 | | | Леонид Брежнев на Чёрном море. Нижняя Ореанда, Крым. 1977 год | | | | |  | | | Иосиф Сталин на отдыхе. 1 июля 1925 года | | | | |  | | | Рыбная ловля сетями в СССР приравнивалась к браконьерству. Но президенту Финляндии Урхо Калева Кекконену (в центре) и председателю Совмина СССР Алексею Косыгину (справа) было можно всё. 15 августа 1972 года | | | | |  | | | Рабочий визит Никиты Хрущёва в Югославию. 15 августа 1963 года | | | |
|
Чрезвычайный отпуск
Они попадали в шторм, их обстреливали, они тонули в реках и морях. Как отдыхали советские вожди и их иностранные гости
Первые лица СССР передвигались не только по земле и воздуху, но и по речным, морским и даже океанским просторам. На теплоходах и катерах, яхтах и лодках, а иногда просто вплавь. Но это уже скорее было не передвижение в полном смысле этого слова, а купание или тренировка.
С Владимиром Ильичём Лениным особых происшествий на реках, морях и озёрах России и тех государств, которые он посетил в годы эмиграции, не было. Воспоминания и биографические очерки о нём свидетельствуют только о том, что плавать он умел, не более.
А вот с некоторыми другими советскими руководителями и их высокими гостями чрезвычайные происшествия бывали. Они попадали в шторм, их обстреливали, они тонули в реках и морях. Но никто из них не погиб. Охранявшие их сотрудники 9-го управления КГБ и тех структур государственной охраны, которые существовали до него, действовали смело и решительно. А ведь иногда партийные и советские руководители и приезжавшие в СССР «на отдых и лечение» зарубежные гости были на волосок от смерти…
Как обстреляли Сталина
Генералиссимус Сталин не плавал, как свидетельствовала его дочь Светлана, «просто не умел». Но он любил морские прогулки и речные путешествия. Больше всего, конечно, он «наплавался» летом и осенью 1933 года, когда сначала путешествовал по Беломоро-Балтийскому каналу, а потом отправился вниз по Волге на пароходе «Клара Цеткин». А потом во время отпуска в Сочи решил совершить ряд морских прогулок, которые могли закончиться плачевно. В книге «Охота и политика», подготовленной авторским коллективом Федеральной службы охраны, довольно подробно, на основе архивных документов, описаны события того времени:
«23 сентября 1933 г. произошло событие, по которому было возбуждено второе уголовное дело, связанное с пребыванием Сталина в отпуске (первое – по автомобильной аварии. – Авт.). Предстояла морская прогулка на катере… В документах и воспоминаниях катер фигурирует под названием «Красная звезда». На борту катера была изображена только звезда, а буквенное название отсутствовало.
Около полудня 23 сентября «Красная звезда» с И.В. Сталиным и сопровождающими его сотрудниками государственной охраны на борту отошла от пирса в Старой Гагре. Катер сопровождала моторная шлюпка с двумя сотрудниками Оперативного отдела ОГПУ. «Красная звезда» прошла несколько километров в сторону Адлерского мыса, затем повернула и взяла новый курс на мыс Пицунда…
Около 16.00 «Красная звезда» вошла в Пицундскую бухту. Катер причалил в районе складов треста «Абрыба» («Абхазская рыба»), где отдыхающие и сошли на берег. Сталин и сопровождающие лица пробыли в реликтовом сосновом лесу около полутора часов. Небольшой отдых на берегу, с закусками и абхазским вином, удался. Прохождение катера в полукилометре от поста «Пицунда» было замечено как пограничниками, так и на маяке мыса Пицунда...
Отдыхающие тем временем возвратились на «Красную звезду», которая взяла курс на Старую Гагру. Командир отделения (отделение пограничной комендатуры на мысе Пицунда. – Авт.) Лавров, заметив отходившее судно, побежал на пристань и, чтобы остановить катер, стал сигнализировать фуражкой. Он хотел выяснить, почему судно не остановилось у пристани для производства записи в книге, как это делают рыбацкие суда с грузом.
