|
Владимир Александрович, вы удовлетворены решением суда?
Да. И прежде всего потому, что вижу - в нашей системе правосудия еще остались люди, способные принимать решения по закону и не бояться последствий такого своего морального выбора. Но наши, мягко говоря, оппоненты считают, что мы даже не имели права обращаться в суд. Представитель Генпрокуратуры назвал наше обращение правовым беспределом. Дальше, как говорится, ехать некуда. То есть врываться в офисы холдинга людям в масках, ставить сотрудников лицом к стене, доводить некоторых до нервного срыва с тяжелыми медицинскими последствиями, что, кстати, официально подтверждено, - это все, с точки зрения прокуратуры, - нормально! А когда мы обжаловали эти действия, опираясь на разъяснение Конституционного суда, - это назвали правовым беспределом.
Еще один важнейший момент. Как помните, эти, с позволения сказать, следственные действия проводились на основании некоего возбужденного уголовного дела.
Так вот, оказывается, что обоснованность возбуждения того или иного уголовного дела оспорить нельзя.
Отсюда следует, что любой прокурорский работник может своим решением поставить крест на вашей деловой репутации, на вашей каръере. Потому что презумпция невиновности в нашей стране абсолютно ничего не значит. Любой начальник, вплоть до президента, может отстранить любого человека от должности только потому, что кто-то возбудил то ли против подозреваемого, то ли против неугодного уголовное дело. Виновен человек или нет, а репутация его подорвана. Такое отношение к презумпции невиновности - это у нас от порочной советской системы, принцип которой - был бы человек, а статья найдется...
И все-таки зачем "Медиа-Мосту" огромная спецслужба, о которой уже складывают легенды?
Кто складывает - представить нетрудно. Несколько лет назад, когда у нас началось первое противостояние с Кремлем, были многократные попытки сорвать выход в эфир НТВ, беспрерывно анонимы докладывали о заложенных в здание бомбах. Ну а угрозы нашим журналистам не прекращались никогда. В этой ситуации было бы крайне безответственно не озаботиться безопасностью своих людей. Когда Аркадий Мамонтов из НТВ делал репортаж о захвате какого-то здания, мы его недели две охраняли, потому что там был замешан криминал. Лену Масюк охраняли после возвращения из чеченского плена. Очень часто с журналистом в командировку отправляется охрана. Павел Лобков делал интересные материалы из Екатеринбурга по "уралмашевским" - за ним все время ходили люди из охраны.
Но в основном - это обычная служба безопасности, занимающаяся охраной зданий. А это девять точек в Москве, среди которых есть объекты площадью до 10 тысяч квадратных метров. Для охраны используются не только люди, но и соответствующая техника.
А как же насчет незаконных подслушиваний журналистов?
Чушь. Не секрет, что во многие редакции, финансовые структуры и другие учреждения, находящиеся в поле общественного внимания, поступают разного рода угрозы сотрудникам. Чтобы их зафиксировать, ставятся две телефонные станции и между ними - система магнитной записи. Таким образом можно контролировать все входные и выходные звонки. Это делается во всех серьезных учреждениях, озабоченных безопасностью людей, финансов и пр. Никакая это не тайная слежка, а наоборот - забота о людях. По заявлениям нашей службы безопасности правоохранительные органы возбудили восемь уголовных дел, связанных с угрозами и вымогательством.
Есть у нас и оборудование, позволяющее обнаруживать подслушивающие приборы. Никакого секрета здесь тоже нет. Сверхчувствительный приемник, как и многое другое оборудование, приобретен и ввезен совершенно официально, у нас есть на это все бумаги, включая разрешение ФАПСИ, что очень важно.
Нас обвиняют в перехвате телефонных разговоров. Даже если представить себе, что мы решились на это, обеспечить такую прослушку крайне сложно.
Первый способ прослушивания предполагает покупку и нелегальный ввоз в страну дорогого оборудования, которое затем нужно установить на микроавтобус. Эта машина должна находиться в 50-100 метрах от человека, говорящего по радиотелефону.
