|
В статье «Православный «марафон» Норберта КУХИНКЕ» мы рассказали о мужском монастыре в предместье Берлина, который известный немецкий журналист и писатель строит для Русской епархии (подробности здесь). Норберта любят в нашей стране за роль датского профессора Билла в фильме «Осенний марафон». Кухинке отвечает нам столь же пламенными чувствами, изливая их в своих книгах: «Бог в России», «От Чингисхана до Горбачева», «Россия под крестом» и др. Одну из них, самую скандальную, автор посвятил советским деятелям культуры. «Элита в России» вышла тиражом 15 экземпляров для членов Политбюро, которые, прочитав книжку, запретили ее публиковать. В гостях у Норберта мы поинтересовались, что же такое крамольное он написал.
Первое, что бросается в глаза в кабинете Кухинке в берлинской квартире, - старая афиша фильма «Осенний марафон» с изображением чудаковатого профессора Билла Хансена, которого сыграл Норберт. В ту пору он, журналист из ФРГ, работал в СССР корреспондентом журнала «Spiegel», а Данелии его «сосватал» друг - второй режиссер на картине Юрий Кушнеров.
- Норберт, чем для вас памятны съемки в «Осеннем марафоне»?
- Выпивкой с мосфильмовцами. Алкоголиками мы не были, но очень уважали горячительные напитки. С Олегом Басилашвили любили после съемок посидеть - я употреблял только водку. А вот Леонов не принимал участия: вопреки слухам, он не пил, а был обжорой и гурманом. У меня с ним сложились особо теплые отношения. Евгений, несмотря на его популярность, был прост и открыт для всех, старался помогать каждому, кто обращался к нему за помощью. А еще после съемок мы собирались у Ильи Глазунова, куда приходили артисты, писатели, священники. Мы травили анекдоты про Брежнева, несли антисоветчину, рассуждали о Боге и гонениях на церковь в СССР.
- Вы актер не профессиональный, в картину попали случайно. Данелия не придирался к вашей игре?
- Наоборот. Ставил в пример Басилашвили: «Посмотри, Норберт берет телефонную трубку как нормальный человек. Ты же все делаешь с жестами». А я просто был самим собою.
- Вы ощутили популярность после выхода картины?
- Да. Люди на улице приветствовали меня фразами профессора Билла. У меня даже возникла мысль открыть в Москве кафе под названием «Хорошо сидим», но, к моему удивлению, такое заведение уже существовало. А вот Госпремию, как остальным актерам фильма, мне не дали: иностранцу не положено.
- Норберт, у вас с женой Катариной есть общий сын Кристоф. А еще вы удочерили дочь русского художника Леонида Пурыгина Дуню...
- С Леонидом мы дружили. Он умер от алкоголя, а жена попала в аварию. Ее искали несколько дней, потом обнаружили в одном из моргов. Моя Катя - крестная Дуни, поэтому мы и забрали девочку к себе. Сегодня ей 26 лет, она живет в Берлине, работает визажистом.
Правдивая книга
- Почему вашу книгу «Элита в России» в СССР запретили выпускать?
- В Союзе такие вещи не публиковали. Я описал, как в действительности жили советские деятели искусства. А кому нужна правда, если в той системе формально все были равны? В книге я передал чисто бытовые подробности жизни звезд, их зарплаты, рассказал о буднях советского человека. К примеру, обычный гражданин не мог просто так приобрести машину и ждал лет десять, пока подойдет его очередь на автомобиль. А вот представителям элиты машины выделяли сразу. Я показал систему, но ничего не осуждал. Героями книги стали люди, считавшиеся национальным достоянием: Сергей Бондарчук, Никита Михалков, Майя Плисецкая. О великой балерине я еще снял фильм «Неумирающий лебедь». Премьера состоялась в Штутгарте, я прислал Майе приглашение, но ее не выпустили из страны.