В это время на пристани находились оперативные уполномоченные Абхазского ГПУ Пилия и Ерофалов. Видя безрезультатность своих действий, Лавров потребовал у рядового Скибы винтовку и произвёл три предупредительных выстрела по направлению «Красной звезды». Его отделяло от катера 600–700 метров. Цель обстрела – заставить судно остановиться. После первого выстрела, как показал на следствии Лавров, пуля попала сзади катера на расстоянии 40 метров, две последние – также позади, на расстоянии 10 метров от кормы. Выстрелов на «Красной звезде» не заметили, и катер ушёл в глубь моря.
Конечно, выводы из случившегося последовали. Поначалу Сталин даже сам принимал участие в расследовании, но завершали его уже Лаврентий Берия и Генрих Ягода. Приговоры (напомним, что дело происходило ещё до убийства Кирова) были не особо суровыми. Коллегией Закавказского ГПУ начальник пограничного поста Гетманенко (он отсутствовал во время инцидента. – Авт.) был приговорён к двум годам концлагеря. Начальник отделения Лавров, который, собственно, и стрелял в сторону катера Сталина, получил год «местного заключения». А нерадивые уполномоченные Абхазского ГПУ Ерофалов и Пилия были признаны виновными в халатности и бездеятельности, отсидели своё во время предварительного заключения, а потом были уволены из органов…»
Но приключения Сталина в абхазской акватории не закончились одним только обстрелом. Небольшой катер, который в принципе не был приспособлен для морских прогулок в плохую погоду, попал в шторм, и возникла реальная угроза для пассажиров:
«К этому времени, как это часто бывает на море, погода быстро изменилась. Началось очень сильное волнение, перешедшее в шторм. Семь часов потребовалось речному катеру, чтобы причалить к пирсу Старой Гагры. Находившиеся на борту «Красной звезды» спаслись чудом. Семь часов двигатель катера работал без сбоев. Кроме отлично работавших трёх человек команды, по воспоминаниям сотрудников личной охраны Сталина, невозмутимостью отличился Иосиф Виссарионович. Он как бы не чувствовал опасности. Уже через час три сотрудника охраны во главе с Власиком заболели «морской болезнью», «хозяин» же смотрел на всё происходящее совершенно спокойно. Выдержка экипажа и самого Сталина позволила избежать трагедии».
Известен и ещё один случай попадания «вождя народов» в шторм, причём также на Чёрном море. После войны король Румынии Михай, кстати, единственный иностранец, награждённый орденом «Победа», подарил Сталину яхту. Её на грузинский манер назвали «Риони».
«Эта ситуация повторилась в 1947г., когда И.В. Сталин во время отпуска совершил переход из Ялты в Сочи на яхте «Риони». После посещения Феодосии яхта взяла курс на Сочи. Разыгрался шторм. Практически все сопровождающие Сталина лица «вышли из строя». Сталин простоял шесть часов на капитанском мостике, спокойно разговаривая с капитаном (когда это позволяла обстановка) на морские темы».