Второй способ. Вы, наверное, читали в газете "Сегодня" о том, что "Связьинвест" подписал договор с ФСБ. Подобные документы предполагают оборудование при каждой телефонной компании специальной комнаты с аппаратурой, позволяющей сотрудникам ФСБ по необходимости контролировать и записывать разговоры.
Но мы не ФСБ! Я уверен, сегодня ни одна частная структура не в силах организовать такую прослушку, какая под силу государству.
Еще говорят о суперсекретной аналитической службе "Медиа-Моста"...
Тоже вздор. Мы действительно имеем группу серьезных юристов-консультантов, помогающих нашим журналистам избежать судебных исков. Специалисты смотрят материалы на предмет их доказательности, дают советы, как вести расследования, и т. д. Что же в этом противозаконного?
Только ленивый не упрекал вас в том, что вы берете на работу бывших руководителей КГБ, вроде известного всей творческой интеллигенции Филиппа Бобкова...
Именно поэтому я не буду его увольнять под чьим-либо давлением.
Да, мы взяли этого человека, когда он был практически пенсионером. И он никогда не руководил у нас службой безопасности. Когда у коммунистов было много сил и влияния, он нам очень много помогал, потому что имел на них рычаги воздействия. Мы не скрываем, что как группа имеем политические задачи. Скажем, лоббирование законов. Мы не хотим, чтобы закон о СМИ ухудшался, чтобы их налогообложение становилось невыносимым. Так вот, пока были старые коммунисты, Филипп Денисович имел на них влияние. Сейчас - нет. Потому что те коммунисты были бескорыстнее. А сейчас что! Администрация президента практически поставила законодательную власть на зарплату. Я не скажу вам - кто звонил, потому что не смогу доказать, но был звонок с таким предложением: не хотите ли поставить всем депутатам комплекты "НТВ- плюс", мы найдем возможность оплатить. Вот так, без затей...
А убрать Бобкова требовали еще в 94-м. Кто? Например, Барсуков. Большой демократ!
Если говорить обо мне, то я считаю так. Были преследования диссидентов той государственной машиной, частью которой был Бобков. Но я, например, не состоял в борцах с режимом, учился в ГИТИСе, можно сказать, идеологическом вузе, был человеком, абсолютно лояльным к власти. Другое дело, что я был с плохим характером, да еще евреем. Перспектив, как понимаете, было не густо. Можете меня осуждать как угодно, но не вправе я, лично я, судить и наказывать Бобкова. Диссиденты, борцы с той системой - у них другие права. Больше того, в 94-м, когда у нас начались неприятности с властями, Бобков нас не предал. Не такой он человек, понимаете. Между прочим, всю войну прошел и не в "Смерше" доносы на своих читал, а с автоматом на передовой бегал.
Владимир Александрович, а вы наверняка могли бы смягчить свою позицию и все уладить с помощью высоких переговоров...
Я хочу, чтобы меня правильно поняли. Мы деремся сегодня не за деньги и не за себя лично. Мне ничего не стоит сесть в самолет и отправиться туда, где, поверьте, немало наших инвестиционных вложений. Но так получилось, что мы стали центром кристаллизации оппозиции. Люди смотрят и ждут - что будет. Дело в том, что диссидентских СМИ не бывает. "Медиа-Мост" это же не самиздат, а огромная структура, которая может удержаться на своей позиции только при поддержке общества.
Но большинство граждан молчит. Я вспоминаю историю с Кэтрин Грэм, владелицей "Вашингтон-пост", которая много лет назад, после того как Белый Дом официально предупредил о том, что может отозвать лицензию, все же опубликовала материалы, изобличающие Пентагон. Эта женщина рискнула и победила. Разразился дикий скандал, был снят министр обороны, началось расследование, кое-кого посадили. Но победа была обеспечена прежде всего американским общественным мнением. Поэтому они живут, как люди, а не как мы.
Были ли предложения, чтобы я, грубо говоря, отвалил, оставил холдинг? Конечно, и не раз. И сейчас задача - заставить меня продать пакет акций. Другой вариант - замириться. Тоже без проблем. Я снимаю трубку, звоню, встречаюсь, вы уже догадались - с кем... Но у меня нет желания менять позицию. И у моих соратников тоже. Дело же не лично в нас, не в "Медиа- Мосте". Больше того, кончится независимая журналистика, кончится и свободный народ.
