|
|
| Сталин с соратниками отмечает достижения знатных хлеборобов. 1935 год |
|
| |
|
 |
|
Глава советского правительства А.Н. Косыгин чёкается с лидерами Северного Вьетнама. 1965 год
|
|
|
|
|
|
| Л.И. Брежнев с космонавтами. Весь арсенал спиртного на переднем плане. 1969 год |
|
| |
|
Последняя рюмка генералиссимуса
Всю свою жизнь Иосиф Сталин пил как сын сапожника
Выпьем за русскую удаль кипучую,
За богатырский народ!
Выпьем за армию нашу могучую,
Выпьем за доблестный флот!
Встанем, товарищи, выпьем за гвардию,
Равной ей в мужестве нет.
Тост наш за Сталина! Тост наш за Партию!
Тост наш за знамя побед!
(Из песни «Выпьем за Родину», сл. А.Тарковского)
«В советские времена кто-то из досужих историков проанализировал сборник речей последнего российского императора Николая II и выяснил, что более чем значительная часть его публичных выступлений заканчивалась тостами. Это, по мысли представителей советской исторической науки, должно было противопоставить монарха коммунистическим лидерам, которым должны были быть чужды различные нехорошие привычки, в частности регулярное употребление алкогольных напитков, - пишет в февральском номере «Совершенно секретно» Алексей Богомолов. - В отечественной исторической литературе такой приём был достаточно распространён. Например, цитировался дневник царя, в котором тот писал о том, как стрелял ворон. По мнению исследователей, это «доказывало» то, что ему было больше нечем заняться. И никто, естественно, не рассказывал о том, как Иосиф Сталин азартно палил из своего винчестера на Ближней даче в Волынском. Палил, между прочим, по воронам. И ещё долго после его смерти в стволах деревьев находили пули от сталинского оружия. Точно так же и с алкогольными привычками первых, вторых и иных действующих лиц в руководстве Советской России. О них упоминать было опасно. Разве что на показательных судах, для того, чтобы усилить отрицательное впечатление. Но это касалось только проштрафившихся руководителей…»
Сталин напивался редко
О Ленине и его человеческих привычках, несмотря на тысячетомную «лениниану», известно крайне мало. Были туманные воспоминания о том, как он мог в эмиграции выпить пивка, а после Октября – вина. И всё. Никаких подробностей, никаких описаний застолий, ничего… Свидетельства современников были частью уничтожены, а частью «зарыты» в такие архивные дебри, что их, скорее всего, смогут изучать наши далёкие потомки лет через сто, как минимум. Сомневаюсь, правда, что им это будет ещё интересно.
А вот о Сталине и его взаимоотношениях со спиртосодержащими напитками известно довольно много. Иосиф Виссарионович пить умел, но старался не терять лица. И это ему, судя по воспоминаниям современников, удавалось. Вячеслав Молотов, работавший со Сталиным больше трёх десятилетий и участвовавший в огромном количестве официальных, полуофициальных и неофициальных застолий, отмечал:
– Сталин много не пил, а других втягивал здорово. Видимо, считал нужным проверить людей, чтобы немножко свободней говорили. А сам он любил выпивать, но умеренно. Редко напивался, но бывало. Бывало, бывало.
В советские времена было несколько стереотипов, которые связывались с «любимыми» сталинскими напитками. Основной – то, что он пил только грузинские вина «Киндзмараули» и «Хванчкара». Вина действительно хорошие, особенно когда они настоящие (со второй половины 80-х нашу страну наводнили контрафактные «вина из Грузии»). Но сам Сталин эти напитки употреблял нечасто. Во всяком случае, Вячеслав Молотов рассказывал следующее:
– «Киндзмараули» мало … Я пил «Цигистави». А когда я не доливал, Берия говорил: «Как ты пьёшь?» – «Пью как все».
Это кисленькое вино, а все пили сладкое, сладковатое. Как это называется… «Хванчкару» редко. «Оджалеши» тоже пили. Очень много. До войны. «Цоликаури!» Он (Сталин. – Авт.) мало пил вино. Предпочитал коньяк понемногу. С чаем…
Алексей Рыбин, сотрудник НКВД, отвечавший за правительственную ложу в Большом театре и прилежно собиравший рассказы сослуживцев о вожде (с некоторой собственной корректировкой, конечно), об алкогольных пристрастиях Сталина начала тридцатых писал следующее:
– Навещали его тут (имеется в виду г. Сочи. – Авт.) Ворошилов, Киров и Калинин. Сталин очень любил принимать гостей, но сам почти не пил. Водку — совсем, коньяк — тоже редко. Признавал только вина «Цинандали» и «Телиани».
