|
Смерть команданте
Тайна гибели Камило Сьенфуэгоса, второго после Фиделя Кастро человека в иерархии кубинской революции
«Камило вряд ли читал «Маленького принца». Нет, он, конечно же, был романтиком, да ещё каким! Но Камило вкладывал совершено иной смысл в это понятие, да и в своё отношение к жизни. Романтикой Камило были не далёкие звёзды и невиданные миры; его манила революция – лагеря «герильи» в горах, сверхнапряжение скоротечного, как вскрик, партизанского боя, засады против солдат и нападения на полицейские участки, конспирация…», - пишет в августовском номере «Совершенно секретно» Михаил Белят.
«Камило читал Гарсиа Лорку, Рубена Мартинеса Вильену, Николаса Гильена, Хосе Марти. Но вряд ли раскрывал книги Антуана де Сент-Экзюпери. Хотя финалы их судеб – французского аристократа, лётчика, писателя Сент-Экзюпери и кубинского команданте, «второго человека в революции» Камило Сьенфуэгоса Горриарана – оказались на удивление схожими. С разницей в пятнадцать лет они погибли, растворились, исчезли над морем в прерванном полёте. Антуан де Сент-Экзюпери – за штурвалом истребителя в 1944-м над Средиземным морем. Камило Сьенфуэгос – пассажиром маленького самолёта «Сессна-310» в 1959 году над Карибским морем.
Экзюпери никто особенно не искал – шла большая война, и бесследное исчезновение разведывательного самолёта вместе с пилотом не стало событием. Обломки истребителя и личные вещи писателя случайно обнаружил какой-то рыбак полвека спустя после его гибели.
Камило Сьенфуэгоса искала, без преувеличения, вся Куба, но вот уже более пятидесяти лет его исчезновение и гибель остаются загадкой.
Камило в бронзе
Происхождения он был самого подходящего, революционного. Восемьдесят лет назад в Лоутоне, рабочем районе Гаваны, в семье испанского эмигранта Рамона Сьенфуэгоса, анархиста из провинции Астурия и портного по профессии, родился мальчик, названный Камило.
Испания в 20–30-е годы прошлого века считалась центром и оплотом мирового анархизма. Не путать с «мировой анархией», которая на знамёнах Нестора Махно символизировала светлое будущее человечества. Кстати, Нестор Иванович до сих пор почитается испанскими анархистами как один из мировых столпов движения, наряду с Бакуниным и Кропоткиным. Тогда анархисты и анархо-синдикалисты в самой Испании, да и во всём испаноязычном мире, до хрипоты и кулачного боя ругались с коммунистами, особенно с государственниками просоветского толка, и вступали в смертельные схватки с «обуржуазившимися социалистами». Некоторые историки и исследователи полагают, что и гражданская война в Испании была проиграна республиканцами во многом из-за этой распри.
Рамон, несмотря на вопиющую бедность, в которой жила семья, выбирал для Камило учителей по идейно-классовому принципу – все они были марксистами. На Кубе анархическая мысль не была популярна настолько, чтобы окружить мальчишку одними только соратниками и единомышленниками. Но теорию анархизма Рамон читал сыну сам, сосредоточившись по недостатку знаний лишь на тезисе, ставшем первой строкой «Интернационала»: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья…» Правда, дальше в гимне шла речь о строительстве нового мира, но Рамон дальше не ходил, полагая и эту, первую фазу революционной работы достаточно трудной и масштабной.
Мальчишкой Камило пробовал учиться в художественной школе, так как вопреки отцовским заветам испытывал внутреннюю тягу к созиданию. Однако не получилось – семья нуждалась, и Камило стал учеником портного в одном из гаванских ателье. Здесь его стремление к творчеству иссякает, ибо уже в возрасте 16 лет Камило вступает в революцию.
В Латинской Америке эта стихия затягивает и абсорбирует человека не хуже азартных игр, алкоголя или наркотиков. Попав в революцию, юноша, охваченный жаждой справедливости и уверенный в том, что переделать мир легче лёгкого, уже никогда не сможет вырваться из её стремнины. Она понесёт его к победе или смерти. Вспомните «Мексиканца» Джека Лондона.
