и информационных целях. Сегодня для любого серьёзного учёного (как отечественного, так и зарубежного), занимающегося историей общественной мысли, общественных движений, даже бытовой историей XVII–XXI веков, в архиве найдётся множество интереснейших документов и материалов, воспоминаний и дневников, которые, как зеркало, отражают минувшие эпохи. Материалы архива используются при проведении научных конференций и симпозиумов, они становятся основой самых интересных выставок, причём зачастую широкая публика имеет возможность познакомиться с неизвестными прежде страницами истории.
Расстрельные списки
Очень долго секретными были списки советских и иностранных граждан, расстрелянных в годы сталинских репрессий. Многие из этих документов сегодня находятся на хранении в РГАСПИ. Заместитель директора архива Валерий Николаевич Шепёлев рассказывает: «Эти списки, хранившиеся в Особых папках Политбюро, были переданы нам из Архива Президента Российской Федерации. В них фамилии многих тысяч граждан СССР. В этом случае мы видим только фамилии, имена и отчества. Когда речь идёт об иностранных гражданах, то даётся справка о том, за что тот или иной человек был «осуждён».
Например, одного афганца обвиняли в подготовке покушения на военного министра Афганистана Шамахмудхана (так в тексте документа – А.Б.) во время его визита в СССР; немецкого инженера, работавшего в холодильной промышленности, – в шпионаже в пользу Германии и Латвии. Последняя фраза в этих справках обычно «виновным себя признал» или «виновным себя признал полностью». Иногда добавляется фраза: «Изобличён показаниями такого-то».
Конечно, и по советским гражданам в Политбюро поступали протоколы допросов тех лиц, которых предлагалось расстреливать, или, как было тогда принято говорить, «по 1-й категории». По этим протоколам можно составить себе представление о том, какими методами достигались «чистосердечные признания».
Например, экономическое управление НКВД проверяло работу Госбанка. Посмотрите на само время допросов: начало первого допроса в 10 часов утра. Допрашивают шесть часов, затем четыре часа «отдыха» и новый допрос с восьми вечера до трёх часов ночи. И так каждый день. Конечно, это тоже пытка. Не только физическая, но моральная. А следователь разговаривал, судя по протоколу, исключительно вежливо: «...будьте любезны…», «...скажите, пожалуйста...». И человек из Госбанка, «подготовленный» таким образом, начинал всё подробно рассказывать, признаваться во всех «преступлениях». При этом он говорил, что «как коммунист» должен сообщить, что работники Госбанка «увеличивали эмиссию денег», что они «не выдавали кредиты колхозам во время посева на закупку горюче-смазочных материалов» и так далее.
К протоколам допросов прилагались два списка. Первый – список людей, которых назвал допрашиваемый, тех, кто уже был арестован и даже расстрелян, а второй – тех людей, которые проходят проверку, и тех, кто подлежит аресту. А расстреливали, как вы знаете, иногда в день вынесения приговора.
Конечно, те, кто подписывал расстрельные списки, даже по фамилиям, именам и отчествам часто могли лично знать подлежавших ликвидации. И по каким-то своим соображениям изредка вычёркивать их из списка. Правда, потом «вычеркнутых» всё равно репрессировали. Вот расстрельный список, в котором Сталин в июле 1938 года красным карандашом вычеркнул фамилию маршала Егорова, единственного из 139 человек, фамилии которых были в списке лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда ССР (так в документе – А.Б.). Поставил около строчки «46. Егоров Александр Ильич» красный крест. И написал на обложке: «За разстрел (орфография сохранена – А.Б.) всех 138 человек. И.С.». Под подписью Сталина – автограф Молотова, правда, уже синим карандашом… Кстати, цифра 139 исправлена Сталиным на обложке на 138, скорее всего, в последний момент. Мотивация действий «вождя народов» осталась неизвестной. А маршала Егорова всё равно осудили и 22 февраля 1939 года расстреляли. Возможно, в этом был смысл задержки – приурочить расстрел маршала ко Дню Красной Армии…
Списки подписывались Сталиным и визировались другими членами Политбюро. Практически везде – фамилия Ворошилова, часто встречаются Молотов, Жданов, меньше – Каганович. Что меня удивило, за день руководители ВКП(б) подписывали не один список. Это могло быть несколько папок, которые содержали фамилии четырёх-пяти тысяч человек.