Охота на Кирова
«Любимца партии» Сергея Мироновича Кирова, как и Сталина, тоже обстреливали из винтовки. И тоже во время поездки на катере, но только не на море, а на Неве. Случилось это в 1932 году во время поездки на охоту. В книге «Охота и политика», по воспоминаниям шофёра гаража Ленсовета И.Морозова, этот инцидент описывается так:
«Это, пожалуй, был не единственный случай, когда Киров «впал в экстаз» на охоте – иногда он рисковал, не отдавая отчёта, насколько силён риск. Так было, когда он ездил два или три раза в 1932г. на катере на Ладожское озеро из своей резиденции на Каменном острове. В одну из таких поездок их даже обстреляли…»
«Помню, даже у Финляндского моста нас обстреляли, когда поехали непосредственно на катере от Каменного моста в 1932 году. Нева идёт коленами. Надо придерживаться правой стороны. Когда мы проехали Смольный и Финляндский железнодорожный мост через Неву, то тут как раз колено. Надо забирать вправо, а потом влево. А С.М. говорит: «Давай прямо». Я говорю: «Нельзя». – «Ничего, поезжай прямо, сюда под левый берег. Мы всегда и в прошлом году так ездили». – Движение правостороннее, а мы подъехали под левый берег. С моста охрана начала стрелять. Одна пуля, вторая, потом закричали. Он говорит: «Ничего…»
Но Сергею Кирову всё-таки было суждено умереть от пули. Правда, случилось это через два с лишним года после описанных событий. И не во время речного путешествия…
Хрущёв и резиновые изделия
У Хрущёва и Сталина было нечто общее: сложное отношение к плаванию. Сталин вообще не входил в воду, а Хрущёв хотя и плавал, но не особенно хорошо. Его сын и современники вспоминали, что первому секретарю ЦК КПСС приходилось использовать надувной круг, чтобы держаться на воде. Это резиновое изделие было знакомо советским гражданам и продавалось в магазинах спорттоваров. Когда я спросил Алексея Алексеевича Сальникова, офицера охраны Хрущёва, работавшего с ним с 1956 по 1964 год, о способностях Никиты Сергеевича к плаванию, он подтвердил, что в море тот плавал исключительно с чёрным резиновым кругом, а в бассейне, где опасность утонуть была минимальная, купался без него. И никаких плавок и купальных костюмов! Только трусы чёрного или синего цвета, получившие в народе название «семейных».
Очень часто встречаются рассказы о том, что, когда осенью 1959 года Китай отмечал 10-летие революции, отношения с нашей страной (и, соответственно, у Хрущёва с Мао) были совсем не безоблачными. Поэтому китайский лидер (отличный пловец, переплывавший Янцзы) якобы пригласил советского гостя искупаться в бассейне. От таких приглашений отказываться не принято, и рассказчики утверждают, что пришлось Никите Сергеевичу «плавать». В прямом и переносном смысле. Алексей Сальников, который был рядом с Хрущёвым во время этого визита в Пекин, говорит, что, скорее всего, это чья-то фантазия.
«К нам в резиденцию Мао Цзэдун не приезжал, а в гостях вряд ли принял бы приглашение «поплавать». Всегда можно найти причину отказаться. Во всяком случае, при мне (а я находился неподалёку от Никиты Сергеевича практически всё время) такого случая не было».
Вообще у Хрущёва были и другие случаи с «резиновыми изделиями». Он даже испытывал импортное средство для спасения на водах… В довоенные и военные времена государственные лидеры считали, и часто не без оснований, самой «продвинутой» техникой американскую. Вот что вспоминал об апробации продукции американской резиновой промышленности советскими руководителями сын Никиты Сергеевича
Хрущёва Сергей:
«Весной сорок четвёртого года кто-то из генералов прислал ему (Н.С. Хрущёву. – Авт.) в Киев американскую надувную резиновую лодку. Ими на случай беды оснащались бомбардировщики. Посылку сопровождала записка:посмотрите, до чего там додумались, на пузырях плавают. У нас о подобном чуде тогда и не мечтали.
Любивший всякие технические новинки отец решил немедленно испытать подарок. Лодку надули и спустили в расположенный поблизости от дома, где после освобождения Киева поселился отец, прудик. Выглядела она хлипко, не верилось, что способна выдержать на себе полдесятка пассажиров, как говорилось в описании. Опробовал лодку отец вместе со своими коллегами по украинскому Совмину. Нужно сказать, что залезали в неё они с опаской, но вскоре успокоились, американская инструкция не обманула. Неуклюжая посудина не просела даже после того, как в неё залез самый толстый из «испытателей», заместитель отца, отвечавший за сельское хозяйство, – Старченко, замечательный учёный и прекрасный человек. У меня сохранилась фотография: на вёслах сидит отец, а на бортах разместились Гречуха, Старченко и их вполне подходившие по весу жёны с букетами в руках.
Отец пришёл в восторг, хотел наладить выпуск надувных лодок на Украине, но нашей промышленности такое тогда оказалось не по зубам. Да и вообще, восхищение американскими достижениями быстро выходило из моды.