Киров каждый год в это время приезжал к Сталину. Теперь они основательно сдружились. Как-то сидели за столом, накрытым на склоне горы в тени дерева, и попивали грузинское вино с минеральной водой…
В методах принуждения к принятию внутрь алкогольных напитков Сталин был человеком весьма изобретательным. Кому-то он просто мог предложить «выпить за его здоровье», и не каждый мог отказаться. Другим наливали «штрафную». А вот один из организаторов партизанского движения в Югославии Милован Джилас, часто бывавший у Сталина в гостях в войну и послевоенный период, вспоминал:
– Ужин начался с того, что кто-то, думаю, что сам Сталин, предложил, чтобы каждый сказал, сколько сейчас градусов ниже нуля, и потом, в виде штрафа, выпил бы столько стопок водки, на сколько градусов он ошибся. Я, к счастью, посмотрел на термометр в отеле и прибавил несколько градусов, зная, что ночью температура падает, так ошибся всего на один градус. Берия, помню, ошибся на три и добавил, что это он нарочно, чтобы получить побольше водки.
Подобное начало ужина породило во мне еретическую мысль: ведь эти люди, вот так замкнутые в своём узком кругу, могли бы придумать и ещё более бессмысленные поводы, чтобы пить водку, – длину столовой в шагах или число пядей в столе. А кто знает, может быть, они и этим занимаются! От определения количества водки по градусам холода вдруг пахнуло на меня изоляцией, пустотой и бессмысленностью жизни, которой живёт советская верхушка, собравшаяся вокруг своего престарелого вождя и играющая одну из решающих ролей в судьбе человеческого рода. Вспомнил я и то, что русский царь Пётр Великий устраивал со своими помощниками похожие пирушки, на которых ели и пили до потери сознания и решали судьбу России и русского народа.
Мы уже упоминали слова Молотова о том, что Сталин умел пить и не напивался сам, втягивая в это других. В воспоминаниях подтверждаются всего лишь два случая, когда Сталин был сильно пьян. Упоминавшийся нами Алексей Рыбин писал:
– Что касается самого Сталина... С 1930 по 1953 год охрана видела его «в невесомости» всего дважды: на дне рождения С.М. Штеменко и на поминках А.А. Жданова.
А в книге С.В. Девятова, В.И. Жиляева, В.В. Павлова и А.В. Пиманова «Сталин. Трагедия семьи» приводятся воспоминания бывшего коменданта Ближней дачи Сталина Ивана Орлова:
– Смерть Жданова, неожиданная, очень сильно подействовала на Сталина, – вспоминал Орлов. – В тот день он сидел и плакал, приговаривая: «Я, старый, больной, жив, а он умер, лучше бы было, если бы умер я, а он был бы жив». Никогда я не видел Сталина пьяным, а в этот раз это было. Он стал даже буйным, нам пришлось принять меры и уложить его спать.
О поминках Жданова на даче Сталина вспоминали офицеры охраны. Одному из них, Михаилу Старостину, Молотов строго-настрого запретил выпускать Сталина ночью из дома «поливать цветы». Когда тот сослался на заклиненный замок, Сталин приказал сказать министру, чтобы тот откомандировал Старостина.
– Но на следующий день вызвал его и сказал: «Старостин, о чём у нас сегодня был разговор ночью, забудьте. Я не говорил, а вы не слышали. Поезжайте домой, отдохните и приходите на работу». На этом конфликт был погашен. Конечно, Сталин на поминках был не в лучшей форме, но, как видите, все ночные наши споры помнил хорошо. В общем, я Сталина никогда пьяным не видел, как это было с Берией или Хрущёвым». (Рассказ Старостина цитируется по путеводителю С.В. Девятова, А.Н. Шефова и Ю.В. Юрьева под редакцией Ю.В. Сигачёва «Ближняя дача Сталина. Опыт исторического путеводителя». – Авт.)