Камило Сьенфуэгос был из таких. Он ввязался в борьбу против диктаторского режима Фульхенсио Батисты. В 1955 году во время студенческой демонстрации протеста он был ранен. Начинаются полицейские гонения, нет работы, нет перспектив. Как и положено латиноамериканскому революционеру, Камило отправляется в Нью-Йорк и пробует «зацепиться» там, ни на минуту не прекращая поиск связей, контактов, возможностей для продолжения борьбы. Из США его высылают, и он попадает в Мексику, где и происходит его встреча с Фиделем Кастро.
Фидель готовил вооружённую экспедицию на Кубу. Он раздобыл моторную прогулочную яхту со смешным названием Granma – «Бабуля». Проблема заключалась в том, что рассчитана она была лишь на 12 человек, а в отряде Фиделя, отплывающем на Кубу, было 82 бойца. По легенде, Камило Сьенфуэгоса брать вообще не хотели – он присоединился к отряду последним.
25 ноября 1956 года «Гранма» отчалила от пирса мексиканского порта Туспан и взяла курс на юго-восток. Далее – более чем недельное блуждание по волнам Мексиканского залива и Карибского моря, ошибка штурмана и высадка в мангровые болота, первые бои с армией диктатора, трудный и кровавый прорыв в горы Сьерра-Маэстра, куда из 82 дошли лишь 12. Но десант, доставленный к берегам Кубы «Гранмой», несмотря на потери и срыв первоначального замысла, стал той искрой, из которой всего лишь два года спустя разгорелось пламя восстания.
Все эти два года вожди воевали в горах. Неожиданно Камило Сьенфуэгос обнаружил недюжинные способности командира. Это его отряд (по партизанской терминологии «колонна»), состоящий лишь из 700 бойцов, взял 30 декабря 1958 года в ожесточённом бою армейские казармы в Ягуахае, открыв повстанцам путь на Гавану. Именно эта победа «герильерос» заставила Фульхенсио Батисту бежать из страны на следующий день, в канун Нового года.
Наверное, это прекрасно, когда кульминационная точка революции совпадает с праздником. Новогодняя Гавана встречала победителей восторгом, улыбками и счастливыми лицами. Эйфория победы продолжалась долго, месяцы. И не только в силу всегда склонного к веселью карибского темперамента. Нет, карнавал победы не заканчивался так долго ещё и потому, наверное, что новые лидеры нации не совсем чётко представляли себе, куда им вести, по какому пути направлять несколько одуревший от свободы и надежд народ.
Власть они взяли. Разделили. Каждый получил своё поле для пахоты. Камило Сьенфуэгос, с 1958 года обладавший высшим на тот момент воинским званием «команданте», был назначен командующим вооружёнными силами революции. Это была вторая по значению позиция в новом государстве.
В соответствии со всеми официальными биографиями Камило Сьенфуэгоса, он был «другом, братом, правой рукой» Фиделя, его верным помощником и первейшей опорой.
После исчезновения Камило Сьенфуэгоса его имя было присвоено нескольким военным училищам; университету провинции Матансас; городу в провинции Гавана. По всей стране ему воздвигнуты бюсты и памятники. Портрет Камило Сьенфуэгоса помещён на 20-песовый банковский билет…
Революция чтит и помнит своих героев.
Камило, каким он был на самом деле
Она же, революция, начиная с Яна Гуса и Стеньки Разина, Кромвеля и Робеспьера, сама своих героев и уничтожает. И потом ставит им памятники. Герои очень нужны революции, без них она и не свершится. Но с определённого момента они становятся ей полезнее уже в виде легенды.
«Когда умирает революция?» – спрашивает в своём романе «Смерть Артемио Круса» мексиканский писатель Карлос Фуэнтес. И отвечает: «Когда революционер захватывает власть».
Это общий, не только региональный, закон революций.
Так же как и тот факт, что официальный портрет революционного героя весьма сильно отличается от его реальных характеристик. Принятый в советском государстве образ «доброго дедушки Ленина» с лукаво-весёлым и невыразимо человеколюбивым прищуром, не имел ничего общего с реальным Владимиром Ильичём Ульяновым (Лениным), расчётливым, циничным и жёстким политиком. «Добрые дедушки» не устраивают переворотов, не выигрывают гражданских войн и не применяют к противникам методы «красного террора».
Официальный образ «верного кастровца» Сьенфуэгоса заметно отличается от того, который предстаёт в не отшлифованных политическими цензорами воспоминаниях.