«Ну что же вы, товарищ Дюкло!»
Не все случаи использования технических новинок охраняемыми лицами заканчивались столь же благополучно, как хрущёвское путешествие на надувной лодке. Второй человек во французской Компартии (после смерти Мориса Тореза в 1964 году он стал её лидером) Жак Дюкло приехал отдохнуть и пообщаться со своими советскими коллегами на Южный берег Крыма. Вот что вспоминал о случившемся там происшествии охранявший его тогда Александр Князев:
«Однажды, это, наверное, было в пятьдесят четвёртом или пятьдесят пятом году, Дюкло отдыхал у нас. А Кириченко, первый секретарь ЦК Компартии Украины, потом член Президиума ЦК, подарил ему специальный пояс, чтобы тот мог с ним плавать... Он, Дюкло, плавать практически не умел.
Здесь же, рядом, отдыхали Янош Кадар и Кириленко Андрей Павлович, тогда он был ещё кандидатом в члены Политбюро, секретарём Свердловского обкома партии. Они видят, значит, я свободен, и зовут: давайте поиграем в домино. В общем, взяли они меня четвёртым. И вот во время игры я смотрю, мой охраняемый спускается к морю. У меня уже, как говорят, внимание включилось, думаю: «Стоп»! А ему жена в это время помогает надевать пояс. Я не успел оглянуться, как Дюкло уже в воде и плавает. Но вверх ногами. Я быстро соскочил, бросился в воду, его перевернул. Говорю ему: «Ну что же вы, товарищ Дюкло!» (мы к нему так обращались). Он по-русски понимал, но разговаривал не очень хорошо. Это я рассказываю к тому, что сотрудник в любой момент должен быть внимательным и обладать быстрой реакцией…»
И жена американского посла
В середине пятидесятых годов случился «международный инцидент» на сталинской Дальней даче в Семёновском. Вообще-то до Хрущёва этот объект использовался по назначению крайне редко, хотя был построен ещё в довоенные годы. Имеется только одно документальное подтверждение о том, что Сталин туда приезжал. Хрущёв же довольно часто проводил там различные мероприятия. Иногда приглашал руководителей территориальных органов власти и устраивал им «разносы» в огромной отделанной деревом «большой столовой», время от времени встречался с творческой интеллигенцией в огромном шатре, который он привёз откуда-то из-за границы. Остов этого шатра до сих пор стоит на территории парка, окружающего дачу. А ещё там есть замечательные пруды.
Любопытно, но я в детстве видел какой-то журнал, по-моему «Советский Союз», в котором был развёрнутый репортаж под названием «На загородной даче». Были там фотографии супруги посла Индонезии, поющей под аккомпанемент гитариста Иванова-Крамского, фотографии пышного стола, маршала Булганина, катающегося на лодке. А один сюжет, связанный с происшествиями на воде, в прессу не попал. Не то время было… Об этом случае, произошедшем во время приёма советским руководством глав дипломатических представительств, вспоминал ветеран органов государственной охраны Александр Сергеевич Князев:
«Хрущёв устраивает большой приём на даче Сталина в Семёновском, на Дальней. С привлечением артистов и прочей культурной программой. Это было тогда, когда уже Серов был председателем КГБ. Ну и представьте себе, вдруг два члена Президиума ЦК изъявили желание покататься на лодках на одном из прудов. На одну лодку садится Молотов, на другую лодку садится Микоян. Оба с пассажирами из дипкорпуса. Хрущёв за этим наблюдал. Мы там были рядом, как обычно, в повязках «распорядитель». Эти повязки, чтобы не привлекать внимания, использовали не только там, но и на съездах, и на пленумах. Лодки двинулись. И что вы думаете? Хрущёв кричит: «Анастас, нажимай! Нажимай!»
Первой пришла лодка Микояна. Ну, я, как положено по инструкции, подтянул лодочку, высадил пассажиров. А почти вдогонку ему идёт лодка Молотова. Сотрудник из протокольного отдела Министерства иностранных дел выскочил, не дожидаясь остановки, и лодку с Молотовым резко потянул на берег. А там, на корме, сидела жена американского посла Болена. Ну и, конечно, она, как бы помягче сказать, подмочилась.