Но в литературе встречаются и другие сведения. Например, в цитировавшейся уже нами книге «Сталин. Трагедия семьи», которая, несомненно, заслуживает доверия, как основанная на архивных материалах и воспоминаниях очевидцев, есть такой сюжет, касающийся самоубийства жены Сталина:
– А вот Николай Бухарин, вроде бы сидевший тоже рядом с женой Сталина, вспоминал, что Сталин бросал в жену мандариновые корки… Судя по всему, детали произошедшей в тот вечер ссоры навсегда утеряны во времени. Нам остаётся только суть — Сталин оскорбил жену, она не перенесла оскорбления и ночью застрелилась из маленького пистолета, который ей подарил брат Павел. Никто даже не слышал выстрела. Никто... Имеются в виду многочисленная прислуга и охрана.
Её муж Иосиф Сталин, которого многие впрямую сначала тихо, а после двадцатого съезда во всеуслышание обвиняли в смерти Надежды, имеет полнейшее алиби. В эту ночь он находился на одной из своих дач… Есть свидетельства, что Сталина разыскали, ему дозвонились, но он долго не мог понять, о чём ему докладывают. Источники утверждали, что Иосиф Виссарионович был пьян как сапожник.
Пил Сталин напитки разные, причём иногда смешивал их самым варварским способом. В своё время Григорий Марьямов, долгое время работавший помощником министра кинематографии Ивана Большакова, вспоминал, как Сталин выпивал во время просмотров кинофильмов в Кремле:
– …Вот и сейчас у меня перед глазами небольшой, уютный просмотровый зал на втором этаже Большого Кремлёвского дворца, переделанный из зимнего сада… мягкие кресла с подлокотниками. Перед ними с двух сторон небольшие столы с закусками. Зная вкус Хозяина, предпочтение отдавалось водам, изготовленным знаменитым грузинским мастером Лагидзе. Вино тоже грузинское – красное и белое. Наливая себе, Хозяин смешивал их в фужере.
Я, конечно, не претендую на экспертный уровень определения полезности и приятности смешивания разных вин, но смею высказать мнение, что «вождь народов» не рисковал своим драгоценным здоровьем, но и явно не стремился к общепринятым нормам употребления спиртного. Впрочем, в СССР обычные граждане и водку с портвейном пили, и пиво с водкой, и одеколон, и денатурат, и политуру…
«Потомственный алкоголик»
Воспоминания Никиты Сергеевича Хрущёва о том, как выпивал Сталин в довоенное и послевоенное время, нельзя назвать абсолютно беспристрастными. Понятно, что его книга весьма политизирована, и если мы внимательно изучим её, расставив эпизоды с «пьянством» «вождя народов» в хронологическом порядке, то получим весьма неприглядную картину. Создаётся впечатление, что будущий генералиссимус с детства был приучен к употреблению алкоголя.
– Сталин рассказывал о своём отце, что тот был сапожником и сильно пил. Так пил, что порою пояс пропивал. А для грузина пропить пояс – это самое последнее дело. «Он, – рассказывает Сталин, – когда я ещё в люльке лежал маленьким, бывало, подходил, обмакивал палец в стакан вина и давал мне пососать. Приучал меня, когда я ещё в люльке лежал».
Кстати, можно провести определённую параллель между этим рассказом Хрущёва и воспоминаниями дочери Сталина Светланы, в которых она писала о последнем разговоре со своей матерью:
– Моё последнее свидание с ней было чуть ли не накануне её смерти, во всяком случае, за один-два дня. Она позвала меня в свою комнату, усадила на свою любимую тахту (все, кто жил на Кавказе, не могут отказаться от этой традиционной тахты) и долго внушала, какой я должна быть и как должна себя вести. «Не пей вина, – говорила она, – никогда не пей вина». Это были отголоски её вечного спора с отцом, по кавказской привычке всегда дававшего детям пить хорошее виноградное вино. В её глазах это было началом, которое не приведёт к добру. Наверное, она была права – брата моего, Василия, впоследствии погубил алкоголизм.