Меня удивило и то, что список по Грузии на 300 с лишним человек почему-то представлен без разделения на первую (расстрел) и вторую (лишение свободы) категории. И таких списков было много… Списки были по автономным и союзным республикам. Где-то тысячи фамилий, где-то одна-две… И конечно, детальное исследование всего этого комплекса документов ещё впереди…
Золотые часы от КГБ
Вот уже более 30 лет, как гласит легенда, в ночь на 20 августа в Столешниковом переулке появляется призрак высокого крепкого человека. В его чертах можно увидеть признаки южноевропейского или латиноамериканского происхождения. Он подходит к зданию архива, протягивает правую руку к стене и… исчезает в ней. В самом здании, однако, призрак не появляется, хотя в ночных коридорах время от времени слышны вздохи, скрип половиц, какое-то шарканье. Сотрудников это давно не пугает, тем более что шаги слышатся с годами всё реже и реже…
Весной 1960 года в коллективе Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (ИМЛ) появился новый сотрудник. На вид ему было около пятидесяти, он был крупным интересным мужчиной с седоватыми волосами. Коллегам его представили просто: Рамон Иванович, а специализироваться он стал в сборе и систематизации документов о гражданской войне в Испании. Время от времени, обычно по большим праздникам, он приходил на работу со Звездой Героя Советского Союза на груди. Вопросов ему обычно не задавали, это просто было не принято в организации, но, когда всё-таки кто-то интересовался, за что его удостоили высшей награды СССР, Рамон, поначалу не знавший ни одного слова по-русски, но потом начавший учить язык, отвечал: «За военные заслуги». Жил этот гражданин сначала на даче в Кратово, а потом получил большую квартиру в новом доме на Фрунзенской набережной напротив Парка им. Горького…
О том, кем на самом деле являлся загадочный испанец, точнее каталонец, со Звездой Героя на груди, знало лишь ограниченное количество людей. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1960 года о его награждении был закрытым и не подлежал публикации, а золотую звёздочку под номером 11089 ему вручал в кулуарной обстановке лично «железный Шурик» – председатель КГБ СССР Александр Шелепин.
А чуть более чем за три недели до этого награждённый был заключённым мексиканской тюрьмы, отбывавшим 20-летний срок лишения свободы. На деле отсидел он чуть меньше, поскольку преступное деяние своё он совершил 20 августа 1940 года. Этим скромным сотрудником архива стал Хайме Рамон Меркадер дель Рио Эрнандес – он же Жан Морган Вандендрайн, он же Фрэнк Джексон, он же Жак Морнар, он же упомянутый нами Рамон Иванович Лопес… А свой 20-летний срок (это было по мексиканским законам максимальное наказание) он получил за то, что 20 августа 1940 года приехал на виллу Льва Троцкого в Койокане, пригороде Мехико, якобы с целью показать ему свою статью. Когда тот наклонился, Меркадер ударил главного оппонента Сталина ледорубом с укороченной ручкой, который прятал под плащом. Несмотря на рану глубиной в семь сантиметров, Троцкий сумел оказать своему убийце сопротивление и позвать на помощь. Через сутки, однако, он умер в больнице. Ну а Рамон Меркадер отсидел в мексиканских тюрьмах без малого 20 лет, так и не раскрыв своего настоящего имени и имён заказчиков убийства. За что и был награждён.