Жену Катарину писатель называет по-русски - Катей
- А как только выпустили, Майя Михайловна эмигрировала в Германию...
- Знаете, живи она с молодости на Западе, сейчас была бы миллионершей. Плисецкая в то время не высказывалась публично по поводу советской системы, но она ее не принимала. Кстати, в своей книге я написал далеко не все. Туда, к примеру, не вошло, что Майя была сексуально ориентированной женщиной. Об этом знали, но не говорили. У Плисецкой было много романов - от водителей до кинорежиссеров. Родион Щедрин закрывал на все глаза, лишь бы жена оставалась довольна. У Бондарчука тоже были романы, он был хорошим человеком, демократичным.
«ЭЛИТА В РОССИИ»
Плисецкая
- У Асафа Мессерера, племянника Плисецкой и педагога Большого театра, я решил узнать, в чем заключается феномен Майи. Он ответил: «Она талантлива, дисциплинированна, но прежде всего большая индивидуалистка. В лучшие времена могла очень высоко и далеко прыгать. У нее хорошие физические данные: пропорциональное телосложение, длинная шея, прямые ноги». Позже я спросил у Майи: «Что важнее для балерины: голова или шея?» Та ответила: «К сожалению, в балете шея важнее головы».
ПЛИСЕЦКАЯ...
Майя могла уйти на пенсию 20 лет назад и получать ежемесячно 200 рублей. Но даже не думала оставлять подмостки.
- Если я скажу, что деньги меня не интересуют, то солгу, - говорила она. - Но театр дает мне намного больше, чем просто заработок или «Волгу» с водителем, на которой меня возят. Особняки, машины, яхты есть у многих, а вот танцевать в Большом могут единицы.
Для Плисецкой балет - не только аплодисменты и достаток, но и изнурительная физическая нагрузка. И отказ от тихой семейной жизни, от детей. Майя мне призналась: «Я могла стать либо матерью, либо хорошей балериной. Сочетание исключено».
Ей с мужем принадлежали две квартиры на улице Горького общей площадью 100 кв. м, купленные в кооперативе Большого театра. В месяц по коммунальным платежам обе обходились в 30 рублей. Хозяйством заправляла домработница Екатерина: варила, убирала, вела книгу расходов. Как-то Щедрин мне сказал: «Посмотри, Норберт, Майя сегодня впервые мясо пожарила. Мы оба разочарованы. Готовить она не любит и, кроме чая, ничего не может сделать. Сама ест как птичка: при росте 165 см уже 20 лет весит 51 кг».
В доме Плисецкой - Щедрина было не принято устраивать праздники. Они жили сдержанно и аскетично. Хотя супруги одно время курили, гостям этого не разрешали. «Даже Богу я не позволила бы курить в квартире», - заявляла Майя. В доме, кроме цветов, которые балерина обожает, висели работы Марка Шагала. «Мы дружим. Каждый раз, когда я приезжаю к Шагалу во Францию, он дарит мне картину», - объясняла Майя.
Ежемесячно Плисецкая получала 550 рублей. Средняя ставка простого советского гражданина была 120 «целковых». Рядовым солистам театра платили 220 - 350 руб. При этом на сцену они выходили чаще, чем примы. Балеруны с окладом 140 р. выступали 18 раз в месяц. 200-рублевые имели по 10 выходов. Примадонны, как Плисецкая и Максимова, являлись публике от трех до шести раз.
Бондарчук
- У Сергея Бондарчука было особое отношение к могилам. Приезжая в незнакомый город, он первым делом искал известное кладбище. Особенно выделял Ленинградское, где похоронена мать Ленина. Там обрели последнее пристанище многие друзья режиссера. Правда, Бондарчук бросил пить, хотя в былые времена за ужином мог употребить три бутылки водки. Завязал в тот момент, когда ему стало казаться, что он пьет «высокопроцентную» воду. «С этого времени я больше не пью, даже на кладбище не делаю исключения. Да простят они меня», - признавался он. По словам режиссера, тот, кто не почитает умерших, не способен уважать живых.