Следующий сюжет, который вспоминал Хрущёв, касался периода ѓражданской войны. В середине шестидесятых пришло время упомянуть и некоторые суждения основателя ленинизма о Сталине. Ссылки на Владимира Ильича всегда были мощным оружием для коммунистов. Вот и Хрущёв приводит, правда, не подтверждавшиеся более никем, рассказы генералиссимуса:
– Помню такой конкретный случай, когда Сталин прямо выражал неудовольствие Лениным. Когда Сталин, по его рассказу, находился в Царицыне, он поехал на хлебозаготовки и принимал тогда же меры по организации обороны Царицына. Туда вместе с 5-й армией отступил с Украины Ворошилов, и там они сошлись со Сталиным. Сталин рассказывал, что Ленин вызвал его в Москву с докладом о положении вещей. Потом Ленин ему говорит: «Батенька, я получил сведения, что вы там пьянствуете: сами пьёте и других спаиваете. Нельзя это делать!» Сталин и не отрицал, что он там пил. В чём же дело? «Вот видите, кто-то ему наговорил. Это спецы наговорили, а он мне нотацию читал», – высказывался Сталин с явным недовольством. Мы между собой переговаривались: видимо, этот недостаток, от которого мы страдаем, работая под руководством Сталина, – давний порок. Он ещё в те времена пьянствовал, Ленин это знал и предупреждал его.
Хрущёв в своих мемуарах как бы делит сталинское «пьянство» на несколько этапов. Первый из них относится к 1934–1938 годам. Тогда Сталин, по его мнению, не был склонен к «алкогольным излишествам» сам и не принуждал к ним других.
– Я бывал на обедах у Сталина, когда работал ещё секретарём Московского городского комитета партии (в 1934–1938 гг. Н.С. Хрущёв был первым секретарём МГК, а потом МК ВКП(б). – Авт.). Это были семейные обеды, именно семейные, на которые приглашались я и Булганин. Сталин всегда говорил в шутку: «Ну, отцы города, занимайте свои места». Это был действительно обед. Было там и вино и всё прочее, но в довольно умеренном количестве. И если человек говорил, что не может пить, то особенного принуждения и не было.
Иногда Никита Сергеевич говорил даже о том, что Сталин в те времена выпивал немного:
– Теперь, во второй раз, познакомился я с Берией и другими руководителями Грузии. Кадры мне понравились, вообще люди очень понравились. Единственно то лишнее, рассказывал я Сталину, что чересчур гостеприимны. Очень трудно устоять, чтобы тебя не споили, нехорошо это. «Да, это они умеют, – отвечал Сталин, – это они умеют, я их знаю». В те годы сам Сталин выпивал ещё весьма умеренно, и мне его умеренность нравилась.
В конце двадцатых годов, как вспоминал личный секретарь Сталина Борис Бажанов, тот даже не принуждал своих коллег к тому, чтобы выпить, хотя предложить скрасить досуг бокалом-другим мог:
– Первый раз, когда я попал к его обеду, он налил стакан вина и предложил мне. «Я не пью, товарищ Сталин». – «Ну, стакан вина, это можно; и это хорошее, кахетинское». – «Я вообще никогда ничего алкогольного не пил и не пью». Сталин удивился: «Ну, за моё здоровье». Я отказался пить и за его здоровье. Больше он меня вином никогда не угощал.
Потом, в 1939–1941 годах, когда политическая обстановка как внутри страны, так и в международном плане осложнилась, привычки генсека, по мнению Хрущёва, изменились:
– А в предвоенный период если кто-либо говорил, что не может или не хочет пить, то это считалось совершенно недопустимым. И потом завели такой порядок, что если кто-нибудь не поддержит объявленный тост, то ему полагается в виде штрафа ещё дополнительно бокал, а может быть, и несколько бокалов. Были и всякие другие выдумки. Во всём этом очень большую роль играл Берия, и всё сводилось к тому, чтобы как можно больше выпить и всех накачать. И это делалось потому, что этого хотел именно Сталин.
Возвращаюсь к тому, что Сталин перед войной стал как бы мрачнее. На его лице было больше задумчивости, он больше сам стал пить и спаивать других. Буквально спаивать! Мы между собой перебрасывались словами, как бы поскорее кончить этот обед или ужин. А другой раз ещё до ужина, до обеда говорили: «Ну, как сегодня – будет вызов или не будет?» Мы хотели, чтобы вызова не было, потому что нам нужно было работать, а Сталин лишал нас этой возможности. Обеды у него продолжались иногда до рассвета, а иной раз они просто парализовали работу правительства и партийных руководителей, потому что, уйдя оттуда, просидев ночь «под парами», накаченный вином человек уже не мог работать.