Вы говорите о независимой журналистике. Но, может быть, одна из причин нынешнего конфликта - та, что в ходе предвыборной кампании НТВ помогало одним кандидатам и не поддерживало других?
Это неправда. Именно мы - единственный канал, который критиковал всех политиков и всем, кто хотел, предоставлял трибуну. Нам говорят - вы Лужкова поддерживали. А кто рассказывал о странной практике регистрации приезжих в Москве? Кто объяснял столичному правительству, что бороться надо с бандитами, а не с брюнетами? Нас подозревали в симпатиях к Примакову. Но именно НТВ показывало номенклатурные привычки Евгения Максимовича. И такие примеры я могу привести по каждому более или менее известному политику. Нас еще можно обвинить в симпатиях к Зюганову. Его мы тоже часто зовем в эфир. А Жириновский? Может быть, мы тайный орган ЛДПР? В том-то и отличие НТВ от других каналов, что здесь можно высказаться самым разным людям и политикам.
С другой стороны, давайте не будем лукавить. Независимого, абсолютно нейтрального телевидения нет нигде в мире. Потому что его делают живые люди. У Киселева одни симпатии, у Сорокиной другие, у Флярковского с ТВЦ - третьи. Это и есть свобода слова. Для того чтобы зритель мог выбирать в этом многоголосье то, что его интересует, должно быть много каналов и программ, хороших и разных. Но, может, я ошибаюсь, нынешней власти это как раз и не нравится. Она хочет всех, как нынче принято говорить, построить.
Можно ли сегодня подвести промежуточный итог конфликта?
Конечно, власть сумела достичь некоторых итогов. Люди испугались. Пока, думаю, таких немного, но все же эффект получен. Пример тому - отказ некоторых известных изданий от участия в спецвыпуске "Общей газеты".
С другой стороны, суд принял решение не в пользу власти. Многие наблюдавшие за этим конфликтом вправе задуматься над методами, которыми сегодня решено устанавливать так называемую диктатуру закона. Следующий минус - разрушение мифа о президенте Путине как о стороннике реформ, демократии, свободе слова и т. д. Потому что реальные действия открыли совсем другое лицо этой власти. Что, кстати, поставило молодых реформаторов, интеллигенцию в сложную ситуацию. А что, если либералов просто используют как политическое прикрытие совсем других планов...
Как вы прогнозируете дальнейшее развитие ситуации?
Я вижу три варианта развития событий. Первый - Путин оказывается мудрее, чем о нем некоторые думают. Он принимает меры к тем, кто это учинил, и убирает несколько фигур из спецслужб. На этом набирает немало очков в глазах демократической общественности, в глазах мира, если хотите. Но тут в сложную ситуацию попадают не только журналисты НТВ, но весь цех. Президент, оказывается, намного лучше своего окружения. Как после этого его критиковать? Помните, была такая дискуссия - имеют ли право демократические СМИ расследовать коррупцию в рядах либеральных реформаторов... То есть при таком развитии событий возможно изменение отношения к президенту, и это тоже может иметь свои последствия.
Другой вариант. Продолжение давления на холдинг, заодно - на горсуд как кассационную инстанцию, возможные новые провокации и пр. При этом сопротивляемость людей из "Медиа-Моста" возрастает, некоторые выбирают для борьбы такие же средства, как и их противники. Значит, встречные потоки грязи, что ни в коем случае нельзя приветствовать, ибо мы, вступая в политическую борьбу, теряем весь смысл своих профессиональных задач. А заодно социальную базу - своих читателей, слушателей, зрителей.
Конечно, мы будем сдержанны. И конечно же, нам попытаются еще что-нибудь подсунуть, как-нибудь скомпрометировать и посмотреть на реакцию в стране и за рубежом. Пройдет - попробовать что-нибудь новенькое. Это наиболее надежная тактика в отношениях не только с непокорными СМИ, но и вообще с людьми. Постоянное тестирование на страх.
А самое тревожное во всем этом - молчание общества. Причина тому, я думаю - возрождающийся страх, который овладевает людьми. Дракон не в Белом доме или Кремле. Он в нас самих. И имя его вовсе не Путин.
|