Бондарчук, воспитанный в советских традициях, не верил в Бога и в жизнь после смерти, но признавал существование «высшего начала». Он говорил: «Нельзя игнорировать то, что существовало веками. Тот, кто ни разу не держал в руках Библию, дикарь и необразованный человек. Никто не вправе лишать человека надежды, даже если это связано с верой и в обществе это принято считать сказкой».
Получив главную роль в фильме «Судьба человека», Сергей пришел к автору рассказа Михаилу Шолохову. «Читал ему отрывки из его произведений, - вспоминал Бондарчук. - Он взял мои руки и сказал: «У Соколова они совсем другие. Когда медсестра брала у него анализы, она не могла сделать укол: такой огрубевшей была кожа».
В разгар «холодной войны» ему разрешили выехать за границу на съемки фильма итальянского режиссера Роберто Росселини «В Риме была ночь». Сергей играл русского солдата. От сценического костюма он отказался. Снимался в той самой форме шолоховского Андрея Соколова. За фильм Бондарчуку заплатили четыре миллиона лир. «Такой суммы никогда в руках не держал. Мы с женой часами пересчитывали деньги», - вспоминал режиссер. Валюту он должен быть сдать в Москве. Сергей переживал за сохранность наличности и носил сверток с деньгами с собой. Однажды зашел с женой в магазин и забыл пакет на столике. Позже в кафе с ужасом осознал потерю, бросился назад: все было на месте.
На мой вопрос о зарплате Бондарчук ответил, что делами заправляет жена Ирина, а сам он не знает, сколько ему причитается. Выяснилось, что как режиссер он ежемесячно получал 500 рублей. Его ставка профессора академии кино составляла дополнительные 500 рублей. Но в СССР на второй работе не платили полный оклад, так что ему начисляли 50 процентов. Выгоднее всего Сергею было сниматься: как актер за каждый съемочный день он получал 112 руб. и 50 в качестве репетиционных. Кроме того, режиссеру давали Госпремии за картины. За «Тараса Шевченко» присудили Сталинскую в размере 100 тысяч руб. Столько же дала ему «Судьба человека», награжденная Ленинской премией. Бондарчук мог позволить себе все: одним из первых в стране купил «мерседес», отказавшись от служебной «Волги» с водителем.
Михалковы
- Я не очень любил старшего Михалкова. По словам его сына Никиты, их род уходит корнями к дому Романовых. При таком раскладе непонятно, как Сергей Владимирович мог стать такой активной частью коммунистической системы. Лишь однажды я сделал с ним интервью для журнала «Spiegel»: большую часть материала составили его нападки на Солженицына.
Я приезжал на дачу Михалковых, играл с Никитой в большой теннис. Еще была жива его мать, первая супруга Сергея Владимировича - Наталья Кончаловская. Образованнейшая женщина. Все члены семьи не таясь носили на шее крест. «Я русская и верующая христианка, - говорила мне Наташа. - Мы в Советском Союзе намного плюралистичней, чем думают на Западе. Муж состоит в партии, но никто из детей в нее не вступил, что не помешало им найти свое место в обществе».
Кстати, думаю, что в Бога - этого старого человека с бородой, Никита не верит. Время от времени он ходит в церковь по тому или иному поводу, потому как каждый человек немного боится вечности, и сегодня больше, чем когда-либо. Его интересуют в первую очередь эстетика, искусство и история церкви.
Как режиссер «Мосфильма» ежемесячно Никита получал 300 руб. Как актер - за каждый день еще 112 руб. Сколько его знаю, он всегда бегает по утрам, увлекается теннисом и футболом. Настоящая страсть для него охота. «Кто ест мясо, должен обладать мужеством добыть его», - поучал меня Михалков.
|
