|
Первым советским руководителем, посетившим Социалистическую Народную Ливийскую Арабскую Джамахирию в 1975 году, стал глава правительства СССР Алексей Косыгин. А в декабре следующего года молодой ливийский лидер (Муамару Каддафи исполнилось всего 34 года) вместе с супругой Сафи прибыл в Москву. Конечно, о визитах Каддафи были только официальные отчеты. Но мы сегодня расскажем о том, что не попало да и не могло попасть в газеты во времена СССР...
О некоторых малоизвестных деталях первого визита 1976 года мы попросили рассказать Владимира Кузнецова - офицера 9-го управления КГБ, которому не раз приходилось работать с ливийскими гостями. В 1976 году его основной задачей была организация охраны супруги лидера ливийской революции, которая по традиции имела свою собственную, практически не пересекавшуюся с мужем программу. Слово - Владимиру Кузнецову.
Как мадам Каддафи в магазин ходила
- Во время первого визита полковника Каддафи в нашу страну, - рассказывает Кузнецов, - я был начальником охраны его супруги. В программу ее пребывания входил целый ряд обычных для того времени мероприятий - посещение Цирка на проспекте Вернадского, других культурных мероприятий и, конечно же, магазинов. Если кто-то еще помнит те времена, то прекрасно представляет, что вести ее в обычные универмаги было нельзя - там просто не было ничего, что могло бы ее заинтересовать. Поэтому госпоже Каддафи (или, точнее, супруге товарища Каддафи) предложили посетить магазин «Березка», который располагался аккурат напротив Новодевичьего кладбища. Для молодежи, не слыхавшей об этих предприятиях торговли (они исчезли лет двадцать назад), поясню, что в этих спецмагазинах продавали советские и импортные товары высокого качества. Но продавали их не всем, а только владельцам так называемых чеков Внешпосылторга - суррогатных денег, которые получали в качестве части зарплаты советские граждане, работавшие за границей. А еще в «Берез
ках» отоваривались иностранцы, дипломаты и туристы, которые могли платить за товары долларами, фунтами и марками. Их в первую очередь интересовали меха, ювелирные изделия, сувениры и импортные продукты.
И Сафи Мохаммад Наджи Аль-Каддафи продемонстрировала нам настоящий пример восточного шопинга. Придя в магазин, она тут же отправилась в отдел, где на плечиках висели роскошные шубы из норки, соболя и чернобурки. Она подошла к шубам, померила несколько и говорит: «Я беру». Ее спрашивают: «Что именно?» А она отвечает: «Вот этот рядочек». Подходим с ней к витрине с ювелирными украшениями, кстати, не самыми дешевыми. Она померила цепочку, взглянула на кольца и говорит: «Беру». Ее опять спрашивают: «Цепочку?» А она: «Нет, вот этот лоточек».
Тут уж пришлось собрать всех продавцов, чтобы они оперативно выписывали чеки на каждую вещь. А поскольку сумма была немаленькая, я спрашиваю переводчика: «А деньги-то у нее с собой есть?» Переводчик показывает мне на ее телохранителя-мулата, у которого к руке был пристегнут чемоданчик, и говорит: «Вот там - много денег». И действительно, когда тот, рассчитываясь, открыл кейс, то там слева лежали пачки стодолларовых купюр, а справа - пачки английских стофунтовых банкнот. Вот тогда я впервые увидел, что такое «много денег».
ОБ ОБИДЕ НА «БРАТА БРЕЖНЕВА»
Историки, политики и журналисты в один голос утверждают, что Муамар Каддафи был в СССР всего три раза: в 1976, 1981 и 1985 годах. Но на самом деле он побывал у нас четыре раза! Визит 1978 года был самым малоизвестным и самым странным из всех посещений СССР ливийским лидером.