Тюремный режим у него не всегда был особо строгим. Поначалу его содержали в одиночке, а потом он получил полную свободу передвижения внутри тюрьмы и даже возможность выходить из неё для покупки радиодеталей и встреч с адвокатом. Он писал из тюрьмы своему брату, что растолстел, что его вес достиг 103 килограммов… НКВД и МГБ, конечно, не бросили своего агента в беде, организовывая ему личные встречи с родными. Во время своей тюремной эпопеи Рамон Меркадер даже женился, и они с супругой Рокелией удочерили девочку Лауру.
Основным занятием убийцы Троцкого в стенах тюрьмы был ремонт электрооборудования и радиоприборов: от приёмников до электроорганов. А 6 мая 1960 года, недосидев три с половиной месяца, Меркадер был освобождён и через Кубу переправлен в Чехословакию. Как мы уже упоминали, закончилось всё прибытием в Москву и вручением Золотой Звезды Героя Советского Союза. Вот такой человек работал сотрудником Института марксизма-ленинизма занимая, правда, отдельный кабинет №344, в котором трудятся сейчас два хранителя фондов РГАСПИ. Говорят, что аура у помещения не очень хорошая…
Рамон Меркадер прожил в СССР под именем Рамона Лопеса 14 лет. Работал, а в свободное время, как вспоминала его дочь Лаура, посещал балет, оперу, концерты классической музыки, обедал и ужинал с семьёй в ресторанах. В конце 1973 года попросился на Кубу, куда его приглашал Фидель Кастро. Семью ему в январе 1974 года отправить разрешили, а вот самого поначалу не выпускали. 9 мая того же года, как вспоминал брат Рамона Меркадера Луис, тот был приглашён в КГБ на празднование Дня Победы и получил в подарок золотые часы с надписью «Герою Советского Союза Рамону Лопесу на память о Дне Победы».
Дальше события, по версии Луиса Меркадера, развивались стремительно. Уже через две недели Рамон Меркадер, носивший подарок постоянно на левом запястье, оказался в реанимации Кунцевской больницы (сейчас это больница «Волынская» Управления делами Президента РФ) с кровоизлиянием в левое лёгкое. Врачи подозревали у больного онкологию, но биопсия показала отсутствие раковых клеток. А через три месяца КГБ дал Рамону Ивановичу разрешение вылететь на Кубу. Там он стал советником МВД по особым поручениям. Как вспоминал его адвокат, основным занятием Меркадер избрал для себя улучшение условий содержания заключённых в кубинских тюрьмах. Оно и понятно – личный опыт у него был серьёзный. Фидель Кастро выделил ему красивый особняк с садом, в котором бегали теперь две привезённые из Москвы русские борзые. Меркадер купил автомобиль «Лада», который, правда, вскоре разбил и продал, а автообслуживание советника взяли на себя сотрудники МВД Кубы.
Летом 1978 года та самая левая рука, на которой Меркадер носил золотые часы «от КГБ», неожиданно сломалась, когда он заводил будильник. При операции выяснилось, что кость была поражена саркомой. 18 октября он умер и был немедленно кремирован. Хотя версия Луиса Меркадера (о том, что КГБ уничтожил его брата с помощью подаренных золотых часов) довольно популярна, она вряд ли могла быть правдой. Напомним, что и о причинах болезни и смерти Долорес Ибаррури, повздорившей с Брежневым и получившей в знак примирения подарок – брошку, тоже ходили разные слухи. Но Пассионария умерла на 94-м году жизни и на семь лет пережила Леонида Ильича. Урну же с прахом Рамона Меркадера перевезли в Москву и захоронили на Кунцевском кладбище. Неподалёку – могилы Кима Филби, Мориса и Леонтины Коэнов и многих руководителей советской разведки…
Бандитские наезды
Тень Рамона Меркадера, как утверждали сотрудники архива (кстати, люди весьма образованные и серьёзные), появлялась в Столешниковом переулке и во время не столь уж давних потрясений, когда различные частные лица и организации пытались либо уничтожить архив, либо «экспроприировать» его здание. А здание на Большой Дмитровке – лакомый кусочек для любого банка, финансовой организации, да и просто влиятельного бизнесмена. Ещё бы – памятник конструктивизма, в котором, кроме надземных, имеются и несколько подземных этажей, стальная камера-сейф и множество других, не менее привлекательных особенностей.