Молодой, лёгкий, красивый и талантливый, обладатель громкой славы победителя, роскошной бороды и обворожительной белозубой улыбки, Камило Сьенфуэгос был любим войсками и народом. Многие жившие в то время утверждают в один голос: Камило Сьенфуэгос был не менее, а может быть, и более популярен, чем Фидель. И уж конечно, стоял в шкале симпатий и любви кубинцев неизмеримо выше Рауля. Когда они появлялись вместе, Камило и братья Кастро, основные аплодисменты, крики приветствий и народный ажиотаж доставались ему, Сьенфуэгосу.
Кроме того, Камило возглавлял армию, и армия просто обожала своего командующего.
Популярности и харизме в латиноамериканской политике отводится важное место. Фидель на долгие часы завораживал любую, самую многочисленную и тёмную аудиторию страстью и логикой своих речей. Камило брал «фирменной» улыбкой, чувством юмора – говорят, обожал шутить и делал это постоянно – и той необоримой аурой удачи, успеха, победы, которая окружала его, даже когда он молчал и был хмур.
Однако, несмотря на улыбчивость и юмор, Камило Сьенфуэгос не отрицал необходимости расстрелов, утверждал, что «революция зря не казнит», и называл жёлтой и враждебной народу прессу, которая выступала против этой радикальной меры революционного правосудия.
В отличие от верного последователя марксова учения Эрнесто Че Гевары, Камило, усвоивший в детстве и отрочестве отцовские уроки анархизма, не жаловал те реформы, которые стремилось проводить в армии руководство страны. Дело в том, что спустя несколько месяцев после триумфа революции Фидель Кастро наконец определился с направлением и векторами дальнейшего движения Кубы. По замыслу вождя, страна должна была двигаться к коммунизму.
Этот выбор был сделан с учётом множества факторов и заслуживает отдельного исследования. Мы же выделим лишь один – крайне неуклюжую политику Вашингтона по отношению к новой Кубе и новой власти. Под давлением различных сил и соображений, в том числе и мафиозного лобби, терявшего на острове сверхдоходы от игорного бизнеса, наркотиков и борделей, Белый дом принял революцию в штыки. Вашингтонским политикам вообще не нравится, когда в «подведомственном регионе», на «заднем дворе» США, случается что-то без их ведома и участия. ЦРУ победу повстанцев явно прошляпило. И кубинская революция была объявлена враждебной интересам Соединённых Штатов.
При наличии в том мире двух геополитических полюсов Куба, отторгнутая одним из них, вынужденно начала дрейф в сторону другого.
На остров широко, полноводным Енисеем полилась финансовая, экономическая, военная, кадровая и прочая помощь Москвы и всех стран «социалистического лагеря». Куба сразу же заполучила неизмеримо более престижное положение в мировом сообществе – покончила с прежним статусом «игорного дома США» и приобрела новый – «форпост социализма в Западном полушарии». Законы построения социалистического общества, официальные и неписаные, но прошедшие апробацию в СССР и на всём огромном пространстве социалистического мира, обеспечили уход с внутренней политической сцены всех соратников, несогласных с новым курсом и претендовавших на равное с лидером влияние. Кубинское руководство быстро и задаром получило ценный опыт государственного строительства: методы укрепления централизованной власти, её концентрации в одних руках, что, как показывает революционная практика, служит обязательным условием проведения радикальных преобразований.
В правительственных и идеологических институтах страны появились в большом количестве члены коммунистической партии, не ходившие на «Гранме» и не бегавшие с автоматами по горам Сьерра-Маэстра. Дружба с Москвой и «социалистическим лагерем» приобрела характер «вечной и неразрывной», труды классиков марксизма-ленинизма стали обязательными для изучения, а социалистическая мораль – нормой жизни для всего народа. Эти реформы, естественно, пришли и в армию.
Вот они-то и не нравились Камило Сьенфуэгосу. И это своё недовольство нововведениями он не особенно скрывал. Хуан Орта, бывший секретарь Фиделя Кастро, а впоследствии диссидент, три года прятавшийся в мексиканском посольстве, прежде чем он смог наконец уехать с Кубы, свидетельствовал:
«Я был в кабинете Фиделя, когда пришли Рауль и Че Гевара. Оба в один голос заявили, что «Камило противится структурным изменениям в армии». А Фидель ответил очень резко: мол, «намеченное должно быть выполнено любой ценой! и даже сотня сьенфуэгосов не сможет этому помешать!»