Водки и коньяка пили мало. Кто желал, мог пить в неограниченном количестве. Однако сам Сталин выпивал рюмку коньяка или водки в начале обеда, а потом вино. Но если пить одно вино пять-шесть часов, хотя и маленькими бокалами, так чёрт его знает, что получится! Даже если воду так пить, то и от неё опьянеешь, а не только от вина. Всех буквально воротило, до рвоты доходило, но Сталин был в этом вопросе неумолим. Берия тут вертелся с шутками-прибаутками. Эти шутки-прибаутки сдабривали вечер и питие у Сталина. Берия и сам напивался, но я чувствовал, что он делает это не для удовольствия, что он не хочет напиваться, и иной раз выражался довольно резко и грубо, что приходится напиваться. Он делал так из угодничества Сталину и других принуждал: «Надо скорее напиться. Когда напьёмся, скорее разойдёмся».
А апогей в процессе «алкоголизации» высшего руководства страны, по мнению Хрущёва, наступил в послевоенный период, особенно в последние годы жизни Сталина:
– Меня могут спросить: «Что же, Сталин был пьяница?» Можно ответить, что и был, и не был. То есть был в том смысле, что в последние годы не обходилось без того, чтобы пить, пить, пить. С другой стороны, иногда он не накачивал себя так, как своих гостей, наливал себе вино в небольшой бокал и даже разбавлял его водой. Но Боже упаси, чтобы кто-либо другой сделал подобное: сейчас же следовал «штраф» за уклонение, за «обман общества». Это была шутка. Но пить-то надо было всерьёз за эту шутку. А потом человека, который пил «в шутку», заставляли выпить всерьёз, и он расплачивался своим здоровьем. Я объясняю всё это только душевным состоянием Сталина. Как в русских песнях пели: «Утопить горе в вине». Здесь, видимо, было то же самое.
После войны у меня заболели почки, и врачи категорически запретили мне пить спиртное. Я Сталину сказал об этом, и он какое-то время даже брал меня, бывало, под защиту. Но это длилось очень непродолжительное время. И тут Берия сыграл свою роль, сказав, что у него тоже почки больные, но он пьёт, и ничего. И тут я лишился защитной брони (пить нельзя, больные почки): всё равно пей, пока ходишь, пока живёшь!
Анастас Микоян, которого в особых симпатиях к Сталину заподозрить трудно, в отдельных моментах подтверждает наблюдения Хрущёва. Он, правда, связывает изменение привычек Сталина не с политическими причинами, а с самоубийством жены:
– В то время мы часто обедали у Сталина. Обед был простой: из двух блюд, закусок было мало, лишь иногда селёдка – так, как и у всех у нас тогда было. Иногда была бутылка лёгкого вина, редко водка, если приходили русские люди, которые больше любили водку. Пили очень мало, обычно по два бокала вина. Присутствие Нади оказывало хорошее влияние на Сталина.
Когда её не стало, домашняя обстановка у Сталина изменилась. Раньше обеды у Сталина были, как у самого простого служащего: обычно из двух блюд или из трёх – суп на первое, на второе мясо или рыба и компот на третье. Иногда на закуску – селёдка. Подавалось изредка лёгкое грузинское вино.
Но после смерти жены, а особенно в последние годы он очень изменился, стал больше пить, и обеды стали более обильными, состоявшими из многих блюд. Сидели за столом по 3–4 часа, а раньше больше получаса никогда не тратили. Сталин заставлял нас пить много, видимо, для того, чтобы наши языки развязались, чтобы не могли мы контролировать, о чём надо говорить, о чём не надо, а он будет потом знать, кто что думает.
«Фирменные приёмы» членов Политбюро
Вообще оценок того, кто и как пил в гостях у Сталина, довольно много. Феликс Чуев, много беседовавший с Молотовым, приводит в своей книге о нём воспоминания участников сталинских застолий относительно того, когда Хрущёв стал сам увлекаться алкоголем. И эти воспоминания в корне противоречат тому, как Никита Сергеевич рассказывал о своих «больных почках» и нежелании выпивать:
– Акакий Мгеладзе, бывший первый секретарь ЦК КП Грузии в начале пятидесятых, рассказывал о случае на даче Сталина в Боржоми, когда приглашённый к обеду Никита Хрущёв опоздал. Задержало его стадо баранов на горной дороге. И быть бы беде, но будущий первый секретарь ЦК нашёл выход. «У Сталина бутылки стояли. «Я хочу выпить за нашего дорогого товарища Сталина!» – воскликнул Хрущёв. Все налили вина. Хрущёв подошёл к Сталину: «Товарищ Сталин, я хочу за вас выпить водки, потому что за такого человека нельзя пить какую-то кислятину!» И налил себе полный стакан водки. Выпил. Все выпили вина. Короче, он один пил водку и быстро уснул не диване. Сталин сказал: «Ну вот, теперь мы можем спокойно поговорить».