Если в 1991 году в угоду некоторым политическим течениям были попытки уничтожения архива «как ненужного и бесполезного» и выселения его из здания (напомним, оно, одно из немногих, было специально построено для хранения документов), то в дальнейшем в дело пошли «экономические рычаги». Пользуясь периодом относительного безвластия в конце 1991 года, некоторые «бывшие товарищи» пытались добраться до всех фондов архива. Что-то призывали уничтожить полностью, что-то частично. Идеи были разные: от «стирания памяти о КПСС» до «заметания следов». Но поначалу «новым властям» просто не показали всего, что имеется в архиве, ограничившись лишь всем известными фондами. Иначе, как показывает практика, ценнейшие документы были бы просто утрачены или распроданы на западных аукционах.
В подтверждение этого я расскажу историю из собственной практики. В 1995 году, когда я, как и сегодня, работал в газете «Совершенно секретно», по поручению Артёма Боровика я общался с одним из крупных чиновников архивного ведомства. Мы с ним встретились на Ильинке, он сел ко мне в машину и показал интересовавшие редакцию документы. Мы разговорились, и тут он, показывая важный документ за подписью Молотова, произнёс замечательную фразу: «Видите документ? Таких в моей личной коллекции около пяти тысяч. И ни один не стоит меньше тысячи долларов…» Так что руководство архива поступило правильно, не дав возможности некоторым особо алчным гражданам «почистить фонды».
Кстати, в октябрьские дни 1993 года в архив тоже приходили люди, представлявшиеся «посланцами Руцкого» и заявлявшие о необходимости «передать архив» новым властям. Но их встретила охрана и тяжеленная решётка на входе, вырвать которую можно было только танком. Танка у «посланцев» не оказалось, и они отправились восвояси.
Заместитель директора РГАСПИ Сергей Андреевич Котов, который лично закрывал упомянутую решётку 3 октября 1993 года, работает в архиве уже 20 лет и помнит все попытки «приватизировать и выселить», кстати, продолжающиеся и по сию пору, хотя и с меньшей интенсивностью.
«В 1994–1995 годах время от времени приходили бандиты, которые хотели то развлекательный комплекс открыть, то сауну с бассейном оборудовать. Но и возможностей у них было маловато, да и милицейская охрана не нравилась. А в 1996 году было предпринято сразу две попытки отобрать здание на Большой Дмитровке у архива».
Первым попробовал это сделать «Ресурс-Банк», который ресурсом, как финансовым, так и властным, обладал очень серьёзным. Уж очень хотелось его владельцам побыть в приятной близости к Кремлю и не тратиться на создание собственных подземных хранилищ для денег и ценностей. Они даже сумели оборудовать в здании временный офис. Но «тень Меркадера» сделала своё дело, и в том же 1996 году у «Ресурс-Банка» была отозвана лицензия «в связи с неисполнением банком требований федеральных законов, регулирующих банковскую деятельность».
Второй жертвой «призрака убийцы Троцкого» стал «Тверьуниверсалбанк», совет которого возглавлял бывший советский премьер Николай Рыжков. Как только банкиры повели активную работу по подготовке перемещения архива в какой-то промышленный ангар (дело было в июне 1996 года), все банки вдруг разом решили обнулить свои корреспондентские счета в «Тверьуниверсалбанке». Результат тот же, что и в первом случае, – лицензия у банка была отозвана.