Камило многое не считал нужным скрывать. Например, своё разочарование назначением на вновь учреждённый пост министра обороны Рауля Кастро. Это назначение случилось 15 октября 1959 года, за тринадцать дней до исчезновения Камило, и сразу возвело брата вождя на главную позицию в вооружённых силах, поставив Сьенфуэгоса в подчинённое положение. Камило не стал скрывать и своё недоумение по поводу приказа Фиделя об аресте команданте Убера Матоса, возглавлявшего в то время провинцию Камагуэй. Команданте отправил Кастро коллективное прошение об отставке, подписанное не только им, но и всеми офицерами его штаба. В прошении выражалось несогласие с «массовым проникновением коммунистов в правительство и усилением коммунистического влияния в стране». В ответ Фидель обвинил Матоса в организации заговора и отдал приказ о его аресте. Суд приговорил команданте к 20 годам тюрьмы, которые тот отсидел, что называется, от звонка до звонка. Арест Матоса был проведён меньше чем за неделю до исчезновения Сьенфуэгоса.
Версии и совпадения
Версий того, что могло случиться с Камило Сьенфуэгосом, – множество. Они продолжают возникать и сегодня.
Официальная версия одна. Состоит она в том, что 28 октября 1959 года лёгкий двухмоторный пассажирский самолёт «Сессна-310» с команданте Сьенфуэгосом на борту, пилотируемый опытным военным лётчиком, капитаном Лусиано Фариньясом, вылетел из аэропорта города Камагуэй в 18:00 и взял курс на Гавану. Выполняя маршрут, капитан Фариньяс повёл машину над морем. Здесь самолёт попал в зону сильных ветров и плохой видимости, что и послужило причиной его исчезновения и гибели всех, кто находился на борту.
27 октября в том регионе действительно прошёл ураган, но над Мексикой. А последний ураган, зафиксированный в 1959 году в районе Кубы и носивший имя «Ханна», продолжался с 27 сентября по 8 октября. Больше подобных катаклизмов в акватории Карибского моря в 1959 году отмечено не было. И наконец, метеобюро Майами утверждает, что в среду, 28 октября 1959 года над всем островом стояла спокойная, хорошая погода, временами с небольшой облачностью и умеренным ветром. Отсутствие бурь, гроз и прочих стихийных неприятностей, способных сбить пусть и небольшой, но исправный двухмоторный самолёт, подтверждается и другими метеобюро в регионе.
Естественно, раз официальная версия не даёт исчерпывающих и, главное, на сто процентов убедительных ответов на вопрос, то появляются версии неофициальные. Основаны они, как правило, на разрозненных фактах, составленных вместе, наподобие мозаики, на логических построениях, на совпадениях, домыслах и аргументах, вызывающих споры.
Всё их разнообразие сводится к двум основным постулатам.
Первый: катастрофа «Сессны» была подстроена; Камило боялись, его популярности завидовали и понимали – он мог стать непреодолимым препятствием на пути к неограниченной власти на Кубе. Поэтому его устранили. И ещё потому, что такова кровожадная природа и беспринципная мораль этих, с позволения сказать, «революционеров».Восемь лет спустя по тем же причинам и подобными же нечестными методами устранили Че Гевару.
Эта версия зародилась, вызрела и налилась соками в кругах кубинской эмиграции, компактно проживающей в Майами. Тем более что среди этих людей очень много тех, кто активно участвовал в борьбе против режима Батисты и лично хорошо знал и Фиделя, и Камило, и других революционных лидеров.
Второй: Камило Сьенфуэгоса погубило ЦРУ, которое не единожды организовывало покушения на лидеров кубинской революции. Чаще всего эти попытки заканчивались провалом. Но в тот раз ЦРУ повезло – Сьенфуэгос погиб. И Лэнгли (Штаб-квартира ЦРУ – ред.), чтобы отвести от себя подозрения в международном терроризме и политическом убийстве, подтасовало факты так, чтобы всё указывало на братьев Кастро как вдохновителей и исполнителей этого грязного дела. Вообще, как известно каждому кубинскому малышу, во всех бедах и несчастьях острова всегда виновны происки американских спецслужб и ненавистническая политика Белого дома. Версия о «руке ЦРУ» захватила умы тех, кто не удовлетворился ни официальным толкованием событий, ни «диссидентским».