Олег Гриневский, известный советский и российский дипломат, в конце семидесятых руководил отделом Ближнего Востока МИД СССР. Вот что он вспоминает: «В начале 1978 года поздно ночью первого заместителя министра иностранных дел В. В. Кузнецова разбудил звонок «вертушки». Дежурный по службе ПВО страны сообщил, что только что советскую границу пересек самолет с ливийскими опознавательными знаками. На запрос ответили, что на борту находится ливийский лидер Каддафи, который направляется в
Москву для срочной встречи с Брежневым. Никакого визита Каддафи не планировалось и никаких заявок на пролет самолета не делалось. К счастью, служба ПВО ливийский самолет сбивать не стала, а предупредила Кузнецова. Через час он и руководители отделов Северной Африки и Ближнего Востока были на правительственном аэродроме «Внуково-2». Была глубокая ночь, и никто не понимал, что происходит. Но указание было строгим: выяснить, что хочет Каддафи от Брежнева, и препроводить его в особняк на Ленинских горах. А там видно будет…
Пока встречавшие переговаривались, выясняя, какие новые откровения везет Каддафи, ливийский самолет действительно сел во «Внуково». Подкатили трап, открылся люк, какой-то человек объявил, что лидер Каддафи прибыл, и поинтересовался, приехал ли на аэродром «брат Брежнев». Ему ответили, что на аэродроме первый заместитель министра иностранных дел. Он имеет поручение Брежнева выяснить, что случилось, и проводить лидера Каддафи в гостевой особняк. На следующий день гость будет принят советскими руководителями.
Человек удалился; люк захлопнулся, и наступила тишина. Так миновал час, пошел второй. Дипломаты стояли у трапа; в самолете - никакого движения. А потом он неожиданно развернулся, вырулил на взлетку и улетел. Вот и все. Никто впоследствии так и не смог выяснить, зачем и почему прилетал в Москву Каддафи».
Можно строить множество предположений относительно того, что привело полковника Каддафи во «Внуково» в начале 1978 года. Но его поведение полностью соответствовало характеристике, которую дал ему заведующий военным отделом ЦК КПСС генерал-полковник Савинкин. Генерал-майор Николай Тараненко, в те времена старший группы советских военных специалистов в Ливии, вспоминал инструктаж зав. отделом ЦК, который «рассказал немного о стране, подчеркнул, что в Ливии строится социалистическое общество. Как раз незадолго до этого - с марта 1977 года - Ливийская Арабская Республика стала называться Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирией. Главу государства, полковника Муамара Каддафи, Савинкин охарактеризовал как непредсказуемого, бестолкового человека».
КАК ЛИДЕР ЛИВИИ ЛИЧНО ПРОВОДИЛ ПОХОРОНЫ В МОСКВЕ
В апреле 1981 года лидер ливийской революции прибыл в СССР с третьим визитом, на этот раз официальным. И «брат Брежнев» его принял, и различные договоренности о сотрудничестве, как политическом, так и военном, были достигнуты. Каддафи, который уже обжился в Москве, выразил желание помолиться в мечети вместе со столичными мусульманами. Это было мероприятием довольно распространенным: в Московской соборной мечети на проспекте Мира молились и Ясир Арафат, и Абдель Насер, и другие лидеры азиатских и мусульманских стран.
Владимир Кузнецов обеспечивал безопасность Каддафи во время этого визита. И был именно тем человеком, который обязан находиться рядом с охраняемым. Вот что он рассказал нам:
«Мечеть - публичное место, так что мы должны были работать и внутри здания. Непосредственно в зал я пошел с ним один. Остальная охрана и руководство наблюдали за происходящим, стоя у стен. Мы же с полковником Каддафи, сняв обувь, прошли в центр мечети. А потом происходит следующее: муфтий начинает читать молитву, и все падают на колени и начинают бить лбом в землю. И здесь мне делать нечего: не стоять же одному посреди толпы. Пришлось встать на колени и головой в пол… Мои товарищи у стен даже улыбаться начали, когда увидели это. А мне-то не до смеха… Хорошо, что меня заранее предупредили, что выделяться нельзя. Так что я вместе с лидером ливийской революции в мечети бил челом…»
А потом, когда у высокого ливийского гостя выдался свободный день, его попросили высказать пожелания по дальнейшей программе. И кто мог думать о том, что для него придется устроить похороны! Олег Гриневский, руководивший в то время ближневосточным направлением в советском МИДе, вспоминает: «Каддафи задумался: «Я хочу посетить мусульманские похороны в Москве! Шведов (чиновник МИДа, сопровождавший гостя. - Авт.) был удивлен, хотя виду он не показывает: «Товарищ Каддафи, вы, конечно, великий лидер величайшей из революций! Но неужели вы полагаете, что мы сможем в течение нескольких часов устроить для вас мусульманские похороны?»
