|
Госдума утвердила в первом чтении правительственную инициативу приравнять сведения о борьбе с терроризмом к государственной тайне. Против выступили только депутаты от «Справедливой России», хотя сам закон вызвал недоумение даже у голосовавших за него «единороссов». В законе, к примеру предлагается считать гостайной сведения о защищенности «критических объектов», однако нет критериев, какие объекты считать «опасными» – Белый дом, детский сад или торговую палатку. Противники закона указывают, что он запрещает журналистские расследования терактов, анализ и критику действий силовиков. Если бы этот закон был принят раньше, могли бы остаться неизвестными подробности и катастрофические ошибки чеченских войн, «Норд-Оста», Беслана и других трагедий.
Госдума одобрила в первом чтении правительственный законопроект, приравнивающий сведения о противодействии терроризму к государственной тайне. Основанием названа «более четкая координация усилий государства и общества в противодействии терроризму». Законопроект подготовлен ФСБ, и был представлен в Госдуме статс-секретарем, замдиректора ФСБ Юрием Горбуновым. Горбунов объявил, что в законе речь идет о «введении четких правовых рамок» и «установлении единых критериев присвоения грифа секретности сведениям о противодействии терроризму» во избежание «излишней засекреченности таких материалов». Представитель ФСБ подчеркнул, что «деятельность по противодействию терроризму существенно шире разведывательной, контрразведывательной и оперативно-розыскной». Но чем именно «шире», не рассказал, отмечает «Коммерсант». также Горбунов не пояснил, каким способом закон позволит избежать «излишней засекреченности» многих материалов, если он, напротив, позволяет объявить гостайной почти любые сведения о безопасности любых объектов и действий властей.
Также был принят в первом чтении законопроект «О безопасности», который определяет основные принципы обеспечения безопасности государства, общественной и экологической безопасности, безопасности личности, иных видов безопасности, предусмотренных законодательством РФ, и устанавливает полномочия всех органов власти в этой сфере. Документ также уточняет статус Совета безопасности (СБ), сообщает РАПСИ.
Правительственные поправки к действующему закону «О государственной тайне» в том виде, в каком они поступили в Госдуму летом, вызывали сомнение даже у единогласно проголосовавших за него осенью «единороссов». Думский комитет по безопасности, признав, что проект заслуживает одобрения в первом чтении, оговорил ряд положений, которые должны быть исправлены и конкретизированы ко второму чтению.
Основную критику вызвало два положения. Проект ФСБ добавляет в ст. 5 закона «О гостайне» один пункт, по которому секретными будут сведения «о защищенности критически важных объектов и потенциально опасных объектов инфраструктуры РФ от террористических и диверсионных актов». Судя по всему, любые сведения – даже, к примеру, о том, поставлены ли, наконец, в метропоездах камеры. Зампред комитета по безопасности Михаил Гришанков («ЕР»), например, заметил, что значения терминов «критически важный объект» и «потенциально опасный объект» не утверждены ни в одном из действующих законов. «Если в законе не будет четких критериев», то в секретный список таких объектов «может попасть любой объект, начиная с детского садика и палатки на рынке», заявил другой зампред комитета по безопасности Геннадий Гудков («Справедливая Россия»). Однако депутаты из «Единой России» возразили, что над точностью формулировок можно поработать во втором чтении. А пока одобрили закон голосованием.
А известный, во всех смыслах, специалист по терроризму, депутат фракции ЛДПР Андрей Луговой сказал, что любой закон о гостайне надо принимать, чтобы усиливать борьбу с этим самым терроризмом: «Лучше мы где-то пережмем гайки, а потом будем их отворачивать, чем будем спокойно наблюдать за взрывами и всем тем, что происходит сейчас на Северном Кавказе», – приводит радио «Свобода» слова популярного в Великобритании государственного деятеля.
Еще один критический момент в новом законе – это пункт, которым засекречиваются сведения о «формах, методах и условиях организации и планирования террористической деятельности». По мнению критиков закона, это, в первую очередь, ударит по СМИ. Ведь именно пресса любит уже после теракта вскрывать подробности передвижений боевиков по стране со своей тонной гексогена, взятками на дорогах и деньгами за прописку на съемных квартирах. Теперь публикация таких сведений станет тяжким уголовным преступлением. Сюда же отнесена и информация о финансировании всей этой вертикали.
«Станет невозможным журналистское расследование о том, как был совершен теракт, почему он стал возможным, какие ошибки допущены правоохранителями. Мы будем лишены возможности публично обсуждать серьезные провалы и проколы, станет невозможна критика», – заметил на это Геннадий Гудков. Действительно, если бы такие поправки были приняты лет 10-15 назад, жители России смогли бы узнать о чеченских войнах или крупных терактах только то, что присутствовало в официальных сводках. Криминалом могли бы стать не только публикации в СМИ, но более «полноформатная» публицистика, работа историков – ведь обе чеченские войны официально значились «контртеррористическими операциями». Можно напомнить и о том, как после теракта в Театральном центре на Дубровке в 2002 году руководители штаба операции и прочие представители властей до последнего скрывали гибель заложников. До сих пор существуют разночтения с официально версией по числу жертв неизвестного газа. Официальные данные сообщают о 130 погибших, а члены общественной организации «Норд-Ост» указывают на 174 смерти. Одним из основных обвинений властям от бывших заложников и родственников погибших было еще и то, что власти не организовали надлежащего расследования обстоятельств трагедии – эту роль на себя взяли немногочисленные журналисты и сами жертвы террора.
Отметим также, что на все возрастающую в СМИ и частных репликах критику деятельности силовых и управленческих структур, те, кого критикуют, отвечают лишь максимально засекречивая информацию. показателен пример руководства ФСО, ФСБ, Таможни, МИда и Службы внешней разведки, который этим летом отказались обнародовать данные о своих доходах. При этом силовики сослались на тот же закон «О Гостайне». В ответ в СМИ появились заметки о том, как отдыхают и зарабатывают «отказники». В частности, об совместном новогоднем отдыхе в Куршевеле директора ФСО Евгения Мурова с управделами президента Владимиром Кожиным. Или о том, что сын руководителя ФСО Андрей Муров оказался крупным бизнесменом – гендиректором аэропорта «Пулково». В итоге руководители «силовых» ведомств обнародовали данные о доходах – но спустя несколько месяцев после президентского распоряжения. И это сделали только некоторые, наиболее крупные руководители.
|