Несмотря на полярность этих двух постулатов, оперируют их сторонники одними и теми же фактами и деталями, да и многие совпадения объясняют похоже, просто с разными знаками – если одни ставят минус, то другие – непременно плюс.
Так, получив письмо от команданте Убера Матоса и офицеров его штаба с прошением об отставке, Фидель Кастро посылает в Камагуэй для ареста заговорщиков и подавления мятежа именно Камило Сьенфуэгоса. При этом лидер революции прекрасно знает, что обоих, Матоса и Сьенфуэгоса, связывают дружеские отношения, что они очень высоко ценят и уважают друг друга, а также имеют одинаковые взгляды на «проникновение коммунистов в правительство и усиление их влияния».
Сторонники первого постулата считают это решение Фиделя Кастро тонко рассчитанным иезуитским ходом, имевшим целью погубить одного из соратников руками другого, а может быть, и избавиться сразу от обоих. Ведь начни сопротивление Матос, у которого под командой был целый армейский округ, кровопролитие стало бы неизбежным. И оба славных команданте почти наверняка были бы убиты в боях.
В большевистском инструментарии, действительно, есть такой приём – его любил применять Сталин в ходе репрессий 30-х годов, – когда один маршал подписывал смертные приговоры другим маршалам, своим друзьям и соратникам, а потом и сам становился жертвой репрессий по тем же надуманным обвинениям. Очень разобщают людей подобные методы, быстро делают их врагами. Кроме того, Камило был недоволен назначением на пост министра обороны Рауля Кастро, которому он теперь был вынужден подчиняться и делить с ним контроль над войсками. Фидель, осведомлённый об этом недовольстве, зная характер Камило, мог предполагать, что тот не станет долго терпеть такую ситуацию. Поэтому от Камило нужно было быстро избавляться. Не отдавать же, в самом деле, ему армию!
Сторонники второго постулата считали, что Фидель был абсолютно прав, направив в Камагуэй именно Камило Сьенфуэгоса. В условиях начинавшегося противостояния Гаваны и Вашингтона мятеж, поднятый Матосом в центральной провинции, неизбежно привёл бы к вторжению на Кубу контрреволюционеров из Флориды, к гражданской войне или прямой оккупации острова американскими войсками. Подавить армейский мятеж, вспыхни он в Камагуэе, мог только Камило Сьенфуэгос с его непререкаемым авторитетом в армии, с его харизмой и дружескими отношениями с главой мятежа.
Подобным образом обстоит дело с трактовкой и других фактов, связанных с исчезновением Камило Сьенфуэгоса, поэтому мы не станем воспроизводить полемику сторон по каждому из них. Пусть читатель сам решает, какую версию избрать.
…Прибыв в Камагуэй и ознакомившись с обстановкой, Камило докладывает по телефону Фиделю, что никакого мятежа в городе и провинции нет и Убер Матос восставать не собирается. Разговор происходит в присутствии офицеров штаба военного округа провинции Камагуэй. Тем не менее, Кастро настаивает на аресте и продолжает обвинять Матоса в заговоре. Сьенфуэгос подчиняется приказу – команданте Матос арестован и отправлен под конвоем в Гавану.
По воспоминаниям самого Матоса, после ареста команданте Сьенфуэгос «считался с ним и продолжал относиться к нему с уважением», о чём было немедленно доложено Фиделю Кастро.
Убер Матос также утверждает, будто ему точно известно, что капитан Лусиано Фариньяс, несмотря на свою приверженность дисциплине, всё же отклонился от курса и сделал это по приказу с контрольной вышки аэродрома в Камагуэе. Другой диссидент и личный ненавистник Фиделя Кастро, бывший его секретарь Хуан Орта уточняет: «С вышки Сьенфуэгосу передали, что к югу от города Тринидад потерялся над морем самолёт с команданте Феликсом Торресом на борту и что совершенно необходимо участие «Сессны» в его поисках». Получается, капитана Фариньяса зачем-то уводили с курса, направляли дальше от берега. Зачем?
Конечно, оба этих человека – и Убер Матос, и Хуан Орта – из ненависти к Кастро могли выдать за правду любую фантазию. Но с другой стороны, Хуан Орта был действительно допущен ко многим секретам и многое знал. И кое-какие иные факты вполне могут быть истолкованы как косвенное подтверждение его слов.