Насчёт того, пил ли Сталин вино, смешивая его с водкой, вопрос спорный. Разные участники застолий у него дома оценивают этот процесс по-разному. Милован Джилас, рассказывая о послевоенных посещениях «вождя народов», отмечал:
– Пил он скорее умеренно, чаще всего смешивая в небольших бокалах красное вино и водку.
А вот генерал армии Штеменко описал случай, когда он лично решил попробовать «водку», которой Сталин «разбавлял» вино. И на одном из обедов на Ближней даче ему это удалось. Вот что он пишет в своих воспоминаниях:
– Когда Сталин встал, чтобы сменить тарелку, я быстро схватил заветный графин и налил полную рюмку. Чтобы соблюсти приличия, дождался очередного тоста и выпил… Вода!
Справедливости ради отмечу, что такое действие, как употребление воды вместо водки и чая вместо коньяка, было «фирменным приёмом» советских и партийных руководителей. Его использовали, как мне рассказал бывший сотрудник «девятки» Алексей Алексеевич Сальников, все лидеры СССР. В определённые моменты и Хрущёв, и Брежнев, и Косыгин, не говоря уж о Суслове, могли перейти на «безалкогольную водку».
Рассказы о первых лицах советского прошлого напомнили мне историю из собственной практики. В 1998 году, когда я работал советником у Егора Семёновича Строева (в то время председателя Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, то есть третьего лица в государстве), он собрал в здании на Большой Дмитровке журналистов из своего пула. Кстати, Строев – человек советской закалки, бывший в своё время и членом Политбюро, и секретарём ЦК.
Дело было, по-моему, под Новый год, и в буфете на первом этаже был устроен небольшой фуршет человек на пятьдесят. Сам Егор Семёнович такую форму питания недолюбливал, презрительно называя «лошадиным обедом». Но регламент был строг, времени мало. И опять же, как говорят в народе, «стоя больше войдёт».
Вот председатель лихо опрокидывает одну рюмку, которую ему наливает стоящий за спиной официант, другую… А в этот момент кто-то из журналистов задаёт ему каверзный вопрос: «Вы, Егор Семёнович, не воду ли пьёте тут с нами?» Тогда Строев говорит охраннику, исполнявшему роль официанта: «Налей-ка ему из моей бутылки!» Тот налил рюмку журналисту. Представитель свободной прессы выпил и воскликнул: «Ребята! Водка настоящая!» Так что всё бывает у государственных лидеров, но сейчас их и проверить могут…
Последняя стопка «Телиани»
В последние годы своей жизни Сталин скорее всего действительно перешёл на более лёгкий алкоголь. Генерал Новик, последний начальник охраны Сталина, вспоминал:
– Было у Сталина небольшое хобби — вино собственного изготовления. На Ближней даче в подвале хранили трёхлитровые бутыли с грузинским вином (заметим вскользь, совсем не с «Хванчкарой»), в которые хозяйственники, по указанию Сталина добавляли те или иные ягоды. После чего бутылки запечатывали и на какое-то время оставляли. Правда, при этом записывали число. Через какое-то время бутылки распечатывали, вино процеживали и опять закрывали бутылки.
…Такой был случай. Мне хозяйственник доложил, что Сталин его вызвал и сказал, чтобы все бутылки, которые там заготовлены, уничтожить. Я сказал, что подождал бы с выполнением, потянул бы. А это как будет выглядеть? Я говорю; ну, потом можно будет как-то оправдаться. Вот. Уничтожить — это одна минута. Молотком ударь по бутылке — и всё. Потом, дней через восемь, он вызывает хозяйственника и говорит: «Вы уничтожили всё?» Он говорит: «Товарищ Сталин, ещё не успели». — «Оставьте!» — это сказал Сталин. Почему-то вдруг он передумал.
Светлана Аллилуева писала о том, что к концу жизни Сталин пил немного, причём только деревенское вино из Грузии:
– Это был предпоследний раз, когда я видела его до смерти – за четыре месяца до неё. Кажется, он был доволен вечером и нашим визитом. Как водится, мы сидели за столом, уставленным всякими вкусными вещами – свежими овощами, фруктами, орехами. Было хорошее грузинское вино, настоящее, деревенское – его привозили только для отца в последние годы, – он знал в нём толк, потягивал крошечными рюмками. Но хотя бы он и не сделал ни одного глотка, вино должно было присутствовать на столе в большом выборе – всегда стояла целая батарея бутылок.