Некоторые исследователи, правда, связывают провал банка с тем, что он, благодаря Рыжкову, имел прочные связи с КПРФ и был готов поддержать на проходивших в то время президентских выборах Геннадия Зюганова. В пользу этой версии говорит и то, что лицензия была отозвана ровно на следующий день после оглашения результатов первого тура голосования. Но работники архива уверены, что всё-таки их защитила тень Лопеса–Меркадера, которая является своего рода талисманом для здания…
Сергей Андреевич Котов говорит, что сотрудники архива вспоминали о Рамоне Лопесе, как о человеке незаурядном, волевом и крайне порядочном. В коллективе знали, что если он что-то пообещал, а тем более дал слово, то это обязательно будет сделано. И почти пятнадцатилетняя служба Меркадера в архиве запомнилась многим его коллегам. Но, как бывает в случае с подобными специалистами, следов пребывания убийцы Троцкого в кадрах архива не осталось. Да, известно, что он занимал должность старшего научного сотрудника, что был ответственным секретарём комиссии по истории компартии Испании, да, его помнят сотрудники. Но попытки обнаружить его личное дело в архиве самого архива или в архиве ИМЛ оказались бесплодными. Дело, даже если оно и хранилось в организациях, где он трудился и получал зарплату, было оттуда изъято…
Кстати, сегодня, насколько удалось выяснить автору, попытки выселить архив из исторического здания не прекращаются. Правда, прикрываются они то «экономической нецелесообразностью», то якобы «неэффективностью использования больших площадей в центре Москвы». Какая может быть экономическая целесообразность у истории? А что касается площадей, то, как нам удалось выяснить, их в архиве и так не хватает – ведь хранение миллионов документов, фотографий, картин и гравюр, предметов мебели и одежды, личных вещей исторических персонажей первого ряда требует и места, и условий, и серьёзного труда сотен людей. И люди эти должны быть подготовленными профессионально и достойно оплачиваемыми. Ведь хранят они не только дорогостоящие документы и артефакты, нет, они хранят нашу историю. Хорошую, плохую, изученную и почти неизвестную, но Историю с большой буквы…
«Не входи, газ!»
Больше всего о секретах и секретности в РГАСПИ знает Елена Ефимовна Кириллова – заместитель начальника отдела использования документов. В день нашего с ней знакомства она получала награду – медаль Службы внешней разведки РФ «За взаимодействие». С этой и другими спецслужбами у архива давние и хорошие связи. Елену Ефимовну называют «главным секретчиком» архива, поскольку именно она возглавляет группу рассекречивания, приходует и вводит в научный оборот те документы, которые поступают из комиссии по рассекречиванию.
Вообще-то, было время, когда функции рассекречивания ложились на сам архив. В 1991–1992 годах было принято решение снимать гриф секретности со всех подряд исторических документов. Именно тогда попали в открытую печать некоторые документы по обороне, внешней политике, межнациональным отношениям, которые нужно было использовать с крайней осторожностью.
На самом деле, нерассекреченных дел в архиве сегодня не так уж и много. Это ряд фондов Коминтерна, шифрограмм, дела международного отдела ВКП(б) – КПСС с 1941 года (сейчас они в процессе рассекречивания). Ряд документов Коминтерна требует тщательной работы и серьёзных финансовых затрат, поскольку их оригиналы исполнены на десятках иностранных языков, иногда экзотических. Есть личные дела, доступ к которым ограничен законом о защите тайны личной жизни.
Мы уже упоминали, что одной из составных частей архива является большой массив документов Коммунистического Интернационала и тех организаций, которые явились его наследниками. В хранилище документов Коминтерна меня заинтересовала опись личных фондов, которые имеются в архиве. Если смотреть по странам, то набирается не менее сотни государств, в которых были компартии, имевшие связь с Коминтерном. Германию, например, представляют около 20 тысяч дел, много личных дел французских и итальянских лидеров и активных членов компартий. А в некоторых странах зарегистрировано всего по несколько человек, в Саудовской Аравии – 3 личных дела, в Либерии активно действовал 1 коммунист. Но, конечно, объём деятельности Коминтерна, даже по одной этой описи, впечатляет и заставляет задуматься о том, насколько мощной и разветвлённой была система советской агентуры в зарубежных странах.