Всё это как бы в шутку обратили, но для нас это сам по себе факт плохой. Но ко мне потом подошли Серов, Фурцева, сказали, что всё в порядке. А наше руководство управления посчитало, что я в данном случае поступил правильно, и меня даже наградили ценным подарком…
Дипломатия – сложная наука. И то, что Молотов принял участие в «купании» супруги американского посла (в то время отношения между нашими странами оставляли желать лучшего), вполне могло быть тонко спланированным мероприятием.
Брежнев – Брандту:
«Я дам вам плавки»
Генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев воду любил и охотно плавал. Владимир Мусаэлян, его личный фотограф, отвечая на вопрос, занимался ли спортом Леонид Ильич, вспоминал интересный случай:
«Специально – нет. Но плавал много. На даче и в Завидово были небольшие бассейны. А в Крыму в море по два часа плавал, без перерыва. Охранники замерзали, вылезали по очереди в лодку греться, а он – нет (за ним всегда плыли два охранника и лодка – не дай Бог, чтоб чего не случилось). Вот на фотографии в бассейне он уже пожилой, ему в последние годы стали надевать спасжилет, на всякий случай, чтоб не кувыркнулся в воду. А вот он с Вилли Брандтом в бассейне, это в Крыму было. Брандт не собирался с ним в бассейне плавать, это Брежнев ему предложил. Тот стал отнекиваться, сказал, что у него плавок с собой нет. «Я дам вам плавки». И они пошли в бассейн. В ФРГ потом все возмущались: как это так, Брандт позволил себе залезть в бассейн с генсеком».
Брежнев любил прогулки на катере и при случае мог сам управлять судном. Об одном таком случае, который произошёл в мае 1973 года в Завидове и пощекотал нервы пассажирам катера, вспоминал переводчик Виктор Суходрев:
«К причалу был пришвартован небольшой катер. За руль уверенно сел Брежнев. Рядом с собой усадил Киссинджера (Генри Киссинджер –в будущем Государственный секретарь США. – Авт.). Механик-водитель и я устроились на заднем сиденье.
С первых секунд плавания мне стало ясно, что этот катер – очередное чудо советской конструкторской мысли. Брежнев вёл его лихо: гнал на максимальной скорости, закладывал резкие виражи, от которых фонтаны брызг обдавали почему-то именно меня. Несколько раз, не снижая скорости, проносился через заросли камыша. Словом, ощущения были не для слабонервных…»
Киссинджер в своих воспоминаниях также упоминал эту поездку, но по одной лишь ему известной причине написал, что за штурвалом судна находился не Брежнев. В действительности же и тогда, и в ряде других эпизодов, особенно в Крыму, Леонид Ильич с удовольствием лично катал по водным просторам своих гостей.
Торпеда для члена Политбюро
Член Политбюро ЦК КПСС, заместитель Председателя Совета Министров СССР Дмитрий Полянский, также любивший отдых на Южном берегу Крыма, в начале семидесятых годов неожиданно оказался под угрозой взрыва глубоководной торпеды. Нет, в его катер никто торпеду не посылал, но тем не менее угроза была самой что ни на есть реальной. Начальник охраны Полянского Евгений Феофанович Носарев вспоминал о случившемся так:
«Я где-то в семидесятом году, когда начальник охраны ушёл по возрасту на пенсию, был назначен начальником охраны Полянского Дмитрия Степановича. Ездить пришлось мне с ним много, и за границей, и по стране. В общем, работа как работа…
Однажды мы отдыхали на первой госдаче в Ялте, там был отдел от 9-го управления. Полковник Горшков тогда командовал. А прапорщики охраняли дачу. И вот ночью, в час ночи, прапорщик докладывает мне, что обнаружен какой-то подозрительный предмет у пирса, возле бассейна. Мы пошли с ним, осмотрели, оказалось, что это глубинная торпеда. Но я в торпедах ничего не понимаю, так что, как положено по инструкции, доложил в отдел, дежурному, доложил в Симферополь дежурному по УКГБ и в Москву позвонил дежурному по 9-му управлению. Позвонил и в Ялту, в милицию, спросил, есть ли у них специалист, который разбирается в таких устройствах. Они сказали: «Есть, подошлём».