По одним данным, через четыре минуты после «Сессны-310», по другим – через одиннадцать минут, с того же аэродрома Камагуэй поднялся в воздух истребитель «Си-Фьюри», вооружённый 20-миллиметровой авиационной пушкой. Некоторые свидетели видели, что пушка была расчехлена, как перед боем, а кое-кто утверждал, что за штурвалом сидел Блас Домингес, личный пилот Фиделя Кастро. По ещё одной версии, пилот истребителя неизвестен, как и его дальнейшая судьба. О личности пилота спорят, но взлёт боевого истребителя с расчехлённой пушкой не вызывает сомнений ни у кого.
Несколько дней спустя после этих событий покончил с собой выстрелом в голову диспетчер контрольной вышки аэродрома Камагуэй, который дежурил в день исчезновения Сьенфуэгоса и, естественно, не мог не слышать все переговоры с «Сессной».
Четыре дня спустя был сбит насмерть неопознанным автомобилем офицер, дежуривший в тот день по аэродрому и сообщивший в рапорте о том, что «Си-Фьюри» вернулся на базу через 45 минут после вылета с пустыми магазинами, расстреляв все снаряды.
Рыбак, заявивший, что видел, как над морем «военный самолёт атаковал маленький пассажирский», был задержан и направлен в Гавану для дальнейших допросов. Там он и сгинул без следа, не оставив по себе даже имени.
Капитан Кристино Наранхо, друг и подчинённый Камило Сьенфуэгоса, затеявший своё собственное расследование обстоятельств исчезновения шефа, был убит при загадочных и невероятно нелепых обстоятельствах 13 ноября 1959 года. Как значится в донесении, его застрелил часовой при входе на военную базу «Либертад», потому что капитан якобы не назвал пароля и отказался предъявить документы.
Девятого января 1961 года погиб в авиационной катастрофе Освальдо Санчес, который занимал высокий пост в кубинской разведке, был достаточно близок к Сьенфуэгосу и вообще знал много тайн и секретов. По официальной версии катастрофы, «Сессна-310» с Санчесом на борту разбилась при посадке в аэропорту Варадеро из-за плохой погоды. Экипаж самолёта и пассажир погибли.
Делёж медных труб
Останки Антуана де Сент-Экзюпери всё же нашли. Указания рыбака, случайно выловившего принадлежавший писателю браслет, дали след, по которому пошли экспедиции профессионалов. И судьба автора «Маленького принца», утратив флёр загадки, стала судьбой лётчика на большой и жестокой войне, не щадившей никого, в том числе и таланты. Нашёлся даже немецкий пилот, чей «Мессершмитт» поджёг в 1944 году разведывательный самолёт француза.
Конечно, хочется верить в официальную, «метеорологическую» версию исчезновения команданте Камило Сьенфуэгоса. Так спокойнее. Когда на сцену выступают различные форс-мажорные обстоятельства вроде цунами, ураганов или землетрясений, остаётся только развести руками. Ни умысла, ни чьей-либо злой воли, ни тем более заговоров здесь при всём желании усмотреть невозможно. Никто не виноват – стихия…»
«Но какой-то очень уж тривиальной, совсем приземлённой и донельзя глупой получается гибель героя революции, обладавшего легендарной храбростью, прошедшего и огонь, и воду, и медные трубы… Впрочем, на медных трубах, на славе, власти и почестях Камило, похоже, и споткнулся. Вернее, на дележе этих самых медных труб. Не он первый, не он и последний. Революционная ситуация тем и отличается от демократической, что власть в ней не разделяют, не делегируют и добровольно не отдают.
Тем более что официальная версия ничем не подтверждена. Ни обломков самолёта, ни останков экипажа, ни винта, ни элерона – ничего не было найдено. И район возможного падения машины указан весьма приблизительно».
«Но, наверное, когда-нибудь всё-таки отыщутся и следы Камило Сьенфуэгоса, как отыскался след Экзюпери, - пишет в августовском номере «Совершенно секретно» Михаил Белят. - Эксперты установят истинную причину его гибели, и смерть Камило Сьенфуэгоса окажется достойной его жизни».
Михаил Белят, «Совершенно секретно», № 8/279, август 2012 г.
|