А бывший помощник коменданта дачи Сталина П.В. Лозгачёв вспоминал о том, что последним напитком, который пил Сталин в своей жизни, было вино «Маджари»:
– В ночь с 28 февраля на 1 марта у нас было меню: виноградный сок маджари... Это молодое виноградное вино, но Хозяин его соком называл за малую крепость. И вот в эту ночь Хозяин вызвал меня и говорит: «Дай нам сока бутылки по две». Кто был в ту ночь? Обычные его гости: Берия, Маленков, Хрущёв и бородатый Булганин. Через некоторое время опять вызывает: «Ещё принеси сока». Ну, принесли, подали. Всё спокойно. Никаких замечаний. Потом наступило четыре утра... В пятом часу подаём машины гостям…
Алексей Рыбин, со слов коллег по охране Сталина, тоже вспоминает ту ночь, упоминая и «сок», и разбавленное водой вино:
– 28 февраля вместе с «соратниками» он посмотрел в Кремле кинокартину. Потом предложил всем членам Политбюро приехать на дачу. В полночь прибыли Берия, Маленков, Хрущёв и Булганин. Остальные в силу возраста предпочли домашние постели. Гостям подали только виноградный сок, приготовленный Матрёной Бутузовой. Фрукты, как обычно, лежали на столе в хрустальной вазе. Сталин привычно разбавил кипячёной водой стопку «Телиани», которой хватило на всё застолье. Мирная беседа продолжалась до четырёх часов утра уже 1 марта. Гостей проводил Хрусталёв. Потом Сталин сказал ему:
— Я ложусь отдыхать. Вызывать вас не буду. И вы можете спать.
Подобного распоряжения он никогда не давал. Оно удивило Хрусталёва необычностью. Хотя настроение у Сталина было бодрым…
Под «виноградным соком» подразумевается именно «Маджари», которое в общем-то и за вино Сталин не считал. На самом деле это действительно слабоалкогольный напиток крепостью 3–4 градуса. В винных справочниках, где приводится его грузинское название «Маджарка», упор делается на его целебные качества:
– В нём обилие нерастраченных жизнью целебных ферментов, дрожжей, витаминов, глюкозы и необходимых человеку первозданных органических кислот (яблочной, винной, салициловой, лимонной и др.), микроэлементов-биотиков (чуть ли не треть Таблицы Менделеева). Они-то и придают напитку профилактические и лечебные свойства. Его волшебная влага фантастически полезна при истощении нервной системы, атеросклерозе, при подагре и различного рода иных недугах. Употребление этого чудесного напитка снижает давление, избавляет от токсинов и нормализует сон. Человек становится бодрее и не жалуется на возраст. Вот почему он снискал особый спрос ценителей в традиционных районах виноделия, куда охотно съезжаются после городской суматошной жизни истомлённые буржуа. Приятно шипучий, чуть колющий язык самородный напиток не выносит длительных перевозок и хранения (ввиду молодости и малой спиртуозности).
Сталину это вино присылали с нарочным из Грузии. Об этом Хрущёв рассказывал в начале шестидесятых во время посещения Крымского винзавода колхоза «Дружба народов».
Но на Сталина употребление «Маджарки» в последнюю ночь сознательной жизни лечебного эффекта не оказало. Через четырнадцать часов после того, как генералиссимус отошёл ко сну в Малой столовой, его поразил инсульт…
Из досье «Совершенно секретно»:
Спиртные напитки, в разное время находившиеся на столе у Сталина:
1. Водка – производство спеццеха (Москва).
2. Коньяк грузинский – производство Тбилисского коньячного завода (без указания названия).
3. Коньяк дагестанский – производство Кизлярского коньячного завода (без указания названия).
4. Грузинские красные вина: «Оджалеши», «Киндзмараули», «Хванчкара».
5. Грузинские белые вина: «Телиани», «Цинандали», «Кахети», «Цоликаури», «Цигистави».
6. Грузинское лёгкое вино «Маджари».
7. «Советское шампанское» (полусладкое и сладкое).
8. Грузинские домашние вина разных сортов.