Ну, через час примерно приехали два человека, а она болтается, волной её катает там, большая довольно. Оказалось, это действительно глубоководная торпеда. Они посмотрели, говорят: «Она боевая. Были тут учения Черноморского флота, и, видно, она не взорвалась. Опасная. Надо её убрать, чтобы её не крутило волной».
Ну вот, мы взялись все вместе, вынесли её дальше, положили под бетонную стенку у бассейна. Охраняемый обычно вставал в шесть утра и всегда шёл в бассейн – купаться. Я дождался, пока он проснётся, ему доложил обстановку, он меня спросил:
– Кому доложил? Кто знает об этом?
Я ему рассказал.
– Ну, что ж, – говорит, – тогда не пойдём в бассейн, пойдём погуляем по территории.
Ну вот, пока мы гуляли, подъехал полковник Горшков, доложил, что он также сообщил начальнику управления в Симферополь, в Москву позвонил, ему сказали, что готовится сапёрное отделение, которое приедет, заберёт эту торпеду и вывезет. Потом приехал начальник управления, потом приехал какой-то капитан 1-го ранга Черноморского флота. Я не знаю, о чём они разговаривали, он их пригласил к себе, а их нет и нет. И в общем это длилось до часу дня. С шести утра до часу дня. Только в час дня приехали сапёры, на носилках вынесли, положили в машину, гружённую песком, и взорвали где-то в глухом ущелье. Но Полянский высказал, видно, им своё неудовольствие, что так затянули работу, на целых семь часов...»
Полёт сына шаха Пехлеви
Вообще с Крымом, где любили отдыхать советские руководители и их высокие гости, связано довольно много историй о приключениях на воде. Владимир Кузнецов, офицер «девятки», однажды был начальником охраны важного для нашей страны гостя с Ближнего Востока. В то время отношения у нас с Ираном были замечательные, иранский шах трижды бывал в СССР, а тут решил послать к нам своего сына – надежду и опору государства. Владимир Кузнецов вспоминает некоторые детали этого визита:
«В середине семидесятых годов к нам приезжал с визитом сын иранского шаха Мохаммеда Реза Пехлеви. Было ему в то время лет пятнадцать. Реза Кир Пехлеви был старшим сыном и считался наследником престола. Побывав в Москве, он отправился в Крым, где для него был запланирован отдых в Мисхоре.
Мы поплыли на катере вдоль крымского побережья. И уже когда возвращались в Мисхор, произошло ЧП. Реза Кир Пехлеви забрался на верхний мостик и стал фотографировать берег и море. А на подходе к гавани сторожевой катер, шедший сзади нас, обогнал нас, чтобы вести к берегу. Волна, поднятая им, качнула наше судно, и наследник иранского престола стал падать с относительно большой высоты в воду. Трудно сказать, как мне удалось его поймать на лету, но я сумел ухватить его за плечо и не дал упасть с катера.
Вечером меня пригласили к наследнику иранского престола, и он, поблагодарив меня, вручил мне увесистую горсть золотых монет. Одна из них до сих пор хранится у меня, а остальные я раздал ребятам, которые работали вместе со мной…»
Как тонули Микоян и Косыгин
В Крыму в начале шестидесятых чуть не утонул Председатель Президиума Верховного Совета СССР Анастас Микоян. Его пришлось спасать целой команде охранников, а вспоминал об этом случае ветеран «девятки» Пётр Исаев:
«На юг с Микояном мы приехали отдыхать в Крым, в Воронцовский дворец. Хрущёв отдыхал в это время в Сочи. У Анастаса Ивановича было много внуков, которые купались на детском пляже. Мы его звали «лягушатником», взрослому там вода чуть выше пояса. Анастас Иванович решился пойти искупаться на этом пляже вместе с внуками, хотя был шторм, причём довольно сильный, баллов в шесть. Когда он с внуками купался, я поставил наблюдать Крюкова и Ленкова. Они стояли в воде около двух скал, которые ограничивали этот пляж.