Каддафи смотрит на него холодно-изучающе: «Сколько мусульман живет в Москве?» Этого Шведов не знает, никакой информации на сей счет не существовало - но говорить об этом нельзя. Однако испокон века дворниками в Москве работают татары из Касимова, а они в основном мусульмане. Но сколько их, московских татар из Касимова, Казани и других мест?
Прикинув в уме, он отвечает: «Примерно триста тысяч». «Так. Это значит, что примерно раз в два дня в Москве умирает один мусульманин. Я возвращаюсь к себе в особняк и не выйду из него, пока не состоятся мусульманские похороны!» Каддафи решительно поворачивается к дому, поднимается на второй этаж и закрывает дверь. Это катастрофа - летит вся программа, попробуй потом объяснить Брежневу или Громыко про мусульманские похороны. Здесь же, в особняке, Шведов заходит в комнату обслуживания ливийской делегации, где сидит представитель КГБ, и все рассказывает. Нет, он не просит эту всемогущую организацию «устроить покойника». Он просто надеется, что ее всепроникающие связи помогут обнаружить, не лежит ли где-нибудь бедолага, которого не могут похоронить. Его надежды сбылись. Буквально через полтора часа представитель КГБ сообщил, что к одному из московских дворников приехал родственник погостить и вдруг умер. Московской прописки у него нет, и поэтому хоронить в Москве его не могут, а везти тело домой - денег нет.
«Организуйте для него мусульманские похороны по высшему разряду за счет резервного фонда Совета Министров», - распорядился Шведов.
А через несколько часов он вошел в гостиную, где ливийцы пили чай, и торжественно объявил: «Товарищ Каддафи, машины поданы. Едем на похороны!»
И ливийский лидер усаживается в автомобиль и отправляется на кладбище. Все идет хорошо, имам совершает мусульманский обряд торжественно и благопристойно. Но не тут-то было! «Обряд идет не по правилам!» - вдруг заявляет Каддафи.
Наступает тягостная тишина. Но мудрый имам разряжает обстановку. «Пожалуйста, - говорит он,- уважаемый гость может сам совершить обряд».
Каддафи просветлел и провел службу. У Шведова отлегло от сердца. И напрасно. «Теперь, - высказывает свое пожелание Каддафи, - я хочу пойти и выразить свое соболезнование семье усопшего». Переводчик перевел это всем понятным словом «поминки». Шведов посмотрел на уполномоченного КГБ. Тот решительно замотал головой: «Никак нельзя! Дворник живет в подвале - одна комната в коммуналке. Большая семья - куча детей. Иностранца туда пускать нельзя. Да и безопасность его трудно обеспечить». «Товарищ Каддафи, - повернулся Шведов к ливийцу, - татары - маленькая, но очень гордая нация. Согласно национальным традициям на поминках могут присутствовать только близкие родственники. Присутствие посторонних - это оскорбление, которое смывается только кровью». «Это я понимаю, - тут же отозвался Каддафи, - и уважаю».
Конечно, социализм в СССР и тот общественный строй, который создавался в Ливии, - это две совершенно разные общественно-экономические формации. И лидер ливийской революции прекрасно понимал это. Однажды, беседуя со старшим группы советских военных специалистов, генерал-майором Николаем Тараненко, он сказал: «Генерал, я вижу, вы справедливый человек и приехали помочь нам создать армию, обучить наших специалистов. А советский посол прибыл строить социализм, но ваш социализм нам не подходит. Передайте ему эту книгу (он протянул мне свою работу «Преобразование мира в интересах народов» в зеленой обложке). Пусть он знает, что такое мой социализм!»
При работе над материалом использована книга Олега Гриневского «Тайны советской дипломатии» и воспоминания генерал-майора Николая Тараненко.
|