После 1943 года, когда Коминтерн был упразднён, осталось Бюро Коминтерна, различные учебные заведения и несколько секретных научно-исследовательских институтов – НИИ 90, НИИ 100 и другие. Их деятельность даже сегодня в значительной мере секретна…
Само хранилище представляет собой большое помещение с постоянными влажностью и температурой (около 23 градусов). Для многовекового хранения документов такие условия считаются идеальными. Система хранения контейнерная – дела лежат в металлических однотипных ящиках с довольно толстыми стенками. Не сейфы, конечно, но всё-таки… Повсюду огнетушители, а над дверями – мощные звуковые сигналы и пугающие надписи: «Не входи, газ!» или «Уходи, газ!». Это предупреждения о том, что во время пожара толстые металлические двери блокируются (как на подводной лодке) и помещение хранилища заполняется углекислым газом, который препятствует горению. Архиву, надо сказать, пока удалось избежать нештатных ситуаций, связанных с огнём.
Ну а святая святых – это огромный бункер-сейф, расположенный глубоко под землёй и сконструированный в конце двадцатых годов немецкой фирмой Krupp. В нём обычно хранятся подлинники самых ценных и редких документов, в том числе и ленинских. Кстати, стальной монстр почти 80 лет выдерживал непростые московские условия, и лишь недавно у него была нарушена гидроизоляция. Специалисты связывают это со строительством торгового центра под Манежной площадью, во время которого было изменено течение подземных рек. К примеру, дом на углу Большой Дмитровки, напротив архива, вообще в одночасье провалился под землю вместе со стоявшими рядом автомобилями. Так что сейчас бункер на реконструкции, после которой сможет прослужить ещё лет сто. А работникам архива пришлось переместить из сейфового хранилища на другие этажи 90 тысяч дел.
Первым сотрудником, точнее, сотрудницей архива, с которой я познакомился уже больше месяца назад, стала Галина Андреевна Юдинкова – руководитель группы комплектования архива. Это замечательная женщина, которая много лет связана с архивом и занималась его комплектованием ещё в советские времена. Она разыскивала в различных европейских странах документы Маркса, знакома с его наследниками, а уж отечественных исторических персонажей она знает практически всех. Кого-то лично, других – благодаря их родственникам, передающим в архив на хранение бесценные документы и вещи. Она – непосредственный участник работы над книгами Анастаса Микояна и Владимира Семичастного, других видных политических деятелей прошлого, активно контактирует с родными бывших лидеров СССР и новой России. И сейчас именно у неё появляются самые новые документы и материалы, которые постепенно становятся доступными исследователям».
«Но вернёмся в кабинет Елены Ефимовны Кирилловой. Под её бдительным присмотром я познакомился с некоторыми делами, которые только-только вводятся в научный оборот, - пишет в августовском номере «Совершенно секретно» Алексей Богомолов. - Это, например, папки с перепиской отдела административных и торгово-финансовых органов по РСФСР, который существовал в ЦК КПСС. В этой переписке можно обнаружить множество интересной для историков и людей, интересующихся нашей историей, информации. Документы, которые я просматривал, относятся к 1956–1964 годам, и в них можно найти всё, о чём в то время не писали в газетах: справки о беспорядках в городах и республиках, документы о нелегальных организациях, милицейские отчёты с реальными цифрами, показывающими уровень коррупции и хищений на производстве. Есть переписка по различным, как сейчас говорят, резонансным делам, которые долгое время скрывали от широких масс и которые обсуждали только на кухнях… И всё это, как говорили мои преподаватели истории, – настоящие первоисточники. И они ещё ищут своих исследователей, а газета «Совершенно секретно» будет вносить свой посильный вклад в ознакомление читателей с малоизвестными страницами отечественной истории, которые открываются нам благодаря сотрудничеству с Российским государственным архивом социально-политической истории».
Алексей Богомолов, «Совершенно секретно», № 8/279, август 2012 г.
|