Анастас Иванович с внуками ходил-ходил, и, видно, ему это надоело. Возможно, он увидел, что Крюков и Ленков стоят по грудь, ну и пошёл тоже вроде бы поглубже. А волна подхватила его и через проём между скал, который был как ворота, вынесла в море. А там ведь выступы, острые камни. И волна подымалась сильная, метра три высотой. В общем, подхватило его и потащило в море, Крюков и Ленков схватили Анастаса Ивановича, а он схватился за них и топит...
Я в это время сидел на пирсе. Слышу, что-то не так, побежал посмотреть, гляжу, а они тонут втроём, в море их тащит. Я схватил спасательный круг, не знаю, откуда в тот момент сила взялась такая, бросил его приблизительно метров на 15, может быть, больше. И как раз попал Крюкову в руки. Все они уцепились, я нырнул и сразу Ленкова послал за шлюпкой на взрослый пляж. А с Крюковым взяли спасательный круг и в море, потому здесь можно было о скалу головой стукнуться, сразу насмерть, ведь кругом острые камни. А в море будет качать нас, пока шлюпка подойдёт. Нас быстро сразу в море вытащило. И качает.
Приплыл Ленков на шлюпке. Я говорю:
– Анастас Иванович, может, в шлюпку сядете?
– Нет, нет, нет!
Он за шлюпку ухватился, но и круг не отпускает. Ну, и таким образом мы въехали между этих скал к пирсу своему. Ну, и здесь уже прибежали на помощь сотрудники. Больше всех досталось Алексею Сальникову, который прямо в одежде прыгнул нам помогать.
А тут уже нам и в Сочи пора ехать. Приезжаем, а нам говорят, что Хрущёв на пляже с Аджубеем, своим зятем. Мы только вышли на пляж, а как увидал Хрущёв Микояна, кричит: «Утопленник идёт!» Анастасу Ивановичу это не понравилось. И когда они там побеседовали, все встали, поехали домой, в Воронцовский дворец, Анастас Иванович говорит: «Кто Хрущёву передал об инциденте – наказать!» А кого? Коменданта надо скорее всего. Ну, потом всё-таки обошлось без наказания. Больше всего Микоян недоволен был не случившимся, а тем, что Хрущёв об этом узнал».
А случай, когда один из высших руководителей советского государства действительно был на грани жизни и смерти в результате происшествия на воде, произошёл летом 1978 года. И, что любопытно, произошёл он с Алексеем Николаевичем Косыгиным, в прошлом мастером спорта по академической гребле и чемпионом Ленинграда по этому виду спорта. Конечно, годы брали своё, ему было уже за 70, но он вёл достаточно активный образ жизни, много ходил, играл в волейбол. Ну а главным увлечением его было катание на байдарке. Не на какой-нибудь там шлюпке, а на самой настоящей байдарке, предназначенной для профессиональных спортсменов.
Вокруг случая в Архангельском было в своё время множество слухов и пересудов. Поэтому я попросил рассказать о нём человека, который, собственно, и спас Косыгина, Николая Егорова, одного из ветеранов органов государственной охраны:
«Сначала Алексей Николаевич ходил на обычной брезентовой туристской байдарке, а мы плыли параллельно с ним на лодках. А потом он пересел на академическую, «Скиф». И угнаться за ним было сложно. Он делает один гребок, а нам нужно три делать. Поначалу мы за ним даже угнаться не могли. Это даже немного льстило ему.
«Скиф» – это одиночная байдарка для профессионалов. Для того чтобы она не перевернулась, были сделаны метровые поплавки из пенопласта. И в обычной ситуации спортсмен, потеряв равновесие, не переворачивался головой вниз, а мог выпрямиться движением тела. Лодка ложилась на бок, и всё. Алексей Николаевич, которому было уже за 70, был всё же подготовленным спортсменом и практически не терял равновесия.