Хочу отметить тот факт, что грузинские вина фабричного производства в сталинские времена иногда имели порядковые номера и назывались, к примеру, «Грузинское вино № 20» («Хванчкара»). На Тбилисском винном заводе эти номера, уже без упоминания слова «Грузинской», ставили на «сталинские» вина до конца семидесятых…
Алкогольные секреты лидеров СССР
У каждого из лидеров были свои «алкогольные секреты». Алексей Сальников, которому по долгу службы приходилось наливать крепкие напитки советским руководителям высшего ранга, напомнил мне о том, что у Хрущёва (он, кстати, предпочитал обычную водку, хотя и изготавливавшуюся в спеццехе) была специальная рюмка с утолщёнными стенками и дном:
– Эта рюмка была отлита по образцу тех, которые использовались во время официальных приёмов. Рассказывали, что её якобы подарила Хрущёву жена американского посла. Кто-то писал и о том, что рюмку изготовили в Германии. На самом деле это было изделие мастеров из Гусь-Хрустального. Мы всё время возили её с собой в «аптечке». Поскольку хрусталь был с резьбой, толстые стенки и дно практически не выделялись. А вмещалось в неё граммов тридцать.
Брежнев, особенно в ранние годы у власти, никаких специальных приёмов для преодоления и предупреждения опьянения не использовал – здоровье позволяло. Но во второй половине семидесятых он мог опьянеть уже от небольшого количества алкоголя. Его любимой водкой была «Зубровка». Владимир Медведев, заместитель начальника охраны Леонида Ильича, вспоминал, как она появилась в «арсенале» Брежнева:
– Как-то мы приезжали в Беловежскую пущу, белорусские руководители угостили этой местной водкой, настоянной на травах, в красивых гранёных бутылках. Она ему понравилась. Теперь у охраны появились новые хлопотные обязанности: чтобы у Генерального в любое время дня и ночи была под рукой «Зубровка», но чтобы он как можно меньше пил и чтобы вообще обо всей этой истории знало как можно меньше народу, даже из его окружения.
Куда бы мы ни ехали, в портфеле обязательно везли бутылку «Зубровки». И где бы ни были – на высоком приёме в Кремле или на заводе, – после себя не оставляли ни недопитых, ни пустых бутылок.
– Это ничего, даже полезно выпить, – повторял он, видимо, чьи-то слова.
«Зубровка» стала для него наркотиком. Пил он понемножку, одной бутылки хватало на несколько дней, но и организм был дряхлый, разваливающийся…
Голь на выдумки хитра. Мы додумались разводить «Зубровку» кипячёной водой. Мы – это «прикреплённые» заместители начальника личной охраны Геннадий Федотов, Володя Собаченков и я – собрались сами и решили…
Брежнев после выпитой рюмки иногда настораживался:
– Что-то не берёт…
Когда генсека начинало «забирать», а он просил налить ещё, его охранники говорили, что «Зубровки» больше нет. Генерал Медведев вспоминал о случае, когда после такой фразы Брежнев просто позвонил Андропову, чтобы ему на следующий день прислали «Зубровку». Пришлось заместителю начальника охраны ехать в здание КГБ на площади Дзержинского, чтобы из рук главного чекиста получить свёрток с водкой для генсека…", - пишет в свежем номере "Совершенно секретно" Алексей Богомолов.
"Алексей Николаевич Косыгин, тоже член Политбюро с многолетним стажем, по воспоминаниям Алексея Сальникова (тот обслуживал премьера СССР с 1965 по 1980 год), выпивал умеренно, знал толк в хороших винах, но предпочтение отдавал коньяку:
– Очень часто в воспоминаниях встречается информация о том, что Алексей Николаевич любил молдавский коньяк. Это не так. Да, на кремлёвских приёмах часто ставили на стол «Белый аист», но дома, на даче или за границей Косыгин предпочитал дагестанский коньяк Кизлярского коньячного завода.
Конечно, бывали случаи, что во время застолий он «увлекался». Тогда я подходил к нему и спрашивал: «Может быть, чайку, Алексей Николаевич?» На нашем «языке» это означало – наливать рюмку из коньячной бутылки, в которой заваренный под цвет напитка чай. Иногда он соглашался, иногда обрывал: «Сам знаю, не вмешивайся!» Очень трудно бывало ограничивать в чём-то людей, которые обладали всей полнотой власти…»
Алексей Богомолов, «Совершенно секретно», No.2, 2012 год
|