Было это в июле 1978 года на даче в Архангельском в воскресный день, ближе к вечеру. Он отдохнул после обеда, и мы поплыли по старому руслу Москвы-реки. Косыгин на байдарке, и мы тоже. Мы отплыли метров двести. А Владислав Серёдкин дежурил на берегу. Естественно, связь у нас была, он наблюдал за нами в бинокль. Я был тогда на подмене, работал в паре с Сергеем Воронцовым.
Алексей Николаевич грёб как обычно, но вдруг весло остановилось, он покачался-покачался и упал набок. Я тут же прыгнул в воду, оружие и радиостанция в лодке остались, подплыл к нему. Ноги у него были закреплены в лодке в специальных креплениях, а тело в воде было. Я поднырнул и стал его вверх выталкивать. Кстати, его спасло именно то, что ноги были закреплены. Если бы он ушёл под воду (а она была тёмная, мутная), мы могли бы его и не найти сразу. Тут Воронцов подплыл. Мы выдернули ноги из креплений, позвали на помощь. А на берегу были солдаты, отдыхали. Они подплыли, помогли нам вытащить Алексея Николаевича на берег.
Владислав на берегу сориентировался, тут же позвонил в военный санаторий «Архангельское». Лодки наши с оружием и радиостанциями подогнали к берегу.
Алексея Николаевича уложили на траву, стали искусственное дыхание делать, потом из «Архангельского» приехала «скорая», врач пыталась ему укол сделать, но мы ей не разрешили. Алексей Николаевич к тому времени очнулся, попросил валидол. И тут же мы на «скорой» отправились в госпиталь Министерства обороны, находившийся поблизости. У него, как потом выяснилось, случился микроинсульт с кратковременной потерей сознания.
Кстати, единственным человеком, который знал все подробности происшедшего, был Андропов. Конечно, я изложил всё в рапорте, но он, как и остальная информация, был сразу засекречен.
Получилось так, что именно я был вынужден в подробностях доложить Андропову о случившемся. Когда мы приехали в госпиталь, приехали врачи, в том числе и Чазов, позвонил Андропов. А мы находились рядом. Я прямо в мокром костюме, переодеться не успел. И слышу, что Чазов отвечает Андропову на вопрос о том, сколько времени Косыгин был под водой. И называет время, несовместимое с жизнью.
Я был вынужден попросить у него трубку, представился и попросил у Андропова связаться с ним из машины по закрытой связи. Он сказал: «Хорошо». Я спустился вниз, меня с ним соединили, и я ему подробно описал всё, что происходило. Больше никто об этом доподлинно ничего не знал. Поэтому столько слухов и ходило об этом случае, столько разных описаний с чьих-то слов. И в прессе, и на ТВ… По «Голосу Америки» говорили, что его солдаты спасали, и меня наш начальник вызывал, спрашивал, так ли это. Я сказал, что они только помогали нам. Но без деталей. На самом деле мы были рядом и первыми вытаскивали его из воды.
Рой Медведев писал, что Косыгин якобы перевернулся в лодке, когда, стоя в ней, ловил удочкой рыбу. В газетах каких только версий не выдвигали, все трактовали по-своему. Кто-то из членов ЦК, по-моему, Фалин, тоже «вспоминал». А ему-то откуда знать? А недавно по ТВ говорили о том, что Косыгин перевернулся «в ледяную воду». Летом, в июле? Откуда ледяная вода взялась-то? Так что теперь читатели знают всё в подробностях из первых рук…»
Когда я спросил Николая Александровича о том, какой была награда за спасение второго лица в государстве, он задумался:
– Да нет, никаких поощрений типа внеочередного звания или ордена не было. Скорее всего потому, что этот случай был строго засекречен. Да и для нас это была обычная работа. Мы сделали то, что должны были делать в таких случаях. Алексей Николаевич, когда ему стало лучше, пригласил нас и вручил нам с Воронцовым золотые часы. А остальным – обычные часы от своего имени. Вот, собственно, и все награды… »
Алексей БОГОМОЛОВ, «Совершенно секретно», ноябрь, №11, 2011 г.
|
